Инна Костяковская

 
***
  
Мир останется таким же
Равнодушным, алчным, злым.
Будет Храм разрушен трижды,
Трижды будет возводим.
Повторится жизни драма
И исполнится на бис
И останется от Храма
Пыль задвинутых кулис.
 
 
***
  
Живи, строка, не понимая,
Что нежной бабочкой из мая
Летишь на гибельное пламя…
Ты умирала сотни раз,
Ты сотни раз рождалась снова.
Ах, мимолётность дней и фраз!
Но вечна повседневность слова.
  
 
***
  
Верю всегда  в крутой кипяток
Дождливого вечера,
В окно, выходящее на восток,
В обман пути млечного,
В улыбку, что вдруг на губах  цветёт,
Когда глаза исторгают молнии,
В хрустальный купол, в небесный свод
И в тропы высокогорные.
Верь в то, что видишь вокруг себя,
Как веришь в любое творенье божье,
Люби этот мир, люби, скорбя,
О том, что правду ты видишь ложью,
О том, что ложь обретает смысл,
Когда её повторяют  массы,
Плати по счетам за чужую мысль,
А мелочь оставь у платёжной кассы.
Вот так расставятся по местам
Твои надежды и амбиции –
И гвозди найдутся к большим крестам,
И факелы для инквизиции...
Ну, что же, ведьмой гореть в костре
Давно привычное дело!
Пусть пламя выше, пусть боль острей,
Пусть плавятся жизнь и тело!
  
Чувства
 
Каждый день я сдираю кожу,
Каждый день обнажаю душу,
Мир живёт по законам божьим,
Я в себе его часто рушу.
 
Ты такой же. Мы  так  похожи...
Точно так же творишь безумства!
Как живётся тебе без кожи
В мире, где убивают чувства?
 
Все что было – лишь то и будет.
Все что будет – уже свершилось...
Обнажённые нервы судеб – 
Это главная божья милость.
  
Предновогоднее
 
Эта утренняя прохлада
Просто  завязь, начало дня.
Позабудь о дождях!  Не надо
Старой грустью терзать меня.
 
Разлетятся в тумане листья,
Растревожат вдруг память век,
Осень жизни повадкой лисьей
Заметает забытый снег.
 
Здесь декабрь цветной и звонкий,
Карнавалом  ночных огней,
Только память ниточкой тонкой
Все сшивает страницы дней.
  
Предчувствие войны
 
Я иду по бездорожью
В эту степь без дна.
В том, что правда станет ложью –
И моя вина.
Мне не стать степной орлицей,
Не взлететь,
Под ногами пыль клубится
Или смерть.
За спиной безвольно сложены
Два крыла,
А луна, тоской встревожена,
Проплыла
Над холмами галилейскими,
Кронами берёз
И глаза мои библейские – 
Что озёра слёз…
  
***
  
Убереги от сквозняков
Свою загадочную душу,
На свете много дураков,
Желающих её разрушить.
Когда закончится апрель
В глазах, в походке, в мыслях,  в теле,
Мы счёт неправедных потерь
Едва ли подвести сумеем...
Свою ромашковую грусть
Не передать нам по наследству.
Я жизнь вдруг понимать учусь,
Одной ногой вступая в детство.
 
 
***
  
Не заживает эта рана.
Опять иду менять бинты.
Опять болею от обмана
И пустоты.
Скупое солнце бьётся в окна,
Пытаясь перекрасить день,
Жизнь, как учение Софокла – 
Без перемен.
Сто тысяч лун пройдут по небу:
Рождение, судьба, погост...
Бери любую! Только мне бы
Одну из звёзд...
  
Через ГУГЛ…
 
Я иду по забытой улице
В электронный наш, страшный век…
Небо серое, солнце хмурится,
Серый воздух и серый снег.
Я иду и твержу заученно
Номер дома, как важный шифр,
Надо мною деревья — тучами
И года — вереницей цифр.
О, хрущёвка, времён прабабушки,
Затрапезный ужасный вид…
Я любила твои оладушки
И шершавость холодных плит.
Пусть у входа кусты погнуты —
Иероглифы в дымке неба,
Я иду к своему галуту
Через слезы,  мечты и  небыль.
Чей-то голос скрипит, простуженный…
У калитки огни зажглись —
Это я по обочине, лужами
Через время шагаю в высь…
  
***
  
Тают годы, тают, как льдинки
В золочёном бокале грёз
И вплетаются паутинки
Белою ниточкой в медь волос.
В этой  бездне  могу пропасть я – 
Мыслей, чувств и бунтарских слов,
Но, какое, поверьте, счастье,
Слышать шёпот дождей и снов,
Смех и стоны ветров залива,
Гимн торжественных тополей,
И всегда проходящих мимо,
Бело-розовых кораблей...
  
***
 
 Что ты маешься, гордая птица,
В этом городе каменных лиц?
Улетай! Есть другие столицы
Для таких же израненных птиц.
 
Улетай! Есть другие просторы,
Где душа так беспечно вольна,
Облака подпирают там горы
И луч солнца качает волна.
 
Улетай! Там другие мотивы
Вечных истин, безумных стихий,
О любви там поют пилигримы
И поэты слагают стихи.
 
Так красиво расправлены крылья!
Миг полёта – волнение, страсть!
Ненавижу себя за бессилье,
Мне туда никогда не попасть…
  
***
 
Забываю дожди косые,
Тополей серебристый пух.
Умирает во мне Россия.
Или я в ней. Одно из двух...
 
