Радислав
ГУСЛИН
 

 СТРАСТНАЯ

 
ВЕЛИКИЙ ВТОРНИК
 
Вот время:
и мягкие ветви,
пускаются листья –
смоковница тихо пророчит.

Никто не отсрочит
ни часа, ни ночи,
ни дня не узнают заране
ни люди, ни духи
в небесной охране.

Пребудут в обмане,
кому интересно
 знать то,

что лишь знает
Отец Мой Небесный.

Но, как во дни Ноя:
и ели, и пили, рожали, любили,
(и всё бы не плохо).
Но Небо забыли!

Огнём будет море…

И двое на поле,
и двое на ложе,
один в колеснице,
другой прилип к коже.

Я чувствую тоже
хруст жернова, Боже!

Так кренятся оси:
о бодрости просим;
колени мои подкосились,
мы в жизнь не просились.

И речи так жгучи,
слова неминучи,
что с нами случилось?
мы будто упились.

И кажется, если бы знали,
что вор уже в доме,
мы б всё равно спали;
мы – в коме.

Кто верный Твой раб,
тот вовремя встанет
и пищу раздаст, и питьё;
не устанет
он миловать братьев,
людей и животных,
хотя он и раб,
но из рода свободных.

И, если он любит – бояться не станет.
Он ждёт и не ждёт, когда встреча настанет.
Жених его светел и чист, как невеста!
Для страха в Любви не находится места!



ВЕЛИКАЯ СРЕДА
 
Мандариновый сад…
Певчий дрозд… аромат.

В небесах белый штиль,
словно епитрахиль.

И что ночью так жгло,
вдруг к утру отлегло.

Исцеляются сны
чистым нардом весны.

Льётся дух, свят и чист,
как евангельский лист:

Миро по волосам
к погребальным слезам.

Алавастровый мел
расточительно смел.

В возмущеньи мужи,
в мыслях кружево лжи.

– Кто такая, откуда?
– Смотрит жадно Иуда.

А Мария у ног…
Тишь и немь – с нею Бог.

Снова сад… аромат…
Лишь, кто нищ – тот богат.


ВЕЛИКИЙ ЧЕТВЕРГ
 
Смотри, Я в слёзы омакаю Хлеб,
Возьми Иуда, делай, что задумал.
Ты выбрал горшую из всех судеб.
Зачем Отец в тебя Свой Ветер вдунул!

О, лучше б не родился ты, мой друг.
Твой поцелуй доселе жжёт ланиту.
Какой бездонный ад. Какой колючий круг
Чело сжимает и пророчит бритву

Страданий. Крови липкие ручьи.
Но это всё пройдёт, и Я воскресну.
Но ты, Иуда? Как перенести,
Твою потерю? Это неизвестно.

Томит Меня продажная душа.
А остальные – плоть Моя и Кровь,
Испейте Чашу и живите Вечно.
Я превращаю вас в Свою Любовь.
Пойми, Иуда – это бесконечно.

Ну ладно, тайна – тайна глубока.
Иван всех ближе, он лежит на персях.
Ещё текут по небу облака.
И всё по-прежнему и в городах, и весях.


ВЕЛИКАЯ ПЯТНИЦА
 
В багряницу одетый, с терновым венцом
На главе Человека с небесным Лицом,
Он стоит, словно амфора тишины,
И Пилат не находит осужденья вины.

Но народ уже пьяный кровавым вином:
Подавай нам Варавву, а Его мы распнём.
Мы напрасно «Осанну» орали Ему.
А Он видит лишь Чашу, и пить одному.

Смертью смерть попирая, на Голгофу взойти.
И уже умирая, молить: им прости,
Отче Света блаженный, в неразумье творят.
Я глаза закрываю и душой иду в ад.

Сердце ждёт Авраама, вижу Иова лик,
О, хочу, чтобы каждый к сиянью приник,
Кто вершил Твою правду, волю чутко искал,
Кто, так долго томившись, безмерно устал.

Обниму беспредельностью ласки Своей,
И на лоно к Тебе, в Бытие, в Эмпирей.


ВЕЛИКАЯ СУББОТА
 
О, стражу поставьте и гроб запечатайте камнем позора,
Смешные безумцы, над вами несчастье, проклятье укора
Всех звёзд, поколений людей, содроганье природы,
Куда б вы не скрылись, над вами свинцовые своды.

Тяжёлое бремя убийства, бессмертие ада.
Лишение Света, лишение Жизни – вот ваша награда.
Лишь жжение сердца, стыда непроточные воды.
И как изменить этот ужас? Но кончились годы.

Так время застыло. Суббота, Суббота – Какая Суббота!
Но всё-таки чую: в покое – движенье – работа.
И Тело в пещере, Душа обнимает пространство,
И как же не верить, что Дух неразрывное Царство?

Неужто же рака и бедная стража людская
Удержат Вершителя жизни, Создателя рая.

__________________
© Радислав Гуслин

_______________________________________________________________
© Международная поэтическая группа «Новый КОВЧЕГ»
https://www.facebook.com/groups/230612820680485/