Ирина 

Юрчук

На ветру

Меня не стало. Лишь моя любовь,
Скитаясь неприкаянно по свету,
Вдаль провожает вереницы слов,
Тобой беспечно брошенных на ветер.

Тот ветер гонит вороха стихов,
Никчемных, как отринутые листья,
Шуршать о том, что очень нелегко
Дается освоенье горьких истин.

Один листок, измучавшись, устав
В твою ладонь опустит пару строчек,
А ты не вспомнишь, чей знакомый почерк
Проступит вдруг на желтизне листа…

ОСЕНЬ

Кто знает, осень ли, лиса ли
Ступает сонными лесами?
За что дневной короткий свет
У ранних сумерек в опале?
По рощам, что почти опали,
Крадется рыжая след в след.
У осени повадки лисьи,-
Таится, поводя хвостом,
Играет, зарываясь в листья,
И залегает меж кустов…
Вот-вот наедут егеря,
Взведут курки, насыплют порох,
Вспугнут кочевниц белоперых –
Посланниц первых декабря…
Лиса ползет, к земле прильнув,
Закат едва глаза не выжег,
И я спешу на шабаш рыжих
В шуршанье, шелест, желтизну.

Осень в Риме

Тише,
не спугни жар-птицу ту,
что роняет на лету
перья.
Пишет,
пишет маслом по холсту,
пишет осень красоту.
Лист теряет высоту
первый.

В небе
стая выгнулась дугой,
улетают в край другой
птицы.
Мне бы
тоже в край попасть такой,
где в корчме недорогой
я отведаю покой
с пиццей.

Ври мне,
что вернешься до зимы,
и опять закажем мы
столик.
В Риме
осень – терпкий вкус хурмы –
у хозяина корчмы
взять терпения взаймы
что-ли...

Шелест

Опять неспешно пьет октябрь
Настой дождя на прелых листьях.
Как мне с покоем этим слиться
Или постичь его хотя б?

Прости, осенний мой, прости,
Что в отрешенность шелестенья
Несу тревогу и смятенье
И неприкаянный свой стих.

Под облака и купола,
Под крик прощающейся птицы
Очиститься и причаститься
Дождем осенним я пришла.

Пришла, чтоб истину постичь:
Великий Господи, ответствуй,
Как этот хрупкий мир от бедствий
И поругания спасти?

Мне отвечали дерева,
Участливо склоняя лица:
«Поэт, чтоб миру исцелиться,
Ищи заветные слова».

Слова, мой Боже, если б знать,
Какие... Есть они вообще ли?
Ответом был мне только шелест
Да тишина, да желтизна...

Осенняя элегия

Я осень узнаю по шелесту
Листа в последнем приближении
К земной ладони. Неужели ж то
Над ним не властно притяжение?
По жесту верной ветру ветки,
Росе в плену у паутины,
Голубизне с косой подсветкой
И перекрестам стай утиных.

Я осень узнаю по ясности
Оттенков и натурализму ран живых
На кроне клёна, по контрастности
Внезапной серого с оранжевым.
По дождевым неспешным каплям,
Полям, лишившимся колосьев,
Пруду, где царственная цапля
Пронзает гладь ногою-осью.

Я осень узнаю как вестницу
Неотвратимой предрешённости
Потерь. Как путь души по лестнице
К возвышенной опустошённости.
Наверно, этот путь помечен
Крестами на куске берёсты.
Я ухожу в осенний вечер
Считать покинутые гнёзда.

Ехала по осени

Ехала и зыркала в боковое зеркало,
А октябрь лихачил – слева обгонял.
Ах, сыта по горло я этими проделками!
И совсем не фокус ведь обогнать меня.

Ехала по осени мимо хлёстких шёпотов,
Востроглазых окон, замерших дворов.
А душа-то, господи... Вся из горе-опыта,
Вся из жарких сполохов да шальных ветров.

Ехала по осени, ехала на цыпочках.
Льнула к мокрым стёклам шустрая листва,
А в моём багажнике промахи-ошибочки,
А в моём загашнике горькие слова.

Ехала по осени, по коловращению...
Смех в конце тоннеля. Стоп. По тормозам.
Глядь – а перед бампером точка назначения.
Неземной немереной нежности вокзал...

Ноктюрн в четыре руки

Осязаема осень,
и пульс у дождя
нитевидный и частый.
Сад. Ветра. Солнце Ра
в божество возводя,
рвётся радость на части.

Листья машут крылами,
сорвавшись в мечту,
к небу, изжелта-рыжи.
Распадается день.
Без тебя красоту
лишь обрывками вижу.

Но срифмовано всё,
как печаль ни мусоль,
в нежные пасторали.
И опять над Землёю
встаёт нотой СОЛЬ
Солнце – соль и солярис.

Осень, сколь ни ловись ты –
всё в те же силки.
Листья, asta la vista...
Сон рояля, ноктюрны
в четыре руки –
грёзы Ференца Листа.

Тишина как мерило –
томи не томи –
ночь пророчит остуду.
Но из тьмы в слове МЫ
всё поёт нота МИ:
мир – miraculum, чудо...

Осеннее эссе

По городу плыла красота,
Плыла по направленью к закату,
И шла она по улице так,
Как ходят циркачи по канату.

И ветер ей насвистывал тонко,
И небо прогибалось к ней высью,
А волосы стремились вдогонку
Осенним опадающим листьям.

Закат ещё дарил ей свой свет,
А сумерки уже стлали тени,
И шла она за осенью вслед,
Вся – ветреность, соблазн и смятенье.

Скользя по тротуарным изгибам
Походкою с кошачьей повадкой,
Звала с собой на верную гибель,
Но гибель обещала быть сладкой.

В ней был призывный зов птичьих стай,
И прелесть оголённого сада...
По городу плыла красота,
По перекрёсткам улиц и взглядов.

Всё шла по направленью к закату,
Стучала в такт сердцам каблучками,
По янтарю, рубинам и злату,
Что дворники гребли ворохами.

И было что-то в ней от огня,
От рыжего дразнящего мима,
И что-то в аккурат для меня...
Да только вот прошла она мимо...

В уголке дождя...

Туманы привечали
Вселенские печали.
Пришли на чашку чая и загостились вот,
И ветры одичали –
Деревья раскачали.
Свет к берегу причалил, где скаредность живёт.

Дожди и листопады
Танцуют до упаду,
А дни ночам не рады, и Бог на звёзды скуп …
Наверное, так надо
Листву отнять у сада,
Чтоб шумною бравадой не подменять тоску...

И строки всё короче,
И сроки в междустрочье
Надеждами морочат, разлуки бередя.
Вопросы, многоточья...
Исписанный листочек,
И загнут уголочек шуршащего дождя...

Солнце в закромах

Дождь твердит своё: это осень, детка...
А в душе весна ставит на зеро.
Факельный рассвет зажигает ветки,
И пылает клён всем ветрам назло.

Солнце в закромах. И давно созрела
Уж на проводах облепиха птиц,
Чтобы унестись в даль, как угорелой,
Прочь от суеты северных столиц...

Скор осенний счёт дней заиндевелых.
Разливаясь вширь, листопад течёт.
Угасает ночь. Воскресает вера,
Что с рукой рука встретятся ещё...

Мерить-примерять Покрова до срока.
Душу примирять с зимнею нуждой.
Испокон икон смотрит яснооко
Бог в святом углу с синею звездой...

Шелестенье крыл тишины, летящей
На далёкий свет ждущего окна.
Жаждущий глотнёт. Ищущий обрящет.
Любящему – вброд небеса без дна...

_______________
© Ирина Юрчук