Борис Москалюк  

Жили вместе они давно. Казалось, что друг - друга  хорошо знают  и никакие сюрпризы  один другому уже  не могут преподнести. Меж тем соседи находили эту семейную чету несколько странной, чудаковатой…И, задаваясь вопросами , что они нашли друг в друге, и как, под одной крышей уживаются – ответа не находили.

Внешне их рознило многое. Он  был худощав и жилист, приземист и простоват. Она же – дама в соку, почти на голову выше его. Выглядела  на лицо строгой и более чем он -  упитанной. О таком сочетании в  супружестве, чаще говорят – не пара. Но что-то одно на двоих - сближает. Удивительно,  вопреки всем пересудам , сами они  были счастливы,  и ни  каждый  сам по себе, а в совместной жизни.

Приближался  апрель. А там  и её День рождения.  Сделать жене приятный сюрприз  к её дню рождения  он хотел давно. 

Все  привыкли к тому, что на первый день апреля нужно обязательно подшутить над друзьями, родными. Но, ни в его характере было даже близко  помышлять о каких-либо шутках, тем более  розыгрыше. Понятно, что шутка, подтрунивание  должны быть уместными,  без обид и  негативных последствий (наподобие синяков у шутника или сердечного приступа у человека, которого развели в этот день). Ведь, День смеха? На такой вот день и приходился День рождения жены.  

Однако в жизни  случается, что желания часто расходятся с возможностями. 

 Ухаживал он за ней по-своему красиво. Без романтики, но его знаки внимание всегда приходились к месту и по делу. И так несколько лет, хотя она и была уже замужем.   Она ж его особо  и не ждала. Да и не загадывала даже о том, что когда-то будут жить вместе.

Началось знакомство с того, что он пришел к ней устанавливать наружные двери квартиры, по объявлению. Как говорят – людям добро сделаешь –  и сам добро увидишь. В ней он и рассмотрел то, что давно искал.

Несмотря на некоторую строгость в облике, манера держать себя  наоборот  выдавала её за человека с хорошей приспособляемостью. Миловидное  лицо, с прямым носом, с выраженными  по бокам от  его кончика дразнящими выпуклостями, дополнительно подчеркивало, что простая одежда ей к лицу. А привычка  морщить,  при смехе, нос указывала на  частую переменчивость мнения  и чувств. Лицо и внешность на первый взгляд, казалось, разнились. Но, присмотревшись, оказывалось, что  одно другое   лишь  дополняло. Одевалась она просто и скромно, избегая кричащей безвкусицы и украшений.

Сам того от себя не ожидая, уже после того как она разошлась с мужем,  он  однажды сделал  ей предложение. Рассказал, как они будут жить и что жить вместе дешевле, чем -  поодиночке.  На что она  с несвойственной ей дерзостью, даже с вызовом ответила: «А, что ?! Давай попробуем! Попытка – не пытка!»

 По профессии – была она  юристом, работала в прокуратуре, последнее время -  государственным обвинителем по уголовным делам в районном суде. В свою очередь  это обязывало носить мундир -  повседневный  костюм, который состоял из  двубортного кителя и юбки, из полушерстяной ткани темно-синего цвета. Под него одевалась белая блузка с галстуком. На воротнике кителя присутствовала  вышивка золотой канителью в виде щита и двух мечей. Ему  она такая нравилась, а ей - нет. Но служба на то и есть служба,  чтоб форма и нормы были едины, тем более в суде, где преступление именуют нарушениями законности, а виновного называют преступником.

.   Роль обвинителя в правосудии не из легких и потому-то бесспорно  считают  чисто мужским делом. Даже  иронизируют  «Кто называет преступление  «уголовно наказуемым деянием», тот не пьет, а «распивает спиртные напитки».

В её небольшой судебной практике бывали разные случаи -  от использования заведомо поддельных документов и  эпизодов завладения чужим имуществом путем обмана и злоупотребления доверием; до  случаев , будь-то. из лечебной деятельности или убийства по неосторожности.  В  судебных дебатах,  проведение которых, как известно,  затягивается зачастую на месяцы и дольше, умела держать себя в руках, упорно отстаивая законность своих суждений и убеждений.

