Андрей 

КОРОВЁНКОВ

О возрасте

Душой я молод, годы - не помеха,
Мне многое, как прежде, по плечу!
Ну изменилась чуть манера смеха:
Я усмехаюсь, а не хохочу.

Я также юн, наивен и застенчив,
Как много-много лет тому назад,
Вот только стал колюч и недоверчив
Мой прежде широко открытый взгляд.

Ребячья беспокойная натура
Мне усидеть на месте не даёт.
Заметно поредела шевелюра
И побелела. Видно от забот.

Я молод! Не меняюсь я, надеюсь...
Но смотрит из-под чуть припухших век
Из зеркала, когда я утром бреюсь,
Немолодой усталый человек.

Не забывай благодарить

Спасибо. Это просто и понятно:
Всего лишь просьба, чтобы был спасён
Всевышним человек. Не брат. Не сват. Но
Не забывай благодарить. За всё.

За светлую открытую улыбку.
За честный взгляд. За добрые дела.
И даже за досадную ошибку,
Случайную, без умысла и зла.

Изменчива судьба: сегодня шах ты,
Султан, калиф и... кто ещё — Бог весть.
А завтра дно давно забытой шахты —
Твой кров. И ты доволен, что он есть.

Дай Бог, чтоб это было не буквально.
Благодари. Душой. Не пряча глаз.
Озвученная мысль материальна.
И откликом вернётся. И не раз.

В преддверии грядущих холодов

В преддверии грядущих холодов
Нахохлился, насторожился, замер
Притихший городок. Вот–вот экзамен.
Зима покажет, кто к ней не готов.

Недолго ждать. С разверзнутых небес
Безудержно, не ведая преграды,
Обрушатся на город снегопады,
Завоет ветер, как взбешённый бес.

Седою злобной ведьмою метель
Ломиться будет в запертые двери,
Шепча про стародавние потери
И голося, как пьяная артель,

Галдящая в дешёвом кабаке,
Глуша без меры водку в день получки...
А в дни, когда на небе нет ни тучки,
Мороз заставит вспомнить о тоске...

Да полно! Жути нагоняю зря.
И в этом, вероятно, виновато
Зарёванное зарево заката
К исходу дня в начале сентября.

Эхо

— Вот и выбрался я в лес.
— Влез!..
— Эхо, ты не радо мне?
— Не...
— Я надеюсь, ты простишь?
— Ишь!
— Как нужна мне тишина...
— На.
— Шумный город надоел.
— Ел?
— Пил. По капле. По одной.
— Ной.
— Ныть? И всё–таки терпеть?
— Петь!
— Или вычислить предел...
— Дел?
— Нет предела им, беда!
— Да...
— Я и так всю жизнь в делах.
— Ах!
— Не жалел ни сил, ни жил.
— Жил...
— Сколько ж стерпит человек?
— Век.
— Кто определяет срок?
— Рок.
— Эхо! Ты с ума сведёшь!
— Врёшь!!!

Муравейник сотен миров

Приглушённый свет фонарей
В ореоле снежной пыльцы.
Хлопанье подъездных дверей:
Входят и выходят жильцы.

Дом, что улей: множество сот...
Муравейник сотен квартир.
Окна... И за каждым живёт
Малый, обособленный мир.

Где–то он уютен и тих.
Вечером — уютней вдвойне.
Где–то бесшабашен и лих —
Мир... подобный вечной войне.

Кто–то, подустав от страстей,
Бродит в царстве муз в звуках лир.
Кто–то ждёт с надеждой гостей,
Привносящих мир в бурный мир.

Ночь сведёт все войны на нет,
Подарив взамен чудо снов...
Гасит в маяках окон свет
Муравейник... тысяч домов.

Когда приходят декабри...

Погода – просто благодать:
Не изнуряет зноем лето,
И дни теплы, и ночь подстать –
Тепло до самого рассвета.
И звёзды – хоть рукой бери,
Горстями складывай в лукошко…
Но ненароком декабри
Нет-нет – да постучат в окошко.

