Константин

ВАСИЛЬЧЕНКО

RESPICIENTES*

Всечасно множились заплаты
На решете из черных дыр,
И был жесток, как Терминатор,
Изрядно постаревший мир.
В нем от стыда краснели даты,
Под "аты-баты" шли солдаты
По корпусам умолкших лир.

...Ну, кто такой я, в самом деле,
Чтоб после помнили меня?
Как пули годы просвистели...
В чем яви суть хотел понять,
Стрелял – но часто мимо цели.
Горит свеча, но еле-еле,
Меня от холода храня.

В какой из сонма ипостасей
Меня возьмут на карандаш,
Кто подберет меня на трассе,
В ночи возникнув, как мираж?
Купив билет в билетной кассе,
Боюсь исчезнуть в серой массе
До срока вышедших в тираж.

* – Оглядываясь назад (лат.)


 * * *

Где-то благо подевалось,
Изыскать его – вопрос.
Отчего так счастья мало
И немало слез?
Что имеем, то не ценим,
По ушедшему грустим.
Удивляемся на ценник,
Но не спорим с ним.
Также можем подороже
Чёрту душу запродать,
Не сумняшеся ничтоже.
По всему видать –
Не предвидится глобальных
На маршруте перемен.
Недалек финал печальный,
Всё заметней крен
Корабля. Тела обвисли
Рваных алых парусов...
Непричесанные мысли
Хуже страшных снов.
Приспускает время флаги
И уже который год
За утерянное благо
Предъявляет счет.


ОСЕННИЕ СТАНСЫ

"Подите прочь", фантазиям кричу,
Ведь знаю точно – им, увы, не сбыться.
Давлю на газ, качу себе, качу
В своей видавшей виды колеснице.
Крепчает ветер, и, со мной играя,
Летит в лицо отживших листьев стая,
Раскованных и ветреных чуть-чуть.

Мечты бесплотны в ирреальном мире,
Как эти кавалькады облаков,
В небесном заплутавшие кефире
Обрывками отнюдь не вещих снов.
Воздушных замков нашей Ойкумены
Так неприступны розовые стены,
Надежен лишь обыденности кров.

И знает каждый, вырастивший сад –
Горьки на вкус плоды воображенья.
И всесезонно зелен виноград,
Коль нет проблемы должного решенья.
Так часто миражи с пути сбивают,
Все наслажденья рая обещая,
И нет намека, где прикопан клад.


 * * *

Когда под горку стелется дорога,
Всё привередливее муза-недотрога.
И откликаешься на каждый знак и звук,
На смех и стон – внимательно и строго,
И вычищаешь, уперевшись рогом,
То, что порой тебе сходило с рук.

Выстраивая буквы на странице,
Не мудрено невольно ошибиться –
Сорвавшись вниз, костей не соберешь.
Намеренья души скрывают лица,
А на изломе граней, на границе,
Что найдено в итоге – брешь иль брошь?

Не бросить ношу, не покинув тело,
Не уступить иному между делом,
Груздем назвался – в кузов полезай.
Пока Амур разбрасывает стрелы,
Слагай стихи, пока не надоело,
И мусор за собою убирай.


ДО ТОЙ ПОРЫ

До той поры, когда рассеет мрак
Зари луч света, робкий и стыдливый –
Ослепнет правда, выдохнется пиво,
И дураком останется дурак.

Сошелся клином свет на черноте
Промозглого, прокуренного быта.
И что с того, что дверь пока открыта –
Не те вершат события, не те...

Терпеть и ждать – неужто выход в том,
Чтобы рядиться в скудные одежды
Без проблеска малейшего надежды,
Когда проказа разъедает дом?

Покорно принимая свой удел,
Давно не уповая на мессию,
У ящика, что врет, как мерин сивый,
Такого ль, человече, ты хотел?

До той поры, когда изыдет мрак,
Его хозяин спустит всех собак.


 * * *

С ночи холодом дохнуло,
Да прошла по телу дрожь,
Пробудясь, луна зевнула;
Осень всё же – хошь не хошь...

– Внук Аркадий печь наладить
Обещался к ноябрю.
Баял: похвалы не ради,
Дабы испекла оладьи
Бабка – правду говорю...
Засвечу свечи огарок –
День прошел, как свет погас.

Бабка возится с опарой,
Закопчённый чайник старый
Согревает керогаз.

– Знамо – выдюжим. Не баре,
Чай. Полвека, почитай,
В башнях окопались твари,
Сплошь отъевшиеся хари,
Знать, не пьют остывший чай.
Напиши в своей газете,
Мол, живем врагам назло
Лучше всех на белом свете.
Вон и робота в ракете
На орбиту занесло.
Ясный пень – до Бога ближе
Не отсюда, а оттоль.
Лишь тому, кто жопу лижет,
Царь дарует хлеб да соль.
За границей люд служивый
Гинет на полях войны...
Скажешь – вру, как мерин сивый?..
Не до жиру – быть бы живу
На развалинах страны...


ОТКРОВЕНИЕ
 

Я с веком нынешним меняюсь
И по протоптанной тропе
То торможу, то ускоряюсь,
Ищу-свищу былую радость.
Своей зазубренной судьбе
Плачу оброк за нетерпенье,
Неся доверчивость в суме,
К земной коре придавлен ленью,
Поставлен в угол на колени –
Просрочен мой абонемент...
А ветер встречный рвет и мечет,
И гонит в ночь, отбросив стыд,
Кружившие околь давеча
Уже который хмурый вечер
Мои усталые мечты.
Но, оправляясь от контузий,
Преемля нынешнюю новь,
Смиренно шлепаю по лужам
И – ради тех, кому я нужен –
Храню и пестую любовь.