 Из разрозненных эпизодов каких-либо незаконных деяний надо было  выстроить обвинение, приговор. И  уж потом предлагать  суду признать того или иного подсудимого виновным в совершении  преступления. Она не была ханжой,  напротив, была честна перед собой: что  по службе,   что по жизни.  Стремилась , чтоб торжествовала справедливость, даже когда  слышала: недвусмысленные намеки -  «Так  и убить могут за справедливость!» На  что, как и на прямые угрозы ,   отнекивалась  - на сто бед  один  ответ.   А на предостережения ж супруга - остерегаться тех, кто ненавидят её более, чем боятся; беречь себя, не задерживаться по вечерам на службе - отшучивалась:

- Ни-факт! Наши улицы совершенно безопасны. Опасны только люди на  этих улицах.

Смелой, сильной себя она не считала, а своей слабостью  - признавала неумение вести домашнее хозяйство. Отвлекали  - шахматы. Точнее, игра в шахматы, которая заняла особое место в её жизни. Эта древняя  игра для двух соперников специальными фигурами на 64-клеточной доске  буквально заворожили её ещё девчушкой. Научил  играть   отец. Вероятно, по двум причинам:  первая -  шахматы он обожал до фанатизма, вторая – желая иметь сына, а была дочка, обходился с ней и воспитывал её, как мальчугана. В 13-ть лет стала призером шахматных турниров, потом международным мастером, выигрывая  раз за разом в студенческие  годы различные турниры и  чемпионаты. Однако спортивный азарт со временем угас. Как-то  недавно участвовала в  шуточном матче «Блондинки  против брюнеток». Хотя она и  было была чемпионкой, но  королевой  так и не стала. Теперь в шахматы играла  в основном в свободное время с компьютером, используя  сильнейшую компьютерную программау– Rybka. 

Возможно, ранние поездки по соревнованиям, командировочные скитания по городам и гостиницам, очевидно, и стали причиной её отчуждения от домоводства. А шахматы? Шахматы, где « каждая пешка стремится стать королем», научили её  многому, сформировали характер. 

Он же в отличие  от своей жены,  был далек, чтоб как она  от  всего «балдеть». Но,  к её ж хобби  относился  более, чем снисходительно, уважительно. Его забавляли её рассказы об около шахматной жизни. О том, что, например, одному из известных гроссмейстеров засчитали техническое поражение на одном из чемпионатов мира  из-за того, что тот якобы слишком часто отлучался в туалет во время игры. Или о том, что на одном из  турниров , в местечке  Колкате,  французский гроссмейстер российского происхождения  по имени Владислав  пришёл на партию в дымину пьяный и заснул на одиннадцатом ходу. Похоже , он тогда после её рассказа безоговорочно   согласился с тем, что мужик остаётся русским мужиком, даже если он шахматист и живет во Франции.

Однажды, как-то в совместных походах по магазинам, в салоне подарков он уловил  цепкий взгляд жены, брошенный восхищенно-завистливо  на оригинальные сувенирные шахматы. Шахматный набор действительно завораживал. Фигурки и пешки для игры были  резные, если и ни черные и ни белые, то вырезанные: одни из зеленоватого нефрита, другие из оникса, украшенные элементами из позолоченной бронзы. Игральная доска была из сандалового  дерева с темными и светлыми клетками, инкрустированными  разным перламутром. К тому же стоили  эти шахматы невероятно дорого. Тогда  он для себя решил, что когда-нибудь. . . их купит. Сам то, в шахматах знал он только порядок  расстановки  фигур и три слова: шах, мат, пат.

Его увлечениями, определявшими во многом  и образ жизни, были кулинария и столярка. Здесь себя он чувствовал как рыба в воде. Вообще  был   - «рукатый», за какое бы  дело по дому не брался, почти все ладилось и получалось.

После школы он окончил «кулинарный техникум». В армии, на срочной службе,  солдатский черпак, называемый  «разводящий»,  ему фактически подменил автомат. Так и работал бы он потом поваром или пекарем, если бы не насмешки друзей. Тогда  и пошел на стройку. Одновременно учился. Заочно окончил строительный факультет. Прорабом не стал, а вот столяром – да. Первое что сумел -  изготовил табуретку и стол своими руками.  Научился работать с любой древесиной, а затем и подрабатывать. Вначале шабашил от случая к случаю. Предпочитал устанавливать у клиентов блоки  дверей: межкомнатные , наружные входные. Так приработок перерос в заработок. Например, люди приобрели новую дверь и  нужно её установить. Для них проблема, для  него – не вопрос! 

