НАДЕЖДА ПЕТРОВА

Она звонила в течение дня. Говорила несколько ос¬корбительных слов, обиженно хмыкала и быстро клала трубку, словно боялась, что с другого конца связи к ней протянут руку и влепят оплеуху. Но звонки явно дос-тавляли ей наслаждение.

Когда она позвонила в первый раз, Полина Ивановна, учитель математики, сразу приняла ее за девушку добрую, очень занятую, приятельницу ее двадцатилетней дочери.

- Это Валерия?

- Нет, это ее мама.

- Позовите Валерию.

- Не могу, она уснула час назад.

- Я вас очень прошу, я скажу ей только два слова.

- Скажи, что нужно, а я ей передам все в точности.

- Не могу. Мне надо сказать ей лично, а потом у меня здесь парень рядом...

Полина Ивановна слышала в трубке еще какие-то голо¬са: мужской и женский, очевидно, они спорили рядом со звонящей, назвавшейся Светой. Будить дочь ей не хотелось, так как Лера (родители звали ее по-своему), недавно при¬шла с ночной смены и буквально свалилась в постель. Муж долго сопротивлялся, спорил и не мог согласиться, что их дочь, их любимая Лерочка, будет работать проводницей, да еще будет ездить в дальние поездки - Киев и Львов, от¬сутствовать по три-четыре дня, одна там, в вагоне, с чужи¬ми людьми, а люди могут быть разные: и злые, и скандаль¬ные и даже пьяные. Но так как курсы проводников она уже окончила, делать было нечего, он согласился в надежде, что она, девочка, изнеженная родительской любовью, скоро ус-танет от поездок, бессонниц и бросит эту грязную работу.

Полина Ивановна посомневалась, но Леру разбудила: возможно, что-то важное, раз уговаривает настоятельно и долго.

- Слушаю, - хрипловатым после сна голосом сказала Лера, присаживаясь на край дивана. - Света? Какая Света?

- Та Света, с мужем которой ты гуляешь.

- Не понимаю... С кем гуляешь?

- Не ломайся, ты в четверг договаривалась с ним встре¬титься на площади.

- На площади? - Лера не понимала, о ком шла речь. - Не договаривалась я ни с кем. И вообще - о ком ты говоришь? Как его зовут?

- Колей. Что, уже и забыла? У тебя их так много, что не помнишь?

- Я знаю только одного Колю, мы с ним учились в од¬ном классе. Колю Овсиенко. Ты его имеешь в виду?

- Мне твой Овсиенко ни о чем не говорит. Я говорю о своем Коле, о моем муже. И тебе бы надо знать, что у нас маленький ребенок, а ты влазишь в семью!

- Ты что-то путаешь. И вообще, - разозлилась Лера, - хватит трепаться, ты выясни сначала все, а потом будем говорить.

Лера легла на диван.

- Такой сон прервала, - с грустью произнесла она.

- Кто это был?

- Какая-то дура, говорит, что я гуляю с ее мужем. А я вообще такого имени не знаю.

Полина Ивановна присела рядом:

- А почему она тебе звонит?

- Ай, мама, стукнуло кому-то в голову, а ты будешь пе¬реживать.

- Ну, не с проста же она звонит. Объясни ей, что ты здесь ни при чем.

- А что объяснять, если я не знаю никакого Коли. По¬шла я спать...

Полина Ивановна еще посидела в раздумье, жалея неиз¬вестную Свету, надеясь на то, что это обыкновенное недо¬разумение и скоро все станет ясно. Она подошла к дочери, посмотрела на ее рассыпанные по подушке волосы, на кур¬носый носик и прикрыла дверь спальни.

Зазвонил телефон. Ничего не подозревая, она взяла труб¬ку.

- Валерия?

- Нет.

- Ах, это опять мамочка! Хорошую же вы воспитали дочь. А она разбивает семью, поняли? Знаете, как таких на¬зывают.? Так вот скажите ей, если она еще раз, хоть раз, позвонит моему мужу, я ей такое сделаю... Так и знайте. -На другом конце положили трубку.

