Владимир Корнилов


 Кузнец Корнила

Он не водил компаний бражных,
Не хороводился весной,
Но вот в Николин день однажды
Заслал сватов к вдове одной.
… Венчал его с соседкой Фросей
В церквушке сельской рыжий поп.
И всю деревню в эту осень
На свадьбе тряс хмельной озноб.
Отец напутствовал сурово:
"Ты, сын, про счастье не долдонь!
Оно серебряной подковой
Само не ляжет на ладонь!"
И день спустя у кузни старой
Корнила был уже с женой.
Вновь наковальня от ударов
Обряд творила грозный свой.
Бугрились руки мышцей каждой.
Пудовый молот: выдох-вдох.
С лицом, покрытым едкой сажей,
Он был красив, как в гневе Бог...
В поющем пламени горнила,
Нагрев до белых брызг металл,
Прапрадед мой - кузнец Корнила
Мою фамилию ковал.

На деляне

М а м е
С чем сравнить материнскую силу?..
На исходе январского дня
Мать, обнявши седую осину,
Родила на деляне меня…
Лес был полон рабочего люда.
Пели пилы, и ухал колун.
Каркал ворон, встревоженный гудом,
Одряхлевший, как старый колдун.
Храп озябших коней от мороза,
Говор баб, нагружавших дрова, –
Всё вдруг смолкло, когда у обоза
Возле нас хлопотала вдова.
Дед, склонившись над крошечным чудом,
Мял ушанку и часто моргал:
«Эй вы, бабы! За внука не худо б
Четвертинку да кус пирога!»
И, укутав нас тёплым тулупом,
Вожжи в руки – и прямо в село.
Вслед судачили бабы: «Не глупо ль –
На деляну родить понесло?!»
… Недороды да бедность по сёлам.
Даже песни не пелись без слёз.
Дед же въехал в деревню весёлым:
«Мужики! Пополненье привёз!».

Учительница

Антонине Павловне Никифоровой
Она входила в класс всегда
С лицом чуть строгим, но приветливым.
Какие бури и года
На нём оставили отметины?..
Из родников ее души
Мы опыт черпали накопленный.
…Вот перед нами Русь в тиши
На рубежах застыла копьями…
Мы видим сквозь туман веков,
Как по степи хазары мечутся…
Вот на виду у казаков
Тараса Бульбу жгут над вечностью.
От гари черным был рассвет,
Да горе вдовье колобродило…
И мы в свои тринадцать лет
Осознавали слово Родина…
В словах учительницы гнев
И боль, и гордость затаённая.
И представлялась нам в огне
Земля отцов непокорённая…
А стон врагов и стук копыт
Терялись там, вдали, за грозами.
…Но Русь по-прежнему стоит, –
В озёра смотрится березами.

Бабушки России

Любимой бабушке, Корниловой
Ефросинье Петровне
Теплоту и материнства силу
Солнышко струит из ваших глаз,
Славные голубушки России,
В сказках детства нянчившие нас!..
Сколь бессонниц вам на долю выпало,
Слёз горючих вызрело в ночах?..
Избелью вам волосы осыпало
Каждое страдание внучат.
Потому и чтим мы вас, единственных, –
Героини книг и кинолент, –
Что в стране той светлой и таинственной, –
В детстве нашем, – ваш оставлен след.
…Фёдоровны…Дмитревны…Платоновны,
Сеющие зёрна доброты,
Вы для нас – Арины Родионовны –
Кладези духовной красоты.

Весенние колокола

Я у весны весёлым звонарём
Устроился на время половодья,
Чтоб хмурый день, разбуженный зарёй,
Наполнить вешней музыкой сегодня.
…Я нынче встал еще до петухов
От взмаха крыльев деревянных ставен,
Апрельский ветер в колокол стихов
Ударил первой перелётной стаей.
И хмарь ушла… И свет земной окреп.
Лишь дальний лог окутан был туманом.
…А я подумал: «В пору сеять хлеб.
В такое время нелегко крестьянам…»

Деревенский рассвет

Еще звёзды не все погасли.
Зори тихо за лесом спят.
Дремлет сумрак над старым пряслом
И над играми жеребят…
Спят натруженные дороги.
Спит деревня, устав от забот.
Полуночница-выпь в тревоге
Громко всхлипнет и обомрёт…
Пахнет клевером, спелой вишней.
Тишь рассветная хороша.
В час такой на озёрах слышно –
Карпы плещутся в камышах.
…А петух и сквозь дрёму слышит –
Подступает зари огонь.
Встрепенётся, взлетит на крышу
И – растянет свою гармонь.

