Юрий Савченко                                    

                                                РАДОСТЬ  ИВАНА

           Однажды…вот как сейчас помню, праздновали очередной День революции… А я – хоть волком вой (!) - белому свету не рад: разгулялось ухо. Дотерпел до утра. Прихожу на прием. Сидит дамочка. Светлые кудряшки на голове, щёчки матовой белизны, яркие губки « бантиком», пахнет духами. Видно, очень уважает пациентов: тщательно готовилась к встрече с ними. Что-то пишет.

     Я, как человек имеющий обхождение, грю: "Здрасьте вам, пожалуйста!" Она молчит. Пишет. Потом, не поднимая глаз, тихо, но басовито:

 - На что жалуетесь?

     Я огляделся…окромя меня – никого!  Ну, думаю, меня спрашиваеть. "Ухо так горить, грю, аж у животе отдаёть." И скривил морду, чтоб видно было – боль жуткая, спасу нет! Она себе пишеть, а мне грит:

     - Вот и хорошо. С живота и начнем. Разденьтесь, и вон туда – кивнула на кушетку, у стены. Я помялся, но спорить не стал. Одежду сложил под вешалку. И лежу без понятия… Жду. А искусительные мысли, как вокруг запретного яблока: так и вьються, так и юлять - зачем, мол, раздеваться, когда ухо болить? И еще забота: где взять фиговый лист, в который скульпторы древних богов одевали? А то как-то…

       Но вот дамочка дописала до точки. Обернулась ко мне и – ахнула!

     -Да разве ж я так вам сказала раздеться?!

Я вздрогнул и опустил ногу с кушетки. Но она остановила:

     -Да ладно, лежите уж! И давай мне живот мять. "Здесь болить? здесь? А тут?"- спрашиваеть. Я грю: "Ухо у меня болить. Про живот сказал, чтобы понятней было. А вы повелели мне лечь... Мочи больше нету. Совладать с собой не могу…" А она спокойненько певучим голоском (бас куда-то пропал) мне в ответ: "У нас уже подобный случай был. Только все, кажется, наоборот... Да, пациент на живот жаловался, резкая боль которого отдавалась у него в ушах. И один наш младший научный сотрудник…точнее, младший  медперсонал… А совсем точно – медбрат (по прежнему месту работы в психоневрологическом диспансере)  установил закономерность подобных реакций. Ведь в организме человека все взаимосвязано. Так что вы зря сомневались. Теперь открытие медбрата – основа диагностики."  При этих словах врач ткнула указательным пальцем чуть пониже пупка - и я вскрикнул от боли в позвоночнике. "Вот видите!" – обрадовано, сказала она с тайным значением. И взяла в руки рецептурный справочник. Долго искала универсальный препарат для эффективного лечения. И вдруг что-то вспомнив, взглянула на часы. Тут же огласила мне приговор: "Теперь вы спокойненько полежите, а у меня подоспело время навестить больных на дому." И торопливо вышла.

     Я вертелся на жесткой кушетке. Кто-то приоткрывал дверь и просовывал голову с нелепым вопросом: " Когда будет врач?"  Наконец, утратив чувство времени, я незаметно уснул.  Видно, чуть-чуть полегчало…

     Порозовевшая, свежая  от ходьбы, врач возвратилась с вопросом: "Вы еще здесь? "Интонация показалась бесцветной.  Вот она снова взяла в руки справочник… Этак резко взяла.  Полистала. Но ничего подходящего не нашла… И вдруг, будто небо разверзлось, и в бездонной вышине его полыхнули молнии!

Я  увидел  яростный взгляд Мегеры и сверкание зубов: "Хватит! Развалились тут… Встаньте! На солнышке нужно топ-топ ножками…буль- буль в водичке… А вы буль-буль-буль из бутылки…Вон брюхо – с копну! Оттого и ухо отваливается…"

     Я выскочил в коридор, забыв прихватить одежду.  Спохватился, но было поздно: три дюжих молодца уже связывали меня по рукам и ногам. В толпящейся массе больных прошел гул одобрения: "Буйного взяли!.."

 К счастью, жена оказалась неподалеку:" Да какой же он буйный?!  Это ж мой Ваня!  Ослобоните его, голубчики…" - запричитала она.

     Так я оказался на свободе. И с тех пор ушную боль, как рукой сняло. Вот радость-то…