Денис Голубицкий

***

Где урок, где наказание,

Разберемся мы не сразу.

Вот оно, твое вязание –

Свет душе, отрада глазу.

Вот оно, твое везение,

Посчастливилось совпасть нам.

Озарение весеннее –

Миг в столетии опасном.

Не испытывай растение

На испуг, на выживанье.

Вот оно, переплетение,

Воркованье, вышиванье.

День декабрьский легче гелия,

Кружевной, невыразимый.

Вязь, пряденье, рукоделие

На твоем мольберте зимнем.

19.12.2015

***

Сезару Франку

Роятся ноты-узники,

Жасмин поет и жимолость.

А музыка, а музыка,

Она ведь тоже живопись.

Что вечностью поручено

Бродяге-композитору?..

До боли, до полуночи

Звучи во мне пронзительно.

Сезар Огюст, впусти меня

И в музыку, и в Бельгию…

Но по какому имени

Окликну душу беглую?

Струится звон полуденный

Столетьями покатыми.

Взгляни, твоя прелюдия

Летит над баррикадами.

Гийом Юбер, пронзи меня,

Промчится звуков конница.

Клотильдина базилика –

Ковчег, приют, бессонница.

Дика и необуздана,

У вечности одолжена,

О, музыка, о, музыка –

И кровь, и плоть художника.

14.05.2016

***

В лунном отблеске, в солнечном блике -

в рыжем, теплом, бегущем за мной,

появляется ангел безликий.

Кто поверит, что он шерстяной?

Что за странное слово «валянье»?

Причитанье трудяги-иглы.

Ангел щедрый исполнит желанье,

посмеется над кознями мглы.

То и дело мелькают фаланги,

спит на крыльях мгновений пыльца.

Появляется солнечный ангел -

он с твоими чертами лица.

02.03.2016-15.05.2016

***

Снег послевоенный,

послепраздничный,

необыкновенный,

хлесткий, пряничный.

Пахнет ветер

хлебом и касторкою…

Вновь щебечут дети

над Химгоркою.

Снег какого века,

года, вечности?

Учит человека

человечности.

Снег послевоенный,

Мирный, будничный,

Хлесткий, откровенный,

Прошлый, будущий.

25.01.2016 – 18.05.2016

***

Замружиш очі – промайнуть картинки -

щоразу повертаєшся сюди.

Хвилини - чепурні бенедиктинки

тлумяться, не вкорочують ходи.

Розтане сум, проллється ностальгія,

дзвенітиме у плетиві судин.

Виблискує світанку панагія,

камінчик обіцяючи один

згубити випадково і зненацька –

можливо, того й не відчує брук.

Дійти до Замку – забавка юнацька,

там янгол сновигає, а не крук.

Спи досхочу, помешкання наріжне,

допоки час видзьобує слова.

Озвися, пригорни, Маріє сніжна,

Маріє заметільна, дощова.

29.05.2016

* * *

До колкости пальцев, до кончиков

Пронизана радостью ёлка.

Весёлая горсть колокольчиков

Врывается в пригород ёлкий.

Пред елью – высокой особою

Деревья преклонят колени.

А музыка эта особая –

Заложница снега и лени.

Безделица, мелочь, а всё-таки

Пробьётся и вспыхнет повсюду.

Седыми метелями сотканы

Три скатерти лунному блюду.

Созвучные месяцу каждому –

Тем, зимним, знакомым до гласных,

Где смесь вдохновенья и жажды и

Пламя надежд ненапрасных.

Да, праздники стихли, окончены,

И что после них остаётся…

Но полная горсть колокольчиков

Бежит за тобой и смеётся.

24.02.2016

***

Но и впрямь: то, что мучит и мучит,

Обязательно учит и учит.

В этом классе ты – главный прогульщик,

пересмешник, беглец, переульщик.

Согласись: то, что ранит и жалит,

Удивительным знаньем снабжает.

Снова «два» за твое поведенье,

За твое бестолковое бденье.

Эти мысли, что долго терзают,

То ли крылья тебе обрезают,

То ли гордость твою сокрушают…

Но пустыню твою орошают

да, слезами - а как же – слезами.

Неужели тебе не сказали

невесть что повидавшие предки:

Все мы - звонкие листья на ветке.

Но какая награда – без платы?

Скоро лягут бальзамом заплаты.

Ничего, что латаем, латаем,

Непременно еще полетаем!

01.09.2016

* * *

Господи, если тебе не в тягость,

мои собери осколки –

скудные, невесомые, воробьиные крохи.

Ты говорил мне, что нужно прощать

и верить, и ждать, а сколько,

сколько? Пока не поднимет солнце

завесу иной эпохи.