Рождение утра

Еще витают сны,
И люди спят покуда,
Рассветные часы
Рождают миру чудо…
Запели петухи
Свой гимн на всю округу.
Проснулись пастухи –
И жизнь пошла по кругу…
Во мгле еще заря,
Но мрак ночной редеет.
…И свет земной творя,
Господь о нас радеет.
Он шлёт свой первый луч
Сквозь дымную завесу,
Смахнул остатки туч,
Рассыпал трель по лесу…
Набрав лучей в горсти,
Посеребрил озёра.
Смотрю – не отвести
Восторженного взора…
На сердце благодать
От музыки и света.
…И я готов страдать,
Чтоб вновь увидеть это.

Сеностав

Здравствуй, лето мое падунское! –
Смех и песни под щебет птах –
Здесь раздолье лугов июньское!
Шаг упруг и широк размах.
Косы тонко над лугом тенькают.
Дали вызвонил сеностав.
Косари, как ватага Стенькина, –
В этом буйном разгуле трав…
Небо светится синим донышком,
Распогодилось – знай коси!
Сверху огненной птицей солнышко
Сторожит сеностав Руси.

В страду

Вновь на селе забыли люди роздых:
С июльским зноем подошла страда.
На диких травах настоялся воздух,
И сеном пахнет в родниках вода…
И лишь в окошках свет зари забрезжит,
Шумнёт пастух – и только был таков.
А кто заспит, собаки тем набрешут,
Что мужики ушли до петухов…
А в полдень бабы, позахлопнув ставни,
Несут обед да пиво для косцов
И ловят взглядом в буйном разнотравье
С отцами увязавшихся мальцов…
А мужики поглощены работой,
Но жён своих узрев издалека,
Неторопливо, вроде с неохотой,
К ним подаются в тень березняка.
…И, отобедав там с домашним пивом,
Глядят на жён уже повеселей.
Иной косец щипнёт свою шутливо,
А та ему: «Да ну вас, кобелей!»
И мужики, стряхнув с себя усталость,
Уйдут вершить зароды дотемна.
В деревне только немощная старость
От жарких дел в страду отстранена…
Погаснет день. Осядут в травах тени.
Дохнёт прохладой сумрак от реки.
Речные ивы, замочив колени,
Уронят в воду пыльные платки.
…И мужики, уж затемно шагая
Тропинкою меж зреющих овсов,
Несут устало дрёму Иван-чая
Да на руках уснувших сорванцов.

Русская земля

Выйду на крылечко, а вокруг – тайга.
Вдаль струится речка – звонки берега.
А за нею горы, житные поля,
Милые просторы – Русская земля.
Русская до боли – даже в сердце дрожь.
В эту пору в поле вызревает рожь.
Налилась пшеница, колосист ячмень.
Синекрылой птицей распластался день.
Сердцем обмираю я среди полей:
Нет конца и края Родины моей!
… Звякаю уздечкой, тороплю коня:
Казаки за речкой, в поле, ждут меня.
Скинули папахи и сошлись на круг.
Белые рубахи вспенились вокруг.
То собрались вместе внуки Ермака
Славить в новых песнях удаль казака.
Их подхватят горы, реки и поля,
Отчие просторы, – Русская земля…

* * *
Мы давно у деревни в долгу
Перед светлою памятью прадедов.
Белый город на том берегу
С детства жил в нас малиновым праздником...
Нас манили к себе города –
Их в рекламах веселые улицы...
Разве мы понимали тогда,
Что без нас деревенька ссутулится?
Запустеют поля за селом,
Речка высохнет, даль затуманится.
Отдадут деревеньку на слом –
Даже память о ней не останется!..
Боль гражданская ранит строку,
Совесть горькими учит уроками:
Сколько брошенных сёл на веку?!.
Сколь сейчас их с незрячими окнами?!

* * *
Посвящаю самобытному русскому
писателю Василию Ивановичу Белову
Веками слыл превыше ценностей
На поте выращенный хлеб.
… И всё же вирус праздной лености
Закрался в души и окреп…
И там, где сеяли озимые,
Цвела гречиха, зрела рожь, –
Теперь поля необозримые
Позаросли бурьяном сплошь.
…Ужель крестьянское радение,
Что к нам от прадедов дошло, –
Настигло общее затмение,
Порушив русское село?..
…Но память злой недуг тот вызнает –
Вернёт из обмороков нас.
На пашнях снова колос вызреет.
И слышим станет божий глас.