 На месте, у клиентов, приступал к работе  ни сразу, даже  если это было и ни с утра. Вначале, размышляя о том с чего начать, любил отпить глоток, другой горячего кофе из термоса. Затем, продолжая  рассуждать уже вслух, раскладывал инструмент. Материалы и инструменты, которые использует мастер, чрезвычайно важны, но важнее всего – его профессионализм и опыт.  Возможно, этакая неторопливость и претендовала  на наличие такового, но чаще раздражала «заказчика»… Однако, дело свое он знал и если и поспешал, подгоняемый репликами «хозяев», то вновь не торопясь, всем своим видом показывая, что после его ухода не будут обнаружены огрехи в работе. Качественным, «фирменным» признаком завершения дела для себя и других,  считал тот миг, когда закрывая только что установленную дверь, при легком толчке  дверного  полотна чуть-чуть вперед, оно плавно входило в проем и защелки сами по себе нежно, звучно  клацая, вещали : «двери закрываются!» 

 О нем говорили, что в приработке  он ни  хапуга (не брался за несколько заказов к ряду) ,  и ни рвач( за  работу цену не заламывал, брал ровно столько - сколько она стоила). Случалось. Был не всегда пунктуален. Да  и обязательным? Порой , когда ни надо, болтлив.  За что уже не раз страдал. 

Работая в пекарне, при крупном торговом центре , как-то при выносе своей  очередной выпечки  к покупателям, стал им объяснять, что  даже если круассан  на маргарине и пышный, то по вкусу он не сравнится с круассаном, сделанном  на сливочном масле. Советовал, чтоб понять разницу, попробовать и то и другое. Но,  в маркете, для выпечки, из слоеного теста,  пооткровенничал он, берется только маргарин. 

Выходку не простили, предложили -  уволиться.

Что-что, а честь мастерового человека он  берег. Ценил и инструмент, понимая, что настоящий инструмент к делу хорош, как всякий совет к разуму. Поэтому старался держать инструмент всегда при себе .Хранил и возил он этот скарб всегда в своей машине-«копейке», в стареньком «Жигуле», доставшимся от отца. Набор приспособлений  и всяких там специальных штучек  у него был импортный, качественный. Только вот этими днями -  не уберег. Машину оставил во дворе, вроде у всех на виду, но без присмотра.

 Произошло это примитивно просто. В тот день, когда он, откликнувшись на просьбу жены,  пошел вместе с ней по магазинам покупать ей сапоги. А сюрприз,   как сувенирные шахматы - он не только присмотрел, но уже оставил  небольшой залог в магазине.

 От того-то,  и  досада брала, словно удавка горло. Оставалось  всего-то  ничего. Закончить начатое…и , за выполненный заказ, получить денежку, приличную– вот, бери, покупай «дорогой» подарок.

 Меж тем, драматические  обстоятельства его намерений не отменяли. Имелась заначка, некоторые сбережения в банке.  

Первого апреля, сутра он подошел к первому по пути банкомату, чтоб снять нужную сумму. Увы, ни в этом, ни в других банкоматах необходимых денег  он не получил. Больше полутора тысяч с одного счета в сутки на руки не выдавали…

 Оп-ля!  Первоапрельская шутка, подумал он. И кто разыграл?

Обманчивым эхом  отозвалось и обещание жены - найти  похищенный инструмент. Казалось, что  у милиции ни всё схвачено. Вышло зря она понадеялась, полагая, что  что, а «крышуя», там быстрее найдут… Радостное сообщение мужа о том, что часть своего инструмента он уже обнаружил,  озадачило её, даже  несколько обидело, задев  её самолюбие. 

 Нашел он  «потерю» у  барыг- барахольщиков. Те, как правило, торговали , скобяным  на «дураковке». С земли,  предлагая разное ,от металлического хлама до новеньких вещичек. Там то на радостях, не торгуясь, ничего не выясняя, он  кое-что  из своего и перекупил вновь. Правы ж  те, подумал он,   кто подобные история называют  «дурацкими шутками».

Уже потом, поздним того дня вечером, подтрунивая, искренне смеясь друг над другом , об  о-казавшейся   комической ситуации  лживого дня, называем в народе Марией-лгуньей –  они вспомнили, что сами- то  никого так и не разыграли.

