Евгения ЛЯШКО

Глава 1
Водная гладь извивающейся речушки делала резкий поворот вправо, где августовское солнце высушило некогда илистые берега, выставив на обозрение корни прибрежных деревьев. Старая деревянная лодка, поскрипывая вёслами в уключинах, скользила по воде. Тройка ребят одного возраста в камуфляжной одежде, двое из которых были в кубанках* и с кинжалами на боку плыли с озабоченными лицами.

— Я устал. Кто следующий грести будет? — пропыхтел Дима.
— Твоя идея была на лодке отправиться смотреть на солнечное затмение, вот и греби теперь больше нас, — расхохотался Паша.
— Ты такой весёлый, потому что не твоя очередь, — вздохнул Глеб, медленно перемещаясь к центру лодки, чтобы сменить уставшего гребца.
— Сколько мы уже плывём? — продолжая вычерпывать воду за борт алюминиевой кружкой, спросил Паша.
— Часов нет, телефонов тоже. Как тебе ответить? — пожал плечами Паша.
— А всё потому, что надо было подготовиться, а не бросаться на вёсла. Хорошо хоть вода всегда с собой, — пробухтел Глеб, отпив глоток воды из фляжки.
— Это потому, что нас наставники в казачьем классе вымуштровали, что без воды никуда ходить нельзя, — закивал Паша.
— Но вы же согласились, что на реке лучше видно будет, как Луна перед Солнцем пройдёт. У нас-то вокруг деревни лес кругом и до полянок быстро не добраться, — возразил Дима. И с завистью посмотрев на оружие друзей добавил: — Я тоже в казачий класс хожу, но у нас это недавно организовали в школе и пока кинжалы не выдают.
Паша и Глеб рассмеялись.
— Нам в школе тоже их не выдавали. Это подарок атамана, где мы занимаемся спортом при казачьем штабе. Он всем кто отличается в соревнованиях, такие дарит, — пояснил Паша.
— Мы-то, кстати, согласились, думая, что так быстрее будет. Только, кто же знал, что лодка твоего деда такая старая и скорость не набирает как надо и потонуть ещё вдобавок можно! — налегал Глеб на вёсла.
— Если затмение в два часа дня должно произойти, то двух часов ещё нет, иначе мы бы заметили, — предположил Дима, игнорируя замечания по лодке любимого дедушки.
— А мне кажется, что уже много времени прошло. Мы с папой на моторке так далеко не заплывали, я не помню этих мест, — вглядывался в берег Паша.
— Вы же только купаться ездили, потому далеко и не отплывали. Приезжаете на дачу редко и почти всегда с семьёй Глеба, когда вам окрестности изучать, вы шашлыки с гостями лопаете, — хмыкнул Дима.
— Сам-то тоже здесь только на каникулах бываешь, — парировал Глеб.
— Это да. Тут, наверное, только такому заядлому рыбаку, как мой дед всё знакомо, — согласился Дима.
— Смотрите! Там мост! — с удивлённым лицом стал тыкать пальцем Паша.
— Какой мост? Где? — вскочил Дима на ноги, чуть не опрокинув лодку.
— Тише вы, — прикрикнул Глеб. — Тут как-то странно. Птицы петь перестали.
— Это потому что мы их распугали, — пожал плечами Дима.
— И вправду тихо. Жутко как-то. Откуда здесь этот каменный и такой высокий мост взялся? Я не помню ничего такого, — оглядывался по сторонам Паша.


*кубанка – головной убор Кубанских казаков.
Дима достал закопчённое дедом стекло и посмотрел через него на Солнце.
— Затмение началось, — тихим голосом продекларировал он.
Ребята тоже достали подготовленные осколки стекла и устремили взгляды сквозь них в небо. Лодка тем временем уносимая, внезапно ускорившимся течением несла их прямо к мосту. Шероховатые серые камни, в большинстве обросшие мхом отражались в воде, образуя под мостом своё продолжение в зеркале реки, создавая, таким образом, единое замкнутое кольцо, через которое тройка ребят, уставившихся вверх, проплывали, ничего не замечая вокруг себя. Луна была в самом центре Солнца. На мгновение стало темно. И тут же снова стало светло, как раньше. Мост блеклой тенью на фоне общего ликования промелькнул вместе с пиком затмения над головами мальчишек. Ребята бурно обсуждали увиденное.

— Хо-хо, такое говорят в наших краях, раз в тысячу лет бывает! — радовался Паша.
— Нам крупно повезло! — хлопнул в ладони Дима, уронив смотровое стёклышко на дно лодки.
Мальчишки резко опустили головы вниз после булькающего звука и обомлели. Вода значительно поднялась. Нужно было срочно причалить к берегу.
— Глеб, черпай воду! Паша на вёсла! — крикнул Дима, перед тем как выпрыгнуть из лодки и вплавь буксировать её к ближайшему берегу.
Лодка упорно шла на дно. Ребята выволокли её, насколько смогли подальше на берег.

— И что теперь? — приуныл Дима.
— За лодку тебе однозначно от деда влетит, — похлопал Паша его по плечу.
— Это будет потом. Сначала надо домой вернуться. Придётся идти берегом реки, — взбодрил всех Глеб.
— Вдоль берега сложно будет. Река сильно извивается, да и поросшие берега. Не везде обмелело как здесь, — стал Паша присматривать проход в кустах к лесу.
— Лодку тут бросать не хотелось бы, но она вряд ли поплывёт. Конопатить нужно. Давайте её перевернём. Пусть сушится. У деда другая лодка есть, на ней приплывём, починим эту. А сейчас пойдём по лесу, как Пашка предлагает, там не так жарко будет идти и короче должно получиться, а то уже и есть охота, — тоскливо проговорил Дима.
Остальные закивали. Все трое поднатужились и перевернув лодку, стали пробираться в тень деревьев, подальше от палящего солнца.

И вот ребята зашли в лес. Река была в зоне слышимости справа, а слева поросший непроходимыми кустами папоротника лесной массив.
— Достаём кинжалы, — сухо скомандовал Глеб.
Паша кивнул.
— А мне что делать? — спросил Дима, не желающий оставаться в стороне от действий кубанских казачат.
— Следи, чтобы мы от маршрута не отклонились и не ушли дальше в лес. Тут ведь и потеряться можно, — ответил Глеб.

Через час рубки ребята остановились отдохнуть, присев на поваленном стволе бука.
— Интересно, этот лес Чёрным назвали из-за такой дремучести непроходимой? — поинтересовался Дима.
— Кто его знает. Разное рассказывали. Я слышал, что здесь древние скифские захоронения были когда-то сделаны, от того и чёрный, траурный лес. Тут же Кубанская равнина на Скифской платформе располагается. То есть под ровной поверхностью погребённые древние горы и хребты. В общем, остаётся только гадать происхождение названия. В любом случае, как мой папа сказал, что место это не доброе иначе другое имя было бы, — поделился Паша.
— Ого! Нечистая сила значит, здесь балуется, — хихикнув, удивился Дима.
— А у вас в Воронеже разве нет таких мест? — спросил Глеб.
— Я не знаю. У нас только Костёнки претендуют на необычность. Там же была обнаружена древнейшая стоянка первобытных людей. Кто только не приезжает с научными исследованиями, — почесал затылок Дима.
— Не понимаю и что в этом такого. Ну, нашли место, где когда-то ели древние люди и коз пасли и что? — хмыкнул Паша.
Дима вскинул голову: — Мой папа сказал, что благодаря такой находке можно сделать заключение, что человек появился на территории России раньше чем в других странах. У нас вся Сибирь в руинах древних городов стоит. Аркаим один чего стоит. Это всё говорит о том, что наша цивилизация была самодостаточной, пока не пришли разные правители, как например, Романовы и не заставили отказаться народ от родного быта в пользу европейского. Каждый должен знать свою историю, и не только для того, чтобы не принижать значение нации, но и помнить полученные уроки.
— Напомни, кто у тебя папа? — попросил Глеб.
— Он историк, Виктор Дроздов. Его в городе все знают, он даже на радио одну просветительскую программу ведёт, — гордо сообщил Дима.
— История это не точная наука, помню как наш классный руководитель, физик о ней отзывался. Путаются они там во всём, — хохотнул Паша.
— А физики не путаются? Они тоже теории выдвигают и пока обоснование не найдут, то их предположения гипотезами называют, — вспыхнул мальчишка и тут же остыл. — Хотя у историков так же. Ну и политики папа говорил там много. Вписать любой историограф может, не так как есть на самом деле, или вообще приписать собственное видение и тогда это уже не летопись, а художественное произведение получается, да и не все сохранившиеся рукописи используют в научных исследованиях, некому полноценную картину сложить, все обрывками пользуются.
— Так, перерыв окончен, идём дальше, — поднялся Глеб.

Дима шёл позади, продолжая рассуждать сам с собой о том, что если бы история была точной наукой, такой как математика или физика, то и подлоги, о которых упоминал отец, тоже не встречались бы. Но, к сожалению, даже он, несмотря на свои тринадцать лет уже знал, что историю можно сочинить и подтверждение тому появившиеся сказания об Украх, выкопавших Чёрное море и совершивших чуть ли не все открытия человечества.
«Жаль, что дети в это всё надувательство верят. Им же это преподают как чистую правду. В итоге теряются родственные связи. Тот - же брат отца, мой крёстный, живущий в Киеве, уже перестал с нами общаться» — с грустью вздохнул Дима, вспомнив, как он раньше гостил у дядьки и как тот с семьёй приезжал погостить к ним.
— Чего ты там вздыхаешь? — обернулся Паша.
Дима не стал делиться семейными проблемами и хотел, было что-то сказать, как вдруг понял, что он упустил главное — перестал отслеживать маршрут движения. Вокруг тройки со всех сторон возвышались деревья.
— Простите, я, кажется, задумался и нам надо вернуться, чтобы выровнять маршрут, — скороговоркой выпалил Дима.
— Ты чё? Возвращаться и опять рубить? Нет уж, спасибо! — возмутился Паша и тут же предложил. — Река справа была. Значит, возьмём правее и выровняемся в направлении.

Однако спустя некоторое время мальчишки поняли, что окончательно потерялись в этом сумрачном лесу.

— И что нам делать? — суетился Паша, вращая глазами и размахивая руками.
— Не мельтеши, надо подумать, — остановил Глеб одноклассника.
— А я и не мельтешу! — возразил Паша, оперившись о клён, и тут же стал пробовать, дотянуться до толстой ветки. — Может наверх взобраться?
— Он не выше остальных, смысла нет, — покачал головой Глеб.
Дима, присев на корточки, осматривал стволы деревьев: — Странно, такое ощущение, что мох и лишайник одинаково со всех сторон растёт. А вроде с северной стороны его должно быть больше. Деревня же западнее Краснодара, значит нам на восток надо.
— Темнеть начинает. Надо подумать о ночлеге, — нахмурился Глеб.

Ребята огляделись. Поблизости ничего подходящего для укромного обустройства шалаша не было.

— Давайте ещё пройдём, нам всё равно надо еду поискать, может ягоды какие попадутся, — предложил Дима.
— Туда! Там что-то есть на ветках! — указал на высокие кусты Паша.
— А если они ядовитые? — испугался Глеб.
Но Паша был уже рядом с кустарником: — Идите сюда! Это ежевика!
Набив животы кисло-сладкими плодами, ребята решили заночевать рядом с зарослями ежевики, чтобы утром был завтрак. Они нарезали веток и обустроили подобие шалаша.

Глеб недовольно крутил головой: — Хлипкий он какой-то. Надо бы укрепить. Давайте поищем ветки потолще и перевяжем их лианами ежевики. Только далеко не расходимся. Не хватало нам ещё и по отдельности потеряться!
— Тогда давайте вместе пойдём, — предложил Паша.
Дима указал на возвышающийся дуб: — Может туда? Под дубом поросль не большая, кинжалами справиться думаю, сможем.
— Идём, — кивнул Паша.

Высматривая наиболее подходящие деревца, Глеб вдруг ойкнул.
— Ты чего там? Не поранился? — подскочили Паша с Димой.
— Нога ушла в землю, смотрите, — показал на правую ногу Глеб, аккуратно её вытаскивая.
Дима взял ветку и расковырял это место: — Это не земля. Здесь листья и ветки, а ну-ка помогайте мне.
Через полчаса упорного труда ребята очистили вход в землянку, расположившуюся в корнях дуба.

— Вот и ночлег. Перенесём сюда ветки нашего шалаша и постель обустроим, — обрадовался Паша.
— А сюда ни кто не придёт? — сдвинул брови Глеб.
— Потому, как это место выглядит, сюда вряд ли кто-то ходит, — успокоил всех Дима.

Подобие матраса собранного из веток деревьев и покрытого папоротником, выглядело вполне прилично, и по мягкости было достойным сооружением для сна. Стемнело, однако, спать не хотелось. Ребята присели на корточки у временного жилища, опёршись спинами о дуб.

— Эх, родители, наверное, беспокоятся, — вздохнул Паша.
— Наверное. Дайте не будем об этом. Здесь как-то странно тихо. Меня настораживает эта сумрачная тишина, — прислушивался Глеб.
— Даже не знаю, если будут ухать совы или выть волки обрадуюсь ли я этому. Пусть лучше будет тихо, — поёжился Паша. — Лес реликтовый. Звери вывелись, по-видимому. От того и тишина такая стоит.
— Да, на джунгли похоже, заросли от самой земли до неба расползаются ветками. Хотя какое небо. Его и не видно сквозь кроны. Стемнело так рано. Сколько заваленных деревьев мы встретили? Это они от старости, сами упали. Здесь же никогда человек своей деятельностью ничего не изменял. Кто его знает, сколько лет этим деревьям, — кивнул Глеб.
— Как людей не было? А эту землянку кто построил? — усомнился Паша.
— Может отшельник, какой жил, — пожал Глеб плечами.
Дима указал на кусты: — Там светлячки. Живность всё-таки есть в этом лесу.
— Какие-то они странные эти огонёчки. Ты уверен, что это светлячки? — испуганно заморгал Паша, вглядываясь в мерцающее облако, окружившее дуб.
— Ч-ч-ч, там кто-то есть, — прошептал Глеб.

Огоньки стали разлетаться в стороны. На полянку перед дубом вышел какой-то человек. Ребята вжались в дерево и словно перестали дышать, инстинктивно понимая, что у этой фигуры в плаще помощи лучше не просить. Послышался звонкий кашель, затем бормотание. Несколько взмахов с искрами в воздухе и человек развёл крошечный костёр под кроной дуба. Сидевшие в нескольких метрах от происходящего действа мальчишки были ни живы, ни мёртвы. Тем временем незнакомец, странно приплясывая и нашёптывая непонятные слова, кружился вокруг костра. И вот пламя разгорелось и поднялось. Ребята увидели очки и белые кудри в чёрном капюшоне. Огонь задрожал и окрасился в лиловый цвет с белым светящимся навершием, из которого проглядывали контуры головы зверя.

— Я здесь, спрашивай, — прошелестел бестелесный дух.
— Что сделать, чтобы мои желания осуществились? — прошептал незнакомец.
— Жертва, тебе нужно принести жертву духам Чёрного леса, — выдохнуло пламя и погасло.
Через мгновение фигура в плаще скрылась в зарослях.

Ещё какое-то время мальчишки сидели молча.
— Нам же это не приснилось, да? — вполголоса спросил Паша.
— Мы вроде не спим и на галлюцинацию это не похоже, — еле шевеля языком, проговорил Глеб.
— Давайте посмотрим, — привстал Дима.
— Ты куда? — шикнул Глеб, но Дима уже ворошил пепел, где только что был костёр.
— Тут и правда, что-то горело. Нам не показалось, — громким шёпотом сообщил смельчак.
— И что там? — поинтересовался Паша, не решившись идти следом.
— Ничего не видно, — Дима встал и тут же упал на землю, за что-то зацепившись.
— Тебе помочь? — привстал Глеб.
— Уже иду. Сейчас вытащу эту штуковину, — отозвался Дима.
Вдруг пронёсся легкий ветерок, взворошив опавшую листву. Холодок пробежал по спинам Паши и Глеба.
— Дим, ты там скоро? — оглядываясь по сторонам, сиплым голосом спросил Глеб.
— Иду, — хмыкнул сам себе Дима и через миг вернулся под дерево.
— Что там у тебя? — Пашу разбирало любопытство.
— По-моему я добыл себе нож, — похвастался мальчишка.
— Его этот в плаще забыл, — охнул Глеб. — Он же за ним вернуться может!
— Может и не вернётся, — неуверенным тоном ответил Дима. — Пойдёмте спать.

Но было не до сна. Звенящая тишина давила на разум, придумывая фантомы невиданных зверей. Образ вызванного незнакомцем духа тоже не выходил из голов мальчишек. Измученные они заснули под самое утро.
Когда солнечные лучи пробивались через густую крону, а товарищи ещё спали, Дима покинул землянку и ещё раз осмотрел место костра. Пепел лежал в центре каменного круга, выложенного булыжниками с оплавленными краями.
— Ты чего бормочешь? — услышал он позади себя голос Паши.
— Говорю, что это кострище весьма древнее. Похоже на то, что здесь ритуалы регулярно кто-то совершает и не одно столетие. Посмотри, как камни друг к другу подогнаны, словно срослись от некой жидкости, которой их поливали.
— И правда, так от огня не бывает, — охнул Паша.
— Ты на это посмотри, — Дима протянул нож другу.
Резная рукоятка была выполнена в форме переплетённых корнями нескольких деревьев и словно обхватывала ими длинный клинок.
— Не обычный. Второго такого точно нет, — воскликнул Паша, крутя нож в руках.
— Чего нет? — потягиваясь, вышел к ним Глеб.
Паша поднял руку с ножом вверх: — Посмотри, какое мастерство! Ни у кого из наших такого не видел.
— Это лишь доказывает то, что владелец за ним вернётся. Пора уходить. Быстро завтракаем, и домой! — засуетился Глеб.
— Ты хотел сказать, быстро завтракаем, и вперёд искать дорогу, — поправил его Паша, возвращая нож Диме.
— А что её искать? Пойдём в ту сторону, откуда незнакомец пришёл. Если встретим, скажем, что нашли, — предложил Дима.
— Точно! — поддержал Паша.
— Ну да, вот он обрадуется. Вы что забыли, что ему жертву Чёрному лесу надо принести? Я не хотел бы стать подношением этого колдуна, — горячо возразил Глеб.
Дима и Паша испуганно переглянулись.
— Ты конечно прав, тип этот странный был, — выдохнул Дима.
— Ладно, с ним, с типом. Меня больше пугает звериная морда из костра, — бесцветным голосом промямлил Паша.

Съев совсем немного ягод, ребята всё же направились на поиски следов ночного посетителя, полагая, что лучшего способа выйти к дороге, у них нет. Незнакомец и не старался скрыть следы и мальчишки довольно быстро их обнаружили и к полудню вышли на просёлочную грунтовую дорогу.
— Смотрите! Это же егерь! Дядя Егор! — устремился Паша вслед за мужчиной, вышедшим из леса с противоположной стороны.
— Привет, мальцы! Вы как тут оказались? — искренне удивился тот.
— На лодке плыли. Она потонула, так мы через лес напрямки пошли, — отрапортовал Паша.
— Напрямки куда? Деревня в противоположной стороне. Значит так, у меня обход делянки. Мне не до вас. Идите по этой дороге и выйдете часа через три к дому, — указал егерь направление.

Мальчишки поспешили домой. Даже немного пробежали, но потом перешли на шаг. Вода закончилась. Язык присыхал к нёбу. Нестерпимо хотелось пить.
Вдруг Глеб расхохотался: — Нам повезло. Я дядю Егора никогда трезвым не видел. А то бы он нас заслал сейчас куда-нибудь.
— Точно, — хихикнул Паша.
— Мне даже показалось, что он какой-то добрый. Обычно обязательно отругает за что-нибудь, — поддакнул Дима.
— А вон и первые дома. Ох, и достанется нам сейчас. Сутки дома не были, — втянул шею в плечи Паша.
— Может, обрадуются, что вернулись и ругать не будут. Вам-то проще, наказывать вряд ли родители станут, а мне от деда точно влетит, — поёжился Дима.
— Дим, встретимся вечером в саду, как обычно, под яблоней, — предложил Паша, когда ребята дошли до калитки дачи его семьи.
Тот утвердительно кивая, махнул рукой и поспешил в соседнюю калитку, где жил его дедушка.