В августе

Какое согласье в Природе –
Умиротворения дух?!
Недаром у нас в огороде
Расцвел в эту пору лопух.
Но он, словно гость нежеланный
Для ярких нарядных цветов,
Небесной не ведая манны,
Ютился меж сорных кустов.
…Отшельник, отвергнутый всеми,
Познал он и тяпку, и плуг…
Но в августе гордое семя –
Лазоревым вспыхнуло вдруг.
И эту улыбку Природы
Случайно увидел поэт,
В заросшем углу огорода
Заметив лазоревый цвет.
И он восхитился растеньем, –
Хоть с виду лопух неказист,
Но нежное в бликах цветенье
Стихами просилось на лист.
…И пасынок жизни суровой –
Земли горемычная соль –
Восславлен был праведным словом
За все его муки и боль.

Русь

Пахала, сеяла, косила,
Детей кормила молоком.
Крестьянской девушкой ходила
По дымным росам босиком.
Любила ты, и эта завязь
Передалась мне по крови.
И пусть враги питают зависть,
А я тянусь к твоей любви.
...Моей любимой нету равной –
К лицу ей тонких кружев вязь.
И пусть зовут не Ярославной,
Я сам – ее холоп и князь.

День рожденья гармониста

Клуб закрыт, и закрыт сельсовет:
Все к Степану спешат на обед.
На столах разносолов не счесть.
Выпил чарку – и есть чем заесть…
Расплескалось веселье вокруг
От гармони, зовущей на круг.
Даже бабки – Степана родня, –
Подбоченясь, поют у плетня:
«Я младою задорной была,
Самой первой плясуньей слыла.
Выйду в пляс – крикну – шире края!
Ох, ты, хонька-махонька* моя!»
...Трое суток село ходуном –
Пьют и пляшут – согреты вином
Праздник душу Степана объял,
Широко он, по-русски гулял –
У гармони осипли меха,
Женщин чуть не довёл до греха:
Каждой, словно подлил кипяток, –
Не смолкает лихой топоток.
Пыль столбом – и, как бубен, земля.
А Степан выдаёт кренделя!..
…Дед Егорий, Степана хваля,
Пел на дудке, народ веселя.
Сам приплясывал музыке в такт, –
Видно, раньше плясать был мастак:
Глянь, как ходит под дедом скамья!
"Ох, ты, хонька-махонька моя!"
Даже эхо, в округе звеня,
Поохрипло за эти три дня.
...Покидая веселия круг,
Все остынут не враз и не вдруг:
Есть у праздников мера своя.
"Ох, ты, хонька-махонька моя!"

Хонька-махонька* – диалектное сельское выражение в виде эмоционального выкрика во время плясок или исполнения частушек

Барышня осень

Небо бездонно от просини.
Смехом искрится река.
… Барышня, нам не до осени:
Мы Вас не ждали пока.
Что же Вы лету перечите,–
Если еще зелен̀ы
Сопки на всём междур̀ечии,
Женщины счастьем пьян̀ы.
Если блестящими нитями
Марево веет с полей.
… Барышня, Вам по на̀итию
Чудится крик журавлей.
Зреет их грусть над болотами
В зареве солнечных вьюг.
Ими еще не налётаны
Первые стёжки на юг.
Это приснился Вам д̀авнишний
В золоте весь окоём.
… Осень, откуда Вы, барышня,
В ярком наряде своем?

В сентябре

Не встречал я осенью нигде
Красочней и трепетней картин:
Лучезарен каждый божий день
С серебристой дрожью паутин.
Золотые свечи сентября,
Придают торжественность лесам.
Всякий миг такой боготворя, –
Свой восторг дарил я небесам.
… Храм осенний светел и велик –
Благодатью Вышней сотворён.
Как прекрасен он и огнелик,
Солнцем осиян со всех сторон!..
Чуть поодаль купола церквей
С ярко-желтым пламенем берез –
Это образ Родины моей –
Дорог мне и памятен до слёз.

