Лариса

ЛУКАШЕВСКАЯ

О чем ещё?
 
О чём ещё писать, ведь всё написано,
со всех сторон, талантливо и нет.
О, сколько нас, великих и не признанных,
мечтающих, чтоб мир сказал: Поэт!

А мир всё переварит, не подавится,
ему что год, что миллионы лет.
Но каждому поэту всё считается:
в руке жар-птица, или пистолет.

Сорит он лихо сладкими словечками,
иль пишет сердцем, памятью, притом
не притворясь прилюдно ни овечкою,
ни котиком, виляющим хвостом.

Хотя... о чём писать, ведь всё написано?
Но мне ль судить, когда и я творю,
не при-творя-юсь – при-касаюсь к истине,
В своём аду, или в Его раю.


До самой земли
 
Мы жили нескучно, дерзили судьбе,
Пьянели, трезвели, взрослели.
Удары крепчали и голос грубел,
Но были великими цели.

С ног ветер сбивал, и потерь череда,
И висли обиды балластом,
Но вилась дорога куда-то туда,
где время, казалось, не властно.

Согнёшься в поклоне до самой земли,
Пройдя сквозь шторма и метели,
Глядишь – а внучата уже подросли
И дети давно помудрели.

Вот выпрямишь плечи и выпятишь грудь,
А гром всё точнее и чаще,
Но всё же усвоено: жизнь – это путь
И встреча с собой настоящим.


За завтраком
 
Не правда жизни, не обман,
но голый факт, житейский опыт:
Кому-то время рваных ран,
кому-то – искупленья трóпы.

Иному пиво на разлив,
Иному вечной славы чаша,
Кто мал, доверчив и болтлив –
Тарелка тёплой манной каши.

Кому-то дом – гнездо, насест,
Кто озирается блудливо,
А кто несёт свой тяжкий крест –
Уставший, но вполне счастливый.

Не правда жизни, не обман,
Но ведь и ваш слуга не робот,
Мне – время исцеленья ран,
И благодарной музы шёпот.


Со знаком плюс
 
Родных не выбирают, но
без них так пусто в доме,
В душе угрюмо и темно,
И дрёма кости ломит.

И кажется, вернуть бы год,
А то и тридцать с гаком,
Не тот бы сделал поворот,
Не с тем в финале знаком.

Ты скажешь – полно, не жалей
А я скажу – легко ли?
Идти по жизни веселей,
Когда она не поле

Извечной брани, и не бег
В холодное куда-то...
Но дом – хоть изредка ковчег,
И по карману плата.

Да что теперь, окончен срок,
И нет к тому возврата,
Вся жизнь – один сплошной урок
Не понятый когда-то.


Август, 17
 
Уходит ласковое лето,
Плоды роняя на ходу.
Всё меньше музыки и света
В поющем некогда саду.

Но сад ещё надежды полон
И полон бабочек и грёз,
Там светлячков ночное соло
Под эхо падающих звёзд.

Медовый спас. И в эту пору
С орехов, с их могучих плеч –
Как с плеч людских, спадают горы,
И обелённый чёрный ворон
Свою над миром держит речь.

Поспели сливы для варенья,
Трещит арбуз, течёт вино.
Всё это – лишь одно мгновенье,
И откровение одно.

Рискнув испить мгновенье это,
Отважный истины ловец
Узрит начало тьмы и света
И мира сущность и венец.


Фонари
 
Ещё тиха была дорога,
Но где-то гасли фонари,
И оставалось так немного
До наступления зари.

Ещё в раю мы не вкушали
Даров, и обоюдна связь
С самим Творцом. Пусты скрижали,
И белый ангел, вознесясь,

Слагает крылья у престола,
Где свет во тьме ещё почит.
Нет ни младенца, ни подола,
Ничто не молкнет, не звучит,

Но есть любви простое чудо,
Что в недрах пустоши зажглось,
Отсюда, именно отсюда
Всё началось. Всё началось.

И вот теперь спустя Бог знает
Какие взрывы и толчки,
Творится наша жизнь земная
С его, божественной, руки.

