ПУШКАРЕВА
Наталья Александровна
 
Родилась в 1975 году в Каргаполье. Детство и юность прошли в селе Кондино Шатровского района. Здесь школьницей написала свои первые стихи. Окончила исторический факультет Курганского государственного университета и аспирантуру. Работает преподавателем философии в госудаственнном колледже. Автор поэтического сборника «Диалектика».
Член Совета Ассоциации народов Зауралья. Лауреат межрегиональных фестивалей православного творчества “Истина в любви” и “Чимеевская святыня”. 
В Союз писателей России принята в 2007 году.
Живет в Кургане.
 
Из будущего сборника стихов
 
БЕЗДОМНЫЙ АНГЕЛ
 
Ангелу - хранителю взорванного   храма
святой великомученицы Параскевы Пятницы 
в селе Кондинское Шатровского района
 
Все подвержено тленью и смерти,
Но молва по деревне бежит, 
Что развалины взорванной церкви
Кто-то каждую ночь сторожит.
 
До утра не смежает ресницы,
Но лишь только забрезжит заря –
Поднимается белая птица
С обезглавленных стен   алтаря.
 
И  в назначенный час полуночный 
Появляется вновь над селом, 
Обнимая священные мощи
Своим сильным широким крылом.
 
Время много безвестного прячет,
Но судачат о том старики, 
Что слыхали, как жалобно плачет
Ночью птица у сонной реки.
 
И в кадящем туманом рассвете
Кто-то вторит ей с дальних полей…
Видно, много у древней Исети
Полегло православных церквей.
 
А еще говорят, что на Пасху
У разбитых церковных оград
Кто-то красит багряною краской
Уцелевший иконный оклад.
 
Но врагу на закате не спится,
Точит ненависть сердце до ран.
И не раз вездесущий денница
Покушался на сломанный храм.
Но незримы небесные битвы.
Вы слыхали ночную грозу?
Это Ангел - хранитель с молитвой
На свою заступает стезю.
 
Полыхнет ли огнями зарница,
Упадет ли раскатами гром –
Знать, опять одинокая птица
Защищает  разрушенный дом.  
 
БОГУ-ДУХУ
 
Я вижу, как в брошенный город
Над пылью поверженных плит
Сквозь сумерки, тучи и холод
Красивая птица летит.
 
За ней не гоняется хищник,
Охотник не мнёт камыши.
И шороха крыльев не слышно
В окрестной безмолвной глуши.
 
Она не садится на мели,
Не строит заботливо гнёзд.
И перья той птицы белее,
Чем майской черёмухи гроздь.
 
Она и размеров не птичьих,
Не птичьих масштабов полёт.
Как путь от бессилья к величью
Высокий её перелет.
 
Не трогает зренья и слуха,
Летит – не обронит пера.
Но дарят присутствие духа
Два сильных широких крыла.
 
И то ли мне всё это снится,
А то ли сознанье не спит:
Красивая белая птица
Ко мне издалёка летит.
 
 
 
*   *   *    *   *
 
“Никогда, никогда ни о чём не жалейте…”
А.  Дементьев
 
В одиночестве тихих, вечерних, зашторенных комнат,
Равнодушно глазами скользя по округлостям ваз,
Никогда-никогда не считайте, что кто-то не помнит
То хорошее, что в этих комнатах было у вас.
 
Никогда-никогда не бросайте в любимых словами – 
Они бьют как снаряды и ранят как острая жесть.
Если вы совершенны, то делайте так, чтобы с вами
Каждый верил, что он гениальней и лучше, чем есть.
 
Никому-никому никогда не сулите напастей,
Никого-никого  не старайтесь забыть и проклясть.
Всё зависит от вас, всё покорно воинственной власти,
Только сердце не хочет признать эту грубую власть.
 
Ни за что – ни за что никогда никого не вините:
Может, кто-то другой вас уже не однажды простил.
Извинитесь за боль и других за неё извините –
И почувствуйте, будто внутри вас прибавилось сил.
 
Ни о чём – ни о чём не жалейте сейчас и отныне.
За какое-то время, пусть это не день и не два,
Ваша гордость устанет, и ненависть ваша остынет,
И на выжженном месте поднимется снова трава.
 