Осеннее настроение

Грусть вселенская разлита,
В душу въелась тишиной.
Сеет в меленькое сито
Серый морок ледяной…
Неуютно, зябко, сыро
После теплых летних дней.
Прохудилась крыша мира –
Заненастило под ней…
Выткан день из ткани ветхой,
Незаштопанной давно.
…Осень яблоневой веткой
Грустно тенькает в окно.

Смерть деда

Светлой памяти моего деда
Корнилова Ивана Григорьевича
Саднит в душе и кровоточит грусть:
С моим селом я нынче расстаюсь.
Здесь каждый встречный с детства мне знаком,
А нынче – соболезнуют молчком…
Родство с землёю крепло много лет,
Не исчезала с милым краем связь.
Ушел из жизни мой любимый дед,
И нить с селом навек оборвалась.
… В больнице он не плакал, не нудил.
Шутил, как мог, и тосковал, как мог.
И всякий раз за почтою ходил,
Да почтальон письма не приберёг…
Он был печник – какого поискать.
Походкой легкой мерил новый день.
Стелились зимы на его висках
Седым дымком веселых деревень.
… Его согреть бы ласкою простой –
Приехать в отпуск хоть на краткий срок…
Теперь горюю, что за суетой
Не присмотрел за ним… не уберёг.

Берег детства

Где бы ни мотали нас года,
От судьбы нам никуда не деться.
Только будут в памяти всегда
Отчий край да островок из детства…
Там Емеля каждый год на май
Говорящих щук таскал из речки…
Там однажды на волшебной печке
Мы катались (так я звал трамвай).
… Детство, детство – голубой мираж!
До тебя никак не дотянуться.
Нет минутки даже оглянуться –
Всё бегом: то дача, то гараж…
Но однажды, память вороша,
Вдруг потянет к отчему порогу.
… Может, хватит мыкаться, ей-Богу?
Вся и так уж в ссадинах душа.

* * *
Ночь ли это?.. Сумрак ли сгустился?
Только стало жутко и темно.
Говорят, в колодце месяц утопился –
Пил над срубом и упал на дно.
Потому и люди приутихли.
Не скрипит журавль пустым ведром.
Златокрылый месяц, не для них ли
Санный путь ты выстилал пером?..
Даже птахам нынче не поётся.
Льют дожди… И в траурном платке
Ночь-вдова склонилась у колодца
Над утопшим месяцем в тоске.

У камина

Люблю сумерничать в ненастье,
Когда с грозой бушует дождь.
Тебе никто не скажет: «Здрасьте!»
И никого ты сам не ждёшь.
...Но в этом смысл есть великий –
С душой побыть накоротке...
Мерцают огненные блики
Гвоздиками на потолке...
Всё – суета и быстротечность,
И только мир самой души,
Познавшей яркий миг и вечность,
Очистит нас от зла и лжи...
Гудят камин и непогода –
И ты один меж гневных муз.
...Душа в согласии с Природой
С себя отряхивает груз.

Таежные стихи

Откуда мог шатун проклятый
Набресть на нас в тайге дремучей?
И, снедь почуяв, сгрёб он лапой
Жильё, стоящее над кручей…
Как жутко чувствовать ознобье
В беде, подкравшейся незримо,
Где смерть вершится не по злобе,
А страстью голода звериной.
Так, пробиваясь трое суток
В тайге сквозь дикое заснежье, –
Тогда нам было не до шуток:
Везде стерёг нас рык медвежий…
Метель, гнусавя про поминки,
Рождала страх и безнадёгу.
…Мы во вселенной – две былинки
Взывали мысленно лишь к Богу.

* * *
Русь моя с её раздольем,
Хрусткий наст январским днем.
И горит... горит по вздольям
Снег малиновым огнем...
Кружева на снежных ветках.
В блёстках солнечный зенит.
В запорошенных беседках –
Смех серебряный звенит...
Сам мороз, крутой по-русски, –
Людям взбадривает кровь.
...И глядит на мир без грусти
Светлым праздником Любовь.

Зимний Никола

Тонкие снежные блёстки
Ангелы сеют с небес.
В инее белом березки
Сгрудились кучкой невест.
Всюду узоры в оконцах.
Весел и праздничен день.
Зимний Никола под солнцем
Льет колокольную звень.
Музыкой горней* влекомы,
Люди к молебну спешат,
Чтобы у Божьей иконы
Вновь освятилась душа…
Возле церковной ограды
Много нарядных старух,
Крестятся – празднику рады,
Глянешь – заходится дух.
...Значит, еще не померкли
Радость людская и грусть,
Если толпится у церкви
Наша исконная Русь.