Волнение охватило ее. Что-то было знакомое в этом те¬лефонном голосе, угрожающем и злом. Что ожидать от та¬кой неуравновешенной девушки? Может, и впрямь у нее отчаяние и она не владеет собой? Наверное, молодая, об¬манутая и обиженная, она страдает, думает о том, что на руках у нее ребенок... Но, если она страдает и в отчаянии, то должна быть одна, а в трубке снова были слышны голо¬са, музыка... Что там происходит? Ничего не понятно...

Через пятнадцать минут Света позвонила снова.

- Ну, так что ты мне скажешь, Валерка? Будешь еще встре¬чаться с моим мужем?

- Это не Валера.

-У вас похожи голоса. Да какая разница! Она же ваша... - Света явно подыскивала слова для выражения, говорила как-то в растяжку. Полине даже казалось, что девушка пья¬на и плохо соображает, что говорит. - Так вот, знайте, если она будет расставлять, где не положено, ножки, то я ее так покалечу... - Продолжала Света.

Полина Ивановна старалась вслушаться в голоса, кото¬рые раздавались где-то рядом со Светой. "Не бойся, не бой¬ся, говори", - четко произнес мужской голос.

- Я тебе вот что скажу, деточка, - строго ответила Полина Ивановна, - если ты порядочная женщина и счита¬ешь, что ты права, то приди сюда и давай разберемся, по¬смотрим в глаза друг другу, - возможно, вас держит кто-то во лжи, а напраслину наводить грех.

- Грех? И впрямь наивная! - Света нагло смеялась. - Она назначает моему мужу свидание, а я молчи? Да?

- Какое свидание? В четверг ее дома не было. А ты не¬сешь какую-то чушь.

- Я вас предупредила! - Света замолчала.

Наглость и напористость вздорной девчонки разволно¬вали ее не на шутку. Возмущаясь, Полина Ивановна ходи¬ла по комнате, рассуждала вслух:

- Это же надо, она еще и угрожает! Видно, девчонка взбалмошная и крайне невоспитанная. Да еще какие-то там голоса... Может, там пьянка? И музыка где-то далеко про¬рывалась. Был бы муж дома, ответил бы этой грубиянке, может, он остановил бы ее. А еще хорошо бы... - она не успела додумать свою мысль, как снова раздался звонок.

- А, это вы, Поля? Я вас узнала. Видите, я знаю даже, как вас зовут, а не только то, чем занимается ваша дочь, - в растяжку произнесла Света.

- Я вам не Поля, - резко ответила Полина Ивановна. - Прекратите звонить, вы пьяны. - Теперь она положила трубку, не дожидаясь, пока ей снова нахамят - этому нет конца.

Но телефон тут же дрогнул и зазвенел оглушительно рез¬ко. Она хотела схватить трубку и так же зло ответить этой распоясавшейся девчонке, которой доставляло удоволь¬ствие играть у нее на нервах, но вовремя спохватилась: пусть себе звонит, устанет ждать - бросит. Двадцать душе¬раздирающих звонков выкрикнул телефон и умолк. Потом звонки раздавались каждые пять-десять минут. Она запас¬лась терпением, хотела отключить его совсем, но только уменьшила силу сигнала, легла и стала читать. Звонки про¬должались еще два часа, потом смолкли.

Полина Ивановна хоть и не перестала волноваться, но уже относилась к происходящему более терпимо. За чет¬верть века работы в школе она научилась терпению и ожи¬даниям. У нее было только страстное желание: увидеть лицо этой Светы, если, конечно, ее так зовут. Ей следовало бы назвать свою фамилию. Но почему? Почему? Угрожает, строит из себя обиженную, а назвать себя не хочет...

Спустя еще час незнакомка объявилась снова:

- Я хочу сказать...

- Ничего не говори. Нету у тебя никакого мужа и ника¬кого ребенка. И больше не звони. - Она выдернула шнур и решительно направилась в спальню. Был уже вечер.

- Лера, хватит спать. Скажи, кто эта Света? Ты знаешь ее?

- Мама, да не знаю я никакой Светы и никакого Коли!

- Тогда почему она терроризирует меня весь выходной?

