ЖИВАЯ Развалился рассвет Над тайгой свежепиленным тёсом; Расстелила заря Над туманами розовый плат. Золотым гребешком Вниз пройдясь по березовым косам, По осколкам зеркал Перешла меж камней перекат К деревеньке моей, Что раскинула избы над яром, На ладонях полян Среди леса, в подмышке реки… А вокруг журавли Из болот подпевают гагарам, И целуют озёра Шальные от счастья чирки. Здесь по-русски живут. И уходят из жизни по-русски. А чего тут жалеть – Каждый сам выбирает судьбу: Или водку с утра Месяцами хлестать без закуски, Или днями в поту Заплетать кружевами резьбу По духмянности плах, Чтоб запела в них даль ветровая, Чтоб проезжий народ, Увидавший мой храм у реки, Вдруг, опешив, сказал: «Боже мой, да она ведь – живая! Вот же – матушка-Русь! Что ж хороним её, мужики?!» Не в полотнах она Дотлевает в тиши Эрмитажа, А живёт как жила – Только спрятала серьги под шаль. Как тут петь да плясать, Если небо над Родиной в саже, Если мышь-вороньё Тащит зёрна в заморскую даль?! Ничего, всё пройдёт. Всё на круги своя возвратится. Нам бы только у Бога Прощенье своё заслужить За всё то, что бездумно Творили с родимой землицей, И понять наконец: Без деревни России – не жить… Вот и первый дымок, По соседству, над крышей поднялся. В переулке петух Загорланил, встречая рассвет… Вот и снова в любви Я деревне у речки признался: Без неё, как без Родины, Жизни для русского – нет! ОХОТНИК Дым над плёсом гнётся коромыслом, Лижет пламя мятый котелок, Харюзок, на прутике повиснув, Пульками отстреливает сок. Укатившись мячиком за плато, Плещет в речке солнце на мели, И стекает золото заката По ветвям в речные хрустали... Кто я здесь – хозяин, гость, прохожий? Я – охотник, вот мой карабин. Значит, враг? Но почему всей кожей Чую горечь срубленных рябин? И на тропах зверя обрываю Петли браконьеров у реки. Почему? Да потому, что знаю – У добра должны быть кулаки. Не нужна властям моя природа... Что с того, что лампою – звезда, Что порой еды – мука и сода? Не помрём, у нас и чай – еда. Это дочь всё зазывает в город. А кому за живностью смотреть? Вот хвоинка юркнула за ворот – Тоже надо кроху отогреть. Здесь ночами думаешь о многом: Времени, правителях, стране... Вот кому бы с совестью и с Богом Хоть разок побыть наедине! Солнце вниз ушлёпало по броду, Месяц серебром осыпал мох. Ухнул филин – выяснить погоду, У бельчат подняв переполох. Паучок спустился с небосвода. Чай брусничный млеет на огне... Засыпает дикая природа, Жизнь свою доверившая мне. НА САМОМ КРАЕШКЕ ЗЕМЛИ С ружьишком стареньким и лайкой Под мелко сеющим дождём, С душой ранимой под фуфайкой Иду в тайгу осенним днём. Как Рудакова баба Шура, У ней одна дорога – в храм. И я – такая же натура – К своим бельчатам и бобрам Спешу по гарям и болотам С аптечкой к старцу-глухарю, Простым, но жизненным заботам: Полянку выкосить зверью, Поднять стожок, ведь всяко может – Морозы жмут который год. А вдруг лосиха занеможет, И у зайчих к весне приплод... И дело даже не в добыче. А в чём? Да мне ли это знать... Кому-то – страсть, другим – обычай, А я готов и ниц упасть Перед зарёю на колени, Пичугой малою, за шаг... И слушать с детским умиленьем Лесных доверчивых бродяг. Замолкнет дятел, сойка тонко Заверещит: «Лиса, лиса!» Живи, живи, моя сторонка! Смотрите, люди, в небеса! И я смотрю, смотрю и плачу От счастья жить, дышать, любить, Брать в сердце слово на удачу И вить серебряную нить Таких стихов, чтоб мир дивился, Чтоб по углам щемилось зло... А то, что здесь, в глуши, родился, Не значит, что не повезло... Не плачьте, гуси, надо мною, Не рвите душу, журавли, Я первым выйду к вам весною На самый краешек земли. ДАЛЁКАЯ МОЯ Опрокинув ковшик над избушкой, Плещут звёзды в млечных омутках. Вьётся дым берёзовою стружкой, Спят леса в серебряных мехах... Вот и этот год опять встречаю С лаечкой, средь сопок и зверья... Кто бы знал, как по тебе скучаю, Милая, далёкая моя! У тебя проспект бежит вдоль окон, У