Горней * – небесной



Русский говорок

Зимним утром – снег певуч и звонок –
Каждый шаг озвучен каблуком.
Жители сутулятся спросонок,
Освежая души холодком,
И, вливаясь в зарево проспектов, –
Потекут безудержной рекой, –
Тут порою – не до интеллекта,
Окунувшись в кипяток людской…
Кто-то обожжётся грубым хамством,
Кто-то преподаст ему урок.
…Целый день морозное пространство
Оживляет русский говорок.

Зимняя элегия

Восхищаться перестали мы:
Словно плёнкой застит взгляд.
...В пышных шубах горностаевых
Нынче ёлочки стоят...
Русь зимой щедра подарками.
В лес войди – и удивись!
За серебряными арками
Здесь совсем иная жизнь...
Плюнь на мысли оголтелые!
Прочь о деньгах разговор! –
И берёзок шали белые
Озарят твой мрачный взор.
Зазвонят лесные звонницы
О величье бытия, –
И душа добром наполнится
Вновь по самые края.

На Рождество

Воздух хрустящ и по-зимнему сладок, –
Как карамель.
Вновь закружил нас и внёс беспорядок
Праздничный хмель…
Весело, людно в такие минуты –
Сердце поёт.
Бог, разорвав наши тяжкие путы,
Крылья даёт…
Души светлеют в морозную роздымь
От волшебства.
Небо становится гулким и звёздным
В дни Рождества…
Теплются свечи на горних иконах –
Мир и покой.
Кается исповедально в поклонах
Грех наш людской.


Зимняя свадьба

Скачут звонко кони синие,
Ленты ярко развеваются.
Свадьба вытянулась в линию –
С небом санный путь сливается...
А зима, сверкая красками,
Озаряет свадьбу вымыслом –
И с поклонами, побасками
В рушнике ей солнце вынесла.
...Мчится! Мчится свадьба зимняя!
В колокольчиках, бубенчиках! –
Это Русь-невеста в инее
С Рождеством в мороз обвенчана.

В Сибири

Словно сказка живая
В расписных теремах, –
Так Сибирь вековая
Нынче вся в кружевах.
...Зимний утренний морок
Всюду мглист и тягуч.
За окном минус сорок –
Даже воздух колюч.
А мороз – аж дымится...
В белых шубах дома...
Но в сибирской столице
Мне по нраву зима.
Коль метель, – то до неба,
В рост медвежий снега.
Здесь не меряно хлеба
И богата тайга.
Здесь вином и закуской
В праздник вас угостят.
Коли пир, – так по-русски,
А обиду простят.
Если горе без меры –
Боль разделят и грусть.
...Не живут здесь без веры
В Православную Русь.

В Вербное воскресенье

Зачернели повсюду проталины.
Солнце благостно дарит лучи.
Очищаясь душой от окалины,
Всё отринув, – внимай и молчи!..
И услышишь ты песнь лебединую,
Грустный вздох уходящей зимы.
Так, сливаясь с Природой единою, –
Обретаем гармонию мы.
…С Божьим Промыслом в нас не останутся
Нерадивость и русский «авось».
К свету горнему люди потянутся,
Отряхнув с себя зависть и злость.
…Вновь душою в святое поверится.
Станут трудности все по плечу…
За добро – пусть добром нам отмерится.
А коль грешен – затепли свечу!
…С каждым часом – огромней прогалины.
Возле верб гомонят пацаны.
Очищенье идет от окалины
Нашей совести в Храме Весны.

Письмо Корчагиной Ксении

День Вам добрый, москвичка Ксения!
В стольном граде, поди, капель,
Растрезвонились дни весенние?
…А в Сибири – опять метель.
Вновь завьюжило над сугробами –
А сугробы у нас до крыш…
С Иннокентием* нынче оба мы
От забот отдохнем, глядишь.
…Перед Пасхой отбелит вьюгами
В наших душах и ржавь, и гнусь.
Все невзгоды осилим с другом мы –
Ради веры в Святую Русь.

* друг и собрат по творчеству Медведев Иннокентий

Пасхальные стихи

Молясь светозарным иконам,
Воскресшего славя Христа,
С пасхальным малиновым звоном
Слились православных уста.
…Бессмертную жизнь воспевая
В соборах святыми людьми,
Ликуй, моя Русь горевая! –
Обретшего в муках прими!

