Константин

ВАСИЛЬЧЕНКО

В ПУТИ

Полсотни пятую весну

Несёт меня экспресс

Сквозь грозовую тишину

И мезозойский лес.

Разносит проводница чай,

И грезится во сне,

Как музы ножками сучат

И тянутся ко мне.

Я не готов сорвать стоп-кран

И выйти на перрон,

Сплясать неистовый канкан

И отцепить вагон.

Мелькают за окном леса,

И горные хребты,

Вонзив вершины в небеса,

Встают из темноты.

Полуживые миражи

Полузабытых грёз

Неуспокоенной души

Слетают под откос.

И только месяц молодой,

Что оседлал зенит,

Упёршись в небо головой,

Мне пальчиком грозит.

* * *

Рождает песню первая строка,

Как страсть рождает первое касанье.

Истоком начинается река,

И осень знаменует увяданье.

Начальным импульсом воплощены миры,

Пытливый ум рождает озаренье.

С привала у подножия горы

Паломник начинает восхожденье.

Соитие начала и конца

Вершит круговорот событий мира.

Колючками тернового венца

Увита стихотворческая лира...

* * *

Под ропот порока ступаю по тропам –

Вот так и живу я.

Но рано так рьяно зализывать раны

И петь "Аллилуйя".

Ковёрные клоуны бьются в поклонах,

Целуя иконы,

Дырявого сыра не выманить миром

У жадной вороны.

Скорблю, наблюдаю – на блюде еда иль

Газетная утка?

Ни шатко, ни валко, но грустно и жалко,

И... до смерти жутко

* * *

Я не отстрою брошенную Трою

И бронепоезд не столкну в кювет,

Поглубже самолюбие зарою

На самой атмосферной из планет.

Но не смолчу перед лицом циничным

Восставшего из праха Сатаны.

И дело тут не в неприязни личной –

В невидимом присутствии войны.

Войны слепой, не знающей пощады,

Развязанной толпою подлецов,

Крестящихся, но руганью площадной

Себя освободивших от оков

Добра и совести, приличий и морали –

Они не модны в наш зловещий век,

И Слово, что впечатано в скрижали,

Давно не вспоминает человек.

Ему претят духовные законы,

Ему по нраву ветер штормовой,

И литерные катят эшелоны,

Везущие потомков на убой.

Взросло на смерти каиново семя,

Ждёт покаянья милосердный Бог,

Пока часы отсчитывают время

И рай небесный заперт на замок.

ПТИЦА

Престранная птица неловко садится

Ко мне на окно.

Её оперенье ажурнее ситца,

Цветастее снов.

Предложенных зёрен незваная гостья

Клевать не спешит,

Страшась, очевидно, протянутой горсти,

Боясь согрешить.

Взъерошила перья – от недоверья,

С испугом глядит –

Что сверлит глубоко, и угольным оком

Мой сон бередит.

Болезненно брежу в наивной надежде

Её приютить,

Как Феникс воскреснуть и так же, как прежде,

Дышать и любить.

Я силы терял, воплощая в реальность

Мои миражи,

Устав принимать, как банальную данность,

Разнузданность лжи.

Престранная птица навязчиво снится,

Стучится в окно.

События, лица и дней вереницу

Кладу под сукно…

* * *

Кричу. Мне жаль мятущееся эхо...

В оковах летаргического сна

Царит в немом восторге от успеха,

Бессовестно блефуя, тишина...

Не обращай внимание на крики,

Что раздаются за твоей спиной,

Но – пой, певец, во имя Эвридики,

Ступающей по тропам за тобой!

Жалеть о несвершившемся нелепо,

Как смаковать прокисшее вино.

От прошлого остался только слепок –

В цепи событий слабое звено.

Ушло – ушло, сгорело – так сгорело.

Но, после изнурений от труда,

И радоваться надобно умело,

И плакать не зазорно. Иногда.

СЛОВО

Стыдится слово чистого листа,

Но обретает силу на странице,

Рисует робко образы и лица,

В восторге от поверхности холста.

И в этом соло есть и боль, и соль,

И смысл охрипший, и нагая правда,

И львиный рык, и послушанье прайда,

Обида ля-диез на си-бемоль.

Слова корнями прорастают в нас,

И споры споров проникают в поры –

Целебные, как корень мандрагоры,

Но горькие и ломкие подчас.