 Неожиданно как бы  невзначай она процитировала: «Если человек вас обманул, он мошенник, но если он обманул вас дважды — вы  дурак!»  И далее привычным тоном обвинителя продолжила:

- Согласись, а с уважаемым французским писателем Проспером  Мериме не поспоришь!

 - Д а! Жизнь штука странная, бывает - страшная,  -  философски  откликнулся он. -  Но и  по мелочам –  судьбу не   клянут… . 

-  Только «дуракки» - богатеют думками…  - настойчиво продолжила она.

-  Хотя и говорят, что мечтать не вредно, - сказал, будто огрызнулся, он -  а для  счастья, наверное, надо жить настоящим.

К сожалению,  знать он  ни знал и  ни  догадаться о том, что её потаенным желанием   по-прежнему остается  белое свадебное платье…Даже в данный момент.

Душевный разговор двух ещё бы  продолжался в подобно духе, если бы ни возник  вопрос: «Скажи ,Ты, по-прежнему со мой?!»

 02.04 2014. Луганск                                                                       Борис Москалюк

                                                       ПИКЕТЧИК

В ногах, говорят, правды нет. Ему ж пословица эта было не указ.

Цепко ухватившись  правой рукой за ограду,  мужчина,  вероятно, хотел развернуться лицом  к улице. Но получалось это у него как-то неловко, неуклюже. Потом, словно найдя в  этой сцепке точку опоры,  он  на  какое-то время застыл в принятой позе, молча вопрошая через мощные, выпуклые линзы  своих очков прохожих о помощи. Неподалеку на брусчатке  возле его ног валялись две палки-трости. По всему выходило - без посторонней помощи ему не обойтись. Люди же этого и не замечали, бегло проходя  мимо подгоняемые  непогодой. Возможно, другой причиной тому была мимикрия. Старость и болезнь подобно сильному ветру, пригибающему траву, клонят человека к земле. 

 Маленькая сгорбленная, да, ещё на треть, пригнутая к земле фигурка бедолаги, в кургузом  тёмно- сером  расстёгнутом  пальто, была чем-то схожая со скрюченным стволом за оградой  палисадника  дерева. К тому же, всё  вокруг сливалось в один серый после зимний фон.

 Было мокро. Было сыро.  Моросил мелкий дождь. Но, мужчина прятаться даже и не помышлял. Наоборот – был решительно настроен идти. Прежде всего,  он хотел найти и поднять с земли свои  безмолвные «поводыри»- трости. И хотя здесь, на площадке перед зданием прокуратуры, где он находился, ему  уже стало все знакомо и привычно, сделать это без посторонней помощи  не мог. Приходил он, точнее сказать, добирался сюда кое-как  почти на корточках, на четвереньках, на ощупь для того чтоб  решить  свою жалобу. 

И на этот же  раз, был  намерен стоять на правду. Вновь протестовать, держа пикет. О чем красноречивее всего говорил пришитый к его свитеру кусок беловато-серой ткани с написанным размашисто от руки  черным по белому  текстом: «Позор! Милиция крышует квартирную аферистку».

Пикеты стали делом публичным и привычным, хотя  часто и безрезультатным. Если б только толк от этого был. Ведь как не суди, а ветви власти из одного дерева.

Это в лесу, где лисой, где волком пройтись можно.  Тут же,  с бюрократами , полагал он, надо бы и волчий зуб и лисий хвост иметь… Потому подался пикетировать. На такой протест даже соответствующую бумагу получил от горсовета.   Сей документ, где было ему разрешено «бастовать» с девяти утра до часа дня пополудни, лежал  в кармане.

История его хождения по мукам: поиска справедливости, одновременно и  протеста, полная драматизма, по нашим временам весьма типична.

 Он стал жертвой мошенничества. Пострадал от квартирных мошенников. А, более  - от происков невестки - последней жены покойного  брата, которую  винил  во всех кознях по отношению к себя и по- другому,  как «профура» и …лядь- лядь -лядью  её он и ни называл. Словечки эти он усвоил по молодости  от  кореша - друга  по мостопоезду, когда работал путеукладчиком. 

А случилось то, чего он никогда не ожидал: четыре года тому назад, после инсульта  ослеп  и ели-ели поднялся на ноги. Мозговой удар парализовал ноги. Ходить  начал сначала с помощью «козелок» с четырьмя ножками, теперь – с двумя палками, «ходулями». Хорошо – память восстановилась, вернулась речь. 

