Алевтина Евсюкова, г. Севастополь

 (Из серии воспоминаний) 

Происшествия в школе были, и ещё и не раз. А как же, без них? Неисповедимы замыслы поступков  школьников, и предугадать их совершенно невозможно. Вот еще один случай, доказывающий эту непредсказуемость ребят, произошедший в лучшем из классов школы по всем показаниям внутришкольного соцсоревнования – в восьмом «А». 

            Дело было после физкультуры. Неожиданно для учащихся завуч объявил «окно» – заболела учительница химии.

            – Прошу вас, молодые люди, – из класса, никуда. Вести себя тихо. Раскройте учебник химии и самостоятельно изучите следующую тему, а заодно и ознакомьтесь с условиями задания предстоящей лабораторной работы. За пятнадцать минут до  звонка я приду и проверю – как вы справились с заданием, выставляя оценки, ответу на заданный урок.

            После лыжной пробежки по морозу, ребята были возбуждены. Как выплеснуть накопившуюся энергию? Шуметь нельзя! Читать не хочется.

             Ребята, вы хотите читать? Нет? Тогда давайте, предложим это одному из нас – пусть читает вслух, а мы будем внимательно слушать, чтобы было, что отвечать Константину Ивановичу. Кому доверим чтение?

            –  Ковалевской Лиде – она у нас толково читает.

            – Голосуем? Единогласно? Хорошо. Ковалевская, садись за учительский стол. Остальные, – ша! Слушать внимательно, чтобы быстрее покончить с этим заданием. Потом отдохнём от наук.

            Слушали чтение на самом деле внимательно. Но, лишь только девочка закончила чтение, как в классе поднялся шум – кто галдели, а кто – успокаивали галдевших ребят. Тут Логущенко неожиданно вскочил на подоконник.

            –  Пацаны, а слабо, я сейчас выпрыгну из этого окна?  Под ним сугроб, глубокий. А кучи угля левее и дальше от этих окон. Я проверял. Так что, прыгать можно.

            –  Валера спятил… Ребята, как считаете?

            –  Да блефует он!

            –  Спорим!?

            –  На что?

            – На три рубля, если с одним тобою. С остальных – по десюнчику копеек.

            –  А если, Валерочка, ещё кто-то разделит твою участь «десантника-парашютиста»?

            –  Тогда с меня половина сбора на такого смельчака.

            –  Ну, а если прыгнут пятеро?

            –  Ну, не знаю…

            –  Зато мы знаем – всю кассу, делишь на всех поровну.

            –  Ну, так нечестно. Тогда я не прыгаю.

            –  Что, сдрейфил? Или «жаба задавила»?

            –  Ну, хорошо, согласен.

            И не успели ребята толком опомниться, как Валерка быстро щёлкнув шпингалетами, открыл окно и прыгнул. Все рванулись к окнам. Но за закрытыми рамами не было видно – что там, с Логущенко. Пришлось поспешить открыть все окна, чтобы можно было увидеть Валерку. Он же, живой и невредимый, уже выкарабкавшись из сугроба, отряхивался от снега. Увидев высунувшихся из окон одноклассников, он, весело улыбаясь, махал им руками, дескать, прыгайте, кто смелый.

            –  Ну, и чудик!

            –  Щиц,  готовь трояк, остальные десюнчики…

            –  И тут, раздвинув ребят, вскочил на подоконник Витька Нарежный.

            –  Что, тоже на подвиги потянуло? Или заработать захотел?

            –  А вы-то, как думаете? – и, присвистнув, выпрыгнул из окна.

            –  Поднялся гвалт. Ребята словно с ума посходили – принялись прыгать друг за другом, едва дождавшись, когда их предыдущий товарищ выкарабкается из сугроба. 

            Вдруг Кузьмина Надя, в алом лыжном костюме и в такой же алой шапочке с большими бубонами, отодвинула очередного энтузиаста и выпрыгнула  вслед за Эдиком Берлем. Но едва девочка выпрыгнула из окна (а это был третий этаж), как распахнулась дверь класса и перед ошеломлёнными ребятами возникли Константин Иванович и Эрна Константиновна – их классная руководительница.

            Ребят от окон, как ветром сдуло. Оба учителя подошли к открытому окну. Перед их взглядом возникло зрелище. Надя, под общий хохот соратников по прыжкам неуклюже принялась отгребать от себя снег, пытаясь высвободиться из объятий сугроба. Неожиданно смех умолк. Ребята, испуганно замерев, смотрели на окна. Не успев выбраться из снежной западни, она тоже посмотрела вверх. Почти со всех окон на неё смотрели учителя и учащиеся.

            Что было дальше?  Об этом читателю не трудно догадаться. Весь класс побывал  и  на заседании педсовета, и в кабинете директора. А сам директор вскоре оказался на стационарном лечении в больнице. Что его спасло от угрозы увольнения? Его репутация. Ещё  его опыт, слава.  Школа, под его руководством была самой лучшей по району по всем показателям, имея переходящее красное знамя за успехи в районном соцсоревновании  среди всех школ. Болезнь, по-видимому, тоже сыграла значительную роль в его судьбе. Да и – «повинную голову меч не сечёт».  

            Были и другие случаи. Но добрые деяния педагогического коллектива, под руководством лучшего из  директоров школ района – Бориса Моисеевича Гуревича,  и его лучшего помощника – завуча Константина Ивановича Маркевича, значительно превосходили все казусы, случавшиеся в школе, и, перечёркивая их остроту восприятия напрочь, оставляли после себя то, полезное и светлое, отчего всякий раз при воспоминании об этих деяниях, хотелось радоваться до самой глубины души, до слёз.