СТАРУХА-НЕВЕЗУХА

Всё ты врёшь, старуха-невезуха!

Зря ты прибедняешься – не верю.

Перехожей нищенкой у двери

К косяку прикладываешь ухо,

Слёзно щуришь хитрые глазёнки,

Тяжело вздыхаешь за спиною,

Норовишь дотронуться клюкою,

Выедаешь мозг. Не трать силёнки!

Я по углям шёл, не обжигаясь,

Не тонул в потоках злого селя

И, пия отравленное зелье,

Привечал судьбу, что мне досталась.

Сохранив импетус Буридана

И мечтая о свободе воли,

Обходил непаханое поле,

Стискивая ручку чемодана.

Я тебя к столу не приглашаю –

Не гневи меня, не корчи рожи,

Не сжимай шагреневою кожей –

Я краплёной картой не играю.

Не стучи в окно голодной птицей

И под ноги не бросайся кошкой...

Я к тебе проторенной дорожкой

Сам приду на днях – опохмелиться.

* * *

Простите, о великие поэты,

Что я без стука посетил ваш храм,

Не возмущайтесь хамством – я не хам,

А лишь бактерия, стремящаяся к свету.

Не вытер ног, не причесал остатки

Волос на голове (пардон за моветон,

Я в области гламура не силен),

Манит меня ваш пир, и искушенья сладки.

Позвольте к вашей лире прикоснуться.

Я аккуратно, не порву струну.

Вы разрешите воплотиться сну,

Чтобы как можно дольше не проснуться.

Я посижу на стульчике у трона,

Прошу вас, только несколько минут,

Они, как вспышка света, промелькнут,

И ни с кого не упадёт корона.

Я с рифмами гуляю до утра

И нарушаю девственность страницы,

А в масках, что подчас скрывают лица,

Претит мне наносная мишура.

Усилий горы, результат – на грош;

Стихосложение – тяжёлая работа,

Лишь после литров пролитого пота

Ты звание поэта обретёшь.

COGITAREM*

Описывая эллипсы орбит

Светил далёких, линзами сверкая,

Мы постигали Ойкумены ритм,

К Творящему приблизиться мечтая.

Со звездами налаживая связь,

Мы разменяли не одно столетье.

А меж людьми та связь оборвалась,

Разбившись на немые междометья.

Мы бьёмся в кровь, отбрасывая тень

Развалин вавилонского проекта

На пепел городов и деревень,

Не радуя избытком интеллекта.

Так, взаперти прокуриваем жизнь –

По раковинам, кофрам и футлярам;

Патриотично сглатываем слизь,

Подыгрывая избранным фиглярам.

А те привычно патетично врут,

На недругов ссылаясь и погоду,

И создают под марши и салют

Парадный вход из заднего прохода.

___________________________________

* – Информация к размышлению (лат.)

* * *

Нам уготован долгий путь земной

Сквозь тернии проявленного мира.

Паломниками истины простой

Мы движемся к познанию эфира.

Покорные назначенной судьбе,

В реальности из тысячи ловушек,

О, сколько шишек мы набьём себе!

И сколько ядер вылетит из пушек!

Нам будет ливень лить за воротник,

И ветер с ног валить, и холод мучить.

Сквозь лабиринт не ходят напрямик,

Свою смиренно принимая участь.

Когда затянутся порезы на ногах

И сердце перестанет кровоточить –

Мы остановимся от неба в двух шагах

И подождём других. До окончанья ночи.

ЕМУ

Оставь чужим напыщенные речи –

Возьми и обними меня за плечи

И раны окропи целебною водой,

Омой мой путь в реальности земной,

Простёршийся до запредельной встречи

С самим собой.

Да, я такой – наивный до безумья,

Доверчивый, на подлости беззубый,

Добредший до непрошеных седин,

Я – лампу потерявший Аладдин.

И что останется, когда уйду я?

Пяток картин?

Плесну стихотворенья на бумагу

И волю дам решительному шагу,

Не попирая правила игры,

Уйду на вираже в отрыв,

Прощенья за несметные дары

Не попросив.

ИЗ ТЕТРАДКИ, НАЙДЕННОЙ ПРИ ОБЫСКЕ

"В сомненье разум – стоило ль родиться,

Чтобы, вкусив житейской кутерьмы,

Преставиться, и легкокрылой птицей

Смущать ночами юные умы?

Распять себя навек в дверном проёме

Семейного родного очага

И, пребывая в перманентной коме,

Отринув друга, привечать врага?