Откуда взяться декабрям
При летней солнечной погоде?
Они, придя однажды к нам,
Уже надолго не уходят.
То грусть навеют без причин…
То, вспомнив зимнюю натуру,
Украсят инеем седин
Редеющую шевелюру.

То вдруг напомнят, что тепло
Дано отнюдь не на века мне.
Шепнут, что время подошло
Собрать разбросанные камни,
Пока нет снега во дворе;
Что жизнь летит быстрее птицы…
А я… родился в декабре.
И мне ли декабрей страшиться!

По кругу

Разгоняясь, бегу по кругу.
Наломав кубометры дров,
Сам себя загоняю в угол,
Хоть у круга и нет углов.

До оскомины всё привычно.
Точно выверен каждый шаг.
Здесь – тактически. Там – тактично…
Через круг зазвенит в ушах.

Пятый круг увенчает вспышка
Пред глазами на всём скаку.
На двенадцатом… передышка?
Нет… Одышка. И боль в боку.

Замедление. Ожиданье:
Будет легче. Ещё виток –
И второе придёт дыханье.
И желание на рывок.

Здесь по карте не больше ногтя,
Да масштаб стокилометрОв.
И… щемящее чувство локтя…
От соперника. Под ребро…

Всё так

Всё так. И всё–таки не так.
Как будто бы часы на полке
Разбили время на осколки:
Сказали «тик», забыв про «так».

Всё так. И видимых причин
Нет для тревоги и сомнений,
Раздумий, горьких сожалений.
Жизнь — это шанс. И он один.

Всё так. А жизнь? Почти пустяк.
Двух не дадут. Одной так мало,
Что только в шаге от финала
Поймёшь: всё так!.. И всё не так...

Не осталось...

И в тупике, и просто на распутье
Спонтанно, вероятно, неспроста
Приходит мысль, крамольная по сути:
А не начать ли с чистого листа?

Оставить за спиной что было прежде,
Не сожалеть - жизнь не сыграть на бис -
Воспринимая парусом надежды
Зовущий и влекущий чистый лист.

Свиваясь то спиралью, то в колечки,
То вытянувшись в струнку или нить,
Судьба учила вновь плясать от печки
И заново творить, мечтать и жить.

С годами прижилось, вошло в привычку:
Зайдя в тупик, не ныть - напрасный труд -
Но аккуратно новую страничку
Открыть, упрятав старые под спуд...

Но вот на днях - усталость или старость
Виной - не получилось ничего:
Листов в запасе чистых не осталось,
Как на беду. Совсем. Ни одного.

Приехали. Выходим

Ну, всё. Приехали. Выходим.
Какая разница — куда?
Перрон. Прощанья. Поезда.
Скрипач в подземном переходе.
Таксист, считающий в уме
Рубли, минуты, километры.
Купюра, вырванная ветром.
Вокзалы. Рельсов макраме.
Всё позади. И было вроде,
А вспоминается, как сон.
Чуть пьяный проводник. Вагон.
Набор заигранных мелодий
В динамике под потолком.
Чай из вагонного титана.
Звон ложечки о край стакана.
И ночь без сна. И в горле ком.
Галоп луны на небосводе.
Попутчики, почти друзья.
И тамбур, где теперь нельзя
Курить... Всё в прошлом. Мы выходим.

Пора считать цыплят

Сезонные условности отбросив,
На календарь не глянув, наугад,
Всю ночь по городку бродила осень,
По-женски нелогично, невпопад.

Внесла поправки в летнюю погоду:
От взгляда на термометр бросит в дрожь.
Полночи решетом носила воду,
В траву роняя мелкий нудный дождь.