- Мама, оставь меня, я спать хочу. Пошли ее к черту.

- Что значит - к черту? Я педагог и не могу говорить глупости.

- Мама...

- Был бы отец дома, услышал все это, что бы он сказал?

- Сказал, что дураки на свете не перевелись.

- И что бы он о тебе думал? А если она позвонит еще и завтра, когда отец будет дома, и выскажет ему все это?

- Мама, я устала.

- Отец этого не поймет.

- Который час?

- Уже шесть вечера.

- Тогда мне пора вставать. Мы на восемь в кино пой¬дем.

Лера умылась, оделась и ушла, а Полина Ивановна все еще была под впечатлением испорченного дня. Уставшая за день, она рано легла, лежала и думала о незнакомке, у которой хватило терпения целый день держать ее в напря¬жении.

В окно лился прохладный осенний воздух, сквозняк шевелил штору. Она смотрела в сине-черный квадрат откры¬той форточки и не могла уснуть. В полночь с работы при¬шел муж. Хотела рассказать ему о случившемся, но переду¬мала, отвернулась к стене, притворилась спящей. Только подсознание говорило ей, что что-то здесь не так. Что-то здесь не так...

Утром, во время завтрака, Лера, разливая по чашкам чай, весело посмотрела на мать:

- Как самочувствие?

Полина Ивановна только вздохнула в ответ: молчи.

- Знаешь, что я вчера слышала в клубе?

Мать с тревогой подняла глаза.

- Сзади нас, через ряд, сидели четверо: два парня и две девчонки из девятого класса. Весь фильм смеялись и гром¬ко разговаривали. А одна говорит: ой, ребята, я сегодня так математичку разыграла, ну, просто обхохочешься - я сказала ей, что ее дочь отбивает у меня мужа! Представля¬ешь, мама?

Полина Ивановна поперхнулась чаем.

- Так и сказала? Кто она?

- Да Любка Синицына. Помнишь, ты говорила, что она такая хорошая девочка, такая умница - прилежница.

Мать с удивлением смотрела на дочь.

- Умница! Ты же ей четверку поставила! Понимаешь? Она на золотую медаль метит, а ты ей четверку влепила. Сооб¬ражаешь теперь?

- Но она действительно на пять не тянет... - растерянно ответила Полина Ивановна.

- Со зла она, мама. А ты меня винила...

- Что же она еще сказала?

- Сказала, что этой стерве, то есть тебе, она еще не такое устроит.

- За что? - не поняла мать.

- Но ничего. Я ей такое устроила! За стерву! Придешь сегодня в класс - увидишь.

- Как? Ты с ней подралась?

Лера кивнула головой, весело отхлебывая чай.

- Как ты могла? Ты же девочка! Ты - моя дочь. Вы дра¬лись в клубе?

- Мама, когда войдешь в класс, не пугайся - у нее там фонарик под глазом, чтобы хорошо видно было, кто зво¬нит.

- Лера, до этой твоей работы ты такая не была. Что-то с тобой происходит.

- Со мной? Нет, мама, это со всей школой происходит. Разве могла бы ты или отец, иди даже мы, пять лет назад, когда были такими, как она, взять и позвонить учительни¬це, наговорить то, что она вчера целый день трезвонила? Мама, какая ты старомодная!

Она ничего не ответила дочери.

Когда вошла в девятый класс, увидела лицо Синицыной с синяком под густым слоем пудры, улыбнулась и сочув¬ствующе спросила:

- Люба, это тебя неверный муж побил вчера или, может, ребеночек телефонной трубкой ударил.

- Заткнись, стерва, - едва слышно прошептала прилеж¬ная ученица и громко ответила:

- Нет, это инопланетяне, знаете, их так много стало. Раз¬летались здесь.

- Надеюсь, они уже удалились? Вот и хорошо. А у нас сегодня будет контрольная... Садись, Синицына. Итак, пер¬вый вариант внимательно смотрит на доску... — Полина Ивановна писала задание, а Синицына смотрела и ничего не видела сквозь слезы на доске, и только со злостью по¬вторяла: "Стерва, ну и стерва. Она хочет меня зарезать..."