Что в жизни – ложь, что – истина святая,

Кто знает – объясни да расскажи.

Ступени – скользкие и лестница – крутая,

Блефует явь и множит миражи.

Найдёшь любовь – во благо ль, в наказанье,

Её лелеешь, как бесценный дар.

Она дана Божественною дланью

Хранить Творенье и держать удар.

Так стоит ли родиться? Непременно!

Над суетой пернато воспарить,

Смириться с данностью, но верить в перемены

И, свет, как губка, впитывая – жить!.."

УЧИТЕЛЮ

Учитель мой, раскрывший мне уста

И научивший музыке творенья,

Во мне живут твои стихотворенья,

Их самоцветных граней красота.

Рифмовник твой был для меня букварь,

Твоих стихов нам не читали в школе –

Их строки корчились от затаённой боли

И кровью жертвенной стекали на алтарь.

Когда-нибудь настанет мой черёд,

Когда я утону в траве, усталый,

И лист шальной, багряный, пятипалый,

В ладонь мою послушно упадёт.

* * *

Негоже ворошить былые миражи,

В оазисах судьбы исчезнувших бесследно.

Есть повод протрубить в помятый рог победный,

Схватить судьбу за воротник и просто – жить.

Возврата нет. Калейдоскоп утрат

Неспешно покрутить забавно. Но не боле.

Избавиться от затаённой боли

Несыгранные роли не велят.

ВИДЕНИЕ

На числовой прямой собралось населенье,

У чисел непривычно грозный вид:

Решили выполнить своё предназначенье

И захватить соседний Алфавит.

На первый взгляд, решение порочно,

Но лидер – Ноль – любого убедит,

Что, мол, вооружиться надо срочно,

И встряска никому не повредит.

Что буквы, мол, заелись, обнаглели

За пазухой у бога без забот.

Потом, наметив основные цели,

Всем множеством отправились в поход...

Я это написал не хохмы ради –

Не время анекдоты разводить,

И в нашем мире есть такие... дяди,

Что норовят чужое отхватить.

КАЮСЬ

Пишу через силу, дышу через раз,

Распят, обезглавлен, унижен;

В стремленье услышать Божественный глас –

Стреножен и обездвижен.

Быть может, старею. Ворчу и ропщу,

О каждый валун спотыкаясь.

А на горизонте – визиты к врачу...

Прости меня, молодость, каюсь,

Что был неразборчив, срывая плоды,

Что толком созреть не успели;

Возможно, стирая гитары лады,

Стремился к обманчивой цели.

Быть может, на поезд я свой опоздал,

Но брёл, спотыкаясь, по шпалам.

Не брал, что лежало, чужого не крал,

По жизни довольствуясь малым.

Кружится враньё в небесах вороньём

И пялится глазом вороньим.

Сижу на бобах, но стою на своем,

Включая пошарпанный SONY.

* * *

Извечный закон изменений природных явлений

Вступает по праву сезонному в силу свою.

Светлей силуэты, прозрачнее синие тени,

И птицы, очнувшись, уже по-другому поют.

У города жар, поднимается температура.

Больные весенним безумьем, шныряют коты,

Влекомые поиском старой любовной микстуры.

Бульвар по ветвям,

                             словно свечи, расставил цветы.

Так было и будет, пока колесо Мирозданья

Равняет ухабы и ямы на Млечном Пути,

Латает прорехи судьбы на подкладочной ткани,

Чтоб не было стыдно

                                 в обносках к финалу прийти.

Создатель весной раскрывает краплёные карты,

Немного помедлив, изящно бросает на стол.

И длится игра. Бегуны в ожидании старта.

Удар по воротам... И снова пропущенный гол.

Я ВЕРУЮ

Я верую руке, меня ведущей

От лона материнского до кущей.

А может быть – до адовых котлов?

Я к этому, пожалуй, не готов.

Коснись меня, единый, вечный, сущий,

Убереги от ярости орущих,

Не дай упасть в разверзшуюся пасть,

Предупреди грядущую напасть.

Бескрылому в обители небесной

Так неуёмно, тесно, бесполезно.

Своею оболочкою телесной

Грехи невольные готов я искупить,

Но дай ещё немножечко пожить.

Пожить без неминуемых страданий,

Хмелея пить восход с зарёю ранней,

Ловушки и капканы обходить,

А главное, конечно же, – любить.

