Владимир Спектор

             *   *   *

Я жил на улице Франко,

И время называлось «Детство»,

С 20-й школой по соседству.

Всё остальное – далеко.

Взлетал Гагарин, пел Муслим,

«Заря» с Бразилией играла,

И, словно ручка из пенала,

Вползал на Ленинскую «ЗИМ».

В «Луганской правде» Бугорков

Писал про жатву и про битву.

Конек Пахомовой, как бритва,

Вскрывал резную суть годов.

Я был товарищ, друг и брат

Всем положительным героям

И лучшего не ведал строя.

Но был ли в этом виноват?

Хотя наивность и весна

Шагали майскою колонной,

Воспоминаньям свет зелёный

Дают другие времена.

Я жил на улице Франко

В Луганске – Ворошиловграде.

Я отразился в чьём-то взгляде

Пусть не поступком, но строкой.

А время кружит в вышине,

Перемешав дела и даты,

Как будто зная, что когда-то

Навек останется во мне.

       *   *   *

Как мне обнять то, что с детства любимо -

Улицу Даля, Советскую, мимо

Завода ползущий трамвай,

Мимо родного Луганска... Вставай!

На остановке — знакомые лица.

Время Луганска упрямое — длится

Среди разрухи, страданий и ран.

Это история, словно таран,

Лупит, на прочность судьбу проверяя…

Здравствуй, сосед! Что ж так долго трамвая

Нету и нету… - Не жди, не придёт.

Год, считай, нету. Да, больше, чем год.

Значит, пешком, как нормальный влюблённый,

Вдоль Карла Маркса и вдоль Оборонной.

Вон - Дом со Шпилем, «Россия» и Пед,

И «Авангард», где «Зари» гаснет свет.

В мыслях иду, как летаю по краю,

И, обнимая в душе, понимаю -

Тает слезинкой дорога назад…

Где ты, Луганск-Ворошиловоград?

             *   *   *

Возвращаются забытые слова,

Проявляются надежды и улыбки,

И весна – как новая глава,

Где краснеют розы, как ошибки.

Хочется найти, поднять, сберечь,

Избежать сомнений не напрасных,

И не искривить прямую речь,

И Луганск нарисовать как праздник.

     *   *   *

Давление вновь растёт.

Всё это – антициклон.

Мне кажется – я пилот,

И город, в который влюблён,

Даёт мне зелёный свет,

И я поднимаюсь ввысь,

Где рядом – лишь тень побед,

А прямо по курсу – жизнь.      

     *   *   * 

Удар за ударом. Спасибо, Луганск,

Ты учишь терпеть эту боль.

И я, не успевший устать от ласк,

Вживаюсь в судьбу, как в роль.

А жизнь так похожа на «чёрный пиар»,

А мир так насыщен войной…

И надо держать, держать удар

И сердцем, и клеткой грудной.

             *    *   *
Этот город, как «пятёрка» в дневнике,
Что остался только в памяти моей.
Он, как звёздочка в далёком далеке,
И, чем дальше, тем становится видней
 
Свет сиреневый, задумчивый слегка,
Тень трубы в индустриальных небесах…
Это память, что близка и далека,
Словно время на потерянных часах.
 
Дом у завода
Кузнечно-прессового цеха тревожащие ахи-охи –
В звучащей памяти, как эхо полуразрушенной эпохи.
 
Казалось время неизменным. Куда ни глянь, - везде начало.
Дыханье пресса в третью смену баюкало и означало,
 
Что после гимна и курантов ночные страхи не тревожат
Жильцов, поэтов, музыкантов. А гул окрестный – он надёжен
 
Тяжелой мерностью и ритмом. Но ты не жди привет оттуда.
Дороги нет, хоть дверь открыта туда, где «был» сменило «буду». 

       *   *   *
По улице Советской  
                       иду, иду, иду…
И длится сон, как детство, 
                      и память на ходу
Выхватывает фото
                      полузабытых лет,
Где что-то или кто-то
                      знакомы или нет,
Кто лучше, а кто - хуже
                      Кто хоть чужой, но свой. 
Где тот, кому я нужен,
                       кивает головой.
Где явь сильнее фальши,
                        а сны еще легки.
Где чудеса не дальше
                         протянутой руки.
 

               *   *   *

В городе фонтанов

                    жил рабочий люд.