Около девяти часов вечера, когда дедушка по обыкновению смотрел новости по телевизору, Дима отправился к друзьям. Те уже ждали его под старой яблоней, усыпанной краснобокими плодами, свисающими на изогнутых ветках почти до земли.
Глеб натирал яблоко.
— Ещё не созрело, я уже пробовал, — отговаривал его от дегустации Паша.
— Привет! — перелез через забор, разделявший участки Дима.
— Здарова! Представляешь, нам родители даже слова не сказали. Ни один даже не заикнулся, что нас целую ночь дома не было. Вообще они какие-то правильные, что ли стали. Отцы наши даже ни разу не ругнулись, а то всё время на комаров чертыхались, — выпалил новости Паша.
Глеб с перекошенным от кислого яблока лицом лишь кивнул, не в силах, что-либо добавить.
— У меня тоже штиль. Я деду про лодку сказал, а тот махнул рукой, типа старая, хорошо, что со мной ничего не случилось. И всё. А за то, что я не ночевал, он молчит, ну и я темы не стал поднимать, — не веря в собственную удачу, рассказал Дима и добавил: — А теперь, когда вы сказали, что и у вас так, мне идея в голову пришла. Он, наверное, решил, что я у вас на ночь остался, а ваши родители возможно думали, что вы у меня.
— Точно! — хлопнул в ладоши Паша.
— Он видимо на пасеке, как обычно весь день был, а наши в теннис играли и загорали на пляже, поэтому никто ничего и не заподозрил. Не пересеклись, чтобы вопросы задать, — подытожил Глеб. — Да и моя младшая сестрёнка на удивление не наябедничала. С книжками сидит, хотя раньше только телефон в руках или планшет был. Может с мамой договорилась о каком-нибудь выгодном для себя приобретении, вот и отрабатывает.
— Скоро первое сентября, наверное, книги, которые были на лето заданы, дочитывает, — предположил Паша.
— А у тебя с этим как? — полюбопытствовал Дима.
— Я уже все фильмы посмотрел. Осталось только пару книг прочесть, по ним, к сожалению, ещё ни кто кино не снял, — поделился Паша.
— Думаешь, учительница по литературе, не догадывается, как ты книги читаешь? — усмехнулся Глеб.
— Если и догадывается, то претензий пока не было. Сочинения я пишу нормальные, — Паша показал Глебу язык.
— Эх, мне завтра в Воронеж уезжать, — напомнил Дима.
— Нож с собой заберёшь? — спросил Паша.
— Да, я же поездом еду, там обыскивать, как при посадке в самолёт ни кто не будет, — кивнул Дима.
— Если бы не этот нож, можно было бы сказать, что нам это всё почудилось, — поёжился Паша.
— А я уже к этому отношусь так. Мы никогда этого мужика в плаще не встретим. Если и придёт под дуб за ножом, то никогда не узнает, куда он делся, — проговорил Дима.
— Ну да, если ему только его друг со звериной мордой не подскажет, — испустил неловкий смешок Глеб.

Между веток яблони появилось хорошенькое личико: — Вот вы где? Вас мама ищет, они с тётей Леной компот сварили, и пирог ягодный испекли.
— Привет Маш, — поздоровался Дима.
— Добрый вечер, Дмитрий, проходи на пирог. Родители будут рады, и дедушке возьмёшь, — улыбнулась девочка, поправив косу.
Дима широко улыбнулся: — Конечно, с удовольствием.
— Идите на веранду, а я пока предупрежу, что у нас гость, — побежала Маша.
— Видал? — кивнул в сторону сестры Глеб.
— Сама вежливость, не припомню за ней такого, — поднял большой палец вверх Дима.

Через час ребята прощались у калитки.
— Всё было вкусно, хорошо, когда мамы сами готовят. Моя мама обычно полуфабрикаты только разогревает, редко сама что-то делает. Хотя в детстве часто пекла для меня. Единственное мне показалось, что все ваши родные стали уж какими-то положительными, что ли. И пива ни кто не пил, — поделился наблюдением Дима.
— Более того, мой отец не курил весь день, — почёсывал голову Паша.
— Тут явно что-то произошло, но как узнать, чтобы не спалиться, что нас дома не было? Дедушка ведь тоже обычно молчун. Уже сколько лет один живёт. А сегодня мы с ним столько всего обсудили, сколько я за всё лето не слышал. Прямо жаль уезжать, а то бы ещё подраспросил, — постукивал пальцами по деревянной калитке Дима.
Глеб прокашлялся и посмотрел по очереди на Диму и Пашу: — Давайте так, будем созваниваться, каждые выходные и делится наблюдениями. Уж больно это всё подозрительно. Нас не было всего сутки, а они вдруг все стали такими ласковыми. Я даже после себя сам посуду не забыл помыть, потому что на меня ни кто не прикрикнул «убери за собой», хотелось родителей порадовать. Это всё очень странно. Я знаю, что меня мама любит, но раз в день я всё-таки нагоняй от неё постоянно получаю, а то, что она меня как в детстве вдруг снова по голове стала поглаживать, наводит на определённые неоднозначные размышления.
Дима и Паша одновременно громко сглотнули.
— На какие такие размышления? — переспросил Паша.
— Пока я не готов ими поделиться. Помогите с наблюдениями. Возможно, я не прав, — сухо ответил Глеб.

Глава 2
Утром Глеб и Паша лениво раскачивались в гамаках в саду, наблюдая за тем, как Маша бегает с сачком за бабочками.

— Димка уже, наверное, в поезде, — вздохнул Паша.
— Да. Он говорил, что около шестнадцати часов дорога занимает. Вечером только доберётся, — выдохнул Глеб.
— Скучно так долго ехать, — постукивал теннисным мячиком по краю гамака Паша.
— В поезде Wi-Fi не заскучает. Он хотел поискать в интернете, что-нибудь о ноже, который нашёл.
— Не обычный нож. Интересно, его и вправду тот мужик забыл или он там ещё раньше был?
— Ржавчины не заметил. Вообще он выглядел как из магазина. Думаю, недолго он в земле пробыл.

Вдруг за забором что-то брякнуло. Мальчишки повернули головы к источнику шума.
— Там же ни кто не живёт. Может кошка или собака что-то опрокинула? — предположил Глеб.
— Пойдём, посмотрим. Все равно делать нечего, — поднялся Паша.

Мальчишки подошли к старенькому высокому забору из плотно сколоченных досок. Они заглянули внутрь соседского двора через образовавшиеся от времени щели. Низенькая обветшавшая завалюшка стояла накренившись. Последний владелец бабушка лет под сто, умерла пару лет назад. С тех пор на участке ни кого не было. Высокая трава разрослась и переплелась с кустарниками, которые давно никто не обрезал.
— Ну, ничегошеньки не видно же, — вглядывался, наклоняясь в разные стороны Паша и пытаясь занять положение поудобней.
— Мне тоже, только бурьян перед носом, — отстранился от забора Глеб.
— Давай туда сходим? — прищурился Паша.
— Нас не поругают? – потёр нос Глеб.
— У нас будет оправдание, — хихикнул Паша и запустил теннисный мяч за забор.

Глеб сжал кулак и, приподняв вверх, потряс, одобряя поступок друга: — Как пойдём? Перелазить не охота. Ещё забор завалим.
— Пошли через калитку. Мы же по делу идём, — подмигнул Паша.

Ребята вышли на улицу и прошлись к соседской калитке, которая была не заперта. Паша распахнул её настежь и остановился. Во дворе стоял автомобиль. Его не было видно в щели забора из-за сарая.

— Новые хозяева, странно, родители не говорили, — изумлённо пролепетал Паша.
— Пошли обратно, — потянул друга за руку Глеб.
— А мяч? Надо забрать, — возразил Паша и крикнул: — Хозяева! Есть кто дома?

К ним выскочила чёрная мелкая гладкошерстная собачонка, по типу терьера и залилась громким лаем. Через минуту вышла миловидная женщина с длинной русой косой.
— Чего вам, мальчики? — стараясь успокоить собачку, она взяла её на руки. — Тише Багира, тише, свои.
— Мы ваши соседи. Наш мяч к вам в сад залетел, — выпалил Паша.
— Заходите. Только не шумите. Муж работает, — кивнула она в сторону сада.
— Спасибо. А он у вас кто? — полюбопытствовал Паша, пробираясь сквозь кусты.
— Физик и астроном. Мы специально этот домик купили, чтобы он мог изучением заняться солнечного затмения, которое позавчера было, — пояснила женщина.
— Приходите к нам в гости. Можно вместе с питомцем вашим. Мама обрадуется, — подобрал мячик Паша.
Женщина заулыбалась: — Я с удовольствием. Супруг, то в телескоп смотрит, то в компьютер. А я уже и книги все перечитала, которые с собой привезла. Спасибо.
— Пойдёмте сейчас с нами. Я вас с родителями познакомлю, — стал кивать в сторону калитки Паша.
Женщина быстро согласилась.

Через полчаса мамы казачат беседовали с новой знакомой с чаем на веранде, а Глеб и Паша снова качались в гамаках.

— Жарко, делать ничего не хочется, — протянул Паша.
— Слышал, что она сказала. У них телескоп есть. Вот бы посмотреть, — мечтательно проговорил Глеб.
— Точно! Пойдём!
— Так этот астроном занят, помнишь?
— Познакомимся. Может сегодня не даст, так потом разрешит, — убедительно кивая, встал с гамака Паша.

Они пробрались к дому, через заросли травы и хотели постучать в окно, в котором проглядывал силуэт телескопа, как вдруг увидели его владельца. Высокий мужчина в очках и с белыми кудрями смотрел на них. С воплем мальчишки выбежали на улицу.
— Это он? — испуганно озирался Глеб.
— А кто же ещё?! — схватился за лицо руками Паша. — Бежим!

Сев под старой яблоней с противоположной от новых соседей стороны дома, казачата задумались.
— Этот астроном как средневековый маг общается с духами. Интересно жена с ним за одно? — прошептал Глеб.
— Не знаю. Может она ему жертв помогает заманивать! — охнул Паша.
Рядом хрустнула ветка. Мальчишки вздрогнули. Маша пришла звать на обед.
— Оёёюшки! Вот они где, сидят, беседуют! Поспешите. У нас гости будут. Тётя Лиза и дядя Костя, — поторопила девочка.

Константин Евгеньевич оказался учёным, который любил детей и даже преподавал в столице Кубани в нескольких лицеях. Тщательно пережевывая вареники с алычой, казачата внимательно слушали его рассказ.
— Такие вопросы ребята задают, что диву даёшься. Мы порой и всем учёным советом, в котором я состою, до таких идей не доходим. Поэтому я учительствовать никогда не брошу.
Комар пропищал над ухом и гость, прихлопнув его, продолжил рассказывать, а Глеб с Пашей вздрогнув, переглянулись. Одной из особенностей необычной перемены с их родными стало то, что они перестали убивать этих кровососущих насекомых, и чтобы те не докучали им, чаще брызгались противомоскитным аэрозолем. Затем споткнувшись, на выпирающей ступеньке веранды дядя Костя ругнулся, снова заставив вздрогнуть мальчишек.
Родители были очарованы новыми соседями и снова пригласили их в гости на ужин. Те обещались быть.
— Этот Константин Евгеньевич такой замечательный. Я расспросила его, в каких учебных заведениях он преподаёт и оказалось, что он и в вашей школе физику ведёт, — сообщила мама Паши, когда мальчишки помогали убирать со стола.
— Прекрасная новость. Значит, вы к нему на уроки тоже попадёте, — обрадовалась мама Глеба.
Казачата изобразили подобие улыбок. Когда мамы ушли, оставшись вдвоём на веранде, шёпотом мальчишки стали обсуждать происходящее.
— И ведь никому не расскажешь же, что этот физик маньяк, который ищет жертву, — задумчиво произнёс Глеб.
— Нам однозначно не поверят. Интересно, а когда ему нужна жертва? Если за ним следить, то мы можем предотвратить убийство! — размышлял Паша. — Димку бы сюда. Он его бы подраспросил! У его хватка такая, как у добермана. Если что привлечёт внимание, не отпустит, пока не вызнает.
— Нам тоже никто вопросы задавать не мешает. Только Константин Евгеньевич и соврать может, — ревниво буркнул Глеб.
— Тогда будем наблюдать, — вздохнул Паша. — Что же здесь всё-таки произошло?
— Я думаю, произошло не здесь. Это мы как-то поменялись, — вкрадчивым голосом поделился наблюдением Глеб.
— Как это? — вытаращил глаза Паша.
— Помнишь рассказы о том, что солнечные затмения влияют на людей иногда самым неожиданным образом?
— Это ты о том, что в истории любое непонятное явление в небе связывали с пророчеством какого-то катаклизма?
— И это тоже. Но я имею в виду, то, что тот или иной парад планет может открывать временные порталы!
Паша нахмурился: — Ты меня разыграть хочешь? Такое только в фантастике встречается.
— Сам подумай. Не мог мир целиком измениться. Вероятнее, что мы трое поменялись, когда наблюдали за затмением. А этот астроном тоже ведь за затмением следил. Оттого-то ему, как и нам не проблема прихлопнуть комара.
Глаза Паши забегали: — Так, так, так. Что мы имеем. Надо расспросить его о том, что он высмотрел и аккуратно уточнить был ли он в лесу.
— Вот именно. Только я думаю, лучше, чтобы вопросы не мы задавали. Надо идти с Машей договариваться.
— Это твоя сестра, она тебя послушает быстрее, чем меня, — пожал плечами Паша, догадываясь, что это будут не самые лёгкие переговоры.
— Вместе пойдём. Маша тоже сейчас по-другому на всё реагирует, а потом обсудим, — заговорщицки подмигнул Глеб.

Сложностей с Машей не возникло. Она, быстро кивнув, согласилась расспросить астронома о его наблюдениях сегодня же вечером.

На углях с вкуснейшим ароматом скворчало, нанизанное на шампуры мясо. Картошка уже запеклась на решётке и дети, и взрослые осторожно чистили и лакомились горячим овощем, сдобренным кусочками сала, устроившись на плетёных креслах вокруг деревянного стола позади мангала.
Маша, как и договорилась с мальчишками, задавала один за другим вопросы о солнечном затмении, а Константин Евгеньевич с удовольствием вещал о разновидностях затмений и проценте погашенности солнечного диска при наблюдении с разных точек планеты.
— Полоса полной фазы солнечного затмения проходит по определённой траектории. Мы в этот раз увидели более девяноста пяти процентов закрытия. В этом всём для учёных самое главное то, что небо открывается в новом свете. Мы видим то, что раньше не могли разглядеть, так, например, были открыты некоторые кометы, — сообщил дядя Костя.
Паша понял, что надо вмешаться иначе из дебрей астрономии до вопросов о посещении Чёрного леса они никогда не дойдут.
— А где вы за этим затмением наблюдали? — осторожно вполголоса спросил мальчик.
Дядя Костя опустил взгляд на Пашу: — На реку ходил. Там лучше было видно.
— Мы тоже на реке были, только вас там не заметили, — медленно проговорил Глеб.
— Река в изгибах вся, — развёл руками Константин Евгеньевич.
— Вы на лодке там были? — не унимался Паша.
— Нет у меня лодки. Взял телескоп и прошёл вдоль берега. Нашёл отмель и там обустроился. А вы втроём до куда на лодке доплыли? — не отрываясь, пристально смотрел дядя Костя на Пашу.
У Паши пересохло во рту: «Откуда астроном знает, что мы втроём на лодке плавали?»
Он бросил взгляд на не менее озадаченного Глеба и промямлил: — На словах не объяснить. Далеко заплыли. У нас и лодка потонула там. Еле на берег вытащили.
— Забрали лодку? — поинтересовался Константин Евгеньевич.
— Нет. Сохнет под солнцем. Может её дедушка Димы, потом законопатит и отгонит обратно, — съежился Паша.
—А как же вы обратно вернулись? — мягким голосом спросил астроном.
От этого вопроса казачата вжались в кресла.
— Через лес прошли, — тихо отозвался Глеб.
— Расскажите ещё о лунных затмениях, — попросила мама Паши, случайно переключив внимание на себя, и мальчишки тут же наградили её за спасение добрыми улыбками.
Константин Евгеньевич вежливо улыбнулся и, поглядывая на ребят, стал рассказывать: — У полного Лунного затмения в отличие от Солнечного полного затмения есть разница в том, то Луна не исчезает полностью. Это связано с тем, что она продолжает освещаться Солнцем, лучи которого достигают Земли и, отражаясь на поверхности, перенаправляются на Луну, даря ей цвет заката. Потому как в атмосфере нашей планеты солнечные лучи лучше всего преломляются в красно-оранжевом спектре. В итоге на лунном диске отсвечивает красный оттенок, из-за которого получается, так называемая, «Кровавая Луна».
На последнем фразе Паша подскочил как ужаленный: — Странное название.
Дядя Костя пожал плечами: — Народные названия самые точные. Хотя порой они и искажают суть вещей. Ведь люди называют так, как видят исходя из собственного ранее полученного опыта.

И вот папы переключились на мангал, снимая готовое мясо на широкое блюдо, выстеленное лавашом. Мамы засуетились с приготовлением соусов и нарезкой овощей. Маша с тётей Лизой пошли за укропом с петрушкой и только мальчишки и астроном не сдвинулись с места, словно потеряли интерес к мясному кушанью.
Глеб поднялся и хмуро спросил: — Правда, говорят, что в затмения могут разные порталы открыться?
Константин Евгеньевич сосредоточенно посмотрел на мальчишек: — Науке, к сожалению, ещё многое неизвестно. Однако, если вы молодые люди хотите что-то обсудить, то можете меня открыто об этом спросить.
Мальчишки испуганно завертели головами.
Глава 3
На рассвете дедушка Димы на стареньком форде отвёз внука на железнодорожный вокзал в Краснодар. Сонный мальчик забрался на вторую полку в плацкартном вагоне и спал до тех пор, пока возвращающаяся с моря мама с тремя маленькими детьми, не разбудила его сборами на завтрак своих чад. Дима, не слезая, тоже подкрепился бутербродами с чаем из термоса и достал телефон. Ему не терпелось разыскать информацию о таинственном ноже забытым незнакомцем. Мальчик сделал несколько фотографий и, не привлекая ненужного внимания к холодному оружию, стал сравнивать картинки из интернета. Он так увлёкся, что не заметил, как поезд прибыл в Ростов-на-Дону.
Шумные соседи прибыли домой. Дима, пока детвора весело собиралась, достал очередную порцию бутербродов, чтобы пообедать. И тут его внимание привлёк крепкого телосложения темноволосый мужчина с армейским рюкзаком. Он остановился в проходе и, по-видимому, ждал, когда ему освободят место. Мальчик несколько раз поймал его взгляд на себе.

«Странно, чего это он на меня зыркает. И смотрит как-то с интересом» — невольно остановил Дима размышления о ноже.
Он дожевал бутерброд и снова сосредоточился на статье просвещённой обрядам друидов. У древних кельтских жрецов были самые разные ритуальные ножи с рукоятками, декорированными под формы переплетённых ветвей деревьев, но именно такого как у него, мальчик пока не нашёл.
«Как же задать вопрос в поисковике, чтобы выдал искомый ответ?» — готов был отчаяться Дима.
Поскольку поезд тронулся дальше, а соседей прибавился только один пассажир, мальчик спустился вниз, размялся, насколько это позволяло сделать тесное пространство и, усевшись на нижнюю полку, устроился с телефоном за столом у окна.

Неожиданно мужчина обратился к нему спокойным мягким голосом.
— Докуда едешь молодой человек?
— В Воронеже схожу, — поглядывая исподлобья, ответил Дима.

Мальчик уже стал привыкать к тому, что не слышал ругани в вагоне и не чувствовал запах спиртного. Вежливые и приветливые лица окружали его с тех пор, как он зашёл в поезд. Самому хотелось соответствовать этой среде, в которую он угодил с друзьями после прогулки по Чёрному лесу. Но незнакомец был другой. В его словах и взгляде отсутствовала лёгкость и жизнерадостность. Дима внутренне напрягся, понимая, что этот разговор одним вопросом не закончится.

— Один путешествуешь? — слегка наклонив голову, поинтересовался мужчина.
— Да, дедушка проводил, а папа встретит, — буркнул Дима.
— На лето ездил погостить? — приветливо улыбнулся незнакомец.
— Да. А вы где отдыхали? — несколько из вежливости, а сколько от желания переместить с себя фокус внимания, спросил мальчик.
— Мне повезло, живу в таком месте, куда другие отдыхать ездят, — витиевато ответил мужчина. — Моё имя Анатолий Александрович. А тебя как зовут?
Мальчик представился.
— Дима, я смотрю, ты ножами интересуешься, — кивнул Анатолий Александрович в сторону телефона, где на экране отображалось разного рода холодное оружие.
Дима сглотнул и нехотя ответил: — Да, так, ищу один экземпляр. Хочу понять, для чего он нужен. А вы что разбираетесь?
— Всяк своим разумом кормится. Сам я из военных. Иногда с разным холодным оружием сталкиваться приходиться, — уклончиво ответил новый знакомый.
— А какой род войск? — оживился Дима.
— Я из тех, которые в дозоре стоят. Разведывательно-наблюдательная функция. Границы проверяем, — нейтральным голосом сообщил мужчина.
— Понятно. Пограничник. А я в казачьем классе учусь. Хочу после школы в Воронежскую Военно-воздушную Академию поступать, — гордо заявил Дима и полез в сумку за ножом. — Вот, посмотрите. Что скажете?
Анатолий Александрович посерьёзнел. Он взял в руки клинок и, повертев в руках, вернул мальчику.
— Любопытно. Таких сейчас не делают. И заточка не под типичным углом и дизайн рукоятки не для рутинных действий. Это говорит о том, что этот нож имеет не совсем прямое назначение. Декоративная или ритуальная роль у него, как я полагаю.
— Какие ритуалы вы имеете в виду? — тихим голосом проговорил Дима.
— Думаю, ты уже сталкивался с тем, что сейчас множество различных шарлатанов продают различные, якобы ведические приспособления для совершения неких манипуляций способных принести удачу. Если бы не древний вид этого ножа, я бы сказал, что он из подобных бутафорских лавок, коих полно на побережье, да и по другим городам. Откуда он у тебя?
Плечи Димы произвольно передёрнулись, мальчик сглотнул и ответил: — В лесу нашёл.
— В каком лесу? — пристально смотрел новый знакомый.
— На Кубани есть Красный лес. Заказник такой, по типу государственного охотничьего хозяйства. Это в шестидесяти километрах от Краснодара. Когда-то давно это было продолжение лесного массива Кавказского хребта. Это место все знают, там разные госдеятели частенько бывают, туда даже говорят, какого-то Кубинского президента привозили, кажется Рауля Кастро. А совсем рядом от Красного леса имеется урочище Чёрный лес. Оно на слуху только у местных жителей. Вот там-то я этот нож и нашёл, —немного сбивчиво поведал Дима.
Анатолий Александрович кивнул: — Мне известно это место. Он немного помолчал и спросил: — И что клинок просто лежал на земле, а ты его подобрал?
— Нет. Я об него споткнулся. Он в землю по самую рукоять был воткнут.
Глаза мужчины расширились.
Наклонившись ближе к мальчику, он прошептал: — Это случилось под огромным дубом, под которым жилище обустроено?
— Д-Да. Ой, а вы откуда знаете? — испугался Дима.
Анатолий Александрович молчал. Он с сосредоточенным видом уставился в окно, на мелькавшие там просторы Донской степи. Казалось, мужчина о чём-то размышляет, нервно теребя в руках билет.
— Дмитрий, скажи, а ты клятву давал Отечеству верой и правдой служить, когда посвящение в казаки было? — неожиданно спросил новый знакомый.
Дима оторопел от его таинственного тона и медленно, но уверенно проговорил: — Да. Мы в храме клятву давали. Там обряд посвящения проводился, как и положено по казачьей традиции.
— Я тоже однажды поклялся хранить вверенные мне рубежи. Мне надо тебе кое-что сообщить. Как человек военный, ты меня поймёшь, — медленно проговорил Анатолий Александрович и перешёл на шёпот: — Я не случайно здесь. За тобой и твоими товарищами пришёл. Думал, верну вас домой аккуратно. Вы бы и не заметили, как снова встретились, и втроём проплывая под мостом в обратном направлении, возвратились бы домой. Но теперь задача выглядит сложнее. То, что ты вытащил нож из земли одновременно и хорошо и плохо. Ты сорвал кому-то планы по покорению духов Чёрного леса, но и высвободил потревоженный дух от бывшего владельца ножа. Кто знает, что этот дух теперь будет делать. Успокоится или начнёт мстить. Но только вместе мы сможем его угомонить.
Значение слов говорившего, стали просачиваться в сознание застопорившегося мальчика. Если бы не наблюдение пару дней назад под покровом ночи некоего ритуала в Чёрном лесу, всё, что говорил новый знакомый, прозвучало бы сущей тарабарщиной странного попутчика, от которой можно было бы легко отмахнуться. Но дело обстояло совершенно по-другому. Дима громко икнул и закашлялся.

