Кто нам отмерит, что в точности рано, что поздно –

Есть у всего свой особый таинственный срок:

Тысячу вечностей небо далекое звездно,

Но лишь на ночь расцветает в столетье цветок.

Серые будни, тягучие, как нездоровье –

Однообразны, унылы, но нет, не пусты:

Целых сто лет – как томительное предисловье,

Плата за миг искупляющей все красоты.

6 сентября 2003

Мы все одной судьбы

Петляя вдоль ларьков, по переулку

Я к рынку шла, кляня житье-бытье,

Заметила протянутую руку

И положила денежку в нее.

«Спасибо… Здравствуйте… Как вам теперь живется?..»

Ну, надо же – знакомый… вот дела,

Недобрый случай, видимо, смеется…

Я взгляд на бедолагу подняла.

Лицо как будто вправду мне знакомо,

В глазах тоска и неугасший ум…

И позы характерная истома…

И, прежде дорогой, изношенный костюм…

Ну да, я помню – он из инженеров,

И был из лучших у себя в цеху.

Еще сейчас среди пенсионеров

Его дела и имя на слуху.

Изобретатель, умница и книжник,

Своей библиотекой знаменит…

Неужто он теперь из никудишних,

И никому не нужен и забыт?

Какая крайность, горюшко какое

Его сюда пригнали? Или страх?

Отчаянье – не злое, не хмельное,

Стоит бесслезно в горестных глазах…

Моя страна, да что тобой забыто

И где оно, достоинство твое,

Раз вывела на глум свою элиту

И празднуешь униженность ее?

Талант и совесть не нужны, как видно

Где лишь бесчестье с алчностью в строю..

И сделалось невыносимо стыдно

Что я еще с ним рядом не стою.

7 сентября 2003, по следам впечатлений от празднования Дня Независимости Украины.

В дурном обществе

Видно, что-то в жизни покачнулось,

Боже мой, ведь это стыд и срам –

Как же это так, что я втянулась

Триллеры смотреть по вечерам?

Как они однообразно пёстры –

В мусор опрокинутая жизнь!

Проститутки, гангстеры и монстры

Нас учить душевности взялись.

Что ж, что киллер – он в душе хороший,

Чей-то сын и чей-то добрый брат.

В дом чужой войдет незвзан-непрошен,

С толком расстреляет весь заряд.

И, оставив за спиной привычно

Неживые теплые тела,

В бар заглянет, выпьет, как обычно,

Вспомнит, что в саду еще дела.

Подстрижен газон свой бестревожно…

Женщины… Какую предпочесть?

Только как же, как же это можно,

Зная все, держать в объятьях смерть?

Разума затменье, чувств забвенье…

Ведь убить – себя похоронить.

Связанные только преступленьем,

Люди зря пытаются любить.

Пусть затея кровью подтекает –

Спишет все удавшийся грабеж.

А сомненья? Все-таки бывают:

Что надежней – пуля или нож?

Как они награбленному рады,

Предвкушая роскошь без забот.

Господи, да это ж мы богаты –

Без машин, без яхт и без банкнот!

Телеящик, сытый змей стоглавый,

Бес домашний, нет, не совратишь!

Твой наркоз, жестокий и лукавый,

Для души опасен, как гашиш.

В свежий вечер двери я открою –

Краски, звуки, запахи чисты…

Телевизор – общество дурное,

Без него роднее я и ты.

Шепот листьев над железной крышей,

Словно размышленье о судьбе.

Разве тихий голос их услышим

В беспрестанной той кинопальбе?

Помолчим о чем-нибудь с тобою,

Повздыхаем вместе при луне,

Без посредства этих вот ковбоев,

Право ж, обойдемся мы вполне.

Что за наваждение такое –

Вытеснить подменой миг живой?!

Даже кот умнее нас обоих –

Выйдет прочь и лапой за собой

Затворит с усильем дверь тугую

Будто мертвечины дух почуя…