И лишь только с весов упадут тяжеленные гири,
А душа перемелет на крохи не лучшие дни – 
Возвращайтесь в любовь, потому что в подсолнечном мире
Ничего-ничего не бывает прекрасней любви.
 
ДЕКАЛОГ
 
Безудержно годы стекают,
Но с каждым столетьем ясней
На пыльных камнях проступают
Слова, что принёс Моисей.
 
Смахни время с надписей тусклых,
На истинность их оцени.
На горных подъёмах и спусках
Они не имеют цены.
 
Десяток коротеньких правил
Из самых  обыденных строк …
Кто долго и тщетно их правил,
Кто правил по ним, если мог.
 
Как всё удивительно просто,
Какая нехитрая суть!
Так что ж мы на всех перекрёстках
Гадаем, куда повернуть?
 
Зачем мы отчаянно просим
У автора новый совет?
Такие скрижали приносят
Однажды на тысячи лет.
 
Им вторят, покоя не зная,
Чернила, перо и графит…
Прислушайтесь: ветер с Синая
О вечности нам говорит.
 
*   *   *    *   *
 
 На первый Крестный ход в селе Кондинское 
 после столетнего перерыва 
 
Деревня  проснулась  ранёхонько, 
Умылась туманами росными. 
Пошарив  в  казёночках    плохоньких, 
Нашла  рушниковые  россыпи. 
 
Достала иконы старинные, 
Одела их в ткани узорные. 
Пошла вереницею  длинною
До  церкви,  давнёхонько   взорванной. 
 
А там всё стояла  и  маялась, 
Прозрев непростительность данности. 
Душа  деревенская  каялась 
В  грехе  незапамятной давности. 
 
Не ведали местные жители, 
Оклады  неся деревянные, 
Что молятся с ними святители, 
Прося для людей покаяния. 
 
И только лишь ласковый батюшка, 
Креста совершив освящение, 
Внушал прослезившимся бабушкам 
Надежду на божье прощение. 
 
ЗАПОЗДАЛОЕ
 
Я очень редко говорила с дедом.
Гораздо реже, чем бы он хотел.
Я не сочла беседу важным делом
Даже тогда, когда он заболел.
А он всё ждал, смотрел без укоризны,
Не требовал, не ныл и не ворчал.
Считал недели уходившей жизни.
Потом минуты. И опять молчал.
Мы всё спешим, всё что-то не успели,
Куда-то всё боимся опоздать.
А человек, прикованный к постели,
Нас, с нашей точки зренья, должен ждать.
Мы слабость в окружающих не любим,
Пока бессилье не приходит к нам.
Мне жаль, что я не отношусь к тем людям,
Что боль других читают по глазам.
Унынья груз мы тащим в наказанье,
С годами начиная понимать,
Что самое большое опозданье – 
Увидеть опустевшую кровать.
Я очень мало говорила с дедом.
Гораздо меньше, чем бы я могла…
Теперь хожу к могиле с первым снегом,
Ношу ему ненужные слова.
 
СТЕРХИ
 
Священникам Русской православной церкви
 
Я видела как-то по осени, бросив взгляд кверху, 
Как в чистой, лазурной и мне недоступной дали, 
Скользили по кромке зари белоснежные  стерхи
Пронзительным  криком касаясь замерзшей земли.
 
Полет их напомнил мне тех, кто в высоком служении
От века не знал календарных границ сентября,
Кто пастырем добрым и воином встал на сражение
У древних, священных, надмирных дверей алтаря;
 
Кто поднят на штык, не окончив хвалитной стихиры,
Расстрелян,  повешен,   но умер, убийцу простив,
В чью снежную краску рождественской епитрахили
Навеки вмешался пурпурно-багряный отлив;
 
Кто тяготы мира с покорным безмолвием носит,
Чьей тихой молитве внимает Господь в небесах,
Кто Чашу бессмертия трепетно смертным выносит,
Царя мирозданья с любовью держа на руках;
 
Кто в черную полночь стоит в изголовье больного,
Потрепанный требник со страшным каноном открыв.
Соль дольнего мира – служители Бога Живого…
Как сердце стучит, оба мира в себе совместив?
 
И бьются  о вечность бессильные демоны смерти,
И медлит нависнуть над миром последний закат, 
Пока, усмиряя ветра, белокрылые стерхи
Спасительным клином над русской равниной летят.