— Вы кто? — еле слышно спросил мальчик.
— Дозорный, — продолжал шёпотом вещать Анатолий Александрович.
— Не понял, — замотал головой Дима.
— Дозорный рубежей трёх Вселенных. Мы проверяем границы, когда они плохо защищены, как например, во время затмений. Понимание наличия проникновения в запретную зону приходит резонансом нам в мозг, как отклик на возмущение, создаваемое высокочастотными волнообразными колебаниями Чёрного леса. Наша задача выявить, обезвредить и восстановить баланс центра трёх Вселенных. Я первый выявил нарушителей, поскольку живу неподалёку от этих лесов в Красноармейском районе. Теперь я должен вернуть вас в вашу Вселенную.
— «Мы» это кто? И о каких Вселенных вы говорите? — стараясь вникать в то, что было сказано спросил Дима.
— Я не один. Есть целая структура нунтиусов или дозорных. Точнее была. Теперь лишь единицы радеют за то, чтобы не было нарушителей границ. Дозорные были выставлены после последнего перемирия сотни лет назад. Их роль обеспечить целостность рубежей, чтобы люди и их сущности не могли перемещаться между тремя Вселенными. Наша одушевлённая Вселенная называется Аниматум. Она находится в своего рода сферическом центре. При сотворении миров она черпнула и из Бонума, Вселенной, где нет зла, в которой мы сейчас находимся, и из более дальней Вселенной Малум, той, где не существует добра. Именно из неё проникшие сущности, породили крупные войны и конфликты на планете. По разным причинам не всегда дозорным, к сожалению, удаётся предотвратить подобное. Жизнь во всех трёх Вселенных протекает как бы в одном ключе затроившись лишь в духовном начале. Нейтральная телесная часть человека живёт в Аниматум. Его добрая сущность в Бонум. А вся чернота души в Малум. Природа человека троична. Своими поступками мы связаны с собственными проекциями, подпитываясь их ипостасью. Зло было дано человеку для осознания, как его выявлять и как не надо делать. Но оно вросло и укоренилось в нём. Чтобы быть добрым нужно прилагать усилия, а для самовлюблённого эгоиста нет ничего проще, чем жить только своими интересами, позабыв о милосердии, сострадании, взаимопомощи. Человек не может побороть самого себя, но он может гармонизировать в себе оба начала бытия. Если он договориться с собой, то будет жить в гармонии. Однако человек ищет там, где легче.
Мужчина вздохнул, несколько секунд помолчал и продолжил.
— Чёрный лес находится на перешейке границы трёх миров. Он представляет собой — так называемый пуп Земли, центр мироздания со своими обитателями, которые нейтральны ко всем трём Вселенным. Дозорные живут в нашем телесном мире и охраняют от вторжения соседей, иначе троичность сущности страдает. Духи Чёрного леса забирают себе в жертву тех, кто оказался задвоен. Так они выравнивают баланс. А затем, если в отведённый срок дозорные не восстановили равновесие, духи Чёрного леса поедают все три части человека. Дима, твоя добрая проекция была вытеснена тобой и находится сейчас в ловушке в Чёрном лесу. Через какое-то время невозвратно будет утеряна возможность восстановить троичность личности, и ты вместе со своим друзьями погибнешь.
— А как же вы сейчас здесь находитесь? Раз вы из нашего мира, то и ваша позитивная часть тоже в ловушке? — недоумевал Дима.
— У дозорных немного по-другому. У нас особые места есть в Чёрном лесу, где части нашей личности чуть дольше могут находиться без повреждения. Но суть одна. Мы также можем исчезнуть навсегда, не успев завершить миссию. Это своего рода защитный механизм баланса Вселенных от любого вида нарушителей.
— Как же мы так вляпались?! — охнул мальчик.
— Чёрный лес во время солнечного затмения открывает врата под каменным мостом, сотворённым из булыжников всех трёх миров. Это единственный пространственный связной путь от центра центров. Всего несколько секунд, когда они открыты для проникновения, но вы успели. Наш мир в центре. Затем оболочка первая это Вселенная добра с входом через появляющийся мост в солнечное затмение, за ней вход во Вселенную зла через другой мост, который дальше по реке и появляется вовремя лунного затмения. Троичный Мир охраняет добро. Но зло не дремлет. Искушает и человек сам впускает зло в свой мир. Вселенная зла мала по размерам и ищет выход. Духи леса соблюдают нейтралитет. Однако при поднесении жертв исполняют любые желания. Но мы сейчас не об этом. Надо выяснить, кому принадлежал этот клинок! Нужно найти и обезвредить этого неразумного человека.
— У меня каникулы заканчиваются. Как я могу помочь? — выдохнул Дима.
— Ты прав в том, что всё должно происходить незаметно. Ты спокойно вернёшься к родным. Пойдёшь в школу. Но в течение полугода нам надо обезвредить владельца ножа, успокоить духа Чёрного леса и тебе с друзьями надо пройти под мостом в обратном направлении. Тогда всё будет как прежде. А что насчёт твоих приятелей, где они?
— Глеб и Паша ещё три или четыре дня собирались быть на даче в деревне около Чёрного леса, — припомнил Дима.
— Ты им доверяешь?
— Они казаки. У нас единый общий братский дух.
— Вот и отлично. Я должен быть рядом с тобой. Мало ли как захотят духи вмешаться. Нож же именно ты взял с собой. На тебя и охота будет. А вот напарники твои могут попробовать найти владельца клинка. Другой дозорный рядом с ними в ближайшее время появится. Я услышал твои колебания и пошёл следом. Но и ребята скоро обзаведутся одним или двумя дозорными.
— Почему один или два стража даётся?
— Всё из-за силы кривизны вмешательства. Думаю, если они ни какие находки из леса не прихватили, то там и один справится. Силы надо беречь, вдруг это отвлекающий манёвр на нечто большее.
— А много вас?
Мужчина грустно покачал головой: — Дозорные тоже люди и не всем удалось пережить соблазн прогулок по разным мирам. Кто-то, где по сердцу было ближе, там и остался, пока не сгинул. Думали, сберегут их амулеты всякие от духов Чёрного леса. Да прогадали.
Дима подкинул клинок на ладони: — Да, мне бы амулет наудачу сейчас тоже не помешал. Ой!
— Что такое?
— Порезался, — скривился мальчик.
— Это не добрый знак, — покачал головой Анатолий Александрович.

На подъезде к Воронежу Дима забеспокоился.
— Как же мы связь держать будем? Где вы планируете остановиться?
Анатолий Александрович спокойно объявил: — Я у тебя дома поживу.
Мальчик опешил от такого заявления и удивлённо заморгал: — Я даже не знаю… У нас в семье такие решения родители принимают…
— Ещё совсем недавно и в нашем Аниматум гость считался уважаемым человеком, странником, который собирает мудрость разных регионов и объединяет державу. Но мы с тобой сейчас в Бонум, поэтому не переживай. Здесь законы гостеприимства по-прежнему крепки. Всё будет хорошо. Вот увидишь. Ты главное не теряй время и дай знать друзьям, чтобы искали владельца ножа. Но помни прямо ничего говорить нельзя. Все социальные сети, электронная почта и мессенджеры не являются закрытыми источниками передачи информации. Любой узнавший тайну Чёрного леса может воспользоваться ею в самых разных целях.
Дима кивнул и стал крутить в руках мобильный телефон, раздумывая как лучше составить сообщение. Наконец он понял, как это сделать и отправил приятелям: «Наш летний секрет обсуждать ни с кем нельзя. Ни каких разговоров и созвонов даже со мной. Ищите того, кто был в капюшоне. Ждите меня на осенних каникулах. Приеду с гостем. У нас троих важная задача!».
Ответ ребят не заставил себя ждать: «Похожий объект уже под наблюдением. С выездом в деревню проблем не будет. Ждём».

Анатолий Александрович оказался прав. При встрече на перроне отец Димы даже глазом не моргнул, как согласился, чтобы новый друг его сына погостил в их семье до ноября.
— Я очень рад, и я уверен, что супруга тоже обрадуется, когда узнает, что наш Димка обзавёлся наставником из Кубанских казаков. Это однозначно пойдёт ему на пользу, — кивал в сторону сына счастливый отец.
— Я ещё в школу к нему схожу. Думаю, удастся, какие-то уроки провести пока я здесь, — поделился Анатолий Александрович.

Дима шёл молча позади, слушая, о чём говорят взрослые. Глубокий порез на руке на удивление быстро затянулся и зажил, словно его и не было, и мальчик сам нёс сумку. Тут ему на глаза попалась палатка мороженщика. Как осколки заканчивающегося лета то тут, то там виднелись довольные подростки, прогуливающиеся по улицам вечернего Воронежа с этим лакомством.

«Эх, а ведь папу и попросить нельзя. Скажет, мать с ужином ждёт. А я прямо сейчас так захотел сладкого» — мальчик полным желания взглядом вздохнул в сторону мужчины в белой одежде, который зазывал покупателей.
Но тут произошло неожиданное. Дима споткнулся буквально на ровном месте и растянулся на тротуаре в полный рост. Отец с новоявленным наставником обернулись.
— Бывает. Главное вставать после каждого падения и идти дальше. Если судьба подставила подножку, считай что дала тебе урок, — сухо объявил Анатолий Александрович.
Раздосадованный от глупого недоразумения Дима вставал, отряхивая от пыли одежду. И вдруг, к нему подошёл мороженщик с выставленной вперёд рукой, в которой он держал огромный вафельный рожок с разного цвета шариками мороженого, обсыпанного орехами и карамельной крошкой.
— Кто-то мало каши кушал. Держи! Подкрепись! — вручил он вкусное угощение и мигом вернулся к палатке с товаром.
Мальчик восхищённо схватил подарок. Папа одобрительно кивнул. Лишь у наставника брови сошлись на переносице, но он промолчал.
Зато, позже вечером, когда они ложились спать в комнате Димы, где в распоряжение Анатолия Александровича попал раскладной диван, мужчина попросил: — Вспомни, пожалуйста, что произошло, перед тем как тебе дали мороженное?
— Я упал, — вяло пробормотал мальчик, улёгшись на кровати.
— А до этого?
— Шёл за вами следом, — недоумевал Дима.
— Так, ладно. А можешь вспомнить, о чём ты тогда думал? — не отставал наставник.
Дима наморщил лоб. Мысли ни как не приходили.
— Я не помню. Устал с дороги. А что? — нахмурился мальчик.
— Любое совпадение неслучайно. Каждое внешнее действие притягивается мыслью или деянием человека. Я ищу взаимосвязь. Хочу понять, не потревоженный дух ли с тобой играет.
— Если дух послал мороженное, то он мне нравится, — повеселел Дима.
— Помни. У всего есть своя цена. Ничего просто так не происходит, — предостерёг Анатолий Александрович.
— Хорошо. Хорошо. Я буду впредь внимательнее, — кивнул мальчик и сменил тему разговора: — До первого сентября шесть дней осталось. Мне надо в школу сходить. Узнать какие приготовления надо сделать к торжественной линейке. Вы завтра со мной?
— Отлично. Так и сделаем. Я уверен, что вакансия какого-то учителя у вас в школе наверняка имеется. По всей стране с этим недобор. Но в моём случае это хорошо. Это позволит быть ближе к тебе, — потёр руки Анатолий Александрович.
— А вы что во всех дисциплинах разбираетесь? — лицо Димы вытянулось.
— Я за свою жизнь, чем только не занимался. Справлюсь, — подмигнул наставник.
— Извините, а сколько вам лет? — немного смущаясь, спросил мальчик.
— Много. Так уж и не упомнить. Давно считать перестал, — пожал плечами Анатолий Александрович.
Брови Димы полезли на лоб: — А семья у вас есть?
— Была когда-то. Детей у нас с супругой не было. Как овдовел больше не захотел никого рядом из близких иметь. Тяжело это, когда родные люди тебя покидают.
Мальчик понял, что задавая вопросы, он ещё больше запутается.
— Я надеюсь, однажды вы мне про себя больше расскажите. А сейчас давайте спать, — потянулся Дима к выключателю.
— Договорились, — кивнул мужчина и попросил: — Только свет не выключай.
— Спать при свете как младенцы? — изумился мальчик.
— Духи никогда не спят, и подкрасться к тебе могут только в темноте. Нунтиусы тоже никогда не спят иначе, что это за дозорные были бы. На данный момент у нас мало информации, поэтому лучше не давать повода духу подобраться к тебе поближе. Ты можешь включить торшер вместо люстры. Этого будет вполне достаточно, чтобы мрак отступил.
— А вы что будите делать? — изменил Дима освещение в спальне.
— Почитаю. Сколько ни живу на этом свете, а всё диву даюсь, сколько мудрости в себе несут книги.
— У меня тут в комнате их совсем мало, надо у папы попросить, — хотел встать мальчик, но Анатолий Александрович остановил его жестом.
— Не стоит никого беспокоить. Я обязательно загляну в вашу семейную библиотеку, но позже. А сейчас я что-то из своего архива почитаю, — достал из рюкзака холщовый мешок наставник и запустил туда руку.
Через мгновение он вытащил длинный свиток.
— Вот. Это будет полезно прочесть. Вспомнить какие каверзы духи могут устраивать.
— Это у вас что? Волшебный мешок? — нервно хихикнул Дима, уставившись на размер свитка и понимая, что он ни как не мог уместиться в том, откуда его только что достали.
— Типа того. В эту котомку зашита пространственная петля к моему арсеналу дома. Всё что я там храню можно в любой момент достать. Никогда не знаешь, что пригодится, а так всё под рукой.

Дима заснул, едва его голова коснулась подушки. Впечатлений было более чем достаточно. Ему снились тяжкие сны и мучили кошмары. Он несколько раз просыпался за ночь в холодном поту. Анатолий Александрович пытался узнать подробности сна, но мальчик ничего не мог вспомнить.
— Это проделки духа, — кивнул в сторону манускрипта наставник. — Сейчас я тебе помогу.
Он поковырялся в котомке и достал свёрток, в котором лежала сушёная трава.
Наставник приставил нос к пакетику, глубоко вдохнул и произнёс: — Оно. Брось в горячую воду, только не кипяток. Настоится немного. Так чтоб вода цвет поменяла и выпей. Должно помочь.
— Что это? — с сомнением взял бумажный пакетик Дима.
— Иван чай. Он поможет тебе успокоиться.

Дима послушно исполнил рекомендации и оставшуюся часть ночи мирно посапывал, пока дозорный вникал в смысл древних рукописей.

Утром, после завтрака, они вдвоём направились в школу по тенистым аллеям, прячась от всё ещё жаркого летнего солнца.
— Мне повезло, живу рядом со школой. Минут десять, если быстрым шагом дорога занимает. Могу и свежим воздухом подышать и размяться перед занятиями. А других ребят на машинах привозят, так они на первом уроке все сонные сидят, — похвастался Дима.
— Это и самодисциплины добавляет, что по жизни потом сильно помогает, — закивал Анатолий Александрович.

В фойе школы на доске объявлений Дима быстро узнал всё, что его интересовало, и прогуливался в ожидании наставника, который уже пятнадцать минут беседовал с директором школы. Неожиданно дверь приёмной открылась, секретарь направилась в учительскую, не закрыв её за собой. В открывшемся проёме мальчик увидел, что дверь в кабинет директора тоже открыта. И он, перемещаясь небольшими кругами, спикировал на стулья около приёмной, откуда доносились голоса беседующих.

— Вы не представляете, как вы вовремя к нам пожаловали, — говорил директор.
— А что такое? — послышался голос наставника.
— У нас же казачьи классы совсем недавно. Понимаем, что выросла потребность в патриотическом воспитании. Но как вы сами догадываетесь мы пока теоретики. Откуда опыт брать. Всё что нам говорят, мы сделали, как по кальке. Но если бы учителя были не после тестов в казачьи классы отобраны, а по крови, по духу из казачьих семей происходили, тогда это было бы другое качество обучения. А так, что только и выясняется. Что будет если кто-то, где-то не тем боком пересёкся с казаками, и чему этот учитель ребят научит? Некоторые даже считают, что казаки это такой вид народных увеселительных ансамблей. На вакансию, которую я вам предлагаю, был один мужчина и стаж преподавательский большой и всё у него с профпригодностью нормально, а копнули глубже, он из семьи тех, кто из переселенцев на казачьи земли был заселён. Сто лет назад его деды лютовали здесь. Не нам судить, что тогда было. Кто прав, а кто нет. Как и меж казаков люди по разные стороны разошлись, так и с другими было. Но вы только представьте, как он собирался подавать тот период истории. Я его заметки к урокам прочёл, так аж волосы дыбом встали. Гражданская война сами понимаете это всегда боль народа. Там победителей нет. У всех остаются незаживающие раны. А этот хотел всё свалить на казаков, якобы они за буржуев стояли, от того то и смута была. На лицо полное не понимание происходившего. Воинское сословие оно-то за народ и за Отечество радеет. Над расколом, сколько бились, сломить не смогли. Тогда-то Ленин и приказал «расказачивать», уничтожать под корень.

Дима удивлённо хмыкнул: «Вот тебе и Бонум. Добрые люди ведь тоже разные бывают. У каждого своя правда».

— Тяжёлое время было. Нет ни одной семьи, которую бы эта боль обошла. Когда рушится держава, военному сословию крепче других достаётся. Но казаки идут в ногу со временем. Традиции предков помогли выстоять. Сохранить честь. Как только документы о реабилитации были подписаны в 1991 году, началось масштабное возрождение. Сегодня мы уже не говорим о процессах восстановления казачества на Кубани. Сегодня стоит вопрос о дальнейшем развитии. И то, что другие регионы России активно вовлекаются в общую повестку, говорит о том, что однажды казачество снова воссоединиться. У нас всегда будут разногласия, для казаков это нормально. На круге каждый имеет право высказаться. Но если принято решение атаманом, которого сами же казаки избрали, то оно неукоснительно выполняется. Я очень рад, что у меня есть возможность стать на какое-то время историком в вашей школе. Однако я настаиваю, чтобы вы выделили человека для передачи ему опыта. Я у вас пробуду только до ноября.
— Тогда давайте поступим следующим образом. Поскольку я не могу в штатном расписании двух человек на одну позицию поставить, вы будите учить детей ботанике, у нас педагог в декретном отпуске и её по очереди другие учителя подменяют. Тоже коллективу помощь будет неоценимая. Как я понял по вашему рассказу, вы с этим справитесь и будите параллельно обучать молодого историка, из университета выпускника возьмём.