И я, не спящая, как будто
Дежурю здесь, у очага,
Пишу, взирая, как минуты
Преображают берега,

И рек не высохшие русла
В котле времён ещё бурлят,
И жизнь творится, как искусство,
Мы пьём его целебный яд...

Как часто, движимы гордыней,
Инакомыслящих клеймим,
И, осуждаемы другими,
Мы не долюблены – не ими –
Самим собой, собой самим.

Ещё тиха была дорога...
Но где-то гасли фонари,
И оставалось так немного
До наступления зари.


Закон и случай
 
Чужих я судеб не вершитель,
Но мне покоя не даёт:
В чём – о мудрейшие – скажите
Предназначение моё?

Вот в этой бурной круговерти
При всём, что было, что сейчас,
Закон рождения и смерти,
Как вечный крест, лежит на нас.

Чудес и случаев курьёзы
Творятся всех законов сверх,
Так и живу, вдыхая воздух,
Смеясь сквозь горестные слёзы
И плача сквозь счастливый смех.


В Лету
 
Всё проходит, зимы, вёсны,
Лето в лету тянет воз,
Год двадцатый, високосный
Пандемия, бум, невроз.

Лето – года середина,
Облака в корытцах луж,
Кот расхаживает чинно,
Предвкушая рыбный куш.

Птица к небу, ночь к рассвету,
Сердце к сердцу нежно льнёт,
Нет ни света, ни просвета,
Только трубное "вперёд"!

Годы старят, годы косят,
Учат разуму-уму,
Всё проходит, лето, осень,
Прислониться бы к кому...

Прислониться, притулиться,
Поклониться, погостить,
Счастья чистого напиться,
Лёгкой смерти испросить.

Жизни реки канут в Лету,
Реку вспять не повернуть.
Вёсны, зимы, осень, лето,
Разберёмся как-нибудь.


Молись, рискуй и верь
 
Мечтай, рискуй, кружись, как мотылёк,
Молись и верь, играй, пиши, танцуй.
Пока в свече не тает фитилёк,
Не бойся смерти, страх нам не к лицу.

Не бойся жизни, ведь она полна
Дождей, рассветов, солнечных лучей,
Друзей, сюрпризов, доброго вина,
Весёлых игр, приятных мелочей,

Чудес и сказок – с мёдом по усам,
Хотя, и в сказках мир – не без потерь.
Вопросов, тайн, что разгадаешь сам,
А хоть не сам – молись, рискуй и верь.

Полна недооцененных красот,
Не спетых песен в стиле джаз и рок,
Полна не взятых планок и высот,
Не исцелённых ран, болей, тревог.

Бесценных встреч на новых рубежах.
Разлук не бойся – верь, молись, рискуй.
Ещё не раз тебе поставят шах,
Да что там шах – опустошат доску,

И всё с нуля... Нет-нет, не бойся, жизнь
Ещё полна свершений и начал,
Полна великих тайн, но ты – молись,
Рискуй и верь. Пока горит свеча.


Не-прощание
 
Прохладных брызг фонтанных полублики,
Полуокон домашних полусвет,
Я полу-здесь, и мы полу-возникли,
Ты полу-есть, и тут же полу-нет.

Полу-тепло являет полу-холод,
Полу-веселье сеет полу-грусть.
Я полу-стар, и значит, в целом – молод,
Я не простился – значит, я вернусь.


Во мне остались
 
Во мне остались мамины черты:
Глаза, походка, голос, цвет волос.
Я помню наши встречи у черты,
Но за чертой, увы не довелось,

За той чертой, где в злые холода
Рисуют солнце мелом на стене,
И где бессильна мёртвая вода,
С живой водой встречаясь по весне.

Не довелось горячею щекой
Припасть к родным, натруженным рукам,
И мамин вечный ангельский покой,
Как тишины глубокая река,

Чьи берега безлюдны и чисты.
И душу бередят мне вновь, и вновь
Любови нашей шаткие мосты,
И вечным эхом – папина любовь.


Амулеты
 
Из ракушек морских носили амулеты,
По влажному песку ходили босиком,
О чём ещё грустить, когда уходит лето.
Когда приходишь ты – мечтать ещё о ком?

Как молится пророк, когда судьбы качели
Весь этот божий мир упорно тянут вниз,
Так пишет вновь, и вновь Венеру Ботичелли
И Паганини Н. играет свой каприс.

