Геннадий Сусуев

ЯБЛОКИ
Над домом дым
Над ним – Луна
Как ни глядим -
Нам не видна.

Колодца сруб.
За срубом – сад
Но, сторож груб.
Лют самосад.

Забор-плетень.
- Давай, пригнись!
Мелькает тень.
- Прошел, кажись.

Вновь яблок стук.
Шуршат ежи.
- Залазь на сук.
- Как? Подскажи.

Могучий дуб -
Сто лет и зим.
- Тот, кто не глуп –
Айда за ним.

- Чуть помоги -
Не дотянусь.
Не укради.
Но, хрусть и хрусть.

- Давай лови.
- Уже ловлю.
Адам и Ева.
***
Опять кусает губы Цицерон.
Слова дрожат как лезвие в руке.
Судьба имеет тысячу имен
И говорит на древнем языке.

Её слуга – Истории Закон.
Мы для него лишь копоть на щеке.
Он с милосердьем, явно, не знаком,
Не ценит строк в своем черновике.

А ты твердишь – забуду страшный сон,
Когда тебя ведут на поводке.
Что рассказать тебе про Вавилон?
Сам погляди. Там, видишь, вдалеке,

Где небо бьет в огромный барабан,
Сплошной песок и выжженные стены.
Их стороной обходит караван…
***
Идут года - глухие исполины -
И лилипутов давят не спеша.
Молчат уста, замазанные глиной,
Но, я живу и пробую дышать.

Беспомощней, чем устрица, чей панцирь
Не уберег от сухопутных рыб.
Как заявлял, когда-то, друг Гораций –
Мне непонятен жизни алгоритм.

Мир застеклён большими зеркалами
Прошедшее - безмолвное кино.
Хоть видно всех, идущих перед нами,
Но никого окликнуть дано.

ПРОРОК
Явилась ночь. Нахмуренные лица
Я попросил – мне кофе завари.
И замолчал из страха повториться.
И удалился в поисках зари.

Я посетил неведомые страны.
Пил из ручья, тяжелую как ртуть,
Где, надо мной глумились великаны,
В недобрый край, указывая путь.

Там изучил две тысячи наречий,
Пророкам, птиц переводил язык,
Пронзительный, как пение картечи.
И даже львов постигнул злобный рык.

Я говорил без словаря с судьбою.
И соглашались небо и трава.
А, вот теперь, беседуя с тобою
И не найти мне нужные слова.

 ПИЛИГРИМЫ
Горячий воздух пахнет канифолью.
Смолу роняют рыжие стволы.
Даль. Синева, плывущая над полем.
И облака, как старые волы.

Пылает полдень. Потные от зноя
Три путника присели у куста.
В далекий край шагают за звездою,
Не торопясь, с молитвой на устах.

На пол пути – из Рима в Палестину,
Суровую натягивая, нить,
Краюху хлеба делят пилигримы…
И ссорятся. Не могут поделить.

СОН
Все комнаты дышали неуютом,
Был старый дом, напоминавший гризли.
Часы дробили вечность на минуты.
А мыши ночь царапали и грызли.

С органным звуком закрывались двери.
И в дымоходе пели приведения.
Здесь не водились путники и звери,
Лишь отдыхали змеи на ступенях.

Качалась ель, ветрами покороблена,
Бесплотная, воздушней оригами.
Порой к порогу подбирались гоблины,
Но на рассвете превращались в камень.

Был лес и дом. Судачили прохожие -
Кто здесь живёт? Мы жили, тем не менее,
Счастливые, такие непохожие.
Делили хлеб. И даже сновидения.

РЫБАЛКА С ДЕДОМ
Вдруг зашумела, вздыбилась река,
И поползли неведомые твари.
Ночь проглотила тучи-облака,
И задохнулась от чадящей гари.

Пыхтел костер - варили пескарей.
Зашел к нам Леший - заедала скука.
Ворчала бабка: «Хоть бы поскорей…
Вернулся дед» – тревожилась за внука.

Они курили трубку у огня.
- Эх, хороша, ну, хороша махорка!
С ним была тварь – взирала на меня.
- А, это волк? – Да, чуть похож на волка.

-Он, наш сосед - заядлый птицелов.
-Ну, до чего ж на Лешего похожий!
Сосед сказал – таких вот пацанов
Хочу себе. Мороз пошел по коже!