Из отпуска досрочно вызвав ветер -
А тот всегда вниманью дамы рад -
На пару с ним пыталась на рассвете
Устроить неурочный листопад:

Подкравшись к ближней рощице по-лисьи,
Обрушили внезапный мощный шквал,
Стараясь оборвать с деревьев листья.
Не вышло. Ожидаемый провал:

Всему свои, предписанные, сроки.
А осень летом... Чей-то недогляд?
Её визит - эскиз, набросок, кроки,
Сигнал - вот-вот пора считать цыплят.

Еду...

Вечер, один из многих,
Сполз постепенно в ночь.
Вот и опять в дороге.
Всё как всегда. Точь-в-точь.

Так ли необходимо
Ехать? Куда - Бог весть.
Коль без огня нет дыма -
Необходимость есть.

Каверзному вопросу
Каверзный и ответ.
С шелестом под колёса
Лёг городской проспект.

Ночи здесь нет. Безумно!..
Только проспекты все
Плавно стекают в сумрак
Пригородных шоссе.

Месяц двурогим овном
Выпрыгнул из-за туч
С глупой ухмылкой, словно
Круче всех горных круч.

Притормози, двурогий!
Сбавь свой наивный псих:
Множество на дороге
И без тебя крутых.

Прихоть? Нужда? Причуда?
Трасса... Свет фар... Авто...
Пара часов - и буду.
Там, где не ждут. Никто...

А можно?..

А можно мне сегодня быть собой?
Хотя бы день... Да что там день! Хоть вечер!
Ослабить галстук. Мыслей разнобой
Не строить в ряд. Позволить мыслям вече.

Не помнить ничего об интернете.
Забыть, что существует телефон...
Зависнуть где-то вне шкалы времён,
Вне городов и весей на планете.

Меланхолично струны теребя
Послушной и отзывчивой гитары,
Послать к чертям и плахи, и фанфары,

И щекотливость тем для разговора...
Звонок! Алло? Куда? Да. Буду. Скоро...
Как только снова... выйду из себя.

Догоревшая сигарета

Игра в слова, в вопросы без ответа…
Бессмысленно-наивная игра.
Потрескивая, гаснет сигарета,
Последняя из купленных вчера.

По-видимому, изменилось что-то.
В природе. В небесах. Возможно, в нас.
Съедает время чёртова работа.
А время не отложишь про запас.

Поплакаться бы на надрывной ноте,
Пустить в жилетку мутную слезу:
Живу, мол, исключительно в цейтноте,
Воз доверху нагруженный везу…

Да это никому не интересно –
Коль впрягся, так вези. Зачем стонать?
Что будет завтра? Точно не известно.
Вчера? Не будем лучше вспоминать.

Встречаемся обычно вечерами,
Когда уже слипаются глаза,
Сон настигает мощно, как цунами,
Не успеваю ничего сказать…

И отголоском позднего привета
Звучит мой невостребованный стих…
Тепла одной сгоревшей сигареты
Не хватит явно, чтоб согреть двоих.

Я летаю теперь нечасто...

Я летаю теперь нечасто.
Не летаю почти вовсе.
Это юность — весна и счастье...
Я забрёл далеко в осень.

И зима уже где-то рядом.
А зимой я земли пленник:
То морозы, то снегопады,
То банальная власть лени.

Да и времени на полёты
Не хватает, хоть вой волком:
Нескончаемые заботы —
Ни взлететь, ни упасть толком.

За рулём не взлетишь — опасно:
ПДД, ДПС, пробки...
Можно б вечером вырвать час, но
Все попытки весьма робки...

Но в багажнике под «запаской»
Припорошенные пылью,
Чуть потрёпанные тряской,
Постоянно лежат крылья.

Возвращается...

Возвращается всё, что когда–то
Было. Только в иной ипостаси.
Драматичное в точке возврата
Обретёт воплощение в фарсе,

А нелепость исполнится смысла,
Обратив смысл в абсурд и нелепость.
Сладость прежняя кажется кислой.
И в вине недостаточна крепость.

