Романовский Юлиан

 Туман над Росью

Я шел привычною тропою,
от поля запахов дурман.
Вот рожь, вот мак, а вот бурьян
слегка покрытые росою.
Внизу над сонною рекою
застыл, как облако туман
обнявши ивы гибкий стан,
кусты, окутав сединою.
Я зачерпнул его рукою,
поднёс ладонь к своим глазам
и этой влагою живою
умыл лицо. Моим губам
казался он живой водою–
прохладный утренний бальзам.



Элегия

Дмитраш С. Д.

Я прижался бы к облаку, и полетел...
В край далекий к земле родимой,
Чтобы правду сказать любимой,
Что тогда я любить, не смел.

Я всего лишь тебя согрел,
Запретив говорить о счастье…
Ты примчалась ко мне в ненастье
Для услады двух грешных тел.

Мир от снега тогда был бел,
Страшно выла колючая вьюга,
Мы сгорали в объятьях друг друга,
Нам Амур свои песни пел.

Я признаться тебе не сумел,
Что звезды одинокой мерцанье
Возродило во мне желанье
И другой я судьбы захотел.

Мы расстались! Таков наш удел,
На прощанье пожали руки
И не знали, что после разлуки,
Нам быть вместе Господь повелел.

И прижался я к облаку и полетел
В край далёкий, к земле родимой,
Чтоб назвать тебя просто любимой,
Как тогда я назвать не сумел.



Тайна жизни

Пророки не рождаются случайно,
Они приносят обновленья миг,
И только им известна жизни тайна
И вежливая боль, и молчаливый крик.

Они несут божественное слово
Сквозь глупость и невежество людей,
Не всякому дано, учить другого,
Как жить среди отравленных идей.

Не всякому дано такое право:
Сказать люблю, когда душа навзрыд,
Сказать люблю, когда вокруг лукаво,
Все, исповедуя добро, теряют стыд.

Творят безумие, свободой называя
Продажный рай земного вещества,
И вот мечта становится, любая, --
Вульгарной девкою простого естества.

И чернь земли сожрёт святое тело,
И чаще эхом слышится, – Распни!
Грядёт кумир нахально и умело
Давно в уже растраченные дни.

Пророки не рождаются случайно
И не один главой своей поник
За то, что б сохранилась жизни тайна
И вежливая боль и молчаливый крик!



В поисках истины

В своих мечтах я облетел полмира
И Бога вероятно прогневил,
Когда его искал. Но не хватило сил
Уйти от власти дерзкого «Кумира».
Но мне всего дороже в жизни лира,
И я не каялся, а просто, просто жил
И Музу больше Господа любил…
Читал Волошина, Ронсара и Шекспира,
Вольтера, Ницше, изучал Христа…
Я мысли (каждого отдельно) принимаю
И понял, что вольна одна мечта,
Мне кажется, что истину я знаю:
Бессмертна страсть, когда она чиста –
Беспечен, я пока во снах летаю…



Невыносима поздняя тоска

Невыносима поздняя тоска
по юности, по страсти и печали,
и пусть мудрей с годами мысли стали,
и седина не только у виска.
На первую любовь душа была легка,
мечты во снах препятствия не знали,
и чувства сладкие порою пробуждали,
и так легко писала стих рука.
Я не прошу у Господа возврата
к былым и беззаботным временам.
Пусть жизнь моя ещё не у заката,
а я брожу по чистым уголкам,
той юности, что мне дала когда-то
любовь и стыд и девственности храм.



Ночной звонок

С.Д.

Звонит тревожно телефон
В полночной тишине!
Снимаю трубку и сквозь сон
Я слышу: "Грустно мне!”
–Мне очень грустно без тебя,
Я рядом быть хочу!
–Сказала милая. Любя
В ответ ей прошепчу:
"Ромашки в сказочном лесу
Я собирал сейчас.
Тебе их скоро принесу!
–Постой который час!?
–Уже двенадцать? Ночь…Темно…
Мы в разных городах!
–Я знаю, ты глядишь в окно,
Цветы в твоих руках!
А за моим окном прибой,
Под звёздным серебром,
Играя лунною волной
Напомнит мне о том,
Что я как уголёк в костре
Огонь любви храню,
–Прости, я завтра, на заре
Тебе перезвоню!”



