О одиночество – осмысленная тайна.
О одиночество – раздумий тяжкий бред.
Гнетет и давит душу чрезвычайно,
Но на вопросы не дает ответ.
О одиночество – печаль моя седая.
О одиночество – горячих слез туман.
Я о прошедшем слишком мало знаю,
А все, что знаю – грезы и обман.
И одиночество мое, как песня,
Не прозвучавшая когда-то до конца,
И нам допеть напев бы этот вместе,
Но я не помню милого лица.
А одиночество напомнит мне, как прежде,
Ты рядом был, стучали в такт сердца,
И вроде бы затеплится надежда,
Но я не помню твоего лица…



В шампанском - апельсины!
Оранжевые льдины
В шипуче-звонком море
Искрятся на просторе.
Ко дну вдруг их потянет,
Но глубина обманет:
Поднимет их, играя
И пеной обнимая.
Смотрю на них в бокале
Ах, если бы вы знали,
Как мне легко и просто
Собрать все льдины в остров.
Как празднично, нарядно,
Как весело и звонко,
Как пестро, водопадно
Шипит в бокале тонком
Оранжевое чудо!


СВИДАНИЕ

В саду заброшенном прохладно и уныло.
Два привиденья, вроде, проходило…
Глаз нет и лица есть уже едва ли,
Деревья только шепот их слыхали
Все им напомнило здесь о былой любви,
Когда ходили по земле они,
- Tы помнишь, как встречались мы когда-то –
- Зачем об этом, временем все смято...
- Имя мое волнует или нет?
- Забыто все, померк уж жизни свет.
- Hо вспомни, как тебя тогда любил я,
Мы целовались... - Да, я не забыла,
Надеялись на счастье оба мы,
Надежда умерла, все в царстве тьма.
Воспоминаньями еще они делились,
В тумане постепенно растворились.
А кто их слышал? Ветер? Старый сад?
И что там было много лет назад?
Вдали растаяли два светлых очертанья.
Коротким было дивное свиданье.
Все мимолетно: жизнь людей не вечна,
Но что-то мы уносим в бесконечность.


Я не хочу умирать на земле!
Пусть это будет в волшебном полете,
На промелькнувшем звездой самолете!
Я не хочу умирать на земле.
Пусть мой уход будет тонко звенящим,
Будет он чуточку не настоящим.
Я обману всех и буду жива,
Вам оставляя вот эти слова.
Кажется мне: жизнь моя, словно пламя,
Ярко горит и трепещет, как знамя,
Все, что когда-нибудь сбудется с нами,
Мы возвеличим своими делами.
Я не хочу умирать на земле.
Это так скучно, тоскливо, уныло...
Все в нашей жизни должно быть красиво,
В этом и слабость, и счастье, и сила.
Я не хочу умирать на земле...
Что вы на это ответите мне?


В I5 лет, устав oт жизни
И написав предсмертное письмо,
Она покончила с собой со страшной мыслью,
Чтo умирать когда-то все равно.
Все близкие как будто постарели,
Друзья молчали: что же тут сказать?
Лишь в ужасе oт горя каменели,
Когда в рыданиях над гробом билась мать.
Она всех радостей земных себя лишила
Наверно, ей казалось в тот миг,
Что нет других путей, раз так решила
И замер на губах последний крик...
Да, умирать когда-то всем придется,
Но прежде надо по пути пройти,
Который свыше каждому дается,
Прожить достойней, прежде чем уйти...
А жизнь идет, и солнышко смеется,
Лист зеленеет, и журчит вода
И все, как прежде, только не вернется
Тот, кто oт нас уходит навсегда.



Мне мама про багульник рассказала,
Как он цветет, как пахнет, как хорош.
О родине её я знало мало –
В Крыму красот далеких не найдешь.
А я затосковала по бруснике,
Которой не видала никогда,
И о черемухе, что у речушки никнет:
Красавице, как зеркало, вода.
И сосны закружились в хороводе,
И ельник мрачный покосился мне вослед
И запах стороны той слышу вроде.
Да, вроде: ведь меня там не было и нет.
Но знаю: сопки и мороз, колючий ветер,
Лесные дали и просторов чистота –
Все-все издалека зовет меня, мне светит.
Далекая и милая Чита.


И зачем мы с тобой в разлуке?
Ты в одном конце, я – в другом...
О тебя не обжечь мне руки,
Не зайти к тебе запросто в дом.
Сколько будет тоски и муки,
Писем страстных и горьких слез,
И дождей, нагоняющих скуку,
Торопливых, спешащих колес.
Ты спешишь к своим самолетам.
Ты один, я одна. И потом
До тебя шесть часов мне лету,
До тебя не дойти пешком.


Если сам огонь зажег,
Не туши его, не надо.
Чтоб потух тoт огонек,
Хватит, может быть, и взгляда.
Ты зажег и потушил,
И опять зажечь старался,
Приходил и уходил,
Никогда ни в чем не клялся.
Я с другим и ты с другой.
Стоит ли теперь об этом?
Я забыла, ты забыл.
Пролетело наше лето.
Только снится иногда
Огонек мне тот тревожный.
Понимаю – ерунда,
Но зачем он снится все же?