Стал инвалидом. Но, за этой бедой пришла - другая. Овдовел  он. Вот и вышло, что жизнь прошла, а муки остались. Спустя некоторое время к нему, пенсионеру, наведывалась  та самая жена брата, вдовица, с. предложением , казалось, искренним, присмотреть за ним. О ней люди рассказывали всякое. Мужики  не иначе как о «бабе  первого сорта». Меж тем, кто б, что бы о ней  не говорил - это уже  была ни  прежняя наивная молодица, а наглая  девица с хваткой явной   «профуры».  

. Вскоре она  привела к нему незнакомцев и под видом «договора за уходом» уговорила его подписать доверенность на продажу жилья. Сомнения были, но и соблазн был: ведь ему, как владельцу квартиры, незрячему, к тому же инвалиду  еле на ногах,  обещали пожизненный уход. Ранее он и  не думал и не планировал отчуждать свое жилье. Но квартиру продали, О том, что квартира больше не принадлежит  ему,  он  узнал от соседей, из квитанции на оплату жилищно-коммунальных услуг.  Там стояла ни его фамилия.

 «Блатоватый» сосед, который за всякую услугу вымогал деньги, а  чаще выпивку, со всей прямотой, как умел,  сказал: «Ты, Андреевич, поршнями шевели! Оплели тебя и оплешивели». На нормальном языке – это означало: обманули и лишили средств  -  к существованию. Вот так  и лишился Иван Андреевич своего жилья. Денег от продажи квартиры, как бывший её собственник, он так и не получил. По данному делу, объясняли в прокуратуре, было открыл судебное производство. 

Сейчас же, хоть он  и не хотел  этого, ненастье заставило его возвращаться восвояси. Телевидение, которое обещало ему съемку, таки не приехало.  И надо было пройти до ближайшей   остановки  где-то  шагов 500-600. 

Вскоре нашелся человек, который,  без всякой на то просьбы, поднял и подал слеповатому мужчине обе его трости. На искренне-радостную благодарность последнего прохожий спросил –  нужна ли ещё помощь. Тем самым, выразил готовность стать поводырем слепца.

В то же время, незадачливый «пикетчик» суховатыми натруженными руками, прочно ухватив трости,  одновременно разом ( вероятно для уверенности). пристукнул ими о землю. И тут же неожиданно  робко попросил: «Пожалуйста! Если  сможете? Проведите до остановки».

…………………………………………………………………………………

-  Нет-нет! Я та могу идти самостоятельно, -  уже с некоторой решительностью  в голосе продолжил.

 – Вы, только говорите мне,  какой  стороны придерживаться. Только,  пожалуйста,  чтоб обойти препятствия, заранее командуйте: «правее», « левее».  Со  зрячим  - уточнил он - и слепой хорошо идет. Так ведь?

Шли к остановке  они крайне медленно. Поводырь, чуток забегая вперед, увидев лужу ли или выбоину, лаконично предупреждал  о помехах, В свою очередь, попутчик , следуя указаниям, попеременно  - то осторожно выдвигая, то резко выкидывая вперед,  одну потом другую трость, шаркал, шлепал своими непослушными ногами напропалую по лужам. 

Шаг за шагом, слово за слово – так и разговорились. Одновременно  пошел и  неспешный сбивчивый рассказ Ивана Андреевича о  его длиной насыщенной впечатлениями жизни. Рассказ  одного другому по дороге, всего лишь в  500 шагов. История жизни длиною в пятьсот шагов.

Вначале были «дежурные», обычные в подобных случаях вопросы. Потом явно  истосковавшийся по собеседнику умевшему слушать, инвалид стал охотно рассказывать о себе. Его словно прорвало…  он говорил и говорил почти без умолку. О том, что хорошо знает город и что тут его, Андреевича, каждый камень знает,  строил здесь  в 90-х многие здания. А  до этого  его ж - « жизнь по всей земле мотала». Был он в Калининграде  и Владивостоке, в Средней Азии и Сибири. 

