Владимир Михайлов

Выйдя из дома, Алевтина услышала детский плач, доносившийся со стороны большой мусорной кучи. Не обращая внимания на дождь, помчалась на звуки, встревожившие утреннюю тишину.
Учащённо забилось сердце одинокой старой девы. Остановившись, она оцепенела от увиденного. В мусоре лежало беспомощное существо, завёрнутое в грязное тряпьё. Наклонившись, взяла на руки.
- Милое дитя! - подавленным голосом произнесла она, - какая извергиня оставила тебя умирать в этой грязи?
Алевтина держала ребёнка, а страх и радость переполняли её. За одно мгновение перевернулось всё в сознании старой девы.
Алевтина прижимала к груди маленький живой комочек и светилась от неожиданного счастья. Словно слёзы радости умывали её лицо обильные струйки дождя.
Беспрерывно, поднимая голову к небу, благодарила Всевышнего за принесенный дар.
- Боже! - шептали дрожащие губы, - наконец-то Ты услышал мои молитвы! Ты скрасил моё одиночество.
В ней проснулось материнство.
Осчастливленная, бежала оглядываясь по сторонам, казалось, что роженица опомнится и вернётся, желая забрать брошенного ребёнка. Эта мысль так пугала её, что она невольно ускоряла бег.
- Домой! Домой! - стучало в висках, - скорее домой!
Хочу сказать, что с этим чувством необузданного страха потерять любимого ребёнка, Алевтина прожила всю жизнь.
- Наталь! Наталь! - словно молнией пронизала спасительницу мысль, - по русски означает родная... Я назову тебя Натальей, если ты девочка.
Согревшись на груди, дитя перестало плакать, а взбудораженная Алевтина продолжала дрожать. От дождя слипались волосы, мокрая одежда прилипала к телу, но не смотря на внешний жалкий вид, счастье переполняло её изнутри.
Освободив от тряпья крошку, внутренний голос новой матери сильной волной вырвался наружу:
- Доченька моя! Я никому тебя не отдам!