Игорь 

МАРКЕС

* * *

…Спалось ли тогда Иосифу,
Марии спалось ли тогда,
Когда три усталых посоха
Вела к Вифлеему звезда…

……………………………….

…Пошаркивали по дороге
Проснувшиеся мудрецы,
В овчарню неся, до порога,
С дарами своими ларцы…

А кедры с сосною шептались,
И вторил им в тон кипарис:
«Мы знали, мы знали, мы знали…»,
И ветви протягивал вниз…

Но в дрёме своей Иудея
Молчала о Спасе с утра,
Не знала она про Андрея,
Не ведали в ней про Петра…

Ветвями качали, и снова,
Листвой забросав всё окрест,
Там кедры пророчили Слову:
«Мы крест Твой, мы крест Твой, мы крест…»

Волхвы подходили с поклоном,
У люльки поставив дары,
Агукал младенец в ней сонно,
Глаза удивлённо открыв…

А в бледном фисташковом небе
Звезда Валаамовых снов
Твердила кому-то про жребий
И спорила с ним вновь и вновь…

………………………………….

…Темнело… Почти без отдыха,
Взбивая дорожную пыль,
Стучали три древних посоха,
И спал под ветрами ковыль…

___________________________

* Согласно церковному Преданию, крест Спасителя был трехсоставен. Он состоял из трех пород дерева: кипариса, певга (сосна или ель), кедра. Прообразовательное указание на это содержится в книге пророка Исаии: «Слава Ливана придет к тебе, кипарис и певг и вместе кедр, чтобы украсить место святилища Моего, и Я прославлю подножие ног Моих» (Ис. 60: 13).

* Пророчество о Мессии в образе звезды, восходящей от потомства Иакова, произнес пророк Валаам, современник пророка Моисея, за 1500 до Р. Хр. Князья Моава пригласили пророка Валаама, чтобы он проклял еврейский народ, который угрожал вторжением в их землю. Они надеялись, что проклятие пророка им поможет одержать победу над израильтянами. Пророк Валаам, смотря с горы на приближающийся еврейский народ, в пророческом видении вдали увидел также и далекого Потомка этого народа. В духовном восторге вместо проклятия Валаам воскликнул: "Вижу Его, но ныне еще нет. Зрю Его, но не близко. Восходит звезда от Иакова и восстает жезл от Израиля, и разит князей Моава и сокрушит всех сынов Сифовых” (Числа 24:17).

* * *

…В снегах неспешная молитва:
«Спаси, Господь, и сохрани…»
И тают меж ладонных рытвин
Все эти ночи, эти дни…

А пар дыхания со словом,
Со снегом смешанный подчас,
Клубится на морозе снова:
«Спаси, Господь, помилуй нас…»

И я, снегами окрещённый,
Почти безмолвный, чуть дыша,
Стою, застыв заворожённо,
И с Богом шепчется душа…

* * *

…Не обещаю никому
Ни cлов, ни музыки, ни взгляда
В палящий зной и в снегопады,
В огне жестоком и в дыму…

Не обещаю никому
Своей звучащей грустью лиры,
Мелодий чувственных клавиры
Не позволяю брать во тьму…

Не обещаю никому
Свои рассветы и закаты,
Ночей горячечную мятость,
Вокзалов серых кутерьму...

Не обещаю никому
Понять, принять, простить, поверить,
Когда незапертые двери
Вдруг распахнутся в тишину…

Не обещаю никому...

* * *

Душа взыскует тишины –
Застыло всё – слова и звуки
Затёртых смыслов лишены,
Томятся несказанной мукой…

Но проступают на стене
Всё те же: «Мене, мене, текел…»*
И разделяются во мне
Все царства мира век за веком…

И средь безумия миров
Стою, смятением объятый,
И полыхают вновь и вновь
Дворцы, селения и хаты…

Душа взыскует доброты –
Всё замерло у края бездны...

___________________________

* Мене, мене, текел, фарес

(Meneh, meneh, tekel, upharsin). — По библейскому рассказу (Дан., V, 25—28), во время пиршества царя вавилонского Валтасара и поругания его над священными сосудами, принесенными из иерусалимского храма, появилась кисть человеческой руки, которая начертала перстом на стене какие-то слова. Когда никто из вавилонских мудрецов не мог ни объяснить, ни даже прочитать написанного, призван был пророк Даниил; по его изъяснению слова эти означали: царство твое Бог исчислил (мене), ты взвешен на весах (фекел), т. е. оказалось, что в тебе недостает того, за что можно было бы продлить твое существование, и твое царство разделяется (фарес).

* * *

…Когда мне допоют два ангела на крыше
И мы допьём вино, по-братски разделив,
Я выпрошу у тех, кто в небе нас услышал,
Плеснуть нам по чуть-чуть, по капельке любви.

И, может быть, вверху, немного удивлённо,
Подарят дождь грибной и радугу дугой,
И шелест тополей, беседующих с клёном,
Настырный птичий гвалт, звучащий вразнобой…

И пряных вечеров стыдливую смущённость,
И тихое «прости» у сонных фонарей,
И наших смятых слов в ночи уединённость,
Когда утихнет шум к рассвету во дворе…

* * *

…Мне не сегодня к Богу в гости,
Там заждались, поди, давно,
И плачет ворон на погосте,
И кем-то куплено вино…

А в междурядье под крестами
Барвинок вьёт судьбу мою,
Играет ветер лепестками
В далёком дедовском краю…

И мне туда идти ли, ехать –
Забыто всё, всё заросло,
В церквушке старой бродит эхо
Моих невысказанных слов…

…Мне не сегодня к Богу в гости...

* * *

…И всё же – радости! В дождях,
В слезливом от обиды небе,
В разбросанных по жизни днях,
И даже в чёрствой корке хлеба…

В привычном «верю» – до беды,
В обычном – «Господи, помилуй»,
И в кружке ледяной воды,
И в комнате, разлукой стылой…

В садах осенних, в небесах,
Зовущих журавлиным криком,
В младенце на твоих руках,
И Спасе с почерневшим ликом…

В рукопожатии друзей,
И недругов речах гневливых,
В весенней утренней грозе,
И в листопадах суетливых…

В твоих глазах, что навсегда...
В руках, с морщинами до срока,
В гудящих болью проводах,
И вербе над речным потоком…

В непредсказуемости слов,
И предначертаности судеб,
И в святости колоколов,
И искренности вечных судей…

…И всё же – радости! В дождях,
В слезливом от обиды небе,
В разбросанных по жизни днях,
И даже в чёрствой корке хлеба…

_______________

© Игорь Маркес