Иван Нечипорук, Горловка 

***

Всё прозаично лишь на первый взгляд,

Здесь волшебства присутствует не мало,

Рождается за скрежетом сигнала

Искрящая поэзия угля,

И музыка звенящего металла.

Пусть пыль утяжеляет тучный мрак,

Но золотится в свете коногонки

Конвейера поток спешащий, звонкий.

И лязгает во след комбайну трак –

Как метроном забойной работёнки.

И вот уже сомненьям места нет,

И мы другим дышать пока не можем –

Комбайн плывёт и пласт урчаще гложет,

И пыль, как мотыльки летит на свет,

И липнет к нашим рожам чернокожим.

***

«Отрезан» последний насос

От шахтного водоотлива…

Все чувства и мысли – вразброс,

И слесарь, покинув свой пост,

На выезд идёт сиротливо.

Тревожная эра утрат,

Седой стволовой, провожая

Последнюю клеть на-гора,

Напрасно скрывает свой страх,

И гонит назойливо  жалость.

ТЕРРИКОН

Разгорелся сентябрь и пылает.

В самом сердце Московской Руси,

Как привет из Донецкого края,

Словно струг по реке проплывает,

Террикона горбатый массив.

Он напомнил родимые склоны,

Растревожив нам раны души.

И печаль, что светла и бездонна,

Словно листья уставшего клёна

Вековечною тайной кружит.

Переделкино / Москва

НУЛЕВОЙ  ГОРИЗОНТ

Глубинных америк уже не открою…

Скучаю по запаху пыльной одежды,

И только в кино мне осталось порою 

Смотреть восемь дней безотчётной надежды,

Да изредка «Зеркало для героя».

Гуденье шкивов заменили трамваи,

Но что мне заменит шахтёрское братство?

Лишь светлая память живёт трудовая,

И мысли, как пики на солнце искрятся.

Мой жребий – отметка навек нулевая.

ПОПУТЧИКАМ

Я вдыхаю свободу просторов!

Что вы знаете о земле

Среди пыльных седых ковылей,

Где царят рукотворные горы?

Я – дитя этих диких полей.

Этот образ до боли, до стона 

Для меня навсегда нерушим,

Им, как пулей навылет прошит.

Не понять вам любви к терриконам,

Не понять вам шахтёрской души!