Виталий Шнайдер 

Документальный детектив

После семилетнего отсутствия Сеня Бабушкин снова прибыл в город своего розового детства Одессу. Его же­лание ступить на знакомые с малых лет камни одесских мостовых было столь велико, что, сунув чемодан в от­сек камеры хранения вокзала, он почти бегом пересек привокзальную площадь и по Пушкинской улице отпра­вился на Дерибасовскую.

О знакомые с детства улицы и многократно воспетые поэтами тенис­тые бульвары Одессы-мамы. Здравствуй, Дюк де Ришелье, здравствуй, Потемкинская лест­ница и Морвокзал! Привет Чер­ное море!

 Погуляв по улицам Одессы до вечера, Сеня позвонил старым друзьям, которые немед­ленно пригласили его к себе домой. Встреча была радостной, за раз­говором и напитками (не столько прохладительными, сколько горя­чительными) незаметно прошла ночь - первая ночь пребывания Бабушкина на родной одесской земле. Утро было солнечным и довольно жарким. Друзья, так и не сомкнув глаз, отправи­лись на работу, а Семен, оставив чемодан у них на квартире, как был, при полном параде, поспе­шил на пляж. Бабушкин отпра­вился на Ланжерон - так назы­вается знаменитый одесский пляж, часто снившийся ему по ночам все последние годы.

В руках у Бабушкина был яр­кий пакет с надписью «МОN­ТАNА», в пакете - деньги, томик стихов с автографом, очки в ко­жаном футляре, наручная сумоч­ка из крокодиловой кожи и золо­тые часы, подаренные когда-то отцом. Пройдя через редкую ле­сопосадку, он вышел на песча­ный пляж к длинным рядам дере­вянных топчанов. Народу на пля­же в этот ранний утренний час было не много

 Бабушкин опустился на один из топчанов, разделся и, остав­шись в плавках, начал аккуратно складывать свой шикарный при­кид в пакет. В это время на сосед­ний топчан присел долговязый молодой парень в светлых летних брюках, но без рубашки, в шлепанцах на босу ногу, в руках у него былс черный пластиковый пакет, какие про­дают на Привозе цыгане. Парень небрежно бросил черный пакет на топчан рядом с собой. Семен обратил внимание, что тот был абсолютно не загоревшим. Глаза парня беспокойно бегали по сто­ронам, но он, казалось, не обра­щает никакого внимания на Се­мена. Вытянув длинную шею, па­рень неотрывно смотрел в сторону моря.

Это успокоило Бабушки­на, в душу которого закрались смутные подозрения. Он закон­чил укладывать вещи в пакет, снял туфли и, положив в них нос­ки, с разбегу бросился в море.

Окунувшись в темно-зеленую как изумруд, соленую морскую воду, Семен короткими саженка­ми, отфыркиваясь и громко сопя, поплыл к скрытому на полметра под водой волнорезу, который находился метрах в стапятидесяти от берега. Подплывая к цели, он оглянулся. Пакет лежал на прежнем месте, парень сидел на том же топчане, но теперь он, не отры­ваясь, смотрел в сторону пляжной лесопо­садки.

Бабушкин доплыл до волноре­за, забрался на него и, стоя по колено в воде, посмотрел в сто­рону берега. Но ни парня, ни своего пакета с надписью «МОNTANA» он не увидел. Семен поду­мал, что заплыл в сторону от того места, где оставил пакет с вещами. Он стал внимательно, до рези в глазах, всматриваться в берего­вую полосу. Но парня простыл и след, пакета тоже нигде видно не было. Обеспокоенный не на шут­ку, Семен прыгнул в воду и быст­ро поплыл к берегу.

Выйдя из воды и подбежав к знакомому топчану, он обнару­жил только туфли с аккуратно вложенными в них носками. Пакет вмес­те со всем содержимым бесследно исчез. Бледнолицего парня тоже нигде не было. Натянув носки и сунув ноги в туфли, Семен бросился в сторону лесопосадки, но не об­наружил там вероятного похити­теля своего добра.

- Ах, Одесса, ты совсем не из­менилась! - несколько раз с горе­чью повторил Бабушкин. Однако что делать? Ведь в плавках, нос­ках и туфлях до города не добра­ться. В таком виде в такси, пожа­луй, не посадят. Можно, конеч­но, прикинуться спортсменом и совершить марафон, но расстоя­ние до дома друзей довольно ве­лико, да и жара стоит приличная. Температура, несмотря на утренний час, превышала сорок градусов. Не очень-то побегаешь, тем бо­лее без соответствующей подго­товки. После нескольких минут колебаний, Бабушкин решил об­ратиться в местные правоохрани­тельные органы. Благо, прямо на пляже было отделение милиции.