Как только в холодную щелочь ночи

плеснут кислотою утра,

проступит горячая соль откровений,

послушно прольются росы.

Слова молитвы играют на солнце,

словно глаза перламутра.

Господи, если тебе не в тягость,

позволь задавать вопросы.

03.09.2016

* * *

Так спешно готовились к году учебному,

что даже начала его не заметили.

Тягучему быту молочному, хлебному

служили, сентябрь призывая в свидетели.

Так долго к учебному году готовились

(а он и не думал уйти на каникулы).

Спроси, что есть совесть, а что есть бессовестность? -

сенеки молчат, свирепеют калигулы,

плебеи волнуются, метят в патриции…

Как самому лучшему средству лечебному,

так смело доверились веку учебному,

как будто бы он – черновик, репетиция.

03.09.2016

* * *

Каміння моїх братів і небо моїх сестер,

Тремтіння прізвищ, літер танок перед Вітом.

На вулиці ангелів мешкає бабуся Мабуть Естер…

Цей вересень збожеволів - він згарищем пахне і квітами.

Запізно, запізно, Естер, вступатися за народ!

…Сполоханий вулик вулиці розсипався вмить.

Була і є Лютеранською стьожка на тілі міста,

шов на тлі неминучості.

Поволі вгадую тінь німецького колоніста.

Німецького?!. І німію від збігу лячного.

А вулиця знову збігає в обійми Хрещатика,

хресний торуючи шлях.

На цій найкоротшій найдовшій дорозі

не можна нічого тепер розрізнити,

хіба тільки хлібню на розі.

А я і досі не знаю, куди мені очі діти -

сховався в мушлі не-участі.

Бабусю, бабусю, вступися! Усі, хто там - твої діти…

Не можна летіти, вулице, не можна летіти,

потрібно спинити той каменеспад, часоспад, болеспад.

Повзи, Лютеранська, повзи!

Ти – вулиця люті, ти – вулиця рани смертельної.

Ім’я твоє розривається навпіл, в бабусиних гасне очах.

Це навіть не сепія, навіть не чорне та біле.

Це вже поза снами вогких кольорів, поза всесвітом барв.

2016

***

Письму остаться непрочтенным

как человеку – непрощенным.

Его сквозь снежные стога

ведет анафема-пурга.

Невестам-елям, женам-соснам

звенеть над небом високосным

и репетировать испуг,

и шить белье из нитей вьюг.

Письму – звездой взойти над речью,

а человеку – человечье.

Пусть листопад календаря

сожжет монахиня-заря.

21.12.2016

* * *

Києве, ти Євин чи Адамів?

Ханаане хмар, химер і храмів.

Колесо абетки колисає

сина - Єремію чи Ісайю.

Імена юдейські, сни гебрайські,

хліб біди розділено по-братськи.

Стільки рік струмлять в одному руслі,

що слова й не вимовиш загуслі.

Києве, Адамів ти чи Євин?

Твій світанок зник давно чи є він?

Що в тобі до ранку охолоне,

пращуре, Єгупче, Вавілоне?

29.01.2017

* * *

Что мне сделать, чтоб ты не болела?

Чтоб дорога бежала-белела,

чтоб дорога белела-бежала,

чтоб метелица жар остужала?

чтоб не плакала ты, не страдала,

чтобы душу печаль не снедала,

чтоб звенело весенье-веселье,

чтобы птичье цвело новоселье.

Чем тебя успокоить еще мне?

Может быть, воскресеньем Прощеным?

Чем тебя мне утешить-утишить?

Только верить и слушать, и слышать.

17.02.2017

Подражание Иосифу Бродскому

Строг земной ритуал. Не окончена высшая школа.

Мне идти до тебя и с тобою по небу Подола,

по кирпичной его суете, по разбитой аорте.

Это вовсе не бег, дело даже не в страсти, не в спорте.

Так собаке дождя грызть тяжелую кость Могилянки.

Так маршрут записать на отвергнутом временем бланке.

Власть и близость Днепра мы нечаянно выбрали сами.

Мне идти до тебя переулками и корпусами.

И настолько весом сонный свет, до того теплокровен,

что теряется след в лабиринте церквей и часовен.

Мне идти до тебя по окраине жизни истертой,

по плечам площадей, поглощенных прозрачной аортой.

Ляжет света пыльца у воды торопливой и грузной,

обнажится скелет незнакомой мелодии грустной.

Празднуй пресные дни, торопись к поездам сине-желтым,

обгоняя дымы, обрамленные сахаром жженым.

Празднуй, праздные дни, их настойчивый привкус приятен,

кормит ветер птенцов на Волошской, пернат и опрятен.

3 июня 2017

***

Не знаешь, что из этого выйдет,

и все-таки, ты рискуешь.

