Игорь Карамнов
Из поэмы
«Дыхание Тайны»
12

Махмуд нас привёз прямо к центру,
за окнами город размыт,
как будто судьбе-киноленте
Всевышний внимает навзрыд.

К врачам собралась Ярослава,
а – не на Крымский Форос:
недавненько аль недавно
пришлось ей петь на износ…

Часов не считала и пела
про жизнь и серёжку ольхи,
про Айседору
и – смело
про страсть на просторах тайги.

Эх, если б была фонограмма,
то можно бы петь бы и петь
пока сам алтарь из Пергама
хотел бы помолодеть.

А так… Так без жертв, как без Солнца,
горит Жанна д’Арк на костре,
судьба, ты, до неба дотронься
на собственном алтаре!

Приехали к центру мы рано,
врачи ещё кофе не пьют,
и ангелы спят ресторана,
но блинчики нам подают
с вишнёвым и яблочным джемом,
тарелка, впрочем, – одна,
как жизнь и вот эта поэма,
но главное – песня-весна.

Весна! И фиалки раскосы
мы небо Сибири ко рту
подносим, словно берёзы…
Как жертвен их сок на ветру!

13

К врачам мы идём…
Парк старинный,
Леонтьев о тайнах поёт,
как будто любви субмарина
вот-вот над листвою всплывёт.

На клумбе – цветы, как родные:
барвинок, нарцисс и табак…
У Пушкина осень – унынье.
Быть может, в Тригорском и так.

Туда не стремился я, не был:
зачем мне кладбищенский холм?
Ведь Пушкин, – наверное, небо
не только в стихах, но – во всём…

Однажды удрал от врачей он,
но Ярославе – нельзя,
ведь голос не для харчевен:
таинственен, словно заря.

Спросил я врачей о Тавриде,
когда Ярослава туда
поехать смогла, чтоб увидеть
как дышит морская звезда…

Вердикт я услышал суровый:
не раньше конца сентября…
Летят, словно чайки, три слова
с частицею «не» говоря.

Врачи не бывают неправы…
Не верите? Я не шучу!
И лечат они Ярославу
по полной, а не – чуть-чуть-чуть…

Сказали, что жизнь – будто речка
по мне же – как яростный смерч!
И это не просто словечко,
но для кого-то и – смерть.

Но мы… Мы не будем о грустном,
а, если и будем, – потом,
на небе: не облака грузди –
невиданный окоём.

Такое бывает и море,
без края и без конца,
когда волны с смертью вновь спорят,
как любящие сердца!