Илья Цейтлин


До встречи

Неярок свет. Негромки голоса.
Вальяжно ночь берёт бразды правленья.
Возможно плавать поперёк теченья,
но Время не приемлет противленья,
оно, как горизонта полоса,

непостижимо и достичь нельзя,
но есть необходимость достиженья.
Вся наша жизнь – попытка постиженья.
Из зёрен страха всходы уваженья
и призрак суеверия в друзья.

Так, что ж с того, что страх рождает стыд?
Ведь не солидно с возрастом бояться.
Но смелость из разряда декораций,
всё что приходит с сединою, братцы, –
умение удачно делать вид.

Со стороны, спокойны и умны,
мы – дети поседевшие, не боле.
Страшимся одиночества, не боли,
плен суеты предпочитаем воле,
бежим от пустоты и тишины.

Но, слушая ворчанье за стеной
ночного ветерка. Без колебаний,
пускаешься в поход воспоминаний,
долиною из встреч и расставаний,
чтоб где-то повстречаться с тишиной...

Не оглядываться

Начало осени. Тепло. Почти безветренно и сухо.
На серый пёстрый белый свет не поспешил сменить наряд.
Мотив седеющих времён ловить стараешься со слуха
и звуки падают в строку, как бесконечный листопад.

Всё это было сотни раз, но каждый трепетно – прекрасен.
Прозрачный воздух сентября пить, точно доброе вино.
И потихонечку хмелеть, и знать, что вовсе не опасен
угар осеннего питья. Как бессловесное кино

картинки памяти листать, не сокрушаясь на усталость,
сложить в мозаику клочки и, не жалея, разбросать.
Из всех немыслимых удач нам, без сомнения, досталась
удача кануть в листопад и не оглядываться вспять...

Сентябрьская зарисовка

Дрожит на хвое паутина
в блестящих бусинках росы.
Лес усмехается в усы
кустарника. А на опушке,
на пёстрой лиственной подушке,
следы. Осенняя картина

в подсветке гаснущих лучей.
Рассветы дышат холодами,
плоды прощаются с садами
и заполняют закрома.
Сюда торопится зима.
Привыкший к вольности ручей

готовится сковаться льдами.
Мы станем вглядываться в синь.
Страх перед временем, покинь,
уставшие за лето души.
Дыши прохладою и слушай,
как отягщёнными садами

сентябрь шатается. Молчи.
Не стоит ворошить былое.
Тепло печали под золою
пожаров давешних храня,
любуйся красочностью дня,
сдаваясь памяти в ночи...

Неразлучные друзья

Друг за дружкой идём по пятам.
Оттого, что расстаться не можем.
Время сделало суше и строже,
до полосочек сузив уста,
отношения. Шрамы на коже

не страшны. Но, порою, саднят
те, что глаз различить не умеет.
Так отборные вина, старея,
обретают букет. Аромат –
верный спутник зелёного змея.

Делим время раздумий в пути,
разбавляя реальное снами.
Я и Память. Судьба между нами.
Не поссорить и не развести.
Да и мы не пытаемся сами...

  

Пора листопада

Приходит – уходит. Движенье времён
похоже на краткий, несбывшийся сон,
что так и не сделался явью.
Судьба, точно книга. Странички – года.
Мелькают всё чаще, так зреет беда
в любви эпилога к заглавью.

Любовь безответна, груз давит к земле.
Кружится мечта на подбитом крыле,
твердя, что ещё полетаем.
А осенью странно тихи вечера,
негромкое дело глядеть во вчера,
страницы былого листая.

Там много знакомых, потерянных лиц,
там блёклые сцены встают со страниц
и сердце даёт перебои.
Иные события, новая суть,
а то, что мелькнуло, уже не вернуть
и это зовётся судьбою.

Для памяти наши пределы тесны,
она заполняет осенние сны
и смотрится в небо, как в море.
И эта промытая, зыбкая даль
дарует возможность сменить на печаль
безмерное, чёрное горе.

Пора листопада с душой в унисон,
похожа на краткий, несбыточный сон,
что с явью не в силах тягаться.
Мелодия плещется подле виска
и музыка эта столь сладко горька,
что пёстрый наряд декораций

нисколько не режет, но радует глаз.
Судьба, точно книга. Столь краток рассказ,
но сколько вмещается, чудо!
В нём встречи, разлуки, нетленное, тлен,
канвою проходит нелепый рефрен,
«Во веки веков не забуду!»

В пустых обещаниях вязнет язык.
У Времени – вечность. У Памяти – миг.
Но с сердцем она неразлучна.
Пора листопада и строк о былом,
где грусть вытесняет тревогу со злом
и падают листья беззвучно...