 * * *

Макушки капсул на колесах
Блестят от выпавшей росы.
Свет фонарей. В зените осень.
Что есть – то есть, немного поздно
Пенять на ржавые весы.

Автомобильная стоянка
Амбиций граждан всех мастей –
Им по душе лояльность банков,
В порядке жизненная планка,
Всё ровно, без больших страстей.

Здесь упокоилась движенья
Моторизованная суть
До дня грядущего рожденья,
До наступленья пробужденья –
Когда-нибудь. Когда-нибудь...


 * * *

Урожайная осень выдалась
На словесную на пургу.
Нет доверия старым идолам
Да дождливому четвергу.

Недотрогой, жар-птицей вольною
Солнца в небе порхает диск.
Надоели пути окольные –
С новой строчки иду на риск.

Слово к слову приладить наскоро –
Против совести не могу.
Повторяю уроки Мастера
И от критики не бегу.

Не считаю судьбы отметины –
Всё в зарубках моё весло.
День прошел. Не дождливо, не ветрено.
Значит, в сотый раз – повезло.

 * * *

Как часто зло рядится в доброту
И прячет лик под маской арлекина.
И не всегда тревожный сердца стук
Вас упредит, где окопалась мина.

Коней троянских множится табун,
Коль не меняют их на переправе.
На истину наложено табу,
Пророк не спит – он попросту отравлен.

И не решит кормленье голубей
Набившую оскомину проблему –
Скорее от нахмуренных бровей
Ботинок правый превратится в левый.

Пусть аргумент банален, но весом –
Не провернуть без скрипа колесо.


 * * *

У падающих звезд наверняка

Есть замысел – смущать глядящих в небо,

Желающих и зрелищей и хлеба;

Зачем, иначе, падать свысока?

Там, наверху, покой, и млечный сок,

Питающий колючие светила,

Струит потоки по вселенским жилам,

Что нам – доселе грешным – невдомек...

Склонения просительный падеж

Не новодел. С протянутой рукою

Мы молим о любви и о покое;

Чтоб поскорее затянулась брешь

В хронически страдательном бюджете;

Чтоб распевали птицы на рассвете

О скором исполнении надежд...

Сверкнет в потемках неба метеор,

Желанье загадать едва успеешь.

А позже – пожиная, что посеешь,

Увидишь снова – в картах перебор.

Конечно, звездам падать не с руки,

Не то что нам, к падениям привычным.

Без половых и расовых различий

Мы небо молим: "Боже, помоги!"

Желанье загадал, открыл окно.

А в небесах по-прежнему темно.

 * * *

Надо жить. Не рушить, не крушить
Этот шанс, полученный однажды,
Уличая миражи во лжи,
Поберечь свой парусник бумажный.

Надо жить! По кочкам и буграм
Прологая путь к добру и свету –
Радоваться созванным гостям
И любить усталую планету.

Надо жить, мгновения ловить,
От нежданных радостей хмелея,
Детям отзвониться не забыть,
Выпасая внуков на аллее.


 * * *

С годами приходит мудрость.
За ней семенит усталость.
Прохладой встречает утро –
Немного, поди, осталось.
Повывелась, расплескалась
По каплям былая удаль.
Истерлись мало-помалу
Надежды да вера в чудо.
Беспечность канула в вечность,
Что раньше была в фаворе.
Читаются в лицах встречных
Лишь надписи на заборе.


 * * *

Семь смертных грехов за слово моё отпусти.
К нему причастившись, я больше молчать не смогу.
Всё то, чем богат, с любовью сжимая в горсти,
Устав от потерь, теперь, как могу – берегу.

На том берегу, как прежде, царит кутерьма.
Когда бы не тьма – всё даже прилично вполне.
Да только история сонная сходит с ума,
Когда император гарцует на белом коне.

На той стороне стервятник пускает слюну
И глазом сверкает, усевшись на ветхом суку.
Срываясь с утеса, надежды уходят ко дну,
И – в черном – старуха устало бредет по песку.

Там люди устали усердно чтить темноту.
Всё ходят по кругу, до сумерек сбившись с пути.
Не дай им дойти до черты, ступить за черту;
За долготерпенье, Господь, им грехи отпусти.


КРИТИКУ

Прозектор точит скальпель спозаранку –
Изловлен стих, распят и обездвижен
И вывернут брутально наизнанку...
Полакомившись всласть духовной пищей,
Напишет критик свой пристрастный очерк,
Отпустит пару жидких комплиментов,
Похвалит в двух словах поэта почерк
И, вылучив удачные моменты,
Иглой препаровальной вынет смыслы
И трепанирует метафоры дотошно,
Пространной в тексте растечется мыслью
С убийственным вердиктом непреложным...

О, критик! Будь в сужденьях осторожен –
Ведь так болят подрезанные крылья.
Поэзию ранжировать негоже,
Бессмысленны подобные усилья.
Не жди, творец, от критика ответа,
Насколько твой продукт безукоризнен;
Рецензия на творчество поэта,
Суть – результаты вскрытия. При жизни.