Людмила

СВИРСКАЯ

* * *

Осень выпускает на свободу
Листья, птичьи стаи, горечь дум.
Их не то чтоб больше год от года –
Просто ветер северный подул,

В спину с края пропасти толкая,
Хлопнув напоследок по плечу...
Взмыть, упасть ли... осень отпускает.
Я уже свободна. И лечу.

* * *

В дверь чуть скреблась – открыто. Тишина.
На полке, на столе – мои бумаги.
Под пледом цвета осени и Праги
Дремал любимый. В кресле у окна –
Где главным оставалось слово "двое"...
Давным-давно. В прошедшей жизни той...
Теперь он спит... под каменной плитой,
В которую – хоть бейся головою…

* * *

По вину – одному, по глинтвейну,
Выпьем медленно, стоя на площади Ратушной.
Слишком, кажется, благоговейно
Ты относишься к осени этой радужной.
Вкус её – горьковатый, а, может быть, мятный:
Не успею распробовать, гостьей непрошеной...
По вине – по чужой и невнятной –
Выпьем тихо, не чокаясь. Как и положено...

* * *

Листок не фиговый – кленовый
Сухой ладошкой положив
На грудь мою, ты снова, снова
Отчетлив. Ощущаем. Жив.

Привычно нежен или грозен –
Мне всё равно. Сгорю в аду,
Коль эту прóклятую осень
Я в полтоски не обойду.

И сердце под твоей ладонью,
Замкнувшей надо мною круг,
Поёт и плачет птицей вольной,
Не улетающей на юг.

* * *

Всё та же мёртвая брусчатка
Под каблуками. Вот беда.
Я как непарная перчатка:
Теперь куда меня? Куда?

* * *

Присядь на табуретке у окна –
Нет в осени моей уютных кресел,
А коридор так сумрачен и тесен,
Что лучше по нему дойду одна.

Сварю обед. А лучше не сварю.
День растяну, как после стирки – свитер.
Конец его пока ещё не виден,
Хотя пора очнуться ноябрю.

* * *

Пусть отпускает осень, как вина, –
Неторопливо, нехотя, натужно...
Орфей, не оборачивайся на
Тень прошлого и будущего... Душно
Ползти по коридорам ноября
В который раз: чем дальше – тем длиннее.

Мне кажется: зима случится зря.
Зря снегопада небо ждёт, бледнея,
Хотя на рыжих клумбах седина
Давно уже поблескивает строго...
Орфей, не оборачивайся на
Потерянную в сумерках дорогу,
Надежду, и удачу, и тоску
(Они все вместе осенью нередки)...

Ноябрь нас обрывает по листку,
Пока мы на одной теснимся ветке...

* * *

Нелеп ноябрь, но щедр и бескорыстен:
Зальёт дождями души и умы...
Утиные следы кленовых листьев
Внезапно оборвутся у зимы.

И вот я здесь, на горестном обрыве –
Уже который день меж «да» и «нет»...
Неужто кто-то был меня счастливей
На нашей самой круглой из планет?

* * *

Тоска не лечится. А боль
Сильней становится с годами.
Но сердца горестный бемоль
Зажат мажорными ладами,
Чтобы никто сыграть не смог
Мою мелодию на ощупь...
Безмолвно плещется у ног
Листва в пустой осенней роще,
Где я всю жизнь брожу, куда
Душа стремится даже летом...
Тоска не лечится. Года
Напоминают мне об этом.

* * *

В моей осенней жизни дождь и тьма,
И часто тянет из окна бедою...
Давным-давно осенняя сама,
Я пью вино – такое молодое,
Что, кажется, в нём юности года
Все, будто бы в насыщенном растворе...
В моей осенней жизни иногда
Так много зимних, в сущности, историй,
Запечатлённых вдоль и поперёк
На скрученных пергаментах дубовых
Опавших листьев. Счастья не предрёк
И не нашёл спасительного слова
Ноябрь – последний, мудрый: всё же «НЕ».
В душе он лишь пунктиром обозначен...
А истина по-прежнему в вине –
В том молодом. Невыпитом. Горячем.

___________________

© Людмила Свирская