Ирина Бауэр

Гривастый дождь когортою нестройной

ударил в стремя моего коня.

Ни стон, ни птица в новолуние не смогут

догнать горящие хлеба.

Твое лицо – луна степная,

раскос и ширь, скуласт курган,

и губы метит каплей крови

под солнцем сжеванный тюльпан.

Горчат полынью в непогоду 

ковыльных зерен города,

закат  густеет поздним летом, 

как лист седой черновика.

В молчании  статном терриконов

нет ложных клятв и скудных снов,

чтоб смуглым телом амазонки 

вскормить меня тугим соском. 

Я прорастаю жадным стеблем,

Кричи в огне, пшеничное зерно!

И рельсы, опоясав небо, 

стреножьте радугу в седло!

Одна дорога вровень с солнцем,

скользя по радуге степной,

метаморфозы пораженья,

пустую горечь примиренья 

соединю одной строкой.

<!--[if !supportLineBreakNewLine]-->
 <!--[endif]-->