Леонид Подольский

Повесть

«Известно, что все, кто хотел дать людям счастье, приносили им величайшее несчастье!»

                                Н.Я. Мандельштам 

«Не раз, мечтая о свободе, Мы строим новую тюрьму».

М. Волошин 

«Через семь дней воды потопа пришли на землю.

В шестисотый год жизни Ноевой, во вторый месяц, в семнадцатый день месяца, в сей день разверзлись все источники великой бездны, и окна небесные отворились.

И лился на землю дождь сорок дней и сорок ночей.»

Библия, Бытие  

    В 1956 году на симпозиуме библеистов в Сан-Ремо американский профессор Жирондолли сделал сенсационное сообщение, вызвавшее необыкновенно бурную дискуссию, не закончившуюся еще и по сей день. Жирондолли не только подтвердил доказательства великого английского археолога Леонарда Вулли о том, что библейский потоп действительно имел место в Месопотамии и Палестине, но и высказал чрезвычайно смелую и далеко идущую гипотезу о том, что потоп этот был не следствием стихийных природных сил, но, скорее, эманацией дел человеческих. Так что, в известной мере, американский ученый может считаться предшественником столь распространенных в наше время экологических движений. 

    В доказательство своей правоты профессор Жирондолли, кроме некоторых косвенных доказательств, а также фотографий обнаруженной им целой системы занесенных песками каналов, продемонстрировал клинописные глиняные таблички некоего поэта Наава, написанные несколько тысяч лет назад. То была, вне сомнения, одна из первых выдающихся поэм человечества, не менее философская по содержанию и изящная по форме, чем эпос древнего Шумера, Давидовы псалмы или Песнь Песней – о событиях, непосредственно предшествовавших потопу: об обманутых мечтах народа, его самообмане и о кровавом правлении Иосии (Иосифа), тирана-революционера, участника восстания за отмену рабства, обещавшего народу свободу и счастье и принесшего ему величайшее несчастье.          В годы, последовавшие за докладом Жирондолли, десятки, а может быть, и сотни историков, беллетристов, политологов, философов, поэтов и даже психологов обратятся к загадочной личности правителя Иосии, к его эпохе и особенно к последнему дню, найдя не без оснований в нем нечто мрачно символическое и вместе поучительное. «День краха», – напишет один из них; «Апофеоз трех десятилетий безумств», – назовет свой труд другой; «Конец общечеловеческой мечты» не без злорадства отзовется третий; «Символический конец раннекоммунистического общества», – заметит известный своим сарказмом Дж.Б.Пристли, виднейший и одновременно наиболее остроумный специалист в области древней политологии; «Крушение империи человекотаракана», – назовет свою статью в «Нью-Йорк таймс» эмоциональный Б.Фильдингер, тот самый, что некоторое время спустя в отдельном издании обрисует правителя Иосию в тот день – на Высочайшей трибуне среди ристалищ, поклонения, любви и ужаса. И, наконец, в этой плеяде замечательных изданий следовало бы назвать еще одно: профессора психологии Джорджтаунского университета Морица Буша «Психологический феномен правителя Иосии и затмение общественного сознания» – труд, вполне применимый к анализу целого ряда явлений в тернистой истории человечества.

    Да, все они, за редким исключением, археологи, историки, публицисты, писатели, критики, литературоведы, психологи и даже экономисты станут ругать Его, мертвого, с выклеванными глазами, сгнившего давно, испишут целые тома бумаги, среди них десятка четыре диссертаций и сразу пять бестселлеров, дождутся своего часа, часа отмщения и желчи за многократно поруганное и обманутое человечество, предадут анафеме Его и Его систему, забыв лишь в своем увлечении, что не столько личности, не гении добра или зла, но народы, классы и партии, а еще более изобретения, труд, материальный и духовный прогресс определяют историю человечества. Ибо великие личности, как и тираны, приходят лишь тогда, когда народы готовы идти за ними.