Байкал

Памяти Александра Вампилова
Зацвел багульник по угорам,
Зарёй окрасив лепестки.
И, сбросив лёд, дохнул простором
Байкал на сонные пески.
…Байкал. От сопок полдень синий
Стекает медленно в тайгу…
А там, вдали, в изломе линий,
Я взором лодку стерегу.
Быть может, там моя удача,
На гребнях пенистых валов,
Где чайки, за кормой маяча,
Подстерегают свой улов.
Где в шторм – одно к спасенью средство:
За вёсла взявшись, насмерть стой!
Чтоб берег зыбкий, словно детство,
Казался Родиной святой.


В шторм*

Сергею Прохорову
Море, как заправский вышибало,
С ног сбивает, норовит под дых.
…Сколько в шторм на море погибало
Норовисто-дерзких и крутых?!.
Потому и канут ежегодно,
Окунаясь с головою в риск, –
Что, смирившись в прошлом и сегодня, -
Морю так и не предъявлен иск…
И оно, разнузданное в страсти, –
Словно в бедах мы всему виной, –
На привет наш – радостное: «Здрасьте!» –
Зло окатит вздыбленной волной.
…А потом, ощерившись беззубо,
Зашипит, куражась над тобой.
И в пучину волн увлекши грубо, –
Зрит за каждой жертвенной судьбой.

В шторм* - из-за сильного отлива на морях гибнут множество людей,
не сумевших одолеть стихию.

Безумствуй, люби, восторгайся,
поэт…

Иннокентию Медведеву
…В Крыму нынче бархатный пляжный сезон
И щедрость Азовского моря.
Здесь воздух струит серебристый озон
И женские ласки во взоре…
И ты усмотрел среди тысяч её –
Всю в брызгах из солнца – Олесю.
Теперь твоя муза звучит для нее,
Достигнув высот поднебесья.
…Безумствуй, люби, восторгайся, поэт,
До крика наполненный страстью!
…Пусть служит твой стих и твой новый сонет
Земному бессмертному счастью!

Амазонки Азовского моря

Посвящаю любимой жене Тонечке
Амазонки Азовского моря –
Шоколадного цвета они.
Столько страсти в их пламенном взоре,
Что сожгут до конца твои дни.
…Только мне без тебя – одиноко:
Видно, слаб я и грешен душой,
Если в солнечных снах с синеокой
Сердцу грезится праздник большой.
…Отзовись! Помоги мне очнуться,
Чтобы чары прошли стороной!
Не дай Бог в те глаза окунуться
И узнать их полуденный зной!



* * *
Любимой Тонечке в день
нашей рубиновой свадьбы
Ты пронзила мужу сердце:
Знать, Амур тебе сродни.
Сыпь, любя, на раны перцем,
Привораживая дни!..
Молода душой и телом,
Яснолика и чиста.
Сорок лет уж пролетело –
С мужем все – уста в уста…
Вновь желанна и красива –
Будь такой же двести лет!
…Жизнь твоя пройдет счастливо:
Коли рядом муж – поэт!

РАЗГОВОР С ДУШОЙ

Из ковша Большой Медведицы
Звёздной славы я не пил:
В дни «российской гололедицы» –
Всяк в ней душу остудил.
…Не бывает в жизни худшего,
Чем разбитые мечты.
Оглянись, душа, заблудшая!
Отряхнись от суеты!
Коли суть твоя утеряна, –
Лишь Творец ее спасет:
Вдосталь каждому отмеряно
От Его святых щедрот.
… Но, пройдя сквозь мрак и тернии,
Обретём мы вновь с тобой
Благодать в часы вечерние
И согласье меж собой.
…Свой восторг отдам я зелени,
Светлым солнечным лесам.
… А тебе стремиться велено
К чистым горним небесам.

* * *
Остывает душа у поэта –
Всё мрачней и безрадостней сны.
Не пьянят ее запахи лета,
Ни цветущие зори весны.

…Вот и женщина мнится иначе –
Не сгорающей в страстном огне:
Тот напиток хмельной и горячий –
Он всё реже вскипает во мне…

Видно сердце сполна отлюбило
И, сгорев, превратилось в труху.
Но ведь помню, как душу знобило,
Как безумства дарил я стиху.

…Может, это всему передышка –
Осмысленье судьбы и грехов –
И в душе оказалось не слишком
Новых сил для бессмертных стихов?