Валентина Яровая

4
Холодное светило сверху наблюдало
За развернувшейся трагедией в ночи.
Внизу же все затихло, и не издавало
Ничто на острове ни звука.
И молчит,
Дыханье затая, гуляка буйный Ветер,
В лучах луны купая крылья, на скале сидит.
Не шелохнется воздух… Все в природе спит –
Морфей явился и свои раскинул сети.

Накрыл он ими и влюбленных. Те устало
Забылись, потрясённые, в тревожном сне,
Поняв, они в ловушке!... И надежды мало…
И сложно выбраться!...
Внезапно на стене
Таинственного замка, словно изваянье,
Застыл, возникнув, чей-то тёмный силуэт.
На фоне звёзд, огромный, в длинном одеянье,
Затмил собою он мерцающий их свет.

Стоит, безмолвный, неподвижный, озирая
Весь остров, судно, неожиданных гостей,
Которых занесла сюда планида злая.
(Такая уж она в игривости своей).

Но вот опять вдруг чей-то громкий плач раздался,
Надрывный, жалобный, – прорезал тишину.
Тут Темный от стены легонько оторвался
И медленно поплыл над морем, утонув
В сиянии Луны. Большой ночною птицей,
К несчастным приближаясь, в воздухе кружил.
Над судном замер на мгновенье – опуститься
К ним, очевидно, он на палубу решил…

Внезапно ожил остров. Тысячи кожанов,
Покинув лоно тёмных гротов, лоно снов,
Летели тучею над ним, шуршащей, жадной,
Грозясь накинуться на жертву, выпить кровь.

И в небо Тёмный взмыл, потом – опять на стену,
Спасаясь словно от жестоких кровопийц…
Глаза открыли спящие и перемену
Вокруг увидели ужасную – убийц,
Мышей летающих, величиной с собаку.
Ползёт за ними тень, пугающая мгла.
Ещё немного – утонуло всё во мраке…
Сдержать рыдания бедняжка не смогла.

Ни звёзд, ни света лунного не видно боле,
От шума крыльев их застыла в жилах кровь.
«Мы в шторм остались целы… Эти твари что ли
Погубят нас !?... – вознесся к небу крик. – Суров,
Безжалостен Твой приговор!...»
Тут вурдалаки –
Десятки, сотни, заглушив его слова, –
Чёлн облепили, налетели кучей, в драке,
Живую плоть сейчас почувствовав едва...
Далее будет.