На клумбах городских лежала

На клумбах городских лежала
от влаги чёрная листва,
под ней зелёная трава
слегка от холода дрожала,
а талая вода бежала,
смывая снега кружева,
лишь небольшие острова
земля сухими удержала.
И кажется, что никогда
не будет дней уже погожих,
вот дней приходит череда
так удивительно похожих,
и эта серость навсегда,
и нет на улицах прохожих.



Мировая Душа

(Несотворённая)

Я дух лесного ветра влажных гор,
Я тень дождя, закат или рассвет
Прозрачный дым и воздуха узор,
И облака изменчивого след.

Я шум воды и птичий разговор,
Я всюду и нигде, меня на свете нет.
Я шелкопрядом сотканный простор,
Я сон и явь, и растворённый свет!

Но если эта песня есть в тебе
Рождённая жасмином в час ночной,
Стань ароматом вечности в судьбе,
Звучанием старой флейты под Луной.

Войди в Меня, как в золотой ручей
И растворись во мгле моих пустынь.
Я всюду и нигде и я всегда ничей.
Ты будешь лучшей из моих рабынь!



Ямб

Четырёхстопный ямб мне надоел:
Им пишет всякий. Мальчикам в забаву
Пора б его оставить…
«Домик в Коломне» А.. Пушкин


Люблю я ямб четырёхстопный,
Свободный, лёгкий, расторопный.
Его классический размер,
Такой короткий и удобный –
Для повторения пример.

Когда стихов насочиняю
Их по местам распределяю,
Ну, это после, а сперва
Я с анакрузы начинаю
И проскандирую слова.

Проверю: хороши ли слоги,
Чтоб ударенья были строги.
На лист бумаги, чередой,
Вдоль поэтической дороги
Поставлю звуки в ровный строй.

Объединю наречья в стаю,
Союзы – просто обожаю…
Бывает, что в строке раздольной,
Хоть сам того не уважаю,
Я рифмой пользуюсь глагольной.

Пяти стихам моим непарным
И пиррихиям безударным
В строфе особенная честь.
Спондеям места нет, коварным.
Цезура всюду может влезть.

Ну, что ж заканчиваю смело
Не надоел? Простое ль дело
Пред всеми мысли излагать,
Чтоб сильно за душу задело,
А не набор из слов читать.



Счёт календаря
Венец сонетов

Ну не дюжина ведь, хоть и 12. Нет-нет. И не венок, а венец, наверное?

Е.З.

Январь

Качались мачты кораблей
В конце огромного перрона,
А корабли на рейде сонно,
Погожих ожидали дней.

Борозды вспаханных полей,
Слоистые разломы склона
Остались за окном вагона…
И кажется, что нет милей
Земли открытой и бесплодной.
И грозный вид больших камней,
И синева воды холодной
Душе становятся родней.
И так манит звездой свободной
Далекий свет морских огней.
(Севастополь)


Февраль

Зима кончается. Февраль–
Сырой, холодный. На мгновенье
Случится в небе просветленье
И вот синеющая даль
Сквозь серых облаков вуаль
Глядит на мир, как обновленье.
Лишь ветра свежее движенье
Навеет легкую печаль.

Весны несмелое дыханье
Порой одним прикосновеньем
Наполнит радостью сознанье,
Взбодрит пришедшим вдохновеньем
И обострится осязанье,
И станет ярче ощущенье.
(Белая Церковь)


Март

Дни дождливые – непроглядные,
Дни весенние – вечно разные,
Мостовые уныло грязные
И деревья вокруг неопрятные.

Мне неведомы сны приятные,
Сны наивные и прекрасные.
Улетают, как мысли праздные
Годы юные – непонятные.

В ожидании буду мучиться,
В ожидании первой старости...
И душа никогда не научится
Счастье пить из конечной малости.
И теперь у меня не получится
Жить по-прежнему без усталости.
(Белая Церковь)


Апрель (Комета Галлея)

Невероятным был апрель–
Тепло и холод. Вечерами
Земля покроется снегами,
С утра туман, а днем капель.