Нет былой остроты ощущений.
Чувства те же, но суть их другая.
Предсказуем момент возвращений.
Но есть то, что возврата не знает:

Сны ночей бесконечно–бессонных,
Разлетевшихся слов тусклый бисер
И развеянный пепел сожжённых
Никогда не написанных писем...

Не грусти

Снова ты отыскала причину
Для тоски, необъятной, как жизнь?
Отпусти от себя грусть–кручину.
Прогони её прочь. Улыбнись.

И не надо завязывать узел
Из предчувствий, сомнений, тревог,
Чтобы он кругозор твой не сузил
До банальной развилки дорог,

Из которых одна, что направо —
В наше детство. По ней нет пути.
А налево... Ровна. Да лукава:
Может чёрт–те куда завести...

В жизни столько дорог и тропинок,
Что бессмысленным был бы их счёт.
Нет причин. Даже мелких причинок
Для печали. Поверь: всё пройдёт.

Всё дурное останется в прошлом,
Растворится, покроется мхом.
Думай только о добром, хорошем.
И забудь навсегда о плохом.

Детство... Не депутатский, не думский
Мир. Без «нужных» людей и звонков.
В нём — Маршак, Пантелеев, Драгунский.
В нём — Бианки, Барто, Михалков...

Грусть не может быть долгой. Отпустит.
Не сошёлся на ней белый свет.
Улыбнись! И не хмурься. Для грусти
Ни причины, ни повода нет.

Свой крест

Предпраздничная сутолока улиц.
Народ спешит неведомо куда.
Кто улыбаясь, кто чему-то хмурясь,
Кто - вслух ругая снег и холода.

Но общий штрих у всех: любой прохожий _
И тот, кто ничего не нёс в руках -
Слегка сгибался под какой-то ношей,
Неся её на совесть, не на страх.

А что за ноша? Выяснить несложно,
Взглянув чуть-чуть внимательней окрест:
Кто чуть небрежно, кто-то осторожно -
Кто как умел, тот так и нёс свой крест.

Одни с трудом передвигали ноги,
Под тяжестью сгибаясь до земли.
Другие - без усилий и тревоги
Легко, как горстку пуха, крест несли.

Едва ль не от рождения до тризны
Приходится, потворствуя судьбе,
Нести свой крест. Пожизненно. По жизни.
Чтобы его не ставить. На себе.

Жить посложней, чем...

Жить посложней, чем срифмовать две-три строки,
Гордясь присутствием сомнительного дара.
А расстояние протянутой руки
Воспринимать, как расстояние удара.

Считать, что мир несовершенен, страшен, плох,
Боясь, что выдохнув, не сможешь сделать вдоха.
И в добродетели выискивать подвох,
Не представляя себе жизни без подвоха.

Но, приослабив вожжи под конец пути,
Вдруг осознать, что был тот путь не столь уж длинным.
Известно, жизнь прожить – не поле перейти,
А, если поле будет не ржаным, а минным?

Мне не понять законов дьявольской игры,
Претят с судьбой невразумительные танцы.
Смотреть на мир барсучьим взглядом из норы,
Живую душу облачив в гранитный панцирь.

Похоже немного...

В дальние страны меня не зови -
Видел я разные дали и страны...
Здесь вечерами поют соловьи,
Озеро прячется в дымке тумана.

Здесь по утрам птичий слаженный хор
Гимном встречает встающее солнце.
Здесь из окна видно поле и бор.
Здесь чистый воздух, вода из колодца.

В окна ночами здесь смотрит луна.
Звёзды так близко! И в небе им тесно.
Здесь, как нигде, по ночам тишина
И осязаема, и полновесна.

Это - моё. В этот благостный край
Шёл я, плутая, окольной дорогой.
Может быть, так вот и выглядит рай?
Или не так. Но похоже немного.

Две сестры

Средневековые костры
Не уничтожили безбожья.
И вечно живы две сестры,
Два антипода — правда с ложью.