Дима услышал звук двигающихся по полу стульев и понял, что разговор закончен. Он тут же отстранился от двери в приёмную и пересел на самый дальний от входа стул. Но невозмутимый вид ему изобразить на лице не удалось. Анатолий Александрович, покачал головой, едва его увидел и когда они вышли из здания школы пожурил.
— Не дотерпел, пока я тебе всё расскажу?
Дима не знал, куда спрятаться от стыда.
— Я не нарочно, правда. Двери были открыты, а вы так громко разговаривали.
— Воспитанный человек закрыл бы дверь, — надоумил наставник.
Дима вздохнул: — Вы правы. Чем я могу загладить вину?
— Вину невозможно загладить. Это ошибочное мнение, что совершив грех, от него можно откупиться. Человек только истинно признав собственную вину самому себе и более такого, не творя, может быть прощён свыше.
— Я подумаю, — поджал мальчик губы и тут же спросил: — А «свыше», это кем именно надо быть прощённым?
— Бог един и всё создал так, чтобы человеку жилось хорошо. Трактовать его творения не благодарное занятие. Просто знай, что какие бы религии на Земле не возникали бы все их последователи, так или иначе, молятся одному Богу. Я не имею в виду сейчас какие-то аномальные новые секты, которые люди придумывают, чтобы заработать на наивности прихожан, где путаются сами и путают других.
— Как я понял, люди, которые раздают методички об их учениях, это те, кто взял древние манускрипты и дал знания современным обывателям, — припомнил Дима строчку из рекламного буклета, который ему всучили на вокзале.
— Задумайся, а где они добыли те самые древние манускрипты? У обычных людей нет такой возможности. Существуют хранители, которые только в назначенный час готовности всего населения планеты обнародуют знания. Как вообще кто-либо может прочитать информацию, составленную на мёртвых языках? Когда я стал нунтиусом, мне были даны такие способности. Я не знаю ни одного человека из дозорных, который бы передал эти знания кому-либо ещё, потому как на нас лежит заклятие, не позволяющее разглашать древние тайны.
Дима хмыкнул и больше ничего спрашивать не стал.
Глава 4
Паша чесал затылок, сидя раскачиваясь на гамаке: — Всё-таки странное сообщение вчера прислал Димка. Что у него за новости? Что за гость такой?
Глеб, лёжа в гамаке рядом, сосредоточенно смотрел на соседский забор: — Через два месяца узнаем. Главное не ошибиться по поводу его просьбы.
— А что мы можем? В лесу темно было. Я помню только, как в свете пламени очки блеснули из-под капюшона и светлые волосы. Фигура вроде бы высокая была, но мы-то на земле сидели. Опять же плащ. Какой человек там спрятался, худой или толстый, мужчина или женщина? Да и мало ли, что нам вообще померещиться могло? — рассеяно припоминал Паша.
— Казаку голова дана не для того, чтобы папаху носить. Давай думать, — изрёк Глеб.
Паша поправил кубанку.
— Это верно! Есть у меня одна мыслишка. Надо к соседям наведаться и плащ поискать. Найдём плащ, поймём, то есть докажем, что это был Константин Евгеньевич.
— Хммм. Добро. Он у нас пока единственный подозреваемый. С него и начнём. Только как в дом попасть? И там ли плащ спрятан?
— Слушай, до первого сентября пять дней. Родители сказали, что мы в деревне ещё три дня будем. А тётя Лиза упомянула, что послезавтра уезжают. Стало быть, у нас есть возможность, когда они уедут беспрепятственно проникнуть в их дом! — выпалил Паша.
— А если они плащ с собой увезут? — предположил Глеб.
— Об этом я не подумал. Но зачем ему такой плащ в городе? — насупился Паша.
— А зачем ему его здесь оставлять? — усомнился Глеб.
— Тогда надо подстеречь, когда соседи за продуктами или ещё куда пойдут, и один из нас будет наблюдать и сигнализировать, если хозяева вернутся, а второй шустро обыщет дом, — предложил Паша.
— Хорошо придумал. Только астроном никуда не выходит. У него жена за покупками ездит. Помнишь, тётя Лиза с твоей мамой обсуждали ближайшие базары и ярмарки?
— М-да, задача, — прогундосил Паша.

Из-за угла дома выбежала Маша: — Мы на лодке кататься. Вы с нами?
— А кто едет? — спросил брат.
— Пашин папа обещал новых соседей прокатить, ну и мы все.
Паша оживился: — Так все не поместимся в моторке, это по очереди катание будет.
— Ну, конечно, мы под ивой на берегу разместимся, как всегда. Загорать и купаться будем.
— То, что надо! — восторженно прошептал Паша другу и подскочил: — Мы с вами!

Лодочный причал с пологим берегом, устеленным завезённым песком был на краю деревни. Мальчишки помогли донести покрывала, раскладные кресла и корзину с фруктами. Они решительно отказались от прогулки на воде, сказав, что будут купаться.
Как только Константин Евгеньевич с супругой сели в лодку, Глеб и Паша переглянулись и молча вышли из воды на берег.
— Мы за волейбольным мячом сходим, — махнул Глеб матери.
Та кивнула и продолжила заплетать волосы Маше.
— Бежим! Сейчас вместе дом их быстро обыщем! — прошептал Паша.
Мальчишки в одних плавках понеслись босиком домой, где забравшись на дерево в саду, спрыгнули к соседям через забор.
— Обратно через сарай заберёмся. Смотри, там, у забора лестница стоит, чуток сдвинем, — обрадовался Паша.
— Надо было всё-таки обуться, трава колется, — буркнул Глеб.
— Терпи казак, атаманом будешь, — хихикнул Паша.
Глеб остановился: — Как думаешь, а наш атаман одобрил бы то, что мы сейчас делаем?
Паша потянул его за руку: — Быстрее, времени в обрез. Если мы выведаем, что это тот, кто собирается совершить убийство ради принесения жертвы, то нас даже похвалят!
Мальчишки ойкая, пробрались к дому. Покосившаяся дверь была не заперта. Они осторожно её распахнули, под тихий скрип ржавых петель. В доме пахло пылью и сыростью. Босые ноги слегка заскользили по холодному земляному полу веранды. Следующая дверь вела в помещение без окон. Мальчишки остановились, вглядываясь в темноту.
— Смотри, дверь справа, — ткнул пальцем Глеб.
— Там щеколда, открывай! — торопил напарник.
Глеб взялся за ручку и нажал металлический язык замка. Дверь легко поддалась, открыв вытянутое захламлённое старой мебелью помещение с двумя окнами справа, через которые, несмотря на заросший сад, пробивались солнечные лучи.
Паша чихнул: — Сколько же здесь пыли! Как они тут живут?
— Я не вижу, что они здесь живут. Посмотри тут и на столе пыль, словно за ним уже несколько лет ни кто не сидел, — изумился Глеб.
— Не понял... Смотри, там ещё комната! Может, они в ней устроились? — Паша устремился вперёд по деревянным доскам, которые сильно рассохшись, обнажали такой же, как на веранде земляной пол.
Но в соседнем помещении с единственным оконцем было пусто. Только телескоп в углу говорил о том, что ребята заглядывали именно в это окно.
Вдруг Паша шёпотом произнёс: — Это же их собачонка спит.
Глеб уставился, куда показывал одноклассник: — Почему она не проснулась? Странно.
Он подошёл ближе и ошарашенно объявил: — Это чучело их собаки! Они убили её и сделали чучело!
Паша скривился и растерянно прошептал: — Ничего не понимаю. Живодёры какие-то. И живут не понятно как здесь. Тут даже шкафов нет. Что обыскивать? Где плащ искать?
— Может они раньше решили уезжать и все вещи уже в машине? — предположил Глеб.
Мальчишки выбежали во двор. Видавший виды автомобиль какого-то иностранного производства не вселял уверенности, что он способен передвигаться. Салон и багажник были пусты. Ребята застыли с открытыми ртами.
— Пора уходить. Надо мяч не забыть, — первым пришёл в себя Глеб.
Перемахнув через забор по лестнице, мальчишки прихватили мяч и устремились на пляж.

Пашин отец ещё катал соседей. Увидев их отсутствие, ребята спокойно выдохнули, но играть в мяч не хотелось. Они для вида поподкидывали его, и пошли плавать. Затем, оставаясь в воде, решили обсудить увиденное.
— Это очень подозрительные типы. Что-то я уже за отца беспокоюсь, чего их так долго нет? Вдруг они его в жертву решили принести?! — нервно сглотнул Паша.
— Я думаю, днём подобные жертвоприношения не приносят. В кино это всегда по ночам было, — попытался успокоить его Глеб.
— К сожалению, мы не в кино, — судорожно вздохнул Паша. — Фух, по крайней мере, понятно стало, что мы на верном пути. Нормальные люди в таких условиях не живут и из питомцев чучел не делают. Значит, это какие-то … какие-то…
— Другие, — закончил за него Глеб.
— Да, какие-то другие люди странного сорта. Если все вокруг стали добренькими, то эти явно что-то скрывают. Что будем делать?
— Они наша единственная зацепка. Будем продолжать следить. Дядя Костя же у нас в школе собирался появиться. Надо выведать, где они в городе живут. Может, придётся к ним там наведаться.
— Согласен. Очень хочется увидеть, где эти двое живут. Надеюсь там мы не найдём гирлянды человеческих черепов, — вздрогнул Паша.
— Поживём, увидим. Смотри, возвращаются, — указал Глеб на появившуюся в дали моторную лодку.
Тётя Лиза и дядя Костя выглядели довольными и озабоченными одновременно. Едва лодка коснулась берега, как тётя Лиза выпрыгнула из неё и направилась к мальчишкам.
— Видели вашу старую лодку на берегу. Вы аж туда доплыли, да? — стараясь скрыть беспокойство, спросила женщина.
Ребята кивнули.
— А когда это было?
— Мы на затмение смотрели, когда под мостом проплыли, — ответил Глеб.
Лицо женщины побледнело: — Понятно. А не хотите с нами на лодке до моста прокатиться?
— Нет, уже обед скоро, а туда плыть долго, — закрутил головой Паша.
— Ладно, — кивнула тётя Лиза и пошла к мужу.
— Зачем это мы ей понадобились? Видел, как она испугалась? — прошептал Глеб.
— Ага, очень подозрительно. Но я сейчас просто рад, что папа вернулся в целости и невредимости, — ответил Паша.
— Мне кажется, что она могла бы нам объяснить, почему вдруг все стали добрыми вокруг, — неожиданно изрёк Глеб, всматриваясь на оригинальную парочку шепотком переговаривающихся соседей.
— Ты хочешь сказать, что по твоей версии они из одного с нами измерения? — охнул Паша.
— Может быть, поэтому в доме всё так пыльно. Они здесь не живут в нём! — осенило Глеба.
— Мне всё больше любопытно поглядеть на их настоящее жилище, — передёрнул плечами Паша. — Я замёрз. Пора из воды выходить.
— Пошли под дерево на покрывало. Мне кажется, что они теперь хотят с нами познакомиться поближе, — щёлкнул пальцами Глеб.
— Не будем им мешать. Пусть спрашивают, а мы тем временем выведаем, кто они такие, — хохотнул Паша.

Казачата улеглись загорать. Вдруг рядом оказалась тётя Лиза и Маша. Они обустроились переплетать свои длинные косы и мальчишки стали невольными слушателями их беседы.
— Какая ты молодец, что волосы не состригаешь, — похвалила тётя Лиза.
— Мама сказала, что у женщин вся красота в волосах, — деловито проговорила одиннадцатилетняя Маша и вздохнула. — Красиво, но только мороки с ними много и плавать неудобно. Только наверх закалывать, а потом сушить и в косу сразу заплетать надо, чтобы не путались. Так же и с платьями красивыми. Редко надеваю. Берегу, чтобы не запачкать и дольше носить. А они потом бац и малы оказываются.
— За всем ухаживать надо. Ничего само по себе не делается. Всё от времени стареет, портиться. Даже с каменными мостами так. Ты вон у брата спроси, какой он с друзьями мост видел. Старинный, на совесть строили, но и ему ремонт не помешал бы.
Маша уставилась на ребят, подставивших животы солнцу.
— Где это вы были? Почему мне мост до сих пор не показали?
Глеб привстал на локтях: — В Димкиной лодке места мало было, да и воду черпать пришлось из неё, поэтому тебя с собой не позвали. Там по реке мост стоит. Если хочешь, потом съездим.
— Ура! — захлопала в ладоши девочка. — А что это за мост? Какой он?
— Высокий, каменный, — сама увидишь, пожал плечами брат.
— Возьмите и меня с собой? — мило улыбаясь, попросила тётя Лиза.
— Так вы же там сегодня уже были? — уселся Паша.
— А я с вами хочу. Может, причалим там и сверху прогуляемся? — спокойно ответила женщина, но в голосе проскакивали стальные нотки.
— Мы как соберёмся, так, скажем, — пообещал Глеб, не желая гневить соседку.
Но сестричка заныла: — Хочу сегодня, хочу сейчас.
— Сейчас уже пора домой обедать идти, — послышался голос её мамы. — Потом, ближе к вечеру, когда жара спадёт, покатаетесь.
Маша радостно подскочила собираться. Ребята тоже поднялись. Они, медленно натягивая пляжные шорты с футболками смотрели, как к причалу привязывал лодку отец Паши.
— Мы, конечно, вчетвером можем поплыть. Я с лодкой справлюсь. Вот только отец разрешит ли? — неуверенно рассуждал Паша.
Тётя Лиза его успокоила: — Я договорюсь, не переживай.
Женщина тут же зашагала к причалу.
— Она очень хочет туда с нами попасть, — прошептал Глеб.
— Я в этом тоже не сомневаюсь, — кивнул Паша.
И тут на берег вышел долговязый сын егеря. Этот нелюдимый вечно печальный подросток прошёл к самой воде. Он снял очки и кепку, из-под которой высыпались охапка светлых волос. Затем сбросил одежду и поплыл.
— Жалко парня, — послышался голос мамы Глеба.
— Почему? — удивился Паша.
— Твоя мама поделилась его историей. Сирота он. С отцом живёт. Мать пропала, когда он был совсем крохой, — вздохнула женщина и поторопила мальчишек: — Давайте поживее. Уже обедать пора.

После трёх часов дня Маша напомнила ребятам о совместной прогулке и пошла, звать соседей.
— Кинжалы с собой возьмём, вдруг защищаться надо будет, — рассуждал Глеб.
— Согласен, мне тоже так спокойнее будет. Твоя сестра сказала, что тётя Лиза договорилась с отцом, что в лодке будет пятеро. Константин Евгеньевич тоже с нами едет, — кивнул Паша.

Река тихо журчала за бортом под размеренный гул лодочного мотора, который тревожил птиц на деревьях обоих низеньких берегов и они волной взлетали по мере продвижения лодки. В пути было слышно только, как щебечет Маша, рассказывая, где и когда она была на реке. Соседи слушали молча. Лишь однажды астроном кивнул в сторону берега, сообщив, что он из этого места за затмением наблюдал.

«Теперь понятно, почему он знал, что нас трое в лодке было» — сообразил Паша, догадавшись, что когда он с друзьями был занят затмением, то они вполне могли и не заметить никого на берегу.
«Но всё же это очень подозрительная личность. Был ли он тогда в лесу? Разговаривал ли с духом?» — раздумывал Паша, управляя лодкой.

Вдруг Глеб прокашлялся: — А вы по лесу нашему уже прогуливались?

«Вот молодец! Сейчас он их расколет!» - обрадовался Паша.

— Красивый лес, — промурлыкала тётя Лиза.
— Может, есть место, которое вам в лесу особенно нравится? — не унимался Глеб.
— А тебе что нравится в этом лесу? — перехватил инициативу Константин Евгеньевич.
Неожиданно для самого себя Глеб выпалил: — Дуб там один очень приглянулся, под ним ещё землянка есть.

Паша чуть не вывалился из лодки от такого откровения и что есть сил стал подмигивать Глебу и как бы невзначай махать руками, но, казалось, что тот его в упор не видел.

Лицо астронома вытянулось: — А как ты этот дуб нашёл?
— Не я один. Мы с ребятами по лесу гуляли и нашли. Там Димка ещё себе трофей раздобыл, — наконец осекся мальчик, понимая, что болтает лишнее.
— Какой трофей? — с неподдельным интересом, подавшись всем телом к Глебу, спросил мужчина.
— Нож в земле торчал, а он об него споткнулся, — промямлил мальчик.
Мужчина и женщина переглянулись.
— И где сейчас этот нож? Вот бы посмотреть, — вкрадчивым голосом спросила тётя Лиза.
— Димка с собой в Воронеж забрал, — икнул Глеб, вспомнив сообщение друга.

Паша глубоко вздохнул и Глеб, наконец, понял, что кривляния, которые только что демонстрировал друг были, напоминаем того, что о происшествии под дубом надо молчать.
Глеб закашлялся. Он стал пить из фляжки, стараясь изобразить, что разговор окончен. Но соседи по даче выглядели весьма посерьёзневшими и тему не отпускали.
— Вы этим ножом не поранились случайно? — осторожно спросил Константин Евгеньевич.
Мальчики замотали головами.
Его супруга нервно улыбнулась: — Вот и славно.

— А вот и мост! — вскрикнула Маша, увидев каменный изгиб над рекой. — Мы пойдём по нему гулять?
Тётя Лиза растянула губы в улыбку: — В другой раз, моя дорогая. В другой раз.
— Так что разворачиваемся? — обомлел Паша.
— Да, кивнул Константин Евгеньевич и с серьёзным видом спросил: — А когда ваш друг из Воронежа приедет?
— Он здесь только на каникулах бывает и то не всегда, — отрапортовал Паша, опередив Глеба, чтобы тот не рассказал, когда именно Дима собирается приехать.
Супруги мгновенно нахмурились и прекратили расспросы.

Обратная дорога прошла без разговоров. Маша пела детские песенки, а остальные, переглядываясь, напряжённо молчали.
Поблагодарив Пашу за прогулку, астроном поинтересовался: — Где живёт дедушка Димы?
— Зачем это вам? — оторопел Паша.
— Я заметил, что дно его лодки высохло. Надо помочь пожилому человеку её законопатить и вернуть домой, — спокойно ответил тот.
— А-а-а, — протянул Паша. — Будем идти, я вам покажу.
— Ты чего сдашь, где Димкин дед живёшь? — прошептал Глеб, подобравшись ближе к другу, когда тот привязывал лодку.
— Он и без нас это быстро узнает. А ты-то хорош. Зачем про нож растрепал?
— Сам не понял, как выболтал. Эта обстановка, когда все кругом мысли не скрывают и откровенничают, располагает говорить только правду, — развёл руками Глеб.
— Ну, ты даёшь! Забыл, правдой и убить можно? — вспыхнул Паша.
— А ты вместо того, чтобы кривляньями своими корчиться лучше бы тему поменял и помог мне, — обиделся Глеб.
— Ладно, прости. Оба хороши. Надо следить за этими. Так рвались к мосту, походить хотели и в раз передумали. Что-то тут не чисто, — кивнул в сторону новых соседей Паша.
— Знать бы что именно? — согласился товарищ.

Уставшие ребята медленно плелись обратно. Маша убежала вперёд, а тётя Лиза с дядей Костей неспешно шли рядом. Остановившись у калитки дедушки Димы, Паша указал на двор.

— Спасибо. Вот и хозяин, — взялся за ручку калитки астроном, приметив статную фигуру около дома.
Мальчишки остановились. Им хотелось послушать, как пойдёт беседа. Но ничего нового они для себя не узнали. Константин Евгеньевич действительно собирался чинить лодку.

Дойдя до Пашиной дачи, казачата помахали соседям.
— Пошли скорее к забору. Любопытно посмотреть, как они в доме у себя перемещаются, — подтолкнул друга Паша.
— Давай на дерево и через забор в сад, — на бегу предложил Глеб.
— Заметить могут. Надо подождать пока в дом войдут, — первым добежал Паша и стал всматриваться в щели между досками. — Странно во дворе никого и в доме тоже свет не включён, а там даже днём темновато, если зашли, то обязательно должны были путь осветить.
— Может из-за сарая не видно? — задумался Глеб.
— Давай на дерево!
Мальчишки вскарабкались на старый орех.
Обзор увеличился, но хозяев нигде не было видно.
— Как-то боязно туда лезть, — прошептал Паша.
— Угу, — согласился друг.
— Эх, была, не была, — проговорил Паша и спрыгнул в сад к соседям.

Передвигаясь мелкими перебежками, казачата прокрались к дому, но там после их визита абсолютно ничего не изменилось.
— Они что испарились, как только во двор вошли? — прошептал Паша.
— Т-с-с! Там какой-то шорох, — еле слышно отозвался Глеб.
Мальчишки пригнулись и подошли к краю дома. Вытянув шею, Паша выглянул за угол и отпрянул обратно.
— Что там?
— По-моему они что-то около сарая складывают, — с сомнением прошептал Паша.
Глеб легонько оттолкнул друга, чтобы сменить позицию и сам выглянул за угол. В этот момент Константин Евгеньевич перекладывал длинные доски. А в руках у супруги виднелось ведёрко с крупной надписью «Лак по дереву».
Глеб спрятался за угол: — Они готовятся к ремонту лодки. Мы конечно в сарай не заглядывали, но я сомневаюсь, что там всё это было.
Паша снова выглянул и спрятался: — Ты прав. Сейчас инструменты к входу перекладывает. А ведь у него самого лодки нет. Откуда всё это?
— Пашка, а если они деда Димкиного в жертву решили принести! — охнул Глеб.
— Не бывать этому! — подскочил мальчишка и с криком рванул к сараю.
Глеб задёргался на месте, не зная, что ему делать. То ли спрятаться и потом идти вызволять друга, то ли бежать вместе в эту бесшабашную атаку, обречённую на провал. Здравый смысл победил и присев в кусты, он стараясь не шуметь стал пробираться к сараю. Но никого там не обнаружил, ни хозяев, ни друга.

