Денис ГОЛУБИЦКИЙ

***

Вот уже и не страшно, вот уже легче.

Это не время, это пространство лечит.

Ставь на весы одну за другою гири.

Что предстоит узнать о себе, о мире?

Время бездушно, пространство цинично, глухо,

за исключением внутреннего праслуха.

Вот уже и светло, и не нужно больше

думать, где человеческое, где Божье.

Это не время, это пространство терпит

острую боль за гранью воды и тверди.

***

Не грусти об иголке, потерянной

в стоге сена, в траве необутой,

не стучи, словно дятел, по дереву,

суеверий сплетенья распутай.

Не печалься о пряже распущенной,

обо всем, остающемся втуне.

Пусть сменяются луны растущие

перезвоном зеркал-полнолуний.

А куда нам идти, не расспрашивай.

Души вышиты, связаны нитью.

Тки декабрь шерстяной и раскрашивай

вдохновенно, легко, по наитью.

***

Така жовтнева, така миттєва зоря і зради

торішній присмак, колишній присмерк, а зрадник хто є?

Це – біль? Нітрохи. Це – смуток? Радше, дощами з рани,

самотнім листям, жагою сонця, хитанням хвої.

Така мінлива, така миттєва жовтнева хмара,

мара осіння, примара чемна, шляхетна, гречна.

Минуле свято, прийдешня радість, розплата, кара.

Жовтнева тиша, слова, як зорі, сльоза доречна.

Сльота майбутня, непевність, сумнів, і докорінна

робота в серці, душі світіння, палке світання.

Підводься, жовтне, і знову падай ниць, на коліна.

Це перша спроба твоя, єдина, твоя остання.

***

Нравится ссылка, которой вы поделились,

которой вы подавились, поперхнулись,

закашлялись до слез. Посещение цирка,

Хеллоуин, праздник, горе – кому cвежие ссылки?

Перемещение времени осуществляет лента.

Нравится ссылка и раздражает Лета –

мелкая до щиколоток речушка,

просится в ленту как навязчивая подружка.

Спрашивает: ты что? Ты, наверное, сбрендил?

Третьего дня в три тридцать меня отфрендил!

Это кого еще ты в друзья добавил?

Утром добавил, а в полдень меня забанил!

Броситься в ленту, словно кинуться в Лету.

Лента становится полноводнее к лету.

Нравится ссылка, тогда обращайся в личку,

и не заметишь, как это войдет в привычку.

Нравится еще двум, трем, десяти человекам...

Выбери, по каким судоходным рекам

лучше спускаться, по каким тебе вплавь пуститься.

Завтра в три тридцать ты скажешь: «Друзья, не спится».

Их у тебя девятьсот… полторы… две тыщи,

соревнование, торг несъедобной пищи.

Ссылка не нравится, хроника не вмещает.

Завтра тебя не будет, фейсбук вещает.

Завтра тебе сочувствует, ставит лайки.

Ссылка не нравится, бродят по небу стайки

туч в ноябре. Ссылка настолько бесит...

Где же душа блуждает и сколько весит?

***

А прошлая зима была такой же,

как эта, словно уксус гасит соду.

Она послушно пенится на коже

и дует осмотрительно на воду.

Она способна все на свете взвесить,

отмерить, ледоходной сплавясь Летой.

А прошлая зима была как десять

подобных ей, по крайней мере, в этой

декартовой обманчивой системе,

где лупу неба разбивает птица.

А прошлая зима осталась с теми,

с кем нынешняя норовит проститься.

***

Январь срывает плащ дождя,

но все равно не ходит в белом.

Звезду повесить без гвоздя.

Душе не прятаться за телом.

Мир состоит из полусфер,

а Город – лишь миниатюра.

Я не люблю тебя, мой сквер,

не предлагай мне конфитюра

фонарного, не разбавляй

глинтвейн водою кипяченой.

Хвостом промокшим не виляй.

Не разглядеть за шерстью черной

тех глаз, где бусины зрачков

слепые скрадывают веки.

Все репетиции сверчков

отменены в текущем веке.

Сверни, мой сквер, тот свиток-год,

где Город немощен как Врубель,

где плен желанней, чем исход,

где кличут колокол и бубен.

***

Колыбели поездов

не уют, но все же способ

обрести на время кров

и понять, куда ты послан.

Иль совсем наоборот –

в сотый раз лишиться крова.

Время паузу берет,

чтобы стать в составе крови

плазмой, сывороткой и

формулою, формой, лимфой.

Не судьбу, так ночь крои

светотенью монолитной.

Колебания пространств,

колыбельный стук и скрежет.

Нож безвременья и трасс

жизнь, как хлеб, на части режет.

* * *

Хитається злива зухвала,

зелена на дотик і смак.

О, ноче, пітьмо і потало,

не так, я благаю, не так

тривай, уривайся, спроваджуй

до обріїв спраглих субот.

Не стримуй тіней Караваджо.

Торгуйся, готуй ешафот.

Біснується злива весіння.

Каміння болить де-не-де.

Неділя, зерно воскресіння,

як всесвіт, на землю впаде.

***

Первобытные люди

делают селфи на фоне убитого мамонта или пещеры,

чтобы мы узнали об их звериной люти,

о том, какие у них черты, повадки, прищуры.

Отправляют фото

в messenger, в instagram, осваивают прямой эфир.

их работа – охота,

а нам охота посмотреть на тогдашний мир.

Современные люди делают селфи

на фоне любой достопримечательности

и любой ерунды,

чтоб увидели первобытные люди

особенности нашей природы, одежды, манер, еды.

Размещают их с отметкой «всем доступно»,

а значит, и Адаму, и дикарю.

У людей первобытных шок и ступор,

да и я с изумлением на это все смотрю.

***

Музика стукала в скроні собору,

пульс мовчазний рахувала.

Ціле життя замінивши собою,

наміри справжні ховала.

Це самочинство найвищої проби,

це розгалуження часу.

Боре-соборе, випростуй суглоби,

простір спустошуй мов чашу.

Музико, що у людині плекала,

те проросте і в пустелі.

Вималюй шлях навмання, без лекала,

наскрізь від ґрунту до стелі.

Втілься між стінами часу і звідтам

стань рідиною щілинам.

...Битися в скроні не болем, а світлом,

сплеском прапам'яті, плином.

***

Что же творится? – восклицает творец.

Я отвечаю: это к твоей зиме

движется дело. Впредь не снимай колец,

прежде чем засыпать одному. В уме

складывай числа, каждый глотай разряд.

Что же останется? – не вопрошай, проси

у октября, коль обруч октав разъят,

новых созвучий. Нот облака паси.

Я отвечаю: это к твоим ногам,

это к тебе в саднящую высоту

падает человечий и птичий гам.

Небо еще неведомее на свету.

* * *

Декабрь, снега позаимствуй,

опустошая закрома.

По недомолвкам, по солистам

давно расписана зима.

Еще свежа палитра партий,

еще разборчив плеск чернил.

Восторгов зерна и апатий

талант в себе соединил.

Токкату снега репетируй,

разверзни неба водоем

и тешься временной квартирой,

как будто собственным жильем.

Декабрь, мы тебе не ровня,

но, осмелев, просить хотим:

предай забвению Нерона,

но сохрани для мира Рим.

Ты сам свидетель и ходатай,

и благодетель, и тиран.

Декабрь, обозначься датой

в календарях оконных рам

всего одной. Бродя, петляя

в двадцатых сумерках сквозных,

невольно вспомни Николая

и всех неназванных связных.