Позволим себе заметить: сколько бы ни писали об Иосии, причиной неутолимого интереса и глубочайшего анализа явилась не сама его личность, достаточно банальная и эгоцентрическая личность почти типичного восточного тирана (Чингис-хан, Тимур, Мехмет Фатих, Сталин, Мао Цзедун, Ким Ир Сен, Хомейни), но скорее «феномен правителя Иосии». Отсюда, в зависимости от взглядов, огромный диапазон оценок и мнений – от крайностей так называемой «догматической школы», вообще отрицающей историчность правителя Иосии и даже сам факт библейской катастрофы на том основании, что последний не согласуется с придуманной ими теорией спирали, до экстравагантности особой секты псевдоисториков с их неумеренной апологетикой правителя Иосии, объединившихся в общество его имени. Эти, во главе с бывшим то ли фотографом, то ли сапожником и еще пятью или шестью «мыслителями», так называемые «молодогвардейцы» станут провозглашать вопреки логике: «Несмотря ни на что, он был велик», а древнейшую (?) в истории катастрофу объяснят не иначе как «самым древним масонско-иудейским заговором». Ибо согласно их (псевдо)исторической концепции история человечества есть ничто иное как борьба с неким перманентным заговором. И вот что непостижимо и вместе страшно: из тьмы тысячелетий имя правителя Иосии, проклятое, многократно кровавое, изобличенное всеми, кому не лень, имя преступника, властолюбца и негодяя, усилиями этих низколобых снова станет собирать толпы: уголовников, всякий тюремный сброд, неудачливых газетчиков, писателей с амбициями, философов без имени, несостоявшихся мессий, бездельников, честолюбцев, а больше всего глупцов.

Но мы увлеклись; сейчас нас интересует не «общество правителя Иосии», не позднейший исторический артефакт, а он сам, per se[1], в окружении сподвижников и современников, как его обрисовал профессор Жирондолли. Об одном лишь следует еще упомянуть: двенадцать лет спустя после первого своего сообщения профессор Жирондолли сделал новый доклад, почти такой же сенсационный – реконструировал по нескольким клинописным табличкам образ первого в истории поэта Наава (распятого поэта) и даже опубликовал вскоре книгу его поэзии с комментариями[2]. Вот из этой книги, на русский язык еще не переведенной, мы и узнали обо всем: о толпах, революции, отмене рабства, экспроприации банков, фанатизме, слепой вере, неверии, Высочайшей трибуне, низкорослых соратниках, парадоксах истории, плотине, библейских водах, верхушках смоковниц и пальм под водой, казненном проповеднике, о разрушенных храмах, засыпанных песком тысячелетий каналах, лагерях для заключенных, о напоминающей лунный пейзаж земле, по которой когда-то ходил пешком Бог, о земле, превратившейся в пустыню... Пустыню Негев...

«Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем», – эту цитату из Екклезиаста профессор Жирондолли остроумно избрал эпиграфом к своей книге...

Итак...

Видения прошлого все чаще посещали правителя Иосию. Это казалось странно. Ибо что рождает воспоминания: больная совесть, страх, старость, или особый склад натуры. Но Иосия был человеком деятельным, не склонным к воспоминаньям – цель, вот единственное, что интересовало его; он не был ещё очень стар, хотя и ощущал первые признаки одряхления, перед которыми бессильны были и снадобья и самые молодые и красивые женщины; совесть никогда не мучила правителя Иосию – в соответствии с теорией Учителя все, что Он делал, было неотвратимо предписано законами истории, так что Иосия не мог бы ни в чем себя упрекнуть; что же тогда – страх? Но кого Он должен бояться? Народа? Но народ Его любит. За мечту, которую Иосия ему дал, народ простит любые жертвы. Классовых врагов, бывших рабовладельцев? Но они давно уничтожены или скрываются в других странах. Так кого же он должен бояться? Которого из этих шести? Маленка, Лота, Яиреба, Лазаря, Ефрема или Суса? Да, который же из них Иуда?

Он и под Ним город. Не этот, казенный, унылый город, а тот, родной, уничтоженный Им... Да, вот так же он стоял тогда в башне, глядя в стрельчатое, узкое окно... Город узеньких неровных улочек, по которым всегда текли нечистоты, ходили женщины с тонкими талиями и кувшинами на голове и бегали мальчишки с лепешками; город таких крутых улочек, что один их конец терялся в низине, а другой прятался в небесах за облаками, с дуканами, чайханами, серными источниками, банями, с домами, как ласточкины гнезда, повисшими над рекой. Город, где верхние улицы проходят по крышам нижних; город старых церквей, зиккуратов[3] и храмов – шумерских, аккадских, арамейских, египетских, хеттских; город многих религий, богов, ветров, город самых красивых женщин...

Город, где он когда-то схоронил мать. Колокола храмов звонили вслед, рабы, навощенные кипарисовым маслом, несли гроб по узеньким улочкам, входящим в небо, выстланным коврами и цветами, на самую вершину горы, к пантеону...