- Жизнь, что карусель – словно исповедуясь,  продолжал рассуждать  мужчина- инвалид. Закрутила она меня с мостостроительного  отряда… С «Китай- города» на БАМе …Так называли жилые вагоны мостопоезда,  возле Нового Ургала. Много там было наших, с Украины, по комсомольским путевкам. Лозунг был: «Даешь магистраль века!» А  мы  своё: «…приезжай  на БАМ -  на рельсах дам».  Наградили меня там… Медалью «За строительство Байкало-Амурской магистрали»! Да, как активного участника строительства ж. д. линии «Бам - Тында – Беркакит».

Когда человек остается один, начинает подчас говорить, того не замечая, сам с собой. Думать вслух. Начинает философствовать о  жизни. С Иваном Андреевичем - это был именно тот случай.

- Как работали? Иногда по несколько суток безостановочно  в полной глуши  херачили, по тайге, по болотам.  Строили мосты : малые, средние и большие. Строили эстакады, путепроводы. Вкалывали как надо. Знаете? - невзначай спросил  своего невольного слушателя Андрей Иванович  и сам же  ответил,  - что Трасса пересекает 11 крупных рек. А вот представ те, сколько мостов построено? На всем протяжении   примерно более 2-х тысяч. Ещё станций две сотни. Пробыл я в тех краях почти пяти лет. 

«Пикетчик» продолжал безостановочно  рассказывать о себе, сменяя пафос на лирику, раздражение на смиренность.

- Природа там очень красива. Нигде в мире нет ничего подобного. То есть о-о-очень красива. Это не поддается описанию.

И, задавая попутчику  наводящие вопросы,  Иван Андреевич сам же на них  давая ответ, как в викторине «спрашивайте - отвечаем», всё говорил, говорил.

-  -А, вы, знаете, что такое «живица»? А, что представляет собой «саранка»?

Живица – это ж смола, которая выделяется на поверхности кедрового дерева и засыхает на его коре. Собирали её в свободное время. « На смычок  Ростроповичу». Шутка так была. Из живицы  ж  канифоль получают.   Народ  так и  называл ручной  сбор,  - уточнил он. К тому ж  живица кедра обладает невероятной способностью заживлять раны. Промыслом  её разный люд занимался: местные - бывшие зэки, аборигены и «левак» -это  городские, приезжие.

И продолжая сам же отвечать на свои вопросы, он рассказывал дальше.

-Не знаете? Нет?! Ни саран-ги. Да,  у индусов  есть такой музыкальный скрипичный инструмент. А, цветы таежные – саран-к-и.Изящные такие,яркие лили,  похожие на «тюрбаны», кудреватые . В наших краях, жаль, таких нет.

Бурятию изучил. Бурятки, поверь мне, лучше бурятов. Но ни тем, ни другим пить нельзя. Алкоголь валит их мигом. Но они не особенно тянутся к водке. Это все от русских. Это мы их как спаивали, так и спаивали. Но бурятки... ммммм... Я не шучу. Они дико красивы лет до 30-32. Очень аккуратные мордашки… 

Из этой сбивчивой речи было ясно, что если Андреевич и не говорил всю правду, так , по крайней мере,  то что думал.

-Знаете?! Там я и женился. Она работала в магазинчике, продуктовом. Нет, ни бурятка. Из -  наших! По путевке. Любила меня - свет гаси! Все напевала на свой манер модный тогда мотивчик: «Мишка, Мишка, где твоя сберкнижка…»  Нравилась она мне. В магазинчик, к ней часто захаживал. Самый вкусный сок для меня - томатный. Пил только его и ложечка в магазине у неё для соли  всегда стояла в стакане с водой. Как-то зашел к ней, так и познакомились.

Рассказав это, мужчина приостановился, тяжело вздохнул и после паузы вновь заговорил… Хотел ли он быть понятым?

-Троих детей нажили. Сейчас они самостоятельные, Кто где…   живут в России. 

А после  БАМа  был Братск. Впечатления и ощущения остались ужасные. Почему? К примеру,это выражается во всем и, прежде всего, в невероятном количестве «бандюганов» и пьяных. Церквей нет в принципе. Меня там, «бывалые», спрашивали: « Из ссыльных ли я? Или сам, по своей воле?» Советовали «валить из этих мест как можно быстрее»…Свалил…

На уточняющий вопрос  ответ рассказчика был более чем  иронично-риторическим.

-Почему ? Разве я похож на хвойное дерево?!