Вроде, ничего не изменилось.

Только вот характер

                    Стал у жизни крут.

И фонтаны плакать разучились.

В небе проплывают

                    Те же облака.

Равнодушно смотрит в реку ива.

Кажется, вот-вот,

                     Зажмуришься слегка, –

И опять, как в детстве, всё красиво.

Только всё, что было –

                      Не вернуть назад.

Жизнь идёт, как поезд без стоп-крана.

Кто ты мне, –

                   Товарищ, волк иль брат,

Город, что забыл свои фонтаны.

         *   *   *

У первых холодов – нестрашный вид –

В зелёных листьях притаилось лето.

И ощущенье осени парит,

Как голубь мира над  планетой.

И синева раскрытого зрачка.

Подобна синеве небесной.

И даже грусть пока ещё легка,

Как будто пёрышко над бездной.

           *  *  *

Всему свой срок. И снова листопад,

Донбасский воздух терпок и морозен.

Не так уж много лет назад

Неотвратимым был парад,

И улиц лик – орденоносен.

Всему свой срок. Кочевью и жнивью,

Закату и последнему восходу.

Всему свой срок. И правде, и вранью

И нам с тобой, живущим не в раю,

А здесь, среди дыханья несвободы

           *  *  * 

Дышу, как в последний раз,

Пока ещё свет не погас,

И листья взлетают упруго.

Иду вдоль Луганских снов,

Как знающий нечто Иов,

И выход ищу из круга.

Дышу, как в последний раз,

В предутренний, ласковый час,

Взлетая и падая снова.        

И взлетная полоса,

В мои превратившись глаза,

Следит за мной несурово.   

        *   *   *

От мыса «Надежда» до города «Счастье»

Билеты в продаже бывают нечасто.

Зато остановку с названьем «Печали»

На нашем маршруте не раз мы встречали.

Там суетно, зябко, тревожно, неловко.

Но, всё-таки, это своя остановка.

Идут поезда и туда, и оттуда.

В надежде на счастье, в надежде на чудо.

       *  *  *

Принимаю горечь дня,

Как лекарственное средство.

На закуску у меня

Карамельный привкус детства.

С горечью знаком сполна -

Внутривенно и наружно.

Растворились в ней война,

И любовь, и страх, и дружба...

      *   *   *

Условно делимы на «право» и «лево».

Как славно незримы «король, королева,

Сапожник, портной»…

Это со мною и с целой страной,

Где всех поделили почти безусловно

На «любишь — не любишь», на «ровно — не ровно»,

А будто вчера -

Жизни беспечной была, как сестра,

Страна, где  так быстро привыкли к плохому,

Где «эныки-беныки» вышли из дому,

А следом свинец,

Хочешь — не хочешь, но сказке — конец.

       *   *   *

Это город моих неудач и удач,

Моих горьких потерь и находок…

Этот город больной,

                   этот город – мой врач,

Он старик, и он мой одногодок.

Этот воздух,

                   который был раньше степным –

По душе мне и с пылью Донбасса.

Ну, а дым заводской –

                   что ж Отечества дым

Сладок нам, как говаривал классик.

Здесь друзья и враги – не чужие, мои,

Да и я для них кое-что значу.

Здесь и память моя – на любви и крови,

Надо мной то хохочет, то плачет…

О Луганске своем говорю – и всегда,

Как о близком, родном человеке.

Есть на свете Париж.

                   Есть еще города…

Но Луганск в моем сердце навеки.

           *   *   *

Детство пахнет

                цветами – майорами,

Что росли на соседнем дворе.

И вишневым вареньем,

                которое

Розовело в саду на костре.

Детство пахнет

                листвою осеннею,

Что под ветром взлетает, шурша…

Что ж так больно глазам?

                 На мгновение

Запах детства узнала душа.

             *  *  *

Нечасто, но снится мне город,

                  в котором был счастлив.

Нечасто был счастлив,

                   не чаще, чем был

Взволнован, расстроен... Как сыр

                   не катался там в масле,

Но не был унылым

                   житейский винил. 

Нечасто, но снятся совсем не стихи –

                          тепловозы,

Хоть нет их в помине, потерян

                          их след...

И я забываю, бывает,

                          все злые вопросы,

Во сне покупая обратный билет.