меня – бескрайняя тайга, Закрутив метели белый локон, Красит зорькой понизу снега. По ночам вальсируют осинки, Подчиняясь лунной ворожбе, И кружат полярные снежинки Светлые, как мысли о тебе. Мысли, что когда-нибудь на свете, Пусть не в этой жизни, так в другой, Не зимой, так летом, на рассвете Встретимся, хорошая, с тобой. Обниму, заштопаю все ранки На душе иголочкой пихты, Зацелую солнцем на полянке, Окольцую лентой бересты. Самою счастливою на свете Сделаю, да мне ли не суметь!? Главное, мечту свою в секрете Сохранить, да золото на медь Не пустить в размен с бродягой-ветром, Да пореже ссориться со сном. Завтра снова день – по километрам... Ничего, пусть пишет за окном Веточкой замёрзшею осинка Золотое имя на снегу... Ты – не часть моя, не половинка, Ты – мой воздух, хлеб, костёр в пургу, Мой хранитель, муза, вдохновенье, Свет небес моих в закате дня... Это ты – моё стихотворенье, Песня лебединая моя... Знаешь, ты не права.* * * Я не голубь, клюющий с ладони, я родился в краях, где туманы дрожат на весу, где летящие в мах над землёй ошалелые кони с осеребренных трав осыпают копытом росу. Там осколки зеркал разметало небесной стремниной, золотые закаты, обнявшись, с рассветом встают и казалось тогда наша жизнь будет длинной-предлинной, как душевная песня, которую вместе поют. И такими бескрайними, светлыми виделись дали, если друг, значит друг, а любовь, так одна навсегда, как мы пели, клялись, как дружили, смеялись, мечтали! Как наивны мы были…. как искренны были тогда. А надежда живёт, что осталась та дверь приоткрытой, я по самому краюшку зорьки босым прокрадусь, в серебро окунусь среди трав и душою умытый на крылатом коне своей юности, ветром напьюсь... ...Ты меня не кори, что живу я мечтой голубою, я же всё понимаю, что это пустые слова, ничего не вернуть, я конечно согласен с тобою, я конечно не прав.... Только всё же и ты не права! ЗООПАРК Тайга. Рассвет. Над речкой звёзды Клюют неспешно глухари… Смотрю… И острие занозы Опять царапает внутри. Как жаль – нельзя охотоведу Жить по законам лебедей, Им – в небеса, тебе ж по следу Ползти назад в клубок людей. Жена с весны: «А, может, хватит? Все едут к морю, ты – в тайгу! Мне льготный дали, всё оплатят, А Юля? Снова – не смогу?..» А доча – всё моё богатство… Приморский город, солнце, пляж. Жена с утра бежит купаться, А дочка, взяв на абордаж Мою ладонь: «По зоопарку!» Жираф… Верблюды… Змеи… Слон… Козёл облез, но держит марку… Макаки в пляс… И слышу стон Чуть в стороне, и вижу в клетке Встал медвежонок из угла, И вдруг слеза, по ржавой сетке Скользнув, ладонь мою прожгла. А дочка: «Па, он лапку тянет! Ты хочешь в лес? Не бойся, нет, Медведик, папа не оставит, Он добрый, он – охотовед! Он всех спасёт! Он оленёнка Отбил у волка в холода…» А я, прижав к груди ребёнка, Беззвучно плакал от стыда. Вокруг народ смеялся громко. Кружил над парком медный туш. И стыли слёзы медвежонка На омертвевшей коже душ. ПОД СЕРДЦЕМ ВЕКА Когда земля ещё сшивала противотанковые рвы, когда любая мама знала, как печь лепёшки из травы, и по ночам ещё держали открытой дверь и свет в окне, ещё умели ждать и ждали давно убитых на войне. Ещё сидели на каталках обрубки огненных полей, ещё горели в своих танках они в тиши госпиталей, ещё менялась на базарах тушёнки банка у жулья, ещё держал ГУЛАГ на нарах любивших Родину как я, и только-только поднимались страной Кузбасс и целина, ещё вручались, не давались на день Победы, ордена, и каждый сызмальства гордился бессмертной славою отцов – родился я, и крик мой слился с летящим криком поездов, и словно заново рождаясь, косясь на дедову медаль, дрожало время, дожидаясь шагнуть моей дорогой вдаль! Русская поэзия | Владимир Квашнин (ya-zemlyak.ru) | ||||||||
КВАШНИН Владимир Александрович родился в 1958 году в селе Саранпауль Берёзовского района Ханты-Мансийского автономного округа – Югры России.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.