 -Блатные? Нет. Блатным тогда считали того - у кого связи, а не тот, кто с финкой. Сибирячки все очень фигуристые… Вероятно, потому как недокормленные.  Правда, лица у всех стандартные: или вытянутые, или приплюснутые. Нестрашные. Все очень странно акают и тянут гласные: «тааайга»,  «маааскваа»,  «чааалдон».Чалдо́н или челдон,  человек с Дона — это  название, пояснил Андреевич, первых русских поселенцев в Сибири и их потомков. Считай  и  я челдон, только  на БАМе.

Подобное откровение, если б только прислушался со стороны, не видя собеседников, могло быть принято за юношескую браваду, кураж. За   этакое «смакование» пикантных  подробностей  жизни молодого человека, но ни калеки.

-А,  знаете? В Киеве есть отдельный район, в котором живут мостостроители.  

-Расположен?  В пятнадцати минутах ходьбы от станции метро «Выдубычи».  Сейчас там, как и раньше в советское время, живут  исключительно работяги,  мостостроители со своими семьями. Из отряда «Мостобуду-2»,.

-Как он выглядит? Состоит из одной улицы, названной в честь инженера-строителя мостов и дорог Исаака Баренбойма. Вдоль ровной неширокой дороги расположились одна девятиэтажка и порядка десяти двухэтажек.  Городок  был создан, в начале 80-х для работников, которые после Великой Отечественной войны отстраивали мосты через Днепр.  Я, до болезни,  частенько навещал там своих старых знакомых. .  Большую часть светлого дня здесь тихо и малолюдно. Днепр недалеко

  По голосу рассказчика, не придираясь к интонациям, угадывались    рассуждения  человека подвижного ,энергичного, более  -  этакого человека-живчика.. Странное дело - инвалид ни на что не жаловался. Это интриговало.  Не верилось, что когда-то  рассказчик был молод и здоров, воспринимал мир во всем его  разноцветий

            А на дворе была весна. Воздух сшибал запахом опадающих березовых сережек. Дождь по-прежнему накрапывал. Подобно этому дождю  неспешно шёл и монолог «пикетчика»,  какой-то момент суждения … о том, что счастье и несчастье относительно стабильны на протяжении всей жизни, несмотря на проблемы, встречающиеся на пути. В этих  словах, отголосках его  души,  проявлялась - нет ни гордость, а,  вернее сказать,  гордыня бедняка, гордыня упрямца.

Вдруг нить пространных рассуждений резко прервался. Словно опомнившись, «пикетчик»  испуганно спросил попутчика:  не с прокуратуры ли он часом. Потом переспросил  и –  имя. 

До остановки оставалось всего ничего, По дороге к ней, изрядно  вымокши,   они преодолели не спеша более 500 метров , два проезда, четыре  тротуарных  бордюра, с десяток луж.. Надо было одолеть последние препятствия :либо обойти ступеньки к театральной площадке, а там рукой подать и сама остановка,  или же сойти по ним. Иван Андреевич  предпочел спуск  по ступенькам, точно указав, что здесь их всего семь. При этом ни преминул упомянуть о том, что  чтоб попасть к начальнику милиции надо  преодолеть 54 ступеньки,  одинаково трудные для него:  что  – вверх ли или  вниз.

Рядом прогромыхал трамвай. На расспросы касательно нынешней жизни «пикетчик»  отвечать не стал — все время, переводя тему. А при расставании как бы невзначай вновь вспомнил: «Поездка в трамвае тогда стоила то 3 копейки».

 Подъехала и нужная маршрутка. Водитель терпеливо ожидал незадачливого пассажира, когда тот, на конец- то взберется внутрь салона. Безостановочно твердя «спасибо», тот закинул, вначале  палки в салон, следом, с нескольких попыток, подтягиваясь за поручни  двери,    боком занес одну ногу, затем  другую, и далее, с облегчением вздохнув, сходу всем телом плюхнулся  на первое же свободное кресло.

Уже  после того, как  на перекрестке светофор дважды подмигнув   своим зеленым глазом, мигнул в третий,   маршрутка  отъехала, стремительно увозя «пикетчика» и историю его жизни в непредсказуемое завтра; оставляя в настоящем неоднозначно озадаченные лица очевидцев происшедшего на остановке.  

                                                                                                                                                                                                                                                                                                                    22.04.2014 .                                                                                 Борис   Москалюк