Не знаешь, кто это увидит,

и все-таки, ты рисуешь.

Мы оба живописуем:

ты – кистью, а я – словами.

Мы нашу любовь рисуем –

брызг танцы над головами.

Не знаем, что из этого выйдет,

и все-таки, мы рискуем.

И все-таки, мы рисуем.

22 июня 2017

* * *

Ни о чем, кроме музыки, не говори.

Как бы там ни галдели ветра-словари,

что бы там у тебя ни творилось внутри.

Нет! Конечно, о музыке нужно молчать!

Даже если молчать – это морю мельчать.

В джунглях музыки выжить, вконец одичать.

Ничего, кроме музыки – вызов сердцам.

Ночевать в кроне музыки нотам-птенцам.

Сладкий вкус крови музыки знаешь ты сам.

Повторяй это слово – и ключ, и замок,

звонкий, терпкий обет, торопливый зарок.

Ни о ком, кроме Бога. Но музыку Бог

исполняет, а мы – инструменты Его.

4 сентября 2017

* * *

Горы ходят подолгу вокруг

между нами, за нами, по нашим следам,

молчаливо толпятся.

Похоже, отъезд неминуем.

Мы листаем зеленую, желтую,

красную книгу плодов по садам,

не страницы, а лица,

глаза, голоса нумеруем.

Лишь один редкий год, лишь один,

не судите поспешно сады по плодам,

им еще предстоит оправдаться,

предстать в ином свете.

Горы нам доверяют,

они изучают пространство по нашим следам.

Неизбежен отъезд.

И разорваны времени сети.

Так века, постарев,

станут зодчими вдруг

и воздвигнут громадный собор.

Мы их будем судить по себе -

дерзость следствия по отношенью к причине.

Мы – сады и плоды,

и заложники готики гор.

Но спасибо горам, что заставили нас леденеть

и гореть научили.

4 сентября 2017

***

А знаешь, ведь эта война

идет у тебя внутри,

живет внутри.

Считай на пальцах,

который год – раз, два и три –

и сквозь них смотри.

Смотри сквозь сердце -

в нем крови три и боли три,

и надежды три –

на эту войну внутрь себя смотри.

Война – материнский вой

из любых столетий в наше – насквозь.

Она у тебя внутри, если ты живой,

а когда ты умер – тоже с тобой не врозь.

Война бросается в глаза как нашивка,

как пуговица в обмундировании чужака.

… и все же война в тылу – фальшивка –

война на фронте языка.

13.09.2017

* * *

Не смей смеяться, клоун,

Ты не в цирке, ты не в маске.

Учи людей смеяться неким способом иным.

Учи людей смеяться без натужности паяца.

Не смей сдаваться, клоун, за огнем виднее дым.

Не смей бояться, клоун, ни труда, ни будней терпких.

Учи людей, что праздник часто спрятан в них самих.

Не смейся, клоун, больше,

Победит не смех, не боль же,

А луч, который, вздрогнув, за кулисами затих.

июнь - сентябрь 2017

* * *

Сентябрь выбивать сентябрем

Как птичьим опасливым клином.

Метаться, пока не замрем

В октябрьском затмении длинном.

Двадцатые числа – долой.

Пусть время проглотит декаду.

Спит пепел. Горит аналой.

Никто не поклонится аду.

А памяти полураспад

Настолько далек, невозможен.

Мелькает зловещий обряд

Мечом, извлеченным из ножен.

24.09.2017

***

Разбей о камни подлый страх

готический, глубокий, острый,

орган, слепой седой монах,

давно отвергнувший свой постриг.

Ты делишь жизнь не по часам,

ты в мерах путаешься местных.

Твоим огромным голосам

темно во времени и тесно.

Расшевели, развороти

архитектуру городскую.

Тебе не выжить взаперти,

тебе не скрыться, не рискуя,

от предсказуемости лет,

от предначертанности судеб.

Орган, старик-анахорет,

неудержимо неподсуден.

октябрь 2017

* * *

Мне кажется, я только ассистент,

а значит, заменим и незаметен.

Ну что за труд: не пропустить момент?

Слежу сугубо, именно за этим.

Ни мысли посторонней не приму

и не добавлю от себя ни грамма.

Совсем немного значу потому,

что без меня составлена программа.

Мой музыкант, в помощники тебе

я был назначен вроде бы случайно.

Как тень, как нота на твоей губе,

я только текст и музыку сличаю.

Мне кажется, я только ассистент,

неяркий миг, что предвещает полночь.

Твоих триумфов мизерный процент

мне будет благодарностью за помощь.

Я не пекусь о собственной судьбе.

Пока играешь ты, я думать волен

о музыке, о свете, о тебе,

мой музыкант, мой труженик, мой воин.

07.09.2017