Мальчик чувствовал, как на него накатила волна страха. Кожа покрылась мурашками. Он не мог пошевелиться. Сердце бешено колотилось. Вдруг в окне дома что-то мелькнуло. Глеб, прикусив нижнюю губу, медленно прошёл вперёд и заглянул в то самое окно, где в углу комнаты стоял телескоп. И тут мальчик увидел, как на полу желтоватым переливом засветилось прямоугольное пространство, и появилась голова Константина Евгеньевича, как если бы он поднимался наверх по лестнице из подвала. Но мальчик отлично помнил, что на полу никакого люка не было. За астрономом шла его супруга. Паши нигде не было видно. Глеб сглотнул и, пятясь, добрался до калитки. Он выбежал на улицу. Слёзы наворачивались на глазах казачонка. Он абсолютно не понимал, что ему предпринять. Ведь если рассказать родителям, то это может навредить другу. И тут он приметил, идущего ему на встречу, сына егеря.
«Кажется, его зовут Роман. Надо его попросить о помощи. Пусть со мной пойдёт Пашку выручать» — пронеслось в голове мальчишки.

Роман, который был старше года на четыре, не понимал, чего от него хочет запыхавшийся мальчишка.
— Твой друг потерялся у соседей, а ты стесняешься его позвать? Вы что воровать туда залезли?
— Нет. Мы только хотели посмотреть, — заикаясь, выдавил Глеб.
— Что посмотреть? — недоуменно смотрел Роман сквозь стёкла очков.
— Плащ. Мы искали чёрный плащ, — всхлипнул Глеб, понимая, что опять говорит лишнее.
— Какой плащ? — Роман резко схватил мальчика за руку.
Глеб, крутанув рукой, вырвался и побежал домой. Он уже схватился за калитку Пашкиной дачи, когда его настиг сын егеря. Перед глазами мальчика резко всё потемнело.
Глава 5
Глеб пришёл в себя. Глаза были завязаны. Затылок сносно побаливал. Мальчик хотел дотронуться до головы, чтобы пощупать ушиб, но обнаружил руки связанными.
«Меня же сын егеря чем-то ударил и теперь держит взаперти!» — осознал своё положение Глеб.
В левый бок мальчика кололи словно крохотные ежиные иголки. Он не решался пошевелиться на твердоватой поверхности, боясь показать, что уже в сознании.
«Какое-то знакомое ощущение» — вдруг пронеслось в голове, но он не успел обдумать эту мысль, потому что услышал чьё-то бормотание.
Глеб вслушивался в тихий голос и догадался, что это похититель говорит сам с собой. Слова были не чёткими, но ему кое-что удалось понять.
«Роман раскаивается. Я должен его простить. Я должен ему помочь» — вспыхнуло в мозгу мальчика и тут Глеба бросило в жар: «Пашка пропал! Нельзя медлить, но и ошибиться нельзя!».
Мысли казачонка закружились в поиске выхода, как листья гонимые ветром буяном. Вдруг совсем рядом раздался шорох шагов. Тело мальчика застыло в напряжении. Он чувствовал на себе изучающий взгляд.
— Что ж ты ни как не очухаешься? — завис без ответа вопрос похитителя.
Глеб молчал. Шум шагов удалялся и тут раздался знакомый скип. Мальчик почувствовал дуновение ветерка.
«Прямо как в землянке, когда ночевали. Так же было, когда дверь наружу распахивали. О, так я видимо и нахожусь под дубом! Значит, это именно сын егеря был тогда в плаще, раз он знает про это место!» — дрожь пробежала по телу мальчика.
Глеб задумался над своим положением: «Роман, вероятно, вышел наружу. А может, наблюдает, стоя у входа. Надо снять повязку, чтобы не гадать. Рано или поздно, он начнёт меня тормошить».
Он стал двигать головой, и повязка на глазах сползла в сторону. Глеб увидел, что действительно находится в той самой землянке. От прилагаемых усилий он почувствовал, что в бок что-то упёрлось.
«Кинжал! Роман не обыскал меня!» — обрадовался Глеб и стал осторожно перебирать пальцами под футболкой подарок атамана.
Этот малого размера клинок он носил на поясе или на шее, привыкая всегда с собой иметь колюще-рубящее оружие. Как говорил наставник, клинок должен стать продолжением казака. И вот настал момент, когда он действительно пригодился. Мальчик снял ножны и стал пилить охотничий узел, придерживая кинжал коленями.
«Если бы Роман связал мне руки сзади, то я бы так не изловчился» — пыхтел Глеб.
Казачонок не знал, сколько прошло времени, пока отсутствовал похититель. Оставалось совсем немного до желаемой свободы, когда он услышал шум перед землянкой. Мальчик ускорился, но задеревеневшие от усилий пальцы плохо слушались. Ещё мгновение и верёвка, наконец, соскочила с рук. Глеб стащил повязку с глаз и стал растирать онемевшие запястья.
«Как же мне к нему подобраться? Или надо просто сбежать?» — рассуждал мальчик, подкрадываясь к входу с кинжалом в руке.
Глеб пригнулся и выглянул наружу. Роман сидел к нему спиной около костра, над которым на треноге висел небольшой котелок с неким приятно пахнущим варевом. Сын егеря мастерил факел. Вдруг он резко обернулся, и их глаза встретились.
Роман оскалился: — Выходи. В лесу я тебя всё равно догоню. Даже не думай сбежать. Как узел развязал?
Глеб, сжимая кинжал в руке, вышел на свет.
— О, я вижу, ты вооружён, — расхохотался парень. — И что может твоя зубочистка?
Глеб помнил, что нельзя реагировать на провокацию соперника. Злость и гнев забирают силы. Он медленно шёл на Романа. Тот вдруг став серьёзным подскочил на ноги, подхватив с земли большой охотничий нож. Глеб понимал, что его положение уступает противнику, но отступать было некуда.
«Надо спровоцировать его на ошибку. Военная хитрость состоит в том, чтобы заставить врага совершить неверные шаги, заставить действовать опрометчиво» — вспоминал казачонок, чему его учили.
Мальчик стал смещаться левее, словно собирался бежать в лес. Роман подпрыгнул и преградил ему путь. В этот момент казачонок прокатившись кубарем по земле, оказался у костра и вооружился факелом.
Парень выровнялся во весь рост: — И что ты собрался с этим делать? Ты же понимаешь, что сила на моей стороне.
— Ты ошибаешься! — раздался знакомый голос.
Тот оглянулся и отпрянул к ходу в землянку.
— Кто вы? — выставил парень руку с ножом в сторону появившегося мужчины.
С другой стороны дуба показалась супруга астронома.
— Меня можешь звать Елизавета Леопольдовна, а это мой супруг Константин Евгеньевич, — мягким голосом сообщила женщина.
— Успокойся и опусти нож. Ни кто не причинит тебе вреда. Мы заберём этого пацанёнка с собой. Он не твоя добыча, — монотонно проговорил мужчина.
Глеб растерянно смотрел на этих двоих, понимая, что он, как и Паша сейчас попадёт к ним в лапы. Мальчишка глянул на быстро надвигающиеся сумерки. Темнеющий лес не выглядел безопасным убежищем.
Он метнул взгляд на Романа: «Враг моего врага мой друг, но если это и мой враг тоже, тогда что делать?».
Но его познания на этот счёт ответа не давали. Ребус выглядел нерешаемым. И тут казачонок заметил, что Роман медленно отступает в землянку.
«Он сейчас там спрячется, и они примутся за меня! Надо бежать с ним!» — понял мальчик.
Он с криком рванул вперёд, размахивая факелом, и влетел вместе с сыном егеря в землянку. Тот тут же забаррикадировал проход. Снаружи послышались голоса, требующие открыть дверь и угрозами выкурить их наружу.

— Ты их знаешь? Почему они за тобой охотятся? — спросил Роман.
— Я же говорил, что у них во дворе мой друг пропал, когда мы плащ искали, а теперь они за мной пришли, — выпалил Глеб. — Мы в ловушке!
— Как бы, не так, — хмыкнул неожиданный напарник.
Парень не мог выровняться во весь рост и, согнувшись, переместился к дальней стенке, которую полностью покрывали ветвистые корни дуба.
— Посвети мне, — попросил Роман.
Глеб подошёл с факелом, стараясь держать его как можно ниже и не подпалить убежище.
Роман запустил руки за коренья. Мальчику казалось, что сын егеря возится с каким-то бряцающим механизмом.
И вот Роман облегчённо вздохнул: — Готово.
Парень потянул одновременно несколько корней, и справа от него открылась ниша, в которой была деревянная дверь, обитая металлическими накладками.
— Ничего себе, — восхищённо выдохнул Глеб.
Около двери стояли масляные фонари. Роман зажёг парочку от факела и затушил его. Он засунул руку в потайное углубление над дверью и достал фигурный ключ и провернул в замочной скважине. Дверь легко отворилась, обнажив длинный коридор, подпёртый деревянными балками.
— Идём, там библиотека и у неё есть выход с другой стороны. Обойдём твоих недругов и нападём со спины, — решительным тоном объявил Роман.
— Почему ты мне помогаешь? — остановился в нерешительности Глеб. — Ты разве сам не хотел меня принести в жертву своему духу?
Умные глаза уставились сквозь толстые стёкла: — Я знаю, то, как я поступил, не выглядит дружелюбным действием, но как я понял, ты с друзьями стал свидетелем позора одного дорогого мне человека. Я был тогда тоже здесь и всё видел. И как ты понимаешь, я не причинил вам троим вреда, когда вы спали в моей землянке.
Глеб изумлённо заморгал: — Это всё твоё?
— Пойдём. Расскажу по дороге, — поторопил сын егеря, прикрывая дверь в коридор и замыкая её на засов.
— Потом же нельзя будет её открыть изнутри, — подметил Глеб.
— Верно. Как только эти двое туда заберутся, мы их там прикроем и устроим допрос. Тебе же надо вызволить друга? — подмигнул Роман.
Бывшие противники шли быстрым шагом по коридору, освещая его фонарями. По пути им встречались небольшие ниши в стенах, в которых лежали книги и манускрипты.
— Однажды я нашёл это место по карте, обнаруженной в вещах моей матери, — сиплым голосом проговорил Роман. — Она исчезла, когда я был совсем маленьким. Отец почти не разговаривает с тех пор, ушёл в себя и в работу. Я был предоставлен сам себе с малолетства.
Парень замолчал.
А Глеб, воспользовавшись паузой, спросил: — Что это за книги?
— Некогда здесь жил и всё это построил один мудрец. Он перевёл на славянский язык огромное количество книг по магии, которая стала для меня забавой. Я применял снадобья только тогда, когда лечил животных или помогал отцу справиться с какой-нибудь хворью.
— Вы с дядей Егором ладите? — осторожно задал вопрос казачонок.
— Да. У нас нет ссор, путь даже мы по-разному смотрим на какие-то вещи. Я благодарен ему, за то, что он несмотря ни на что, всегда был со мной рядом. Забыв про свою нелюдимость, в которую он погрузился после пропажи матери, отец возил меня по разным докторам, когда вдруг выяснилось, что я плохо вижу, хотя при рождении никаких дефектов выявлено не было, — поведал Роман и глубоко вздохнул. — Именно на мероприятиях организованных для слабовидящих и сирот я встретил Александру. Мне показалось, что эта белокурая высокая девушка в изящных очках с толстыми линзами сможет быть мне подругой.

Перед глазами Романа снова возник тот театральный вечер в начале года, проводимый в краевом дворце культуры. У окна в холле стояла симпатичная девушка. Впервые отбросив стеснение, он подошёл к ней, понимая, что если не сейчас, то никогда этого не сделает.
— Привет, почему грустишь?
— Никогда не чувствую себя такой обделённой как тогда, когда я нахожусь на подобных мероприятиях, — поделилась она сокровенным.
— Я тоже. Отговариваю каждый раз отца, но он настаивает, чтобы я сюда ходил. Но что эти люди знают о том, что значит жить без матери. Неужели они думают, что этими увеселительными программами они нам действительно помогают. Понять, что мы чувствуем, можно лишь оказавшись на нашем месте.
— Меня бабушка с дедушкой воспитывают. Родители погибли в автокатастрофе, а я после аварии имею проблемы со зрением. Как бы я хотела вернуться в тот день и всё изменить.
Роман потряс головой, отгоняя наваждение и нахлынувшие чувства.

— Кто она эта Александра? — поинтересовался Глеб.
Парень судорожно вздохнул: — Та, кто совершила тот самый обряд, о котором я по своей глупости ей рассказал, и полагаю, теперь ищет жертву.
— Так это она была в плаще?! — прошептал мальчик.
Роман закивал и словно стал оправдываться: — Да. Я пригласил её в гости летом. Мы гуляли по лесу. Собирали ягоды. И я открыл ей свой секрет. Своё тайное убежище. Поначалу она смеялась. Я не стал демонстрировать ей умение врачевать. Я достал книгу, которая лелеяла надеждой мою самую заветную мечту вернуть мать, и показал ей обряд снятия Печати Сироты. Тогда она перестала меня высмеивать. Александра всерьёз заинтересовалась этой древней книгой. Но я предостерёг её, что даже для себя не стал заигрывать с духами нашего леса. До добра колдовство никогда никого не доводило. Когда она уехала, я засыпал вход в землянку, понимая, что она захочет сюда вернуться без меня и завладеть книгой. Я должен был предотвратить этот возникший из-за меня соблазн. Я был уверен, что как городской житель она не найдёт этот дуб, но всё же перестраховался. Однако она оказалась умнее. Она вошла через второй вход и отыскала книгу вместе с ритуальным кинжалом, а потом вернулась, чтобы совершить обряд, потому, как предписано, проводить его под этим самым дубом с землянкой на месте магического древнего очага.
— Ой, что это там? — увидел Глеб кучу не естественно свисающих корней.
— Это выход на поверхность. Сейчас надо будет пролезть в норе наверх.

Роман показал, как нужно выбираться и затушил масляные лампы. Скрючившись, Глеб лез следом за сыном егеря. Он понимал, что не застрянет в узком зверином лазе, потому как сам Роман был больше его, но порой его одолевали сомнения, что он может остаться здесь навсегда. Наконец-то они выбрались на поверхность. Лес шумел листьями, играясь с ночным ветерком. Осыпавшиеся ветки хрустели под ногами, как бы осторожно не старался ступать казачонок. А Роман чувствовалось, находится в своей стихии. Несмотря на кромешную темноту и плохое зрение, он словно по запаху, витающему от разведённого им костра, бесшумно шёл прямо к дубу. И вот впереди заплясали тени от пламени. Было зловеще тихо. Глеб выглядывал из-за спины парня, пытаясь высмотреть людские фигуры. Только когда они подобрались к самому дубу, стали доноситься звуки голосов.

И тут Глеб отчётливо услышал высказывание Паши: — Ребята ваша похлёбка очень вкусная, выходите уже!
Казачонок выбежал в изумлении на поляну, где Пашкины соседи по даче вместе с ним деревянными ложками черпали, приготовленное кушанье.
— Это нунтиусы, дозорные! Нам нечего бояться! Нам помогут вернуться домой! И собаку они не убивали, это такой …. — воскликнул Паша, увидев друга и осёкся заметив сына егеря.
Роман выскочил из-за дерева: — Я читал о вас! Помогите! Помогите мне образумить Александру!
Елизавета Леопольдовна встала и мягко произнесла: — Ты ослеплён чувствами и не видишь сердце этой девушки. Отпусти её. Она идёт дорогой, которую выбрала.
— Я верну её родителей к жизни. Все пойдёт по другому сценарию. И пусть мы больше никогда не встретимся, я буду знать, какой подарок сделал для любимой! — гневно закричал Роман и скрылся во мраке ночи.
— Это какой-то очень странный мир добра, — пролепетал Паша.
Константин Евгеньевич, не отрывая взгляд от костра, хмуро произнёс: — Не всё однозначно в любом мире. Один и тот же поступок у одних вызовет восхищение, а у других зависть. Разложению подвержен любой человек, если не будет задумываться над тем, что делает. Добрые ипостаси более чувствительны к чужому горю и сильнее страдают, воспринимая его как собственное. У них завышена шкала самопожертвования. Ещё одна негативная черта в Бонум это слепота. Они слепо верят в собой же придуманные иллюзии и попадают в собственные сети. Домысливание, что все люди добры, ведёт к неумению реалистично оценить ситуацию. Роман добавил не существующие качества своей возлюбленной и, не заметив её недостатков, не понял, что произошло на самом деле. Бесхитростные люди на одной доброте и простоте отношений становятся наивными. Такой отважный человек как ты Паша, начинает в мире добра бросаться необдуманно на подвиги. Такая натура как Глеб становится излишне открытой и своими откровениями себе вредит. Правду нужно давать только всё хорошо обдумав, и другим не навредить и себя не наказать. Помните ребята, прежде чем что-то сказать или сделать, надо подумать и это правило относится ко всем Вселенным.

Глеб чувствовал, что он явно выпадает из контекста говорившего. И начал последовательно задавать вопросы.
— А как вы меня нашли?
— У них магия особая. Защитный зонт над тобой сплели и как по компасу пришли! — затараторил Паша, демонстрируя новые знания.
— А-а-а, — протянул Глеб и обиженно съязвил: — Ну, тогда всё понятно. Я за ним бросаюсь выручать, а он там обо мне даже не подумал!
— Мне как всё объяснили, так я за тобой и кинулся. Мы вообще-то вовремя на поляну подоспели. У вас тут схватка с сыном егеря была! — возразил Паша.
— Я бы и сам справился!
Тётя Лиза подошла к нахохлившимся мальчишкам: — Не ссорьтесь. Паша, то, что ты хотел поумничать, не делает тебе чести. А ты Глеб видимо так разволновался за друга, что теперь срываешься на нём.
Мальчишки понурили взгляды.
— Холодает. Приглашаю вас к нам в гости. Надо ближе познакомиться, — предложил Константин Евгеньевич, забрасывая пламя костра землёй.
— А Родители?! — воскликнул Глеб.
— Чтобы ваши родные не беспокоились, я им сказал, что мы вдвоём с дядей Костей всю ночь в телескоп смотреть собрались. Только от Маши было сложно отвязаться. Очень тоже хотела присоединиться. Пришлось кучу всего пообещать, — улыбаясь, ответил Паша.
Глеб повеселел.
— Тогда я готов, — улыбнулся он и тут же охнул: — Только далеко идти придётся.
— Не придётся. У них всякие штуки магические есть, — подмигнул Паша.

Дозорные обняли мальчишек и провернули перстни на пальцах. В мгновение ока лес вокруг них исчез, и четвёрка оказалась в каком-то частном домовладении с большим садом, вокруг неприметного двухэтажного здания. Как оказалось позже, под домом было много этажей вниз. Дом, обустроенный по типу деревенского стиля из простых и натуральных материалов с вкраплениями мебели феодальной эпохи, сразу располагал к себе гостей домашним уютом, хоть немного и походил на музей.
— Жилые только эти два этажа. В подвалах наш арсенал. Мы не будем показывать вам весь дом, иначе и двух человеческих жизней не хватит обойти все комнаты, — остановила демонстрацию дома хозяйка. — Пройдёмте в гостиную пить травяной напиток, и мы угостим вас медовыми лепёшками. Вы так перевозбуждены, что вряд ли сразу заснёте. Поэтому мы немного поболтаем.