Ночь отступала. Пели петухи.
Дед выяснял про что-то у соседа.
Ах, аромат той колдовской ухи!
***
Январь ершистый и колючий.
Сойдем на берег?
- Держи свой золотистый ключик -
Откроешь двери.
Январь воняет хлоркой, йодом,
Ванилью, мылом.
Как говорил учитель Йодо,
Пребудешь с Силой.
Веревка - верьвиё простое.
Куда уж проще.
- Ты помнишь времена застоя?
- Да, помню, в общем…
Вновь за окном лютует вьюга.
Компот из ягод.
Сегодня ветер веет с юга.
Не спится Яго.
«Свистят как пули у виска».
Мороз вне графика.
Такая жуткая тоска.
Не хватит трафика.

ГЕНЕТИКА
В твоих глазах и гибель и лекарство.
Как до твоей дотронуться щеки?
Что ты из древней, недоступной касты
Не понимают глупые щенки.

Мои щенки – шершавые ладони,
Вновь языками лижут пустоту -
Наивные бездельники и сони,
Хотя синицу ловят на лету.

- Таких как я, на свете миллионы -
Я прошептал, подушку теребя.
Куда не глянешь – клоны, клоны, клоны…
Но, кто же мне клонирует тебя?

НОВОГОДНЕЕ
В небесах уснул мой ангел
Смотрит розовые сны.
Эскимосы спят в яранге,
В ожидании весны.

Ночь. Полярное сиянье,
Как мерцание реклам.
Украинцы, россияне
Спят по собственным углам.

Ярко вспыхнула, сияет
Новогодняя звезда.
Даже стрелочник не знает,
Где ночуют поезда.

Три волхва устали спорить,
Вычисляют на компе
Кто и где родится вскоре.
Бог играет на трубе.

От его импровизаций
Потеплело на душе,
- Расскажу в другом абзаце…
***
Доброе утро и будьте здоровы,
Слякотно ныне и капает с крыш.
В небе пасутся быки и коровы,
Сразу понятно, что это Париж.

Вы не парите? А тоже могли бы,
Стоит лишь чуточку вам захотеть.
Чтобы поймать себе к завтраку рыбу,
Старый еврей в небе вывесил сеть.

Глянь – непутёвый запутался ангел.
Громко ругается - чертовы галлы!
Явно не местный, возможно из Англии,
Раз ничего не слыхал про Шагала.

ПОСТИМПРЕССИОНИСТЫ
Как будто индейцы идут по тропе,
На лицах горит боевая раскраска.
Синьяк над сосною корпит в Сен Тропе.
Какая картина! Не живопись - сказка.

Зачем удирать от себя на Таити?
Ах, там извините, кокосы и лето…
Гоген - извращенец, отчаянный нытик.
Охотник до девочек - неполнолеток.

Ему не давали французские крали.
Не нужно быть букой, такою занудой.
Сидит под бамбуком теперь на коралле.
И чешет своё вдохновенье до зуда.

Но, мы не уедем, старушка Европа.
Чуток вдохновенья. Стаканчик абсента.
Старушка не знает еще «Фотошопа»,
***
Сколько снегу-то за ночь нападало!
До колен, а иным и по грудь.
Вновь жильцы, как шахтеры, лопатами
Разгребают к спасению путь.

Все деревья в снегу – красотища-то!
Любоваться жаль времени нет.
Даже за ночь продрогшие нищие
Поглядеть выползают на свет.

Напрямик, как пчелою ужаленный,
Я опять по сугробам бегу…
Все равно, что читаешь Державина,
Увязаешь на каждом шагу.

Вот зима расходилась, старается!
Детвора до вечерней зари
Все кричит и в снегу кувыркается.
Покрасней чем твои снегири!

СЛУШАЮ МУЗЫКУ
Бьют клавиши током, темнеет от соли,
И пота рубаха.
Все пальцы в кровавых рубцах и мозолях
У бедного Баха.
В ветвях затаился, скрывается снайпер -
Следит за эскортом.
По сердцу уверенно движется скальпель,
Идет по аортам.
Степь пахнет полынью, удушливо горько и пьяно.
Вздыхает Иуда.
Закатное солнце, с печальным лицом Иоанна,
Упало на блюдо
Спаси меня друг - защити меня пруд -
Ведут на аркане!
Нет музыки. Ангелы грустно поют
Вдали… как цыгане.