В том, родном городе, прошли Его детство, юность, там Он учился в семинарии, там экспроприировал банки по заданию Учителя. Иосия тогда очень гордился этим – то было самое высокое доверие, которого мало кто удостаивался. В том городе перед соратниками и товарищами по партии на горе недалеко от пантеона он, Иосия, поклялся освободить народ от рабства... – правитель Иосия усмехнулся, обнажив почерневшие от времени и табака зубы, но глаза по-прежнему оставались мрачны (глаза волка, или шакала, или тигра). – ... Он сдержал клятву... Учитель еще сдержал...

– Мы отменили рабство, чтобы заменить его еще худшим, государственным рабством, – злые языки говорили, что это сказал однажды сам Учитель. Но нет, Учитель не говорил... Учитель верил, или очень ловко делал вид, что верит, что все идет как надо...

... Учитель... Он Учителя не любил, пожалуй... Ревновал... Аминаал... мудрец... вот настоящий Его Учитель... Из нескольких десятков юношей в семинарии Аминаал избрал Его. Он же, Аминаал, открыл Иосии, что нет Бога, и что Он, Иосия, сам может стать Богом. Много чему учил Аминаал: тайной магии, истории, философии, но более всего искусству власти. Аминаал говорил: «Запомни, Иосия, чтобы стать правителем, надо уметь ждать, всегда соглашаться с большинством, говорить людям то, что они хотят слышать и вовремя устранять соперников. Потом же, когда ты станешь правителем, народы будут любить тебя и верить твоим обещаниям, потому что народы привыкли любить и обожествлять правителей. Они станут преувеличивать твои достоинства и преуменьшать недостатки, потому что такова их природа, жалкая природа рабов. Но запомни: чем больше будут любить и обожествлять тебя простые люди, свободные и рабы, чем больше станут тебе верить, тем больше будут завидовать друзья, те, кто станет окружать тебя. Вот их и бойся, им и не доверяй никогда. А больше всего бойся самых первых соратников, тех, кто знали тебя еще юным и небожественным. Эти никогда не признают тебя Богом, ибо втайне будут почитать себя выше тебя. И еще запомни. Не оставляй столицей этот город. Лучше же – уничтожь его. Люди любят то, что далеко и непонятно; они никогда не простят, что один из них, такой же смертный, стал Богом». Он, Иосия, был талантливый ученик и потому усвоил три истины. Истина первая: чем ближе к власти, тем подлее должны быть люди; властитель не может доверять никому, потому что ничто так не алчут люди – ни деньги, ни богатство, ни удовольствия, ни женщин – как власть. Истина вторая: надо время от времени уничтожать всех, стоящих рядом, чтобы не дать никому почувствовать себя равным. И, наконец, истина третья: чтобы народ боготворил правителя, его (народ) надо лишить возможности сравнивать. Он не должен помнить, что было раньше; не должен знать, что происходит в других странах; но, самое главное, людей надо разобщить, заставить их бояться друг друга. Для этого Он велел всем забыть свой родной язык и говорить на новом, и всем – хеттам, и аккадцам, и арамейцам, и многим другим народам – всем впредь велел зваться иосифитами.

И еще учил Аминаал: народы, не испорченные культурой, любят, боятся и боготворят тиранов. В особенности же тиранов-философов, о мудрости которых слагают легенды. Он, Иосия, не был никогда философом, никогда не писал книги, разве что два-три стишка в детстве. Но философом и мудрецом Ему очень хотелось быть. И от этого он отнял книги у тщеславного Аминаала, писавшего втайне на папирусе, привезенном из Египта, а самого Аминаала отравил. А все другие книги велел сжечь..Он, Иосия, не только выполнил заветы Аминаала. Он же и понял, что мудрость Аминаала – не больше, чем мудрость ребенка. Ибо главного не осознал никогда Аминаал: чтобы властвовать, надо иметь инструмент власти. Инструмент же этот – организация, партия, некий орден меченосцев, связанных между собой идеей, выгодой, преданностью вождю и страхом. И Он создал такой инструмент, впервые, может быть, в истории, а создав, пошел дальше... Дальше, чем мог мечтать Аминаал... Дальше, чем Предтеча-Учитель...

Повесть см. по ссылке ниже:

Скачать файл: Leonid_Podolskiy_POTOP.pdf [378,63 Kb] (cкачиваний: 28)
Посмотреть онлайн файл: Leonid_Podolskiy_POTOP.pdf