Так падает звезда, даря последний отсвет
Заблудшему во тьме искателю чудес.
Чего ещё мне ждать, когда за дверью осень,
И Бог в моей душе давно уже воскрес.


Ликуй, Марина!
 

Моим стихам,
 написанным так рано…
        Марина Цветаева

Моим стихам, – Цветаева писала, –
Настанет свой черёд.
Виват, Марина, ты великой стала,
Поэзия не врёт.

Ты та, кто болью искупила слово,
Отбросив ложный стыд,
Ты вся из слова, что доныне ново
И сызнова болит.

Смотри, ликуй, Цветаева Марина,
Ты знала наперёд:
Твоим стихам, как драгоценным винам,
Настал черёд!


Сука
 
Человеку всё под силу,
Что случится на веку,
Что красиво, некрасиво –
Перемелется в муку.

Будут корки, будут крошки,
С голодухи или впрок,
Хоть ватрушки, хоть лепёшки,
Хоть с бараниной хот-дог.

После – мука, после – скука,
После – господи, прости,
Человек – такая сука,
С виду ангел во плоти,

Человек – орёл ли, решка –
Зверь, животное, примат,
Будь ферзём ты или пешкой,
Королю объявят мат.

А затем – мольбы и ссоры,
Слухи порастут быльём,
Страшно быть шутом придворным,
Но страшнее – королём.

Королям и мука – скука,
От судьбы извечный бег.
Человек – такая сука,
 Что порой – не человек.

А капелла
 
Осень, тучи, утро, птицы
Отчего-то не поют.
У прохожих смяты лица
И душа давно на "mute"*,

И насвистывает ветер
А капелла для души.
О вчерашнем звонком лете
Не жалей. Не вороши.

Кто бедовый, кто везучий,
Кто с мечтой, кто без мечты.
Солнце выйдет из-за тучи.
С кем сегодня будешь ты?

 * Мute – (англ.) немой.

Это не больно
 
Это в тебе музыка не даёт тебе спать,
Думаешь, бессонница – но где уж тебе знать.
Проснись и сыграй, а хочешь, поплачь, или спой.
Ты станешь музыкой, и музыка станет тобой.

Ну а потом, если сможешь, уснёшь до зари.
Это не больно, ну, хочешь, заключим пари.
Это не страшно, страшно когда-то узнать,
Что ты был музыкой,
Но не сумел ею стать.


Не нами
 
Не нами так устроено,
Что каждый божий день
Встаёшь, на жизнь настроенный
И в поиске идей,

Как жить душой, с фантазией,
В трудах, не задарма,
Во всём многообразии
Безумства и ума,

И чем-то увенчается
Усердный поиск твой,
Пусть всё – не получается,
Но ты ещё живой.

Затем, с душой натруженной
И раной боевой,
Спешишь привычно к ужину,
К столу, где всем ты - свой,

Где можно быть не воином –
Кем хочешь, кем готов.
Не нами так устроено,
И хватит громких слов.

Пока Земля вращается,
Пока не рвётся нить,
Нам стоит не печалиться,
Но всё, что есть – ценить.


Нам не надо
 
И не надо интернета,
Чтоб шумели тополя,
И вращалась бы планета
Под названием Земля.

Нам иного и не надо,
Нам не надо ничего,
Кроме дома, кроме сада,
Кроме слова одного.

Кроме дружеской поддержки,
Кроме друга своего,
И прощания без спешки,
И молитвы за него.

Ничего не надо, кроме
Солнца, дождика, весны,
Детских игр и смеха в доме,
Звёзд на небе и луны.

И не надо нам иного -
Лишь семейного тепла,
Чтобы ждал обед готовый
И постель в ночи ждала.

И не надо интернета,
Чтоб шумели тополя,
Чтоб кружила нас планета
Под названием Земля.


В момент
 
В момент всеобщего экстаза
Мы над собой обрящим власть,
Портал откроется, и разом
Войдём в иную ипостась.

Все исцелимся от недуга
(Прощай, навязчивый недуг),
Простим себя, простим друг друга
И всех толпящихся вокруг.