Глебу вникать в абсолютно новую тему было сложно. К тому же он всё время косился на лежащее, на одном из кресел чучело терьера Багиры, которое оказалось своего рода подслушивающим устройством из арсенала дозорных. При активации заклинанием терьер превращалась в обычную собаку, и слушала разговоры. Видя, что мальчик нервно поглядывает на чучело, Елизавета Анатольевна убрала собаку в другую комнату.
Волнение мальчика ушло и, заметив, что и Паша тоже постоянно что-то переспрашивает, Глеб успокоился окончательно. Никто не претендовал занять его место умника.
— То есть надо дождаться, пока приедет Димка, чтобы мы вернулись домой. А почему нельзя к нему переместиться? Так же как вы делаете между своим домом и этой завалюшкой в деревне или, как сейчас, как мы с вами из леса добрались? — спросил Паша.
Константин Евгеньевич закрутил головой: — С Димой вашим что-то происходит, мы его не видим. Я думаю, он под защитой. Возможно, его уже подобрал кто-то из дозорных и соткал молитвенный зонт опеки, через который он невидим для любого колдовства или магии. Остаётся только ждать. Над вами мы тоже такие зонты сделали. Как правило, один дозорный может удерживать только один зонт, хотя бывают и исключения. К сожалению, Роман сбежал. Он где-то в лесу и что-то затевает. Библиотека мага отшельника подарила ему достаточно знаний, чтобы навредить. В школе я за вами присмотрю. Обещаю. Как вы теперь понимаете, и в добром мире существует опасность.
— Расскажите нам, пожалуйста, о нунтиусах, — попросил Глеб.
Тётя Лиза кивнула супругу. Тот потянулся за очками.
— Ты же не на лекции, зачем они тебе? — усмехнулась жена.
— Привык их для солидности перед учениками носить, — улыбнулся он.
— Так вы хорошо видите? — спросил Паша.
— Замечательно, но, как и некоторые люди, ношу с простыми стёклами вместо линз очки, в которых у меня сразу получается профессорский вид.
— Забавно, — хмыкнул Глеб. — Неужели нунтиусы подвержены таким же глупостям как и обычные люди?
— Мы и есть самые обычные люди. Точнее были ими. Очень давно, когда бушевала межвселенская война, предводители армий вдруг осознали, что победы не будет, предстоит лишь полное уничтожение всех миров. И тогда лидеры сели за стол переговоров. Они ужесточили правила перехода через миры. Только самые сильные опытные воины могли перемещаться между Вселенными и только для того, чтобы вернуть заблудившихся. Нас отобрали голосованием на совете старейшин и наделили определёнными способностями, такие как бессмертие и вручили арсенал различных магических вещей, которые запретили использовать всем остальным. Поскольку воины в Бонум и Малум были ипостасями от мира Аниматум, то из их не телесного мира никого ни выбрали.
— Вы говорите, то мы сейчас в Бонум, но здесь всё очень даже материально? — удивился Глеб.
— Всё верно, но внутренней основы нет, всё держится на словах. Войны у нас, поэтому-то и были. Каждая Вселенная претендовала быть основополагающей, — пояснил Константин Евгеньевич.
Мужчина вздохнул и продолжил: — Макромир и микромир это размноженные зеркальные копии друг друга. Вселенные соединены меж собой через Чёрный лес, который играет роль Пупа Земли. И как вы понимаете, если есть Пуп Земли, то есть и остальные части организма. Планета это тело. Ногами и руками этого тела можно назвать дозорных. Голова это тот, кто наделил особыми способностями дозорных.
— Это Бог? — щёлкнул пальцами Глеб.
— Нет. Суммумессе, так его зовут, это высшее существо, которое рапортует самому Творцу о том, как живут его создания в наших трёх Вселенных, — уточнил дозорный.
— Какое странное имя. У вас имена такие обычные, неужели они у вас изначально были? — спросил Паша.
— О как нас только не звали, — расхохотался дозорный.
— А какие ещё у вас есть волшебные вещи? — полюбопытствовал Паша.
— Может быть, как-нибудь покажем, — улыбнулся Константин Евгеньевич и, увидев расстроенные лица казачат, добавил, демонстрируя перстень на руке: — Вот, например, то, что вы уже видели в действии. Этот перстень имеет два кольца. Внутреннее двигается. Если подумать, куда надо переместиться и на надетом, на палец перстне провернуть внешний круг слева направо, то откроется пространственный портал и дозорный оказывается там, где ему нужно. Провернув в обратном направлении, получается возвратный эффект.
— А-а-а, — протянул Паша. — Здорово!
— Действительно ли в других мирах нет магических предметов? — с сомнением спросил Глеб.
Тётя Лиза покачала головой: — К сожалению, этот запрет был нарушен одним из первых. Мы постоянно сталкиваемся с магическими вещами. Когда на границе миров спокойно, нашей основной деятельностью становится как раз поиск таких предметов, которые мы потом используем в своём арсенале при борьбе с нарушителями. Однако именно это и стало конфликтом между самими нунтиусами. Ведь каждый дозорный обладает разным набором магических предметов и от этого кто-то стал сильнее. Некому остановить нунтиусов от споров и столкновений. Разрозненность без управления на лицо. Даже когда равные воины остаются без сильной руки предводителя между ними возникают распри, а тут когда появились новые возможности… Некоторые даже попробовали возвыситься перейдя в Бонум и Малум, но защитный механизм чётко сработал и они исчезли, превратившись во вселенскую пыль. Это послужило уроком другим, но без сплочения под единым началом дозорные разбрелись по Аниматум. Одни живут в разных частях планеты, позабыв о первоначальных обязанностях, другие копят магическое снаряжение и готовятся однажды захватить миры. Именно с их помощью приходят в Аниматум злые ипостаси и запускают военные конфликты.
— Я не понял, а где ваш предводитель? — с тревогой в голосе задал вопрос Паша.
Константин Евгеньевич встал: — Пойдёмте, покажу наглядно.
В соседнем круглом помещении посередине стоял огромный глобус, но расположение материков для ребят было незнакомым.
—Это Земля? — с сомнением спросил Паша.
— Да. Но только на этом глобусе воды столько, сколько было до межвселенского конфликта, приведшего к изменению климата на планете. Потом вода стала прибывать и затапливать сушу. Этот процесс и сейчас продолжается, а человек своими действиями лишь усугубляет ситуацию. Планета живой организм и однажды, когда люди это поймут, они повернут вспять процесс затопления. Иначе нашу планету потом можно будет переименовать в Вода, а люди будут жить в подводных городах. Так вот, здесь сверху на Арктическом материке, который на сегодняшний день погрузился на дно Северного Ледовитого океана, и располагается жилище нашего главы Суммумессе.
— Он на Северном полюсе живёт? — как завороженный разглядывая глобус, уточнил Глеб.
— Да, он там. Раньше мы регулярно общались. Он появлялся в разных точках Вселенных, помогая принять правильное решение при выдворении нарушителей. Собирал дозорных и помогал им обучаться другу друга. Теперь же я даже не могу вспомнить, когда мы в последний раз виделись. Информация просачивалась о том, что он якобы ещё в Арктиде, но проверить мы этого не можем, — сумрачно поделился Константин Евгеньевич.
— У вас столько всего в арсенале, почему вы не можете к нему сходить? — изумился Паша.
— Дело в том, что там стоит защита от чьего-либо вторжения, в том числе и от дозорных. Когда стали появляться ненадёжные люди Суммумессе закрыл материк от посещений, — развёл руками мужчина.
— А мы, мы можем туда попасть? — вдруг спросил Паша.
— Да. Обычным способом, используя человеческие приспособления или даже возможно магию, — кивнул дозорный.
— Хо-хо. То есть, если попасть на подводную лодку в Северном Ледовитом океане, то можно добраться до Суммумессе. Вам же без атамана никак нельзя! — воскликнул Паша.
— Надо будет подумать, — заулыбалась тётя Лиза. — А теперь давайте вернёмся к делам насущным. Уже светает. Поспите на диване в гостиной, а мы пока отремонтируем лодку дедушки вашего друга.
Глава 6
Воронежская осень кружила опавшие листья и дождями регулярно пополняла лужи. Дима пытался сосредоточиться на уроках, но внутренние переживания происходящего то и дело отвлекали мальчика. Ему ни как не удавалось набрать скорость обучения после лета. Успеваемость была ниже среднего, а желание погрузиться в волшебные приключения всё нарастало.
«Того гляди выгонят из казачьего класса» — думал мальчик, разглядывая дневник по пути домой, с досады размахивая им, словно хотел вытрясти все неприятные отметки.
«Скоро конец четверти и родительское собрание. За такую успеваемость, вместо поездки к дедушке на Кубань меня за учебники на все каникулы засадят» — грустно думал он.
Дима пришёл домой. Родители и наставник ещё были на работе. Анатолий Александрович превосходно справлялся со своими обязанностями педагога, и директор периодически расширял его полномочия, а тому казалось, всё было нипочём. Везде поспевал.
Мальчик зашёл к себе в комнату. Портфель полетел на пол. Вздыхая, Дима покрутил нож в руках, с которым практически не расставался и, спрятав его в платяном шкафу, переоделся и пошёл на кухню. Подкрепившись, он тяжело вздохнул. Надо было идти делать ненавистные уроки.
«Что же мне так тягостно стало и скучно учиться?» — уныло подумал мальчик.
И тут Дима вспомнил про мороженое в холодильнике. Мама работала на хладокомбинате и регулярно пополняла этим лакомством запасы, которые, как правило, расходовала весьма экономно как добавление к выпечке и иногда выдавала в качестве бонуса за помощь по дому. Сын понимал, что мама обязательно заметит, что количество пломбира уменьшилось, но соблазн был настолько велик, что мальчик открыл морозильник и стал примеряться, какой из вафельных стаканчиков выглядит побольше. Но они все казались одинаковыми. Тогда он пошёл на хитрость и стал облизывать понемногу каждый. Удовольствие от пломбира, добытого таким способом, было кратковременным. Дима только разжег аппетит. Не помня себя, мальчик достал из морозилки мороженного столько, сколько смог взять в руки и, усевшись за стол, быстро съел несколько стаканчиков.
Расправившись с мороженным он сообразил, что натворил и воскликнул: — Эх, ну почему так в жизни происходит? Почему надо учить уроки, и спрашивать разрешения поесть пломбир?!
И тут ножка стула под ним сломалась, Дима упал на пол, больно ударившись головой. Мальчик открыл морозилку, чтобы достать лёд и приложить его к быстрорастущей на лбу шишке, но резко остановился в изумлении. Полка с мороженным была целёхонька. Отсутствовали даже следы от облизывания верхушек.
— Ух-ты! Круть какая! — закричал Дима.
Он решил проверить свою догадку и, напрочь забыв о шишке, схватил новый стаканчик мороженого.
— Посмотрим, посмотрим, — нашептывал мальчик, облизывая и вгрызаясь зубами в лакомство, не отводя взгляда с морозилки, но там ничего не происходило.
Он захлопнул дверь и тут же открыл её снова. На том месте, где только что было пусто, красовался новый стаканчик пломбира.
— Благодарю лесной дух, я понял, как работает исполнение желаний! — засветился счастливой улыбкой Дима.
Он зашёл к себе в комнату и тут это осенило.
Казачонок хитро улыбнулся и подумал: «Хочу, чтобы уроки были сделаны!».
Мальчик, прикусив высунутый язык, открывал одну за другой тетради. Домашнее задание уже было выполнено его почерком. Он подскочил от радости и тут же грохнулся на пол. Нахмурившийся Дима встал, потирая бок.
«Если желать не часто, то вполне терпимо» — уловил казачонок.
Он хотел сложить учебники в портфель на завтра и снова открыл дневник, чтобы свериться с расписанием. Плохие отметки вновь напомнили о себе.
— А что если ... Хочу, чтобы в моём дневнике была только оценка отлично! — прошептал Дима.
Он несколько секунд подержал дневник в руке закрытым и медленно стал пролистывать страницы. Изумлению не было предела. Теперь на него смотрели только пятёрки.
Дима нахмурился: «А что если в классном журнале останутся трояки и двойки?».
— Там тоже пятёрки, — раздался шуршащий голос со шкафа.
Мальчик резко задрал голову, и увидел того самого неизвестного чёрного зверька. Голова, которого была чем-то похожей на лисью и волчью морды, одновременно.
Дима сглотнул.
— Чем платить за услугу будешь? — спросил дух.
— Так это, ты же мелкими шишками и ушибами вроде берёшь? — заикаясь, спросил мальчик.
— Совершенно верно. За сладости и несколько упражнений в тетрадках это подходящая плата. Но это, — дух кивнул в сторону дневника. — Стоит больше.
— И чего ты хочешь? — дрожащим голосом спросил Дима.
Слащавым голосом дух проговорил: — Так пустяк. У твоего дозорного вещица одна есть в арсенале. Коробка деревянная продолговатая. На ней решётчатый узор. Достань мне её.
— Как же я тебе её добуду? — мальчик развёл руками.
— Разузнай у дозорного, где он хранит растворитель проклятий и принеси мне его.
— А если я откажусь? — тихо спросил мальчик.
— Ты оставил свою кровь на клинке, тем самым подписавши договор. Я исполняю желания хозяина ножа и беру плату по своему усмотрению…
— Тогда я тебе нужен, иначе, как хозяин ножа я могу больше ничего не желать, — перебил Дима.
Дух громко расхохотался: — Посмотрим. Я пока не возьму плату за последнюю услугу. Повременю. Но помни, при желании я могу отобрать у тебя и жизнь.
Он снова рассмеялся и, соскочив со шкафа, взметнул от пола до потолка исполинским размером и исчез, прошелестев на прощание: — Поделишься нашим разговором с нунтиусом, пожалеешь!

Дима стоял посередине комнаты, не смея пошевелиться. Казалось, кислород в квартире закончился и ему нечем дышать. Он вязким шагом доплёлся до окна и распахнул створки ватными руками.
— Что я наделал? — прошептал мальчик.
Осенний воздух не бодрил, но дышать стало легче. Мыслительный процесс остановился. Дима завис с бесцельным взглядом в окне, рассматривая беззаботных прохожих. Вдруг его накрыло мелкой дрожью, а потом хохотом.
— Ты не можешь убить меня, я твой хозяин! — прошептал мальчик, повернувшись лицом в комнату. — Я не буду больше ничего желать, и ты будешь сидеть и скучать.
В комнате эхом прокатился смешок: — Скучать? Я? Что же теперь остерегайся моментов, когда тебе будет весело! Скоро ты сам взмолишься о пощаде и пожелаешь прекратить. Вот тогда-то берегись, я возьму плату вдвойне, и ты можешь остаться без руки или ноги!
Глаза Димы сузились: — Только попробуй! Я расскажу всё Анатолию Александровичу, и он найдёт, как тебя наказать! И лишь из благодарности за твои услуги, я этого не сделаю сразу!
Дух замолчал.
«Ха! Испугался!» — подумал довольный мальчик, и ещё раз просмотрев дневник с пятёрками по всем предметам и тетради с выполненным домашним заданием, успокоился.

На следующий день перед первым уроком он робко подошёл к классному руководителю и попросил проверить школьный журнал.
— Может мне до конца четверти ещё что-то сделать надо по какому-нибудь предмету? — деликатно спросил Дима.
— Кому? Тебе? Дроздов, да ты же круглый отличник! Тебя уже ни кто из учителей и не спросит до самого выставления четвертных оценок! — изумился преподаватель.

Счастливый Дима поспешил на урок ОБЖ. Основы Безопасности Жизнедеятельности вёл отставной майор Тофик Намикович.
— Если вы видите человека с ружьём на территории школы, вы обязаны скрыться вовне или укрыться в здании. Например, забаррикадировав дверь в класс, а затем отойти от неё подальше. Психически неустойчивые люди или те, кто погряз в играх так, что путают реальность с компьютерной графикой, ведут себя агрессивно, и не будут долго терять время, стучась и ломясь в какой-то один класс. Они пойдут дальше искать жертву. Ваша задача спрятаться и оповестить полицию или ближайшего к вам педагога. Геройство бессмысленно.
— А если напасть на него с ножом сзади? — воскликнул рыжий мальчишка.
Учитель замотал головой: — Повторяю. Геройство здесь неуместно! То, что вы, как казачата, обучаетесь метанию ножей, ещё не делает вас искусными воинами и не даёт вам право нападать. Преступник, отбиваясь от вас, может ранить или даже убить других людей. Не провоцируйте стрельбу. И никогда не теряйте время. Не нужно снимать на телефон и выкладывать в интернет. Необходимо звонить в полицию.
Девочка на первой парте подняла руку и после кивка учителя спросила: — Что делать если кто-то сильно испугался? Как помочь?
— Испуг бывает разный. Кто-то молчит и его надо сопроводить в класс и присматривать. А у кого-то может начаться истерика. Знаете, что такое истерика?
Девочка снова вскинула руку вверх и тут же отрапортовала: — Истерика это эмоциональное возбуждение, когда человек не понимает, что он делает и может даже пораниться от собственных беспорядочных движений.
— Верно. Необходимо остановить этот неконтролируемый самим человеком процесс. Ударьте открытой ладонью по щеке. Недостаточно одной пощёчины, дайте вторую, — поучал отставной майор.
— А как сильно надо бить? — спросил крепыш на задней парте, заставив заулыбаться одноклассников.
— Не стесняйтесь. В этот момент вы будете спасать человека, — серьёзно пояснил Тофик Намикович, однако его суровый вид не помешал ребятам показать друг другу кулаки, намекая на то, что они будут готовы помочь товарищам и бить будут со всей силы.
Дети в классе развеселились. Преподаватель покачал головой, но не стал делать замечание. Он понимал, что участившиеся в мире случаи пальбы по одноклассникам обиженными стрелками, заставляют ребят нервничать, и они этим лёгким смехом хоть как-то снимают накапливающийся стресс.
Когда класс чуть успокоился, учитель продолжил: — И помните не старайтесь выполнять то, что делают взрослые. Вы здесь ученики. За вас преподаватели и наставники будут рисковать жизнями, чтобы вы остались жить. Не подвергайте свою жизнь, жизнь ваших одноклассников и других людей опасности.

Дима слушал внимательно. Он не смеялся со всеми, потому что смех товарищей вызвал в нём дрожь от мысли, что лесной дух выполнит непонятную угрозу по поводу веселья. И тут он увидел, что над преподавателем начал свисать плафон, готовый в любую минуту сорваться на голову Тофика Намиковича. Не тратя время на слова, мальчик подскочил из-за парты и сбил учителя с ног. Класс замер. Лицо отставного майора побагровело. Но тут раздался грохот и в разные стороны посыпались осколки плафона. Осознание произошедшего молниеносно отразилось на лицах ребят. Диму приветствовали как спасителя. Только сам он себя таким не чувствовал. Мальчик понял, что дух вышел на тропу войны.
«Может достать ему то, что он попросил?» — пронеслась шальная мысль в голове казачонка.

Вечером после ужина, когда Дима с Анатолием Александровичем остались вдвоём в комнате мальчика наставник спросил: — Как у тебя день прошёл?
— Хорошо, — нарочито нейтральным голосом заявил казачонок. — А у вас как дела? По дому не скучаете? Всего ли вам здесь хватает? Может в арсенал наведаться надо?
— Если что понадобится, я так и делаю, — усмехнулся дозорный.
— А я бы на ваш арсенал посмотрел. Там, наверное, столько всего интересного? — мечтательно протянул мальчик.
— Любопытных вещей хватает. Но это не игрушки. Знающие устав дозорные ими пользуются в крайних случаях.
— А есть какие-то вещицы, которые вам нравятся, и вы бы ими хотели постоянно пользоваться? — заиграли лукавые огоньки в глазах Димы.
Анатолий Александрович кашлянул: — Была у меня глупость однажды такая. Думал, если буду для своих нужд котелком-самоваром пользоваться, который сам еду готовит, то ничего страшного не случится. Рацион примерно один и тот же был. Но меня вполне устраивало, ведь отпала надобность ходить за продуктами и потом не тратить время на приготовление пищи. Да и для бюджета тоже подспорье было. Дозорные же работают как обычные люди и зарплаты у нас самые обыкновенные.
— Вот это вещь! Такой бы котелок-самовар в походах не помешал! — восхитился мальчик. — Что же вас в нём не устроило?
— Вкусно было очень. С каждым разом хотелось больше. Поправляться я стал и ни как не мог остановиться. Ведь магические вещи они как наркотик, если один раз попробовал уже никогда не сможешь отказаться. Это миф, когда говорят, что с первого раза нет привыкания. Котелку то ведь что надо было, чтобы им пользовались без остановки. А сколько мне одному надо, самую малость. Вот он и стал мне блюда варить такие, от которых у меня слюнки текли, едва запах слышал. Когда в одежду перестал помещаться, я силой воли заставил себя от него отказаться и припрятал подальше. Не так уж много времени процесс приготовления еды занимает, — поделился дозорный.
— Я, кажется, понимаю, о чём выговорите. Мы с папой как-то маме на Международный женский день подарили хлебопечку. Хлеб из неё был невероятно вкусным с хрустящей корочкой. М-м-м, объеденье! Но уже через месяц её отвезли на дачу, потому как съедать хлеба стали в несколько раз больше чем раньше, — кивал Дима. — А что у вас там ещё есть? Может какие-то сапоги скороходы или сундучки с секретом?
— Те предметы, что народ в фольклорных сказаниях упоминает, действительно существуют, но у меня именно из таких предметов только один завалялся. Клубок путеводный. Бросишь на землю туда, куда нужно приведёт.
— Это чудо теперь у каждого есть. Навигатор называется. Вносишь адрес, и он тебя, куда надо приведёт, — захихикал Дима.
— По этому миру да, но дозорный же странствует по трём Вселенным и нам порой без таких помощников не обойтись, — подмигнул Анатолий Александрович.
— Так, а сундучки или коробочки, какие волшебные, может у вас какие есть? — продолжил выпытывать мальчик.
— Разные вещи есть. Всех и не упомнишь. Поэтому список составляю, как каталог в библиотеке. Там указываю, что за предмет, какими свойствами обладает. При каких обстоятельствах ко мне попал и где я его разместил в арсенале. Главное, когда попользовался не забывать на место класть.
— Вот здорово! А давайте мы этот список почитаем? Ну, очень интересно узнать, что у вас там хранится? — с надеждой заглядывал в глаза наставнику Дима.
— Может как-нибудь и почитаем. Ты лучше расскажи, что сегодня было. Ты несколько раз героем школы прослыл, спасая людей от разных травм. Это сложно назвать совпадением, — неожиданно строго спросил Анатолий Александрович.
Глаза мальчика удивлённо расширились и он, улыбаясь, залепетал: — Это всё с ОБЖ началось. Как первый урок задался, так и весь день под эгидой спасательства и прошёл. Насилу домой ушёл, целый день все благодарят и подробностями интересуются.
— Ну-ну. То есть просто внимательность с твоей стороны и не более? — допытывался наставник.
Дима представил на мгновение, что дух может осуществить свою угрозу и желание рассказать правду Анатолию Александровичу тут же испарилось.
— Что вы, сам поражён, — закивал мальчик.
Дозорный покрутил головой из стороны в сторону: — Кто вчера солгал, тому, и завтра не поверят. Не хочешь, значит рассказывать. Тогда я тебе расскажу. Когда ты окропил своей кровью кинжал, ты соединился с прикреплённым к нему духом Чёрного леса. И теперь у вас начался обмен энергией. Он заставляет тебя действовать по своему усмотрению и создаёт вокруг тебя соблазн, чтобы овладеть тобой полностью. Я как дозорный вижу реальность не так как обычные люди и если человек коснулся магии, то от него идёт лиловый дымок. С учётом интенсивности цвета дыма, который окутывает тебя сейчас, то ты не единожды пользовался услугами духа. И я даже могу сказать где. Следами магии веет от твоего портфеля и холодильника. Ещё вчера заметил. Ждал, когда ты сам подойдёшь. Нетрудно догадаться, о чём именно ты просил духа. И то, что расплачиваешься шишками и синяками я тоже уже понял. У тебя всё на лице. Однако то, что было сегодня в школе выходит за рамки моего понимания. Я жду объяснений!
Дима низко опустил голову, стараясь не попадаться под жгущий взгляд: — Я ничего не могу сказать.
— Так. Теперь стало яснее. Дух угрожает тебе, — хмыкнул Анатолий Александрович. — По-видимому, в этой ситуации есть и моя вина. Надо было дать тебе больше информатизации об этих плутах, исполняющих желание. Полагаю, пришла необходимость действительно посетить мой дом. Нужно снять с тебя узы крови и отвадить духа этого ножа.
— Вы же говорили, что до каникул никуда нельзя ехать? — встрепенулся мальчик.
— Верно. Мы и не поедем. Мы просто заглянем ко мне в арсенал на некоторое время.
— А как мы там окажемся? — недоумевал казачонок.
Дозорный достал из рюкзака перстень и объяснил, как он работает.
— Доставай кинжал. Возьмём его с собой, — попросил Анатолий Александрович.
Завороженный Дима послушно хотел выполнить поручение наставника, но не тут-то было. Клинок исчез.
Глава 7
Паша и Глеб периодически жаловались друг другу на то, что обычно озорные одноклассники теперь выглядели чопорными зазнайками. Вот и сейчас, заглянув в городской парк после школы по пути домой, они сетовали на жизнь, с хмурыми лицами пиная каштаны по аллее.