Как свет и тьма, добро и зло —
Две стороны одной медали.
Вас ранит ложь? Вам повезло:
От правды выжили б едва ли.

Ложь — сладкий пряник. Правда — кнут.
Но что — ковчег, а что — «Титаник»?
Возносят правду. Ложь клянут.
Предпочитая втайне пряник.

И в откровеньях не найдёшь,
Возможно, правды сокровенной.
Не парадокс ли? Часто ложь
Бывает крайне откровенной.

Легко в два голоса поют.
Порой дуэтом. Чаще — соло.
И без стесненья предстают —
Ложь неприкрытой, правда голой.

Меж будущим и прошлым

Касаться незаживших ран,
Не ощущая боли,
Не суждено. Боль сквозь туман
Парализует волю.
Суд памяти — тот суд ещё:
Припомнит, и не спрошен,
И то, что будет в будущем,
И то, что было в прошлом.

А пересуды, мнения
Иглою раскалённой
Способствуют лечению
Рубцов незаживлённых.
Пусть. Станет боль связующим
Меж худшим и... хорошим.
И тем, что было в будущем.
И тем, что будет в прошлом.

У врат рая

Дрожа, от страха обмирая
И совершенно не дыша,
У самых врат святого рая
Томилась грешная душа.

Себя исчадием порока
Она считала. А к вратам
Спросить явилась: где дорога,
Что в ад? Мол, место её там.

Апостол Пётр, взглянув сурово,
Открыл ворота не спеша,
Сказав единственное слово:
«Входи». И дрогнула душа.

«Входить? Когда грехов скопилось,
Как звёзд на небе?» Пётр в ответ:
«Ад там, откуда ты явилась.
Там и грехи. А здесь их нет.

И с полным пониманьем дела
Поставил точку, доверша:
«Душа невинна. Грешно тело.
И разум. Разум — не душа».

Ночь без сна

Ночь без сна, что день без суеты.
Вроде, ночь... А вроде, и не очень.
Вдоволь тишины. И темноты.
Но без сна длинны безмерно ночи.

Тетивой натянутая нить
В прошлое. Вопросы без ответа.
В мыслях успеваешь жизнь прожить...
А ещё так долго до рассвета!

Обращаешь в будущее взгляд,
Сократить ночную вечность дабы.
И такие планы посетят...
И какого, чёрт возьми, масштаба!

А устав от этой чепухи,
Не всегда приятной, между прочим,
Пишешь самодельные стихи
Весь остаток бесконечной ночи.

Точка

Если призрак мечты уползает из рук,
Не оставив и тени надежды.
Если вдруг понимаешь, что в замкнутый круг
Угодил, и судачат невежды,
Иссыхая в апломбе спесивых речей,
Моют кости и душу рвут в клочья —
Это, в сущности, вздор. Шабаш дрязг, мелочей.
И не точка, а так... Многоточье.

Если мучают мысли, что что–то не так,
Где–то сбой, и система в разносе,
То, чем жил и гордился — всё списано в брак,
А наградою — шиш на подносе;
Достиженья, победы — несбывшийся сон.
Вьётся, чувствуя кровь, волчья стая...
Ставить точку на этом отнюдь не резон.
Здесь, скорее всего, запятая.

Отвернулись стелившие мягко вчера,
Спрятав льстивые телодвиженья?
Нескончаемо долгими став, вечера
Порождают в душе раздраженье?
Ну и что? Всё проходит. И это пройдёт.
Кто сказал, что пора ставить точку?
Обобщающий видится здесь оборот:
Двоеточие просится в строчку.

Точка... Точка — итог, завершенье всего,
Исключающее продолженье.
После точки не будет уже ничего.
Абсолютно. Конец предложенья.
Где ей место? Узнать невозможно. Никак.
Да и лучше, чтоб люди не знали...
Кто рожденьем твоим начертал первый знак,
Тот и точку поставит в финале.

____________________
© Андрей Коровёнков