Постучав в ржавую металли­ческую дверь с потрескавшейся пластмассовой табличкой «МИ­ЛИЦЫЯ», он вошел в небольшой прямоугольный кабинет с обшар­панными стенами и рассохшимся деревянным столом. За столом сидел молодой человек в одних плавках. На ржавом гвозде, под углом вбитом в стену, висел мы­шиного цвета милицейский ки­тель с лейтенантскими погонами. При появлении Бабушкина хо­зяин кабинета вопросительно уставился на него, прикрыв папкой с надписью «ДЕЛО» какой-то ил­люстрированный журнал. Бабуш­кину показалось, что это был «РLAYBOY».

- В чем дело? - после неболь­шой паузы спросил хозяин каби­нета.

- В-в-веши у-украли, - слегка заикаясь, выдавил из себя Семен.

- Так, сегодня уже девятый, - сказал человек в плавках.

- Ч-ч-что з-значит девятый? - спросил Семен.

- А то и значит, что девятый с утра, - зло бросил голый лейте­нант, - время только половина девятого, а уже девять человек без одежды остались. Се­годня у местной братвы неплохой улов, - пояснил он. 

- Что же делать? - спросил Се­мен, наконец-то перестав заика­ться.

- Будем опись вещей состав­лять, - сказал лейтенант, - вот вы сюда приезжаете, ворон ловите, а нам лишние хлопоты. Все равно это дело тухлое.

- Как это, тухлое? - удивился Бабушкин.

- А вот так, - грубо сказал че­ловек в плавках, - гиблое оно. Ищи теперь ветра в поле. Но, ес­ли вы настаиваете, мы составим акт, протокол заполним, дело за­ведем. Только это все без толку.

- А как же мне быть?

- Не знаю. Раньше нужно было думать. Вон, по трансляции каж­дые пятнадцать минут передают: «Сдавайте вещи в гардероб пля­жа, не оставляйте их без прис­мотра!» Для кого они в такую жа­ру надрываются, или вы, не дай бог, глухой?

- Как же я поеду домой? - спросил, почему-то озираясь, Ба­бушкин.

- А это ваши проблемы, - ска­зал, начиная нервничать, лейте­нант. - Пешком пойдете.

- В плавках?

- Да, в плавках. Вот вам еще и туфли оставили.

Тут до Бабушкина дошла вся абсурдность ситуации. Он вдруг понял, что с лейтенантом придет­ся как-то договориться, иначе от визита в милицию пользы не бу­дет никакой. 

После переговоров они решили так: заявление Семен не пишет, и дело лейтенант не за­водит. За это добрый лейтенант дает Бабушкину, конечно с возв­ратом, старые милицейские брю­ки с лампасами, но без замка на ширинке, поношенную клетчатую рубашку без пуговиц, и Семен в одежде, но зайцем, едет на трам­вае к друзьям. Платой за услугу будет бутылка водки, которую вместе со взятой напрокат одеж­дой Семен до вечера доставит в отделение милиции. 

В трамвае какой-то небритый субъект, похожий на бомжа, спросил у него:

- Который теперь час?

Семен чуть не выкинул наглеца из трамвая – ведь часы, подаренные отцом, остались в украденном пакете. Дождавшись у подъезда возв­ращения друзей, Бабуш­кин быстро переоделся и поспе­шил в бакалейный магазин, где купил местного разлива водку со странным названием «ПОСОЛЬ­СКАЯ».

- Видимо, такое название у водки потому, что она соленая на вкус, - подумал он. После истории на пляже Бабушкин уже ничему не удивлялся.

Он отвез взятую у лейтенанта одежду и водку в ланжеронское отделение милиции и вернулся к друзьям, которые к этому време­ни накрыли обильный стол. Они искренне сочувствовали Семену, приговаривая:

- В Одессе не зевай, не то об­лапошат!

Подвыпив, друг тихо, так, что­бы не слышала жена, сказал ему:

- Был как-то и у меня такой случай, новые фирменные штаны скоммуниздили, гады, пока я в море с девочкой расслаблялся. Так ты думаешь, я голяком домой побе­жал или стал к ментам обращать­ся? Ничего подобного. Я спокой­но походил по пляжу, смотрю - парень идет купаться - лох вроде тебя. А размер штанов у него - точь-в-точь мой размер. Я его джинсы натянул, да и ходу с пляжа. Пусть теперь у него голова болит, раз он лох. У нас в Одессе - кто не успел, тот опоздал. Кто пос­ледний, тот и крайний. Вот так-то, прибалтиец ты наш дорогой. Что касается украденного барахла - так это тебе первый урок в Одес­се-маме, а бесплатных уроков на­ши жулики не дают. 

Бабушкин слушал монолог друга, печально понурив голову. После этого откровения ему вдруг ста­ло как-то не по себе. Он поблаго­дарил друзей за гостеприимство и, прихватив свой, теперь уже тощий, чемодан, отправился в бли­жайшую гостиницу.

http://inter-focus.de/index.php/ru/kultura/literatura/122-na-more-i-obratno