— Подумать только и это Бонум, а что же тогда в Малум происходит? — задумался Паша, вспоминая очередной конфликт в классе.
— Паш, если честно в этот раз ты был не прав. Староста просила всех ей помочь с переборкой учебников, ты же оттягивал до последнего и пришёл за пару минут до звонка. Вполне логично, что тебя не вписали в список тех, кого в библиотеке наградят подарками, — мягко проговорил друг.
— И ты туда же! Я же объяснил, что был занят! — вспыхнул Паша.
— Ну да, делал домашнюю работу по физике, чтобы дома ничего не делать, — напомнил Глеб.
— Сейчас премьер-лига по футболу идёт! Я ни как не могу её пропустить, поэтому всю домашку в школе и делаю, — объяснил Паша.
— Тогда не надо ни на кого обижаться. Всё есть плод твоего собственного труда, — процитировал Глеб одного из наставников.
— Вот ты зануда!
— А ты нытик! Всё тебе не так. Даже когда списываешь у меня и то не доволен. Видите ли, медленно решаю! — возмутился Глеб.
Паша вздохнул и примиряюще улыбнулся: — Прости, Глеб. Что-то я и вправду какой-то жалобщик стал. Ребята нормальные вокруг, всё как учат, делают. Устав соблюдают. А мне не хватает того, что раньше можно было и пошалить. Как-то веселее было. А сейчас заунывно всё. У нас же детство проходит! Потом и вспомнить нечего будет!
Глеб остановился и с сомнением во взгляде спросил: — Неужели тебе мало того, что каждый день, на каждом уроке мы знакомимся с чем-то новым?
— Слушай, только без обид. Моя мама очень хотела, чтобы я подружился с тобой. И в класс твой перевела поближе к умному сыну подружки. Всё хотела, чтобы я как ты стал. Но я другой! Мне интереснее бегать по стадиону, чем с книжками сидеть.
Глеб грустно посмотрел на товарища и тихо ответил: — Я давно это понял. Ты не единственный такой в моём окружении. Только мне казалось, что ты отличаешься от остальных.
— Конечно, отличаюсь! Кто бы ещё такого зануду, как ты мог терпеть и заставил больше физически тренироваться и объяснил бы правильную технику упражнений, чтобы интереснее было и эффективней спортом заниматься? Сколько ты уже раз отжаться можешь? А раньше даже не пытался!
Щёки Глеба покраснели, и стеснительно улыбаясь, он проговорил: — Я тебе благодарен. Правда. И когда ты говоришь, что всё стало пресным, я очень хочу тебя разуверить в этом. Ведь каждый сам делает свой мир интересным. Я даже готов пойти с тобой на какую-нибудь шалость!
— Ого! Спасибо за доверие, друг! Однако ловлю тебя на слове, пока ты не передумал. Я кое-что хочу проверить, ты со мной?
— С тобой! — уверенно кивнул Глеб.
— По рукам! — протянул пятерню Паша и крепко пожал руку друга.
— Что ты хочешь сделать? — поинтересовался Глеб.
— Помнишь, когда мы были у нунтиусов дома, Елизавета Леопольдовна рассказывала об эликсире попрыгунчиков, этаком напитке вечности. Якобы, испив который, можно блуждать беспрепятственно по всем мирам и духи Чёрного леса не обнаружат нарушителя, даже если он надолго останется в какой-то одной не своей Вселенной.
Глеб наморщил лоб: — Да, помню. Кувшин у них был высокий серебряный на полочке в коридоре второго этажа и напиток в нём сам появляется. Действие кратковременное. Буквально один час и потом снова надо пить или путешественника выкинет в следующую Вселенную. И тогда снова надо будет пить дважды, чтобы вернуться туда, куда хотел.
— Отличная у тебя память! — похвалил Паша. — Так вот. А почему бы нам не заглянуть на часок в Малум и не посмотреть на себя со стороны?
— Ты предлагаешь выкрасть этот кувшин? — испугался Глеб.
— Зачем выкрасть? Мы его даже брать не будем. Отопьём глоток и всё. Мне же дозорные показали, как через их домик в деревне в дальней комнате можно попасть к ним в дом. Я знаю, как и что там надо сделать. Ты же согласился, помнишь?
Глеб выпрямил спину: — Согласился. Когда думаешь осуществить этот план?
— Родители собирались в эту субботу на дачу съездить. Прибраться там, приготовиться к неделе проживания на длинных выходных. Отец дров наколет для мангала. Мама дом будет мыть. Я предложу им нашу помощь, уверен, они не откажутся. Ну и выберем часок, когда можно будет неприметно улизнуть.
— А если дозорные дома будут? — осторожно спросил Глеб.
— В этом вся соль шалости, будем импровизировать, — хихикнул Паша.
— Тут можно поспорить. Это, как и в жизни, никогда не знаешь, что произойдёт, поэтому надо быть готовым к экспромту, — вздёрнул нос Глеб, рассмешив товарища.
— Вот и проверим нашу готовность!


Чёрный Лес ранним субботним утром шуршал жёлтыми листьями, приветствуя дачников. Мама Паши очень обрадовалась тому, что помощников в её полку прибыло.
— Это всё в дом, а это к сараю. Я так рада, что вас обоих родители отпустили, — раздавала женщина указания ребятам, куда отнести вещи из машины.
— Да уж, прямо-таки счастье привалило, — проворчал Паша, косясь сердитым взглядом на Машу. — Надо ж ей было услышать, когда брат отпрашивался.
— Не бухти, может оно и к лучшему. Будет всё время рядом с твоей мамой вертеться и нас меньше дёргать станут, — успокоил Глеб, хотя и понимал, что задача осуществить вылазку усложнилась.

До полудня двор стараниями команды во главе с папой был подметён и садовая мебель протёрта. Мама же к этому времени перебрала запасы в погребе и приготовила обед.
Во время перерыва на еду шла распланировка остального списка работ.
— Хотелось бы, и отдохнуть успеть и завтра не поздно домой возвращаться, — переживала мама.
— Да с такими помощниками мы всё успеем! — бодро убеждал отец.
— Я могу пыль начать протирать и полы мыть, — вставила Маша.
— Какая ты уже большая, — ласково улыбнулась женщина.
— Я уже в пятом классе учусь, — гордо вздёрнула носик девочка.
— Мы с тобой быстро справимся. Только переодеться надо будет, чтобы не испачкаться. Возьмём, что-то из старых вещей Паши. Мы их все сюда свозим, а потом на тряпки пускаем.
Маша улыбнулась, но было видно, что девочка не в восторге одевать чью-то одежду. Однако после обеда она с удовольствием бегала в брючном камуфляже. Чтобы коса не мешала, она засунула её под кепку, которую так же нашла в старых вещах.
— Какой славный казачонок получился! Теперь у меня словно три сына, — умилялась мама, окинув взором детей в одежде защитного цвета.

Глеб и Паша трудились с перекладыванием и сортировкой поленьев, а затем укладывали наколотые отцом Паши дрова и щепки.
— Как думаешь, у нас сегодня часок выдастся или завтра перед отъездом? — спросил Глеб, когда он на мгновение остался один с товарищем около дровницы.
— Завтра не получится. Мама как пулемёт задания будет раздавать. Сегодня надо пробовать.
— И когда? Ты уже придумал?
— Вся надежда на Машу. Если она с мамой закончит с уборкой дома быстрее, то в лес по грибы их можно заслать. Папа их одних не отпустит. Тогда мы вдвоём и останемся. А поход по грибы это минимум два-три часа.
— Голова! Пойду, ускорю сестрёнку, — помчался в дом Глеб.
Мальчик просунул голову в дверь и крикнул: — Маш, дай воды попить!
Послышались шаги и нравоучительный тон: — Не вздумай заходить, я тут уже всё прибрала!
— Стою, стою. А у нас уже дров огромное количество готово, можно будет попросить мангал разжечь, может, что приготовим, — как бы невзначай похвалился брат.
— Мясо с собой не брали, — отозвалась из гостиной мама Паши.
— Так это, грибочки можно будет пожарить, — нашёлся Глеб, когда Маша вручила кружку с водой.
— Ой, а ты прав! У меня и сметана есть, они же быстро маринуются. С лучком и жареной картошечкой вкусно получится. Маша, давай-ка отложим с тобой обрезку цветов на клумбах на завтра, а сегодня в лес сходим?
В ответ последовало протяжное «Ура-а-а!».

Довольный Глеб вернулся к напарнику: — Готово! Скоро выдвинутся.
Через несколько минут взрослые с прыгающей, как козочка Машей отправились в лес. Ребята отказались от прогулки, предпочтя пассивный отдых в саду, и как только тройка скрылась за калиткой, отправились к забору в сад соседей.
Во дворе ничего не изменилось. Тот же автомобиль стоял, как вросший в землю и также ничего не было заперто. Крадучись мальчишки пробрались в дальнюю комнату ветхого домика. Паша выполнил странную манипуляцию с переставлением досок в полу и вдруг они стали светиться желтоватым светом. Он позвал друга жестом и стал спускаться.
Трепеща от волнения, Глеб сделал первый шаг и неожиданно услышал за спиной голос сестры: — А что это вы делаете?
— Это ты что здесь делаешь? — развернулся Паша лицом к вошедшей Маше.
Но та проигнорировала его вопрос: — Надо же пол светится? Как это вы тут устроили? Я тоже хочу посмотреть!
— Мы тебе потом покажем. Сами только нашли, — соврал Глеб.
— Я хочу сейчас или я всё расскажу родителям Паши, а потом и маме с папой, — заупрямилась девочка.
— Если тебя сейчас хватятся, то ни кто ничего не посмотрит! — возразил Паша.
— Не хватятся! В лесу сыро. Я замёрзла, и меня домой отправили. Через пару часов вернутся, сказали. У нас предостаточно времени, чтобы понять, что это за штуковина.
Паша умоляющим взглядом посмотрел на Глеба, но тот только растерянно пожал плечами.
— Тогда ты должна поклясться, что никогда и ни кому не откроешь этот секрет! Это военная тайна, — с таинственным видом сообщил Паша.
— Так вы здесь не случайно?! — быстро сообразила девочка.
— Поклянись, и я тебе всё расскажу, — пообещал Паша.
— Чтоб мне никогда пятёрок не увидеть, если проболтаюсь! — трижды сплюнула через плечо девочка. — Говори! Что тут у вас за тайна!
— Это ответственное задание на испытание мужества. Вы будете стоять здесь, а я вынесу напиток, который предстоит отпить. После этого мы всё будем видеть мир по-другому.
— Тьфу ты, напиться вина решили, пока родители не видят, так они быстро всё поймут, — хмыкнула Маша, развернулась и ушла.
— Миновало! — обрадовался Глеб.
— Быстрее за мной, — позвал Паша.

Мальчишки пошли вниз и в конце лестницы через дверь попали в полумрак коридора на втором этаже в доме дозорных.

Глеб оглядывал стены вокруг себя: — Это где-то здесь, было.
— Идём дальше, только тихо! — прошептал Паша.
— Да вот же он! — Глеб дёрнул за руку друга.
Паша осторожно снял с угловой полки кувшин, в котором заплескалась тёмная жидкость.
— Тяжёлый, однако. Да и запах какой-то не ахти, — сконфузился Паша.
— Ты первый, — скривился Глеб.
— Тогда держи кувшин, а я буду отпивать. Вдруг я вместе с ним исчезну.
— Не. Так не пойдёт, давай вместе держать, — отозвался Глеб и подхватил ладонями донышко кувшина.
Паша коснулся губами и отхлебнул глоток: — Кислятина. Теперь ты.
— А сколько пить надо? — спросил Глеб, но Паша, не успев ответить, стал растворяться прямо на глазах.
Глеб морщась, тоже хотел отпить, но кувшин вместе с товарищем полностью исчез.
— Что это за напиток такой? — услышал Глеб шёпот сестры за спиной.
— Быстрее отсюда, пока нас не застукали, — вытолкал Машу брат.
Через пару минут они уже были в Пашкином саду.
— Объясни, пожалуйста, что происходит? — недоумевала заинтригованная девочка.
— Я не могу. Я не знаю. Через час Пашка вернётся, сам всё расскажет, — посмотрел на часы Глеб.
Но ни через час, ни через два друг не возвратился. Глеб ходил по саду со сложенными руками за спиной. Шалость вышла из-под контроля. Нужно было идти сдаваться дозорным. Маша, видя его озабоченность, перестала задавать вопросы. Девочка ждала, когда появиться Паша и прояснит ситуацию. Но того всё не было.
— Сейчас Пашкины родители придут, — пролепетала она, выдернув брата из глубоких размышлений.
Тот встрепенулся: — Давай так, проси чего хочешь, только потом. А сейчас, дожидайся дядю Лёши и тётю Лену. Скажешь им, что мы с соседом астрономом уехали на звёзды смотреть и вернёмся утром!
Девочка молча кивнула. Глеб взобрался на дерево и перескочил за забор.
«Что же, когда все уснут, я посмотрю, что у вас там за военная тайна» — улыбнулась сама себе Маша.

Глеб быстро спустился по ступеням и снова оказался в доме дозорных. Он попытался найти хозяев, но тех нигде не было.
— Что за люди, почему не оставили свои номера телефонов?! — злился Глеб, мечась по пустому дому и тут он увидел на стене, в комнате рядом с коридором на угловой полке тот самый серебряный кувшин, который показывала Елизавета Леопольдовна.
Страшная догадка осенила мальчика: «А что же тогда выпил Паша?».
Колени мальчика задрожали, и он осел на пол, еле шевеля губами: — Ведь это я сказал Пашке выпить не из того кувшина! Что теперь делать? Где его искать?
Глеб огляделся и стрелой побежал обратно: «Нельзя раскисать! Нужно срочно поставить в известность дозорных! Если их здесь нет, то они могут быть в Краснодаре в квартире, о которой говорили. Многоэтажку я помню, на месте разберусь, где их там отыскать».
И тут он со всего маху налетел на какого-то мальчишку. Во дворе перед ветхим домиком завязалась потасовка. И вдруг пришелец захныкал.
— Машка! Ты что ли? — ослабил хватку брат.
— Я, — всхлипнула та.
— Что ты здесь делаешь? Я же запретил сюда ходить! Это очень опасно!
— Мне любопытно, что вы там прячете, а мне ничего не рассказываете. Я хотела одним глазком только взглянуть, — надула губки девочка.
— Мы же договорились, что я тебе всё расскажу, но позже? Я же данное слово всегда держу, — вздохнул Глеб.
— Прости. Я больше не буду, — снова захныкала та.
— Где Пашкины родители?
— Телевизор смотрят.
— Иди в дом.
— А ты куда?
— Пойду к егерю. У его сына мотоцикл есть. Попрошу в город меня отвезти к Константину Евгеньевичу. Они помогут найти Пашу пока не поздно, — зашагал Глеб к калитке, увлекая за собой сестру.
— А ты не пропадёшь как Паша?
— Нет. Обещаю.
— Возьми телефон с собой, — протянула Маша мобильник брата. — Он уже зарядился.
Глеб хмыкнул: «Хитрая девочка растёт. Для алиби мой телефон прихватила, если брат застукает, что прокралась в соседский дом, чтобы вручить, типа по делу пришла».
— Спасибо, пригодится, — кивнул он сестре и пошёл прочь.

Роман подивился посетителю, но не отказал. Отец был на делянках в лесу до утра, и можно было беспрепятственно выехать из дома.
— На, — протянул он мальчику шлем. — Держись крепко руками за мою талию и не высовывайся из-за спины, а ногами плотно обхвати корпус мотоцикла. Ноги на выхлопную трубу не ставь, подошва расплавится. Если входить в поворот будем, не отклоняйся в противоположную сторону, повторяй все движения за мной. Дождь усиливается, есть риск опрокинуться. Важно, чтобы ты делал всё, что я перечислил. И имей в виду, что на высокой скорости будет кренить назад, а при торможении тянуть вперёд. Это нормально. Слазить при остановке будешь только тогда, когда я скажу. Если что-то неудобно, то говори сразу. Поправим. Иначе если будешь ёрзать во время пути, то можешь сместить центр тяжести, и я потеряю управление. Не вздумай держаться за мои плечи или руки. При торможении упирайся руками в бензобак, а не наваливайся на меня, иначе кувыркнёмся. Гарнитуры для общения у меня нет, поэтому все вопросы потом. Даже не пытайся мне что-то говорить, ничего не будет слышно. Всё понятно?
— Да, да, — сглотнул Глеб и водрузил на себя шлем.
Роман поправил ремешки так, чтобы шлем был хорошо зафиксирован на голове пассажира и помог мальчишке усесться.
Им предстояло не самое приятное путешествие по трассе без освещения. Казачонок пожалел, что не надел тёплую куртку, но за ней некогда было возвращаться. Оставалось, надеется, что его ветровка поверх камуфляжного костюма и свитер не дадут ему замёрзнуть.
Встречный ветер, дождь и летящая грязь от обгоняемых грузовиков и автомобилей сделали ребят похожих на большой гремящий ком грязи. Роман на ходу протирал быстро тускнеющую от грязных брызг фару. Время тянулась как густой мёд.
В голове Глеба гул не прекращался даже тогда, когда они подъехали по указанному адресу. Задеревеневшими ногами мальчик стал на асфальт, но всё ещё чувствовал вибрацию в теле.

— Прибыли. Снимай, — сухо сказал Роман, показав на голову Глебу.
Тот протянул шлем со словами благодарности, но владелец мотоцикла казалось, уже не его слушал. Он пристегнул шлем позади сидения на металлическую подставку. Открыл визор своего шлема, протёр запотевшие очки и без каких-либо прощаний уехал.
«Как он только видит в темноте и под дождём через запотевшие стёкла?» — пробежала дрожь по телу Глеба.
Казачонок шмыгнул носом и стал рассматривать пятиэтажное здание перед ним. Практически во всех окнах играли блики телевизоров. В каких-то окнах было темно. Он обошёл здание вокруг, пытаясь прикинуть, где же живут дозорные, но идей не было. Время было после полуночи. Окна один за другим постепенно стали темнеть. И вот осталась всего одна квартира на втором этаже с освещёнными окнами.
«Дозорные никогда не спят! Это они!» — обрадовался окончательно озябший мальчик.
Он подобрал камешки и стал швырять по стёклам. В окне сразу же появилась голова Константина Евгеньевича.
«Ну, наконец-то!» — замахал руками Глеб.

