Людмила Некрасовская

Снова снилась тайга
Снова снились тайга, сахалинские пестрые сопки,
Кисло-сладкая щедрость кровавых брусничных полян
И гурман-медвежонок, икру добывавший не робко
Там, где в реки, как в банки, кету прессовал океан.
В сентябре берега опьяняли грибным ароматом,
Но ушли сейнера на путину, волну теребя.
Здравствуй, детство мое в островных бирюзовых закатах.
Здравствуй, каторжный край, ибо каторга - жить без тебя.

В соборе Святого Вита
В соборе Святого Вита,
Возвышенном, как молитва,
Просителей слишком много,
Химеры к толпе глухи.

А я наберусь отваги
На улицах старой Праги
И буду с восторгом Богу
По-русски читать стихи.

Пускай небеса услышат
О том, чем живем и дышим,
Когда овладел умами
Простой стихотворный ритм,

Ведь люди возводят храмы,
Чтоб к звездам вздымать слова, но
Раздавлена куполами
Живая слеза молитв.

В соборе Святого Вита
Душа для любви открыта,
В стекле витражей святые
Величественно тихи

Настолько, что даже слышно,
Как стрелки часов Всевышний
Замедлил, пока впервые
Под сводом звучат стихи.


Сикстинская Мадонна
Много ль нужно моей натуре,
Коль пьянили, как добрый эль,
Тициан, Каналетто, Дюрер,
А особенно Рафаэль.
В стенах Дрезденской галлереи,
Где Мадонна спускалась в зал,
Прямо в душу мою смотрели,
Обжигая, ее глаза.
Как переданы чувства тонко!
Как правдив материнский вид!
Как же людям отдать ребенка,
Зная, что Ему предстоит!
Столь грядущее ужаснуло,
Что, в желанье спасти проста,
Вместо сына сама б шагнула
В нестерпимую боль креста.
Но сомнение сердце гложет:
Защищая от всех обид,
Мать сберечь для себя не может
То, что миру принадлежит.
Отойду я к полотнам прочим,
Где не столь солона слеза,
И отныне частенько ночью
Будут сниться ее глаза.


В этом месяце стал актуален лишь солнечный цвет
В этом месяце стал актуален лишь солнечный цвет.
С приближеньем зимы даже время становится гуще.
Но минуты октябрь словно мелкие семечки лущит,
Усыпая дворы шелухою осенних примет.
Телебашенный шпиль со светилом играет в серсо,
Отражаясь в реке, где озябшие лодочки редки.
И задумчивый город похож на огромную клетку,
Где бельчонок судьбы продолжает крутить колесо.


И первый взгляд, и первый зуб
И первый взгляд, и первый зуб,
И первое родное "мама".
Ни разу в жизни не был груб,
Хоть на своем стоял упрямо.
Но повзрослел и перерос,
И стал единственной опорой.
И первый о любви вопрос,
И до утра о книгах споры,
В которых суждено понять,
Насколько он душою тонок.
И вот сегодня услыхать:
"Ах, мама! Ты совсем ребенок!"


У любовной реки с каждым часом опасней теченье
У любовной реки с каждым часом опасней теченье,
Перепады размолвок - и ссор плодороднее ил.
Я запуталась в гласных: прощанье, а, может, прощенье?
Насладил ты мне душу иль в сердце моем наследил?


Пьета
Ты и Муж и Отец. Это больше, чем просто родня.
Потому-то, Всевышний, я горечью слух Твой тревожу.
Из бесчисленных чад за смиренье Ты выбрал меня.
Но жена ль я Тебе? Нет, орудие замыслов Божьих.
Я судьбу приняла, ибо Сыну Создателя - Мать.
Но впервые с Тобою беду разделить захотела.
Ты почувствуй, Отец, как немыслимо больно держать
На дрожащих коленях сыновнее мертвое тело.
Не дитя отобрали - о счастье святую мечту,
А ведь Сын, не колеблясь, за них Свою кровушку пролил.
Как смириться, скажи, признавая Его правоту?
Как молиться за мир вопреки нестихающей боли?