Недуг духовный – как проказа,
И будет встреча визави
В момент всеобщего экстаза
И всеобъемлющей любви.

В былое затворятся двери,
Мы станем лучше, без потерь,
Настанет срок, я свято верю,
И ты пожалуйста поверь.


Бывает
 
Бывает, проснёшься – рассвет на носу,
Река начинает дымиться.
Сбивая с расслабленных листьев росу,
В саду просыпаются птицы.

И кот проповедует веру свою
Под домом, как будто у храма,
И кажется, ты пребываешь в раю,
Где змий искушает Адама,

Где нету ни боли, ни лжи, ни потерь,
И даже людей только двое,
И каждая птица, и рыба, и зверь
Вольны и дружны меж собою.

Бывает такой небывалый рассвет,
Ты жив, и прощён, и свободен,
А миру каких-нибудь тысячу лет.
И, может, ещё пару сотен...


Благословение
 
Ну что сидеть в ажуре тесном,
в гламурно-мятном заперти.
Сегодня образом чудесным
готов я в осень перейти –

из абрикосового лета,
где комариный жив укус,
в туманно-серые рассветы
в страну рыжеволосых муз.

И пусть порою ты несносен,
и я несовершенен сам,
благословляю эту осень,
с надеждой глядя в небеса.


Проходят судьбы
 
Ещё остались междустрочья
В романах, сказках и стихах.
Осенний день. Тумана клочья
Повисли на сырых ветвях.

Проходят судьбы сквозь вокзалы,
Мелькают буквы, лица, дни,
Толпа в предчувствие финала
Ворчит – распни его, распни!

В угаре пьяном, по-плебейски
Ждёт чьей-то крови и войны,
И вопиёт пророк библейский –
Покайтесь, трусы и лгуны!

Нас забавляет это лихо,
И словно слёзы юных дев,
Печаль моя всё ищет выход,
Душой насильно овладев.


Привыкаешь (2)
 
Привыкаешь к тесной клетке,
И карманам без гроша,
Вместо кофе пить таблетки,
Встав с постели не спеша.

К украшающим морщинам,
К молодящей седине,
К не-смотрящим вслед мужчинам
И не-встречам при луне.

Молодых читать поэтов,
Верить сказкам мудрецов,
Что вот-вот пройдёт и это,
Всё пройдет, в конце концов.

А пока что длится, длится!
Привыкаешь и к тому,
Что какие-то там лица
Провожают по уму...

По уму не обещаю -
Что за старое клише?
Я душой тебя встречаю,
Провожаю по душе.

И к тебе я привыкаю,
Словно гавань к кораблю,
Привыкаю, отпускаю,
Жду, люблю, люблю, люблю...


И одна птица – птица!
 
Гляди-ка, Вика, снова рассвело!
И старый пень совсем уже не старый,
И тёплых дней уже малым-мало,
И гонит ветер облаков отару.

А среди них такие тушки есть,
У них совсем другие завитушки.
А тополь, тополь – серебристый весь,
Ах, как шумит... О чём, скажи, подружка.

Давай станцуем старый, добры, твист,
А хочешь – диско прошловековое,
И пусть кружит над нами жёлтый лист,
Мы окунёмся в юность с головою.

Мы помудрели, всем чертям назло,
И пусть иной сегодня в моде танец,
Но вновь рассвет позолотил стекло
И на лице твоём горит румянец.

И воробьи трещат наперебой,
Легчает небо и душа искрится,
И всё зовёт куда-то за собой
Одна мечта, звезда, надежда, птица...


Перекрестья
 
Архитектуры колдовство,
венец ума и созиданья -
переплетение всего
на перекрёстках мирозданья...

Коснёшься ли меня рукой
у основанья древних улиц,
во мне останешься ль строкой –
Но лишь бы мы не разминулись.

И нашей встречи торжество
средь перекрёстных встреч вершится,
и вот мы обрели родство,
где друг сквозь друга путь ложится.

И те, и нынешние мы
от перекрестья так зависим,
как да от нет, как свет от тьмы,
как сокол от небесной выси.

В гудящем беге трудодней,
дымясь от благостных усилий,
друг друга любим всё сильней,
сильней, чем миг назад любили.

_____________________
© Лариса Лукашевская