Жизнь течёт по своим законам
Календарным набором дней,
Забываю твои иконы,
Белый саван твоих полей…
 
Только ночью, когда не спится
И на сердце – тоска и грусть,
Вижу – огненной колесницей
Мчится в пропасть святая Русь…
 
***
  
Вино сегодня так горчит
И пенится в бокале,
Забытый Бог в окно стучит,
Тихонько бьёт по раме.
Я точно знаю – Он везде,
Внутри меня, снаружи,
В ночной серебряной звезде,
В большой дворовой луже...
В порывах ветра, в сквозняках,
В мотивах сна и скрипки,
В твоих глазах, в твоих руках,
В твоих словах, в улыбке.
О, жизнь – огромный водоём,
Бурлящая планета!
Но день за днём, но день за днём -
Лишь Он источник света!
  
***
  
Жить вопреки всем законам местности,
Плыть по теченью реки словесности,
Слово на ощупь в потёмках щупать,
Чтобы потом рассмотреть под лупой,
Чтобы глаголом не жечь, но жалить,
Чтобы тебе изменяла память,
Чтобы дорога, ведущая в гору
Стала тебе, наконец-то, в пору,
Чтобы забыть интриги и сплетни,
Чтобы тебя не кусали слепни,
Чтобы тебе не порвали  жилы,
Те, кто совсем по-другому жили.
Им не понять, что твой тихий голос
Только в степи одинокий колос,
Только тоски бесконечной нота.
Стихосложенье — твоя работа.
 

***
  
Берёзовая роща!
Как будто наяву.
Там думалось мне проще,
Казалось, что живу.
Там навсегда осталась
В  берёзовой тени
Души  моей усталость
И в солнечные дни.
Там в песнях столько грусти,
Там светлая тоска,
Там дышит день искусством
И плачут облака…
 
 
Слушая Ахматову…
 
Слушаю «Подорожник»
И понимаю вдруг –
Я – рока, судьбы заложник,
Поэзии, что вокруг!
Я вечный странник, скиталец,
Воспевший луну в волне,
Мой старый походный ранец
С блокнотом всегда при мне.
Пройдут сотни лет. Наверно,
Изменятся даже сны,
Но волны всё так же мерно
Качать будут диск луны…
  
Гений
Чарльзу Буковски
 
Он никогда не жил по правилам.
Пил больше чем всегда  положено.
Его рука шедевры правила,
Его рука шедевры множила.
Он жизнь листал не по учебникам,
Любил неистово и грозно,
Назло учению Коперника,
Вокруг Земли вращал он звезды.
Другим, необъяснимым зрением
Смотрел на небо под ногами.
И шарик наш, доступный гению,
Пинал большими сапогами.
Давно растаскан он  по полочкам,
Давно разобран на цитаты.
И меткие слова-иголочки
Переживут любые даты…

***
  
Не отнимай мою печаль!
Она неотделима
От облаков, летящих вдаль,
И дней, летящих мимо.
 
Не позволяй моей тоске,
О, всемогущий Боже,
Слезинкой таять на песке
И на горячей коже.
 
Оставь мне в перспективе лиц,
Сюжетов и мгновений,
Святое таинство страниц
И грусть стихотворений...
 
 
***
  
Февраль маячит у дверей.
Зимы, по сути, не осталось,
Но есть привычная усталость
В неярком свете фонарей.
 
И ожидание весны
В который раз тревожит сердце.
Весной сумею отогреться
И позабыть дурные сны.
 
Февраль маячит у окна,
Стучит дождём по красной крыше,
Мой день, мой час ещё не вышел
И жизнь не выпита до дна.
  
Дожди
 
Забудь меня, мой новый Вавилон!
Мне никогда не стать твоей царицей
И лишь ночами город будет сниться,
Который изначально обречён.
Зачем тебе ещё одна блудница,
Забытая и богом, и судьбой,
Ещё шумна и празднична столица,
Ещё сливаюсь я с её толпой.
Кто завтра вспомнит о моих грехах?
Философы у нас давно не в моде…
И лирики. Оденусь по погоде,
Чтоб не замёрзнуть в собственных стихах…
  
***
 
 Слезы мои — это капли
На лобовом стекле,
Так я жила, не так ли,
Как бы хотелось мне?
Мчусь по огромным лужам
Куда-то в вечерний мрак,
Голос мой здесь не нужен,
Он для других – пустяк.
В нем слишком много боли
Больше чем нежных слов,
Господи! Ну, доколе
Буду искать любовь?
Что в твоём дерзком плане?
Дай хоть один намёк.
 
Живу меж городами,
Скитаюсь между строк.
 
  
Тоска по Петрарке
 
Потеряться во времени
И уйти раньше срока,
Украшение темени –
Лавр поэта-пророка.
О, поэты-апостолы,
Мудрецы, балагуры,
Вас на белые простыни
Не дождутся Лауры.
Не одарите нежностью
Под покровом луны
И одной безнадежностью
Песни ваши полны.
О, сонеты и оды!
Ваш блистательный слог!
Одиночества годы
И величие  строк.
  
 
***
  
Ах, «тройка с бубенцами»,
Забытая на треть,
Завещано отцами
Нам здесь с тобой стареть.
Куда летите, кони?
Здесь камни да пески,
Здесь – небо на ладони,
Здесь – океан тоски.
Но нет земли прекрасней
И для души родней!
Иду дорогой странствий,
Чтобы остаться в ней…
 
Инна Костяковская,
Израиль,
Афула.