И вот весна пьянит, как хмель.
Играет ветер над лугами,
Гоняет воронов кругами,
То птичий хор, то чья-то трель
Слышна с закатом, а над нами
Мерцает звездная постель,
Луна парит меж облаками.
Комета, будто карусель
По кругу вертится веками –
Невероятным был апрель!!!
(Белая Церковь)


Май

Свечи белые – каштаны.
Ветер рвёт цветы, как сор,
Чтоб создать из них ковёр.
А на клумбах будто раны –
Это красные тюльпаны.
И куда не кинешь взор –
Душу радует простор.
В одуванчиках поляны –
Солнцем сотканный узор,
В небе птичьи караваны,
У реки – лягушек хор,
Утром – слабые туманы,
Ночью слышен разговор –
Соловьиные романы.
(Белая Церковь)


Июнь

Клубятся в небе облака–
Творенье дивное природы,
Они, как вспученные своды
Приплыли к нам издалека.

От дуновений ветерка
И по велению погоды
Капризники небесной моды
Меняют облик свой слегка.

Неповторимые созданья
Воды и солнечных лучей,
Приятны мне их очертанья–
Бальзам для сердца и очей.
Они – вершина созиданья
И вдохновения ручей.
(Белая Церковь)


Июль

Однажды видел я, как плачут розы
И как седой туман объял цветок,
И как трепещет каждый лепесток,
Смахнув тихонько утренние слезы.

Бутон любви раскрылся. Сны и грезы
И голос вечный, и "ночной пророк”,
И вот душа, как скомканный листок.
Земная страсть… Мои метаморфозы…

Я мысли спрятал в тайный уголок,
Где мир, покой и не тревожат грозы.
Мне грустно. Правда... Нравственный урок–
Пустая трата слов унылой прозы.
Я лишь хотел сорвать бутон, а стебелек
Всё сердце исколол шипами зрелой розы!
(Белая Церковь)


Август (Счёт календаря)

Растаял август дымкой золотою,
Раскрасив небо цветом янтаря,
В траве пронёсся шепот сентября,
Седой туман струится над водою.

Последний лета день становится судьбою–
В нём первый поцелуй, как новая заря,
В нём откровенья миг и счет календаря…
И бесконечный мост над тихою рекою,
Что смог соединить два берега мечты.
Я по нему иду неведомой тропою
Уставший от извечной суеты.
И бури жду, хотя стремлюсь к покою,
И осень мне подарит чистые листы,
Написанные доброю рукою.
(Белая Церковь)


Сентябрь

Йодом солнцем и хвоей пахнет воздух морской,
Плесневеет полынь вдоль унылой дороги,
Разноликие камни печальны и строги –
Я приехал сюда утомлённый мечтой.

Опалил моё тело полуденный зной,
Розмарин исцарапал уставшие ноги,
И не радовал душу мне берег отлогий -
Край желанный и добрый сегодня чужой.

Сердце ныло любовью – наивная рана,
И её не прикроешь опавшей листвой.
Синь китайской сирени и клипсы платана
Растревожили мысли, заплакал прибой.
И глотнувши свободы хмельного дурмана
Я, бежавший из дома... вернулся домой.
(Севастополь)


Октябрь

Вот осень над землёй склонилась октябрём,
Дыханием тепла меня расцеловала
И с каждым поцелуем тело замирало
И стало сладко нА сердце моём.

И я бродил один погожим днём,
Шуршал листвой, что под ноги упала.
Над горизонтом небо догорало
И мне хотелось раствориться в нём.

И в небеса моя мечта взлетела,
Как лёгкий дым осеннего костра.
Отзолотился день и солнце село,
Но я бродил до самого утра,
Наверное, душа любви хотела,
Наверное, любить пришла пора.
(Белая Церковь)


Ноябрь

Покрылась ржавчиной земля,
Рябины гроздьями краснели.
На мир невесело глядели
Осиротевшие поля.

Кострища полные угля
Вокруг чернели,
А небо в серой акварели.
Покой и тишь, всему суля
Зима стучалась. Только ели
Убранство вечное храня
Так одиноко зеленели
На фоне плачущего дня.
О чем-то все ветра шумели
И так тревожили меня.
(Мироновка)


Декабрь

На зеленых ветках ели,
На поляне хрупким настом –
Чистый снег. На нём контрастом,
Словно на большой постели
Птицы черные пестрели.
С лаем в оханье горластом,
В оперении цветастом,
Сойки парой пролетели.

Где-то спрятались метели.
Тишина, благоуханье...
Под карнизами блестели
Слезы льда. Мое дыханье
Обжигал мороз, но грели
Мысли и воспоминанье...
(Белая Церковь)