Максим Зотов

Родился 10 июня 1975 года в Виннице.
По образованию - инженер, закончил Винницкий технический университет.
По призванию - журналист.
С 2004 года возглавляет журналистский коллектив винницкого еженедельника "RIA" и ежедневной газеты "20 минут". В медиа-корпорации "RIA" занимает пост вице-президента по контенту. Среди профессиональных наград - областная премия "Золотое перо" и неоднократное признание "редактором года".
Участник поэтического движения «ЛИРИКИ+», победитель поэтического конкурса «Малахитовый носорог - 2010», участник нескольких поэтических сборников винницких авторов.


ТКАНЬ

Пялятся пальцы в пяльца.
Тонкие нити тени
Втянуты в тайны танца
Острой иглою лени.

Вышиты вишни Шивы,
Спелым сочатся ядом.
Швы этой ткани живы.
Cпорим, не вспорешь взглядом?

 GIVENCHY

Нас учили прощать.
Ну, а мы научились прощаться.
Застелили кровать
Простынями вчерашней любви.
Ведь куда не пойди –
Все равно предстоит возвращаться,
Заметая следы
Стебельком придорожной травы.

В лабиринтах морщин
Заблудилось и мечется детство.
Остывают борщи
В жарких кухнях «твоих матерей».
Наши чувства давно
Развелись, но живут по соседству.
Им всю ночь бьет в окно
Свет рассеянных в хлам фонарей.

Все дороги прямы,
Кроме тех, по которым мы ходим.
За стеною тюрьмы
Тот же воздух: дыши – не дыши.
Но пока ты со мной,
Поливай эти робкие всходы
Родниковой водой,
Молоком... На крайняк, Givenchy!

БЕЗ ОПРАВДАНИЙ

Мясо-молочное меццо-сопрано
С конкурса творческого одиночества,
Вяло вещает, что будто бы рано
К имени нам с ней пришпиливать отчество.
Льсти. Мне приятны почести, радости,
Подвиги, Людвиги ваны Бетховены,
Горькие сладости, сладкие гадости...
Без оправданий. Так все мы устроены.
Линия жизни энцефалографа
С этой мелодией в такт конвульсирует.
Знак камертона, звон иероглифа –
Все, что игла самописца фиксирует.

ОТБОЛЕЛО

Бей посуду – я молчу!
Бога в душу палачу,
Да к чертям собачьим тело,
Все равно ведь околело.
По чужим счетам плачу,
Подставляю крест плечу,
Чтоб струна в груди звенела
Ошалело, неумело.
Сорви-головы верчу!
Супротив судьбы кручу,
Право – слово, лево – дело.
Заржавело, омертвело.

 СВЕРКАЛИ МОЛНИИ

А вчера всю ночь сверкали молнии.
Только дождь не шел, ему недужилось.
Мостовая не текла, не лужилась.
Гром скатал в рулоны жесть гармонии.
Помнишь, стекла отражали сполохи?
На щиты удары копий огненных
Принимали призрачные воины.
И казались гулом битвы шорохи.

+ + +

Размешай правдивой ложкой
Ложь в стакане бытия.
Может быть, всплыву и я
Черной точкой, чайной крошкой,
Мутью поднятой со дна.

 ТЫ СЕРДИШЬСЯ

Ты сердишься. Я, стало быть, неправ.
От древних истин толку не бывает.
Уж слишком часто продавал свой нрав,
Теперь его никто не покупает.
Я жил в броне, теперь и сам – броня.
Ты – сердце, что под этою бронею.
Ты ничего не стоишь без меня,
Но я, видать, и этого не стою.

+ + +

Пригуби меня
И выплесни осадок.
Исказит гримаса
Влажный рот,
И по подбородку потечет
Кровь моя –
Густеющая влага.
Вытри слезы,
Скоро боль пройдет.

+ + +

За окном в голубом
Проплывает облом.
К горлу ком, в сердце лом.
Поднят пол потолком.
Кроет дождь серебром
Грязный двор, старый дом.
Мне бы выхаркнуть ком,
Мне бы выдернуть лом.
Мне бы встать и пойти
Погулять вечерком.

БУДТО

Тьма заставит стекла потускнеть.
Ночью у окна такая мука
В пустоту бессмысленно глядеть,
Не роняя в тишину ни звука.
Где-то там недавно бился дождь
В тесной клетке неба грозового.
А листва не унимает дрожь,
Будто ждет дождя очередного.
Будто ветер подал ей сигнал,
Прошептав магическое слово,
Будто он про все на свете знал,
Будто он сюда вернется снова.
Вот он, краткий список наших прав:
Это небо, этот дождь и ветер…
И листва, что осенью опав,
Догорит в костре, рождая пепел.

ДЕТСТВО

Испорчена кукла,
Присела у печки
И тонет в пластмассовой луже.
Белое платьице –
ЛОТОС,
Цветущий на розовом озере смерти.

Калечный солдатик
Сорвался в атаку,
Костылем замахнувшись на мир.
Споткнулся, запнулся,
УПАЛ
С книжной полки и разлетелся на части.

Отчаянный мишка
Из желтого плюша
Вспотел, забираясь на тучку
Из синей гуаши.
ДОЖДЕМ
Пролилась его вера в бессмертье.

Соломеннобокий,
Просмоленный, смелый
Бычок направлялся на бойню
По щепочке хрупкой.
В ВОДУ
Глядело его безнадежное счастье.

+ + +

Вечер. Пыль ложится покрывалом
На асфальта черные бока.
Солнце их до дыр попропекало,
Дождь ожоги остудил слегка.
Желтый лист, как пластырь на порезе.
Прилепился, сам-то еле жив.
Он и я в одной играем пьесе,
Душу под колеса положив.

 СКАЗОЧКА

Мокрым воробышком
Под ласковым дождиком
Ждешь, когда солнышко
Выглянет злобное.
Высушит перышки,
Выжжет до пеплушка
Робкую душеньку
К чертовой матери.

НА ЛАДОШКУ

Солнце на ладошку,
Серебристый мячик.
Жили понарошку.
Скачет… скачет… скачет…
Жили, не тужили.
Пели, как умели.
Дружбой дорожили,
А любить не смели.
Не теряв искали,
Не найдя скулили.
Горе даром брали,
За тоску платили.
От себя сбежали,
Путь домой забыли.
Мертвых уважали,
А живым простили.
Первыми не били,
Сказку былью звали.
Да по чернобылью
Наугад гадали.
Не было той были.
А была, так спели:
«Жили, не тужили,
А любить не смели».
Сердце на ладошку,
Словно детский мячик.
Жили понарошку.
Скачет… скачет… скачет…

+ + +

Торф, чернозем, песок и глина…
Ущербный зуб чужой луны
Блестит во рту у бедуина.
Мы спим в объятьях целины.
Нам снится зыбкая трясина,
Портвейн и тещины блины.

+ + +

Небо на стеклах
Мокло.
Падали листья
Близко.
Юная осень
Просит.
Быстрой, холодной
Смерти.

+ + +

В нашем небе не осталось звезд –
Облетели, будто листья с ветки.
Наконец-то сдох счастливый дрозд,
Певший песни о свободе в клетке.
Накатили солнечные дни
Потною, удушливой волною.
Срок придет – забудутся они.
А затем забудут нас с тобою.

+ + +

Дальше едешь – дольше будешь.
Потеряешь, позабудешь
И вернешься не туда.
Скоростные поезда
Прут по рельсам наших судеб.
Будь что было – путь, что будет
Да распутная звезда.
Чей-то лес на шпалы рубят.
Победителей не судят,
Их прощают навсегда.