* * *

Стремление-то есть,

а вот желанья - нет.

Ты раздвоился здесь:

то тьма в глазах, то - свет.

А крест тебя найдёт.

Расплата - впереди.

Назад или вперёд

иди уже, иди.

Всё гладь вокруг да тишь.

Знакомые места.

Ты топчешься, стоишь. 

Ждешь меч вместо креста?

Из черновиков

"Поэзия должна быть глуповата..."

А также - слеповата, глуховата,

по злобным временам и воровата.

А может, и вообще быть не должна?

А то, гляди, нашлась ума палата, -

друзей зовёт гулять в свои пенаты...

Поэзия должна быть виновата!

Любезная, на выход, всем - должна!..

Не виновата? Не должна? Куда там!

Коли не так, какого же рожна

ты проливаешься слезой солоноватой?..

* * *

А пальчики точеные дотронулись до шеи

и поцелуй запечатлел уста... 

Ты зарумянилась, бледнея, хорошея... 

И мы читали музыку с листа.

Вокруг всё было музыкой,

звучала 

она в дожде, и в темноте густой,

и в искрах окон вдалеке... Начало -

прелюдия пред жизнью непростой.

Мы жили в городке провинциальном,

старинном, на последнем рубеже, 

и в дождь на танцплощадке танцевали

под музыку, звучавшую в душе.

Пред этой идиллической картинкой

немею... Было! Рядом ты была!..

А то, что я носил с собою финку

в те дни - другие давние дела.

* * *

Пробираешься по кочкам

в гиблом городе теней?

Не проси судьбы отсрочки

и дороги подлинней.

Бесполезно, верно, спорить

с тем, кто стал и глух, и слеп,

не вникай в чужое горе, -

он обидчив и свиреп,

янычар, своих забывший,

обездоленный манкурт,

почитающий превыше

Бога свой убогий культ.

Где аэродром подскока?

Там себя забывший брат

в злобном мороке глубоком

на тебя наводит взгляд.