 РАЗГОВОР В ЛЕСУ
Стоят стога и стежки сторожат
У них такая тяжкая работа.
Ведет ежиха ежиков, ежат…
- Стоп! - грибники выходят на охоту.

- Глянь - шевелится прелая листва -
Ежу сказала храбрая ежиха,
Когда скатилась капелька с листа.
- Кто обозвал жуть эту ежевикой?

- Мне говорили - в Африке ежи,
Как кенгуру смелы и длинноноги.
- Давай, еще про братьев расскажи…
- Их избегают даже носороги!

 ЛАГЕРНЫЙ СТИХ
Памяти Шаламова
Моё имя, проверь, начинается с «Ы»,
А фамилия с твёрдого знака.
Я рожден средь лесов и болот Колымы
В полумраке барака.
По ночам примерзала к подушке щека.
Вас пугают Де Садом?
А меня обучали законам стиха
Кулаком и прикладом.
Надзиратели, голод, мороз и ЧеКа
Объясняли «как надо».
Зарывали живьём, опускали под лёд.
В моём сердце осколки.
Не погиб. Уцелел.
Вот попал в переплет…
И пылюсь у поэта на полке.

АБРИКОСЫ ЦВЕТУТ
Абрикосы цветут. И опять холода.
Вот он символ любви и безумства.
Хлещет дождь по утру, и гудят провода.
Невозможно проснуться.

Сделал шаг за порог – как с разбегу в ручей.
Пропади оно – думаешь – пропадом.
Но шагаешь, бредешь, спотыкаясь, как Че
Боливийскими тропами.

Проклинаешь судьбу и безжалостный быт –
Многорукого вшивого Шиву.
Вдруг заметишь – цветут. Хватит плакать и ныть.
***
Мы с тобою сложение
Изучили на пять,
Но затем, к удивлению,
Вдруг пошли вычитать.

Наша жизнь как у белки –
Знай - крути колесо.
Так встречаются стрелки
Циферблатных часов.

Через миг разойдутся,
Чтобы встретиться вновь
Нет, не чашки то бьются –
Это бьётся любовь.

Так нелепо и мелко,
А - поди – разберись,
И вот эта подделка
Называется жизнь?

Прекратим причитания -
Не накликать беду.
Пусть одни вычитания
У нас нынче входу.

Ты не верь теоремам
Пусть давно в минусах
Не закончилось время
Ещё в наших часах.

Давай ближе подвинусь -
Вспомним вкус наших уст.
Если минус на минус
***
ЗНАК БЕСКОНЕЧНОСТИ
Что рассыпала бисером
Замела вместе с мусором,
Та - с повадками лисьими
Та, что с косами русыми.

Ревновал к фотокарточкам,
К опадающим листьям,
К улетающим ласточкам,
К неотправленным письмам.

Кто в совет сумасшедшего
Верил больше пословицы,
Его, счастье нашедшего,
Просит не беспокоится.

Укрываясь от нечисти,
Забрела эта осень.
Заменен бесконечностью
Месяц с номером восемь.

ДАНТЕ
Я путь прошел до самого конца.
Там нищие уже не просят хлеба.
Вначале было небо из свинца,
Потом – лишь мрак. И никакого неба.

Хоть призраки мне шли наперерез,
Добрался я до самых до глубин,
Где Диогена стал беднее Крез
И карлику молился исполин.

Рассыпалась на атомы душа,
Чтоб возродиться вновь - из ничего.
Смеялся старец смехом малыша.
***
Вдруг волхвы заявились, заполнили сенцы.
- Вот дары - говорят. - Пусть дары, подождут,
Я, пока, покормлю, спеленаю младенца
Посидите, спокойно хоть пару минут.

Говорите, что бог – ну, и что мне на это?
Он пока так беспомощен, немощен слаб.
Если Бог нам позволит - дотянем до лета.
Может мытарь у нас не отнимет осла.

Даже хлеба не вижу средь ваших даров,
Принесли молока хоть пол-литра?
Покормить, чтобы был он и сыт и здоров.
Для чего ему злато и мирта?

Впрочем, что, еще ждать от ученых мужей.
Отдохните, отведайте ужин.
Заночуйте, давно свечерело уже…
А, вообще, он похож, так на мужа.