Сергей ЕВСЕЕВ

 

***
Любовь, любовь, вдохни в меня огня!
Лишь вслед тебе стремлюсь я чрез пространства.
И в тишине ночной, и в суматохе дня
Я светом жив твоим, твоим коварством…

Любовь, любовь!..
На склоне бурных лет
О чем, скажи, ты вспомнишь со слезою?
Наверное, о том, чего в помине нет.
И вспыхнет прошлое во тьме живой звездою.

***
Зима, метель, сквозь занавески
Все тот же лунный свет извечный.
В мерцанье свеч – виденья, фрески…
И ты – в сиянье подвенечном.

Вся в серебре, в парче из злата,
В цветах, что живы лишь мгновенье.
Наш ангел – бледный и крылатый,
И строк случайных откровенья.

Вино в хрустальных переливах,
Но лишь пригублено и только…
В ночи – бубенчик говорливый,
Копытится шальная тройка.

Парча, заветная сорочка…
И плачет ветер заунывный.
"Я украду тебя и точка!"
Любовник страстный и наивный.

"Я украду тебя…" – "И что же?
Ну что же дальше-то, мой милый?"
…Забрезжит утра свет тревожный,
И вмиг развеет все, что было.

И снова нудная работа,
Друзья, попойки, клубы, встречи…
Ну а пока что для чего-то
Нам дарит чудо этот вечер.

Метет метель, и мгла, и ветер.
Свеча в ночи одна мерцает.
Безмолвна ночь – спит все на свете.
Свеча горит и тихо тает.

***
Любимая спит, мне уткнувшись в плечо.
Любимая спит – ей снятся рассветы.
Завтра вновь будет день, и опять потечет
Наша жизнь по своим ветхим-новым заветам.

Любимая спит. Ей снятся сады.
И снится ей берег лазурный.
И горы, и солнце… и бежит вдоль воды
Все такой же красивой и юной.

Любимая спит. Покрепче прижму
Ее к себе, теплую, милую…
И в танце мечты подхвачу, закружу,
Осыплю словами малиновыми.

Любимая спит. Завтра вновь будет день.
Помчатся дороги крылатые.
И снова шум улиц, дела – дребедень,
И снова тоска незакатная.

Любимая спит. Ей снятся сады.
Ей снятся дороги волшебные.
И идем с ней вдвоем по следу звезды
В пределы, никем не изведанные.
***
За чертой – неуемное лето!
Ты пришла, как сиянье в ночи,
В бархат сумерек ветром одета,
И с улыбкой шепнула: "Молчи!"
И слеза – драгоценная влага,
Обожгла… И была – не была:
Словно в юность – восторг и отвага
Отпускали свои удила.
Так, в огне, зачиналася Нежность.
Вырастала, рвалась из тенет.
Мрак и свет!.. и восторг, и безбрежность
На излете безудержных лет.
Или это мне только лишь снится?
Словно в ночь, через сумрак глухой
Полыхнет ярким светом зарница,
А потом – вновь вселенский покой.
***
И вновь меж нами расстоянья,
Границы, дали, города.
Но вновь и вновь,
как в час признанья,
Твои глаза мне шепчут: "Да!"
Лучатся глубиной небесной,
Несут к душе волшебный свет.
И света этого чудесней,
Наверно, в целом мире нет.
***
Только эти шаги, что стучатся в мое одиночество,
Только эта печаль, что навек поселилась во мне.
Ах, как пусто вокруг! А чего-то хорошего хочется.
Ах, как трудно душе прозябать на беспочвенном дне.

На Днепре купола дивным светом весенним расцвечены.
А в садах детский крик – жизнь извечно стремится вперед.
И приходит покой, вспоминаются истины вечные:
Бесполезно спешить, ведь всему на земле свой черед.

И на все есть свой смысл, каждой пташке своя излучина.
И во всем благодать – как чудесно задумана жизнь!
Что ж так ноет в груди, что там в теле еще не изучено,
Что так рвется наружу и над далью весенней кружит?

Это наша душа – в синь небесную вырваться страждует.
Ну и наши грехи, что навечно уж с нею сплелись.
Все же скоро весна – снова новью все чувства обрадует.
Это значит, мой друг, что опять продолжается жизнь!

Это значит – к шутам все ошибки, грехи и сомнения.
Вновь навстречу весне распахнемся, дав волю мечтам.
Все еще впереди: встречи, песни и стихотворения!
И бескрайность любви, что подобна весенним цветам.

***
Ах, были бы ночи наши длинней,
Насыщенней лаской – весенние ночи!
С чего ж тогда сердцу стучать все трудней,
Чего безрассудный наш век еще хочет?

Дыханьем огня расцвел поцелуй.
Раскинулись солнцем стремленья благие.
И с неба полилися тысячи струй.
И мы под них прянем – бесстыдно нагие…

От рук твоих пахнет зарей и вином.
Из глаз твоих брызжет настырность прибоя.
Еще миг, другой и, разморены сном,
Друг друга в объятьях с тобой успокоим.

За окнами полночи бархат глухой
Ковром развернется до самых пределов.
Сомкнешь лишь глаза, как мир, сам не свой,
Сорвется с орбиты со всем беспределом.