1.

Художник был странный в пристрастии сердца.

Как птица – гнезду, родовому пространству, -

Всю жизнь был он верен раз избранной теме…

Другие писали моря и пшеницы,

Румяных, как осень, колхозниц с граблями,

Строителей радостных в клетках бетонных,

Венеру с березовым веником  в бане,

Мадонну с ребенком под знаменем красным,

Сто лиц, обезглавленных Матерью-Русью:

С царями, вождями и свет - Иисусом…

А он, всеблаженный,  на сотнях полотен,

Сносимых женою в подвал, – не на рынок -

Зачем-то писал до предсмертного часа:

На фоне пустынь, миражами дрожавших, 

Под чьей-то пятою, зависшей над лугом,

На вымпелах лоджий конструкции «Парус»,

На фоне заборов, беленых известкой

К прошедшему празднику Первого Мая,

На фоне стоячего моря асфальтов

И вросших в него очумелых деревьев…

В белесых руинах беспаспортных храмов,

У старых могил и крестов деревянных,

Подгнивших и павших в сухие бурьяны,

В руках у девчонки, гадающей: «Любит?»…

И в трещинах солнцем сожженной Ай-Петри –

Всегда рисовал он цветок одинокий:

На стебле упрямом, терзаемым бурей,

Светился фантомом оборванный венчик

С одним лепестком, уцелевшим от ветра…

2.

Жена отрешенно:

- Упрямец был знатный…

В любую погоду, страдая одышкой,

Ходил на Ай-Петри…

Маститые? Были…

Посмертно великим признали согласно, 

А то все цветок им казался занозой…

Последняя? Вот!.. Без цветка и без рамы…

3.

Ай-Петри в горящем сиянии неба…

Закат или утро?..

И синий орел, улетающий к солнцу,

Неровною тенью

По белой скале распластался отвесно,

И трещины в камне,

Как вены по телу, играли тревожно…

Закат или утро?

Сквозь дымку тумана, что плыл над ущельем,

Зеленым светились клинки кипарисов…

Закат или утро?

Прелюдия или угаданный финиш

В последней картине

На солнцем сожженной Ай-Петри?..