Любить – сжимая кулаки от боли,

Любить – не отрекаясь от неволи,

И веровать, разлукам вопреки.

Побереги меня, Отец, и помоги

Преодолеть предательскую слабость,

Не замутить страданиями радость.

Я знаю: ты читаешь между строк;

Уверен будь: я выучу урок.

Ты дал мне глас. Я более не властен

Сдержать поток невысказанной страсти,

Что вязью буквенной ложится на листок.

Я болен, я стихами занемог.

Кистями рифмовать и словом рисовать –

Проклятье это или благодать?

Я верую, надеюсь, и люблю,

И по ролям несыгранным скорблю.

* * *

В мантре вяжемся заковыристой,

Молим Господа: "...даждь нам днесь",

Только правят судьбой извилистой

Суть – гордыня, двуличье, спесь.

Мы давно не у Бога за пазухой,

Наш удел – дырявый карман.

Мы до колик толики разума

По маразму бредём в туман.

Там, в тумане, уютно, благостно,

Зри – не зри, не видать ни зги

И не слышно, как в пьяной ярости

На закате скрипят сапоги.

Тяжело ярмо поднебесное,

Злато-серебро не про нас,

Давит ребра клетушка тесная.

Тонет в омуте пышных фраз

Вера в добрые начинания,

И надежда идёт в тираж.

Мироздание – в наказание,

А любовь – пустынный мираж.

Пробудиться бы, скинуть марево

Да спросить себя: "Как же так,

Что история – кляча старая –

Век за веком тащит во мрак?"

Стоголосо летит молитвенный

Стон к тому, кто, наверно, есть,

Сквозь печаль, дождями прошитую, –

Бесконечное "...даждь нам днесь..."

* * *

На прилавке рынка заскорузлом

Среди семечек и лука шелухи,

Много раз обозван, но не узнан,

Продавал поэт свои стихи.

Подходили тётки, осклаблялись,

Глядя на пиита свысока,

Рылись в строфах, пальцем рифмы мяли,

А потом крутили у виска.

Мимо дважды проходили власти,

Не скрывая полупьяный взгляд,

А один поинтересовался,

Есть ли у него сертификат.

И поэт в ответ пожал плечами:

– Я всего лишь бедный менестрель.

Вот, пишу бессонными ночами…

– Нету, значит? Так пошёл отсель!

Он ушёл, собрав остатки строчек,

Мимо разъярённых образин.

Семена добра из мёртвых точек,

Как в могилах, корчились в грязи.

ДАВАЙ ПОГОВОРИМ

На языке любви поговорим,

Пока рассвет ещё пытается расцвесть,

Пока сова не принесла дурную весть,

Пока бредёт по свету пилигрим.

Мгновению пред бурей вопреки,

Давай продлим по памяти прогулку,

Ещё разок пройдем по переулку,

Зажатому в кирпичные тиски.

Как будто нет Дамоклова меча,

Как будто словом воплощённый мир

Ещё не превращён в общественный сортир,

Покуда есть хоть что-то отмечать.

Пускай под маской лица правят бал –

Наполним замерзающий бокал

И... будет, что потомкам рассказать.

Кто был любим, останется любим,

Блажен, кто верил в подлинное счастье.

Давай назло разлукам и ненастью

На языке любви поговорим.

ДУШЕ

Сколько в тебе неразгаданных тайных желаний,

Сколько нехоженых троп и колючих кустов,

Сколько несчётных прорех на невидимой ткани,

Сколько астральных следов от друзей и врагов!

Не надоело ль тебе, презирая устои,

Тщетно карабкаться прочь от насиженных мест?

Нет бы – в пещеру забиться, зависнуть в покое,

На сожаленьях поставить свой каменный крест.

Нет бы – дрожащему телу вовсю потакая,

Полнить металлом презренным его сундуки.

Полно, душа моя, плакать. От ада до рая

Нам по скрипучему насту дойти не с руки.

В мире бездушном душе безвоздушно и душно,

В мире, где совесть впечатана в плац сапогом,

Где круговой обороной щетинятся пушки

И поголовье мечтает сразиться с врагом,

Мы безоружны с тобою. Перо и бумага –

Всё, что могу предложить среди каменных стен.

Ты не горюй, я не брошу тебя, бедолага.

Слышишь, играет пластинка? "Мы ждём перемен!.."

_________________________
© Константин Васильченко