Я слышу удивительный звук,
мне кажется, что жизнь – это глюк,
я думаю, что смерть – тоже глюк,
реален лишь навязчивый стук,
цедящий из меня пустоту:
звенит посуда, падает стул,
скрипят обрывки порванных струн,
шуршит душа, подобно листу.
И возникает слово, как фон
случайных, опрометчивых форм.
В преддверии строки и стихов
всегда слепой, немой и глухой
я слышу удивительный звук.