Едва увидев грязного и промокшего мальчика, Елизавета Леопольдовна воскликнула: — Быстро в ванную!
— У меня дело срочное! — попробовал запротестовать мальчик, но Глеб не успел опомниться, как дядя Костя, подхватив его с лёгкостью, поставил прямо в одежде под душ и задёрнул шторку.
— Смывай грязь и подавай мне одежду, сейчас мы её постираем, а сам погрейся в горячей воде, — сухо командовал мужчина.
Казачонка одели в синий махровый халат с шерстяными носками и, усадив на диван, вручили какой-то благоухающий отвар в большой кружке.
— Теперь пей и рассказывай, что там с Пашей случилось? — спросила тётя Лиза, усевшись рядом.
— А как вы догадались? — изумился мальчик.
Дядя Костя покачал головой, усаживаясь в кресло напротив: — Всё очевидно. Не тяни!
— Мы это… — Глеб запнулся. — В гости к вам заходили. Пашка отхлебнул чуток из одного кувшина.
Нунтиусы переглянулись.
— Двери! — вспыхнула Елизавета Леопольдовна.
Дозорные подорвались с мест. Константин Евгеньевич приобнял мальчика, и с помощью перстней тройка мгновенно переместилась в дом с арсеналом.
Астроном тут же метнулся к двери, ведущей к домику около Чёрного леса, и через минуту вернулся: — Всё. Больше не пройдут незваные гости.
— Кувшин показывай, какой тронули, — строго попросила тётя Лиза.
Глеб молча прошёлся к угловой полке в коридоре и ткнул пальцем: — Этот. Но могу поклясться, что он исчез вместе с Пашей.
— Он не исчез, он вернулся туда, где стоял. Вот видишь, здесь крохотный поднос, он отслеживает, чтобы кувшин всегда стоял на месте, — тихо пояснил Константин Евгеньевич.
— Сколько? Сколько он выпил? — взволновалась женщина.
— Я думаю пару глотков, ну может три, — прошептал перепуганный её видом Глеб.
— Твой друг угодил в Мир Грёз трёх Вселенных. Туда открыта дорога только людям с их ипостасями из Бонум и Малум. Дозорным дорога закрыта. Мы постоянно бодрствуем. Что он хотел? Зачем отпил? — медленно проговорил астроном.
Глеб глухо отозвался: — Он хотел посмотреть Малум.
— Вот и посмотрит. Во всей его неприглядной красе увидит. И пока он всё зло не пройдёт, Мир Грёз его не отпустит. Теперь ждать исполнения всех желаний надобно. Паша отпил достаточно, чтобы там задержаться надолго. Некогда один маг создал эти колдовские кувшины, которые помогали перемещаться по другим Вселенным и Мирам. Только он один мог возвращаться оттуда сразу. А его подопечные, которым он наливал магический напиток, долго там блуждали и не всегда возвращались прежними людьми. Он так и не поделился тайной быстрого перемещения в исходную точку, — чеканя каждое слово, прокомментировал Константин Евгеньевич.
— И как теперь быть, — прошептал ошарашенный мальчик.
— Начнём латать по порядку. Надо сообщить родителям в Бонум, чтобы не искали сына, — выдохнула тётя Лиза.
— Моя сестра сказала им, что я и Паша у вас всю ночь за звёздами наблюдать будем, — пролепетал Глеб.
— Боюсь, это путешествие займёт у Павла больше времени, чем одна ночь, но ты натолкнул меня на мысль. Скажем родителям, что их сын продолжит некоторое время исследование звёзд, под присмотром в моей лаборатории. В школе я тоже всё улажу, — заявил Константин Евгеньевич.
— А Пашку спасать? — еле слышно промямлил Глеб.
Астроном размышлял, прохаживаясь по кругу: — Думаю, думаю. По хорошему нужно обычному человеку выпить меньшее количество напитка, поскольку Паша там уже находится некоторое время и, объяснив, где он находиться, растолковать, что его там держит лишь его желание посмотреть мир без доброты.
— Небольшое уточнение. Паша хотел на себя в Малум со стороны посмотреть, — припомнил мальчик.
— Эффект от такой встречи может быть не предсказуемым, — огорчённо сообщила Елизавета Леопольдовна. — Тебе пора домой. Мы сейчас вернёмся в Краснодар, поспишь, а утром отправим тебя обратно. Однако ты сказал, что Маша тоже с вами была?
Глеб покачал головой: — Она ничего пока не знает. Видела только проход. Я обещал ей рассказать. Но, конечно, всю правду не выложу.
— Чем меньше людей знает о существовании нунтиусов, тем лучше. Нельзя постоянно подвергать людей панике. Они должны жить без напряжения о вторжении и захвате неизвестно кем, иначе мирное существование будет обречено. Стресс заставит человека действовать опрометчиво, — напомнила Елизавета Леопольдовна.
— Я понимаю, — выпрямился казачонок. — Как говорит наш наставник — «Мирное население надо охранять. Только у военных задача тренироваться защитить мир от нападения. Иначе человек не способен будет созидать». И я, как давший клятву защитника, не понимаю, почему вы не рассматриваете меня как соратника, а хотите сослать домой?
Его первоначальная робость прошла, и Глеб был готов дать бой.
— Это слова мужчины, а не мальчика, — одобрительно кивнул Константин Евгеньевич. — Ты бы мог попробовать найти друга в Мире Грёз. Но есть два ограничения. Во-первых, ты сам мало знаешь об этом мире. Во-вторых, не следует туда ходить одному.
— Я способный. Расскажите мне, что там к чему. Разберусь. В напарники же могу позвать Диму. Я уверен, он не откажет, — заявил Глеб.
— Обучение дело не хитрое, а вот вашего товарища из Воронежа лучше не трогать. Неизвестно куда его нож с лесным духом в Мире Грёз завести может, — предостерегла Елизавета Леопольдовна.
— Как же тогда быть? — поникли плечи мальчика
— Есть кто-нибудь, кому ты безоговорочно доверяешь? Мы бы могли дать вам двоим инструкции по нахождению в Мире Грёз? — спросил астроном.
— Только моя сестра Маша. Но это не самое лучшее место для ребёнка, как я понимаю, — нахмурился Глеб. — А родителей мы не рассматриваем? Например, моего папу?
— К сожалению, мозг взрослого человека уже подвергнут таким изменениям, что тяжело поддаётся перенастройке. Твоему отцу будет сложно принять новую реальность. Он слишком долго живёт в мире шаблонов. Есть, конечно, взрослые люди, готовые адаптироваться к любым условиям. Таких мало. И то, это в первую очередь те, кто постоянно занимается самообразованием, только не для того, чтобы быть начитанным, а чтобы анализировать полученные данные и развиваться. А у нас как бывает? Начитаются разных мнений, и давай выдавать за собственные, глядишь, время прошло, былые высказывания подзабылись и уже новые знания цитируются читакой, так и не применив ни разу то, о чём говорит. Люди редко стали размышлять. Всё больше занимаются демонстративным поиском истины, а на самом деле разглядывают витрины чужих фасадов, даже не стараясь вникнуть в суть сказанного. Поэтому твоя младшая сестра, как это странно не звучит, выглядит более надёжным соратником. Мы дадим вам оружие, с помощью которого вы справитесь с поиском Паши. Помни, это всего лишь мир фантазий и снов. Там всё не настоящее. И если не забывать об этом, то вам ни кто ничего не сделает, — успокоила супруга астронома.
— Если так, то я думаю, что Маша с удовольствием примет участие в этом приключении, — обнадёжено посмотрел на дозорных мальчик.
— Тогда утром отправимся за твоей сестрой, — согласился астроном. — А теперь тебе надо поспать.
— Можно я Маше сообщу, чтобы не волновалась за меня? — спросил Глеб, взмахнув мобильником.
Тётя Лиза усмехнулась: — Только вкратце. Мы лучше завтра сами подробности дадим.
Глеб быстро отправил текстовое сообщение: — «Приду утром. Не один. Ты пойдёшь с нами. Поможешь в поисках».

Уже дремавшая в кровати девочка протянула руку к завибрировавшему телефону.
Сообщение брата заставило её улыбнуться: «Мальчишки. Ни на минуту нельзя их оставить. Чтобы вы без меня делали?».
Глава 8
Прошло три дня, а клинок так и не нашёлся. Дима уже перевернул вверх дном не только свою комнату, но и всю квартиру. Но тщетно. Нож пропал.
«Я точно помню, что после беседы с духом его больше с собой никуда не брал. Он должен быть дома. Куда же я его переложил?» — неустанно раздумывал мальчик, по несколько раз перепроверяя и обшаривая все доступные места, когда оставался дома один.
Хорошей новостью было то, что дух затаился и не устраивает испытаний. Но через несколько дней уже предстоит поездка к дедушке и без ножа ехать никак нельзя.

Дима сидел в гостиной перед телевизором, бездумно переключая каналы, когда услышал, что вернулся с работы отец. В коридоре отчётливо были слышны его тяжёлые торопливые шаги. И вот распахнулись стеклянные двери. Изумлённый мужчина держал в руках тот самый клинок.
— Ты представляешь? Нашёл в шкафу этот старинный нож. Перепугался, что когда-то взял его домой поработать и забыл вернуть. Несколько дней искал описание в каталоге, а у нас на исторической кафедре такого не числится!
Не менее изумлённый сын, застыл на диване, думая как же теперь ему отвоевать свою находку. Мальчик прокашлялся и подошёл к отцу, словно, для того чтобы разглядеть нож.
— А ты его отложи, потом вспомнишь. Хозяин сам объявится. Может из ломбарда для оценки приносили или музейщики. Слушай, а может это вещь Анатолия Александровича? — стал рассуждать Дима.
— Как это я сам не догадался у нашего гостя спросить?! — вскинул указательный палец вверх историк.
Входная дверь хлопнула.
— А вот и он! — радостный Дима выбежал в коридор встречать наставника: — Анатолий Александрович, мы, кажется, ваш нож нашли!
Наставник сразу всё понял и тут же, подыгрывая Диме, потребовал вернуть находку: — Вещь памятная. Хорошо, что не затеряли!
Отец Димы нехотя протянул клинок: — Отличная работа, искусная, расскажите о клинке. Булат или дамасская сталь?
— Ни то, ни другое, — покачал головой наставник.
— Как это? Здесь же отчётливо прослеживается рисунок стальных сплавов? — указал на лезвие отец Димы.
— Такой рисунок можно получить и в результате подделки. Так называемый сварочный булат, когда проковывают бруски с разным количеством углерода и после травления получается характерный узор.
— Ничего подобного. Это и есть технология изготовления булата!
— Нет же. Настоящая дамасская сталь и истинный булат остались в далёком прошлом. Сейчас мы имеем лишь наработки различных мастеров, но уже современных металлургов.
— Быть этого не может! Ни какие секреты не утрачены. Ещё во времена Александра Македонского был известен индийский булат. Его воины столкнулись с оружием под названием «акра, которое срезало головы солдат как кочаны капусты! — возмутился историк.
— Действительно в летописях сказано, что чакры, эти метательные диски, плоские тяжёлые заточенные кольца, которые раскручивали на двух пальцах индусы и бросали в македонян, вращались с огромной скоростью и сокращали войско непобедимого Александра. Но кто может с уверенностью утверждать, что это тот самый булат. Чакры до конца девятнадцатого века были на вооружении Индии, и как вы понимаете, это уже совсем другое оружие. Так же как и в России, Павел Аносов воссоздал рецепты булата почти двести лет назад, и индусы обновляли технологию производства чакр, с учётом современных методов изготовления, — возразил Анатолий Александрович.

Пламенная дискуссия медленно перешла в кухню, где разгорячённые мужчины, продолжая спорить о сплавах металлов через призму времени, уселись за обеденный стол.
Дима незаметно самоустранился к себе в комнату. Забота о поиске клинка сошла на нет, но остался вопрос по запросу от духа.
«Анатолий Александрович говорил, что может избавить меня от уз крови на клинке. Значит, и желания мои дух тоже исполнять не будет» — раздумывал мальчик, став у окна, за которым на него смотрели свинцовые тучи, обильно поливающие город.
«А как было бы здорово подружиться с духом. Но ведь в арсенал просто так не попасть. Перстень дозорный, не снимая носит» — мечтательно вздохнул Дима.
Мальчик обернулся, и тут его взгляд упал на вместительный рюкзак наставника.
«А ведь он говорил, что его котомка это прямая дорога в арсенал. Руку вставил и бабах, тут же вытащил свиток» — стал припоминать казачонок.
Он выглянул в коридор. Голоса спорщиков ещё были слышны. Дима вернулся и присел на корточки перед рюкзаком. Он аккуратно заглянул в отсек, откуда наставник доставал холщёвую котомку.
«Вот она. И как же эта штука работает?» — мальчик вытащил и развернул мешок.
Он встал и примерял к себе.
«Хмм, а я в него и целиком помещусь!» — осенило Диму и, не раздумывая, он натянул котомку себе на голову.

На мгновение его окутала тьма, и вот казачонок кубарем покатился по брусчатому каменному полу. Дима вскочил на ноги. Он стоял в проходе, по бокам которого виднелись бесчисленные двери. В обе стороны не было видно конца и края. Освещённый масляными фонарями около каждой двери, выложенный природным камнем коридор, напоминал туннель метро.
«Как же я отсюда выберусь?» — икнул мальчик, осознав, что обратной дороги нет, котомка осталась где-то там в его комнате во Вселенной Бонум, а сейчас он находится в неком месте икс, где дозорный обустроил свой арсенал.
— Ау! — приложил ладонь ко рту мальчик, но ответом было лишь эхо.
«Когда они закончат обедать и спорить, то вспомнят обо мне и наставник вызволит, увидев, что котомка рядом с рюкзаком» — грустно размышлял Дима, прохаживаясь по коридору со сложенными за спиной ладонями.
Время шло или остановилось, Дима потерялся в догадках. Тишина давила. Шорох его шагов стучал как метроном.
«С этим надо что-то делать. Я так больше не могу!» — вдруг сильно начав нервничать, заметался мальчик и открыл первую попавшуюся дверь.
Его взору открылся пыльный шкаф набитый склянками.
— Ничего интересного, — проворчал Дима и пошёл к следующей двери, за которой оказались какие-то мраморные статуи людей и животных со значительным слоем плесени, словно они целую вечность провели в чьём-то саду.
— Тоже мне арсенал, барахолка какая-то, — пожал плечами мальчик и хотел закрыть дверь, как вдруг увидел, что ближайшая к нему статуя девушки поменяла положение и повернула голову в его сторону.
Дима тут же захлопнул дверь с расширенными глазами и быстро бьющимся сердцем: «Жуть какая. Мне это не показалось. Она живая. А вдруг Анатолий Александрович людей в заточении держит? Может быть ей нужна помощь?!».
Казачонок приоткрыл дверь и заглянул в щёлочку. В тусклой полоске света он увидел улыбающееся лицо девушки, которая жестами звала его к себе. Он шире распахнул дверь. Девушка умоляющие вытянула руки. Дима хотел сделать шаг и запнулся. Нога упёрлась в камень на входе, на котором стояла табличка «Каменная дева. Убивает своим прикосновением любое живое существо». Казачонок отшатнулся назад. Красивое лицо девушки исказилось до неприглядно страшного. Немые губы извивались, словно она произносила проклятия. Дима захлопнул дверь. Сбившееся дыхание мальчишки восстановилось лишь через пару минут. Увиденное поразило его до кончиков ушей, которые от неожиданности разгорелись пламенем.
— Вот они, какие артефакты, оказывается, — прошептал он с благодарностью к наставнику за надпись на полу.
И тут его пронзила мысль: «Анатолий Александрович говорил про список, значит надо искать за каждой дверью табличку, это, по сути, и будет тот же перечень, где я могу, пока жду спасения, отыскать растворитель проклятий!».
Мальчишка заметался по коридору в поисках нужной ему вещи. Пояснительные записки были краткими, но ёмкими. Желание испытывать судьбу, чтобы опробовать какой-то магический объект, тут же отпадало, едва заканчивалось чтение. Он не рассматривал, что находится дальше двери, понимая, что может не совладать с открывшейся ему магией. В большинстве комнат были книги и фолианты самых разных форматов. В некоторых помещениях ему попадалось древнее оружие, открывавшее правду на значительные познания владельца арсенала в этом вопросе. В целом хранилище напоминало кладовые какого-нибудь крупного музея или сувенирные лавки, набитые всякой всячиной. Лишь однажды на него выскочило грозовое облако, метавшее молнии, но казачонок успел захлопнуть дверь и после этого очень осторожно заглядывал в остальные кладовые арсенала.
— И как мне найти продолговатую деревянную коробку с решётчатым узором, в которой, лежит этот растворитель проклятий? — грустно вздохнул мальчик, оглядевшись.
Дима уже плохо помнил, что видел, информация с табличек стала сливаться в один непрерывный поток, а коридор всё ещё простирался в бесконечность похожими как капли воды дверями, создавая эффект полного отсутствия перемещения, словно он никуда и не отходил от места своего появления в этом хранилище. Неожиданно казачонок почувствовал, что его ухо скрутили крепкие стальные пальцы, и через секунду он оказался в своей комнате.

— Решил попутешествовать? — грозно спросил наставник, нависая над мальчиком крепким корпусом.
От его тона ноги мальчика подкосились, и он плюхнулся на пол.
— Я, я только посмотреть хотел, — шмыгнул носом Дима, держась за покрасневшее ухо.
— Я предупреждал, что на тебе сейчас печать духа стоит. Это он тебя подталкивает на всякие глупости. Что ты искал? Признавайся!
— Растворитель проклятий, — пролепетал мальчик.
— Час от часу не легче. Ты решил угодить духу, освободив его? А знаешь, что тогда будет? Он в тебя вселится! Ему нужно на чём-то базироваться. Он как паразит ищет тело хозяина, чтобы питаться за его счёт, а потом сменяет на другого, когда доест первого. Так понятно?
У Димы отвисла челюсть и затряслась мелкой дрожью.
— Вижу, что стало яснее. Не играй с тем, чего не знаешь, — покачал головой дозорный.
Мужчина пошарил в котомке и достал продолговатый медальон в виде металлического брусочка с изображением отпечатка куриной лапки.
— Надень и не снимай. В Чёрном лесу окончательно избавим тебя от этой заразы. Нож пока побудет у меня. Не вздумай к нему прикасаться. Скоро вернёшься домой вместе с товарищами. Я доходчиво объяснил?
Мальчишка, поджав нижнюю губу, закивал, но в глазах сверкали искорки недовольства. Казалось, что все страхи сошли на нет, оставив место гневу.
Нунтиус грозно смотрел на казачонка, но с восхищением размышлял: «Какая мощь кроется в этом пареньке? Прошёлся по арсеналу. Не испугался. Остался жив. Перековать бы его упёртость в достижение цели не любым путём, а во благо самому себе и окружающим, славный бы воин получился».

Оставшиеся несколько дней до конца четверти Дима провёл относительно благополучно. Одноклассники, которые, уже не скрывая завидовали его везучести и геройствам поутихли, оставив его в покое своими заковыристыми замечаниями.
«Всё-таки проще быть самим собой. Тогда и не надо оправдываться, и радуешься победам по-настоящему» — осознал казачонок, размышляя над тем, что в следующей четверти обязательно наверстает пробелы начала учебного года.

И вот настал долгожданный день. Родители проводили сына и дорогого гостя на железнодорожный вокзал. Поезд отправлялся в десять вечера.
— Вы идите, мы тут сами справимся, — отправил Анатолий Александрович сонных провожающих домой.
Те, расцеловав сына, отбыли домой.
— В этот раз мы доберёмся быстрее, — подмигнул наставник. — Пойдём со мной.
Они укрылись в тени печатного киоска. Мужчина приобнял мальчишку и провернул кольцо на перстне. Дима зажмурился от неожиданного мрака, который тут же отступил. Он открыл глаза, почувствовав тёплый ветерок, коснувшийся кожи лица и увидел, что стоит вместе с наставником у калитки дедова дома, где кубанская погода всё ещё щедро дарила бархатную осень.
— Мы в деревне! — прошептал казачонок.
— Да. Только деда не буди. Заснул старик уже.
— А где же мы будем ночевать?
— У меня дома. Я же говорил, что живу по соседству с Чёрным лесом. Завтра деду позвонишь, предупредишь, что сосед дядя Толя тебя подвезёт, — подмигнул наставник.

Дом Анатолия Александровича, стоял на окраине деревни. Этот двухэтажный сруб, давно примелькался местным жителям и гостям урочища, поскольку в нём располагался охотничий дом, где любой охотник мог прийти переночевать и приготовить на кухне во дворе еду из собственной добычи, оставив часть из неё в качестве оплаты.
— Так это вы тот самый предприниматель, который владеет гостевым домом? — воскликнул мальчик.
— Он самый. Я его построил и меняю управляющих периодически, чтобы не было вопросов по поводу моего неменяющегося возраста. Хотя это больше для перестраховки, меня на самом деле они не часто видят. Я зарабатываю тем, что даю уроки по боевым искусствам по разным городам. Перстень помогает перемещаться, поэтому я не имею ограничений в географии.
Мальчишка полный восторга шагал рядом: — Здорово здесь!
— Спать хочешь?
— Если честно я бы поел. Отказался от ужина, а теперь понимаю, что маминых бутербродов будет маловато.
— Каждый мужчина должен уметь сам приготовить обед. Я тебе сейчас урок один дам. Мясо с лепёшками быстро сделаем и без всякой магии. Меня один друг в Уфе угощал. Он фланкировкой занимается профессионально, и детей учит шашкой владеть.
— Ура! — подпрыгнул Дима.
Они дошли до сруба и сразу заглянули в кухню. Какой-то пожилой мужчина в телогрейке, кряхтя, укладывал мясо в холодильник.
— Анатолий Александрович! Как же здорово, что вы появились! У меня тут мясо не вмещается в морозильник. Давайте я вам приготовлю чего-нибудь? Много сегодня охотников было с большой добычей, а я, как назло, именно сегодня говядины прикупил. Так они нам тут столько зайцев потрошить оставили, насилу с женой управились. Дробь выбирать то ещё удовольствие.
— Кузьмич, благодарю, мы сами. А за это спасибо, — принял кусок мяса наставник.

Через полчаса говядина, порезанная крупными кусками, уже была в казане, и скворчала в сливочном масле, засыпанная доброй порцией колец лука. По округе вместе с дымом от дворовой кухни разносился наполненный древесными нотками аромат жареного мяса, а наставник раскатывал тесто, замешанное на горячей воде.
— Солю я всё понемногу и перчу тоже, головка чеснока да пару чайных ложек сока лимона, — делился он секретами приготовления. — Тесто должно минут двадцать отлежаться, тогда эластичнее будет. Видишь, я, как полил его растительным маслом, так оно прямо заиграло в руках. Муки по норме надо брать триста пятьдесят грамм, а воды стакан двухсотграммовый, тогда лепёшки нетяжёлые, а воздушные будут. Да щепотку соли не забыть. Такие хоть в духовке запекать, хоть на сковороде жарить. Везде вкусно получится.
Дима почистил картошку и поставил варить и, облизываясь, произнёс: — Отменный ужин у нас будет! Слюнки, так и текут!
Глава 9
В охотничьем доме было печное отопление. Центральной зал обогревался от стоящей у стены огромной русской печи. Мощная мебель из дуба, состоящая из длинных столов и лавок, расположились хаотично на близком расстоянии друг от друга. На бревенчатых стенах висели чучела диких животных и птиц. С потолка смотрела массивная кованая люстра с лампами в форме подсвечников.

За поздним ужином, рассматривая колоритную обстановку, Дима поинтересовался: — А в спальнях не холодно будет?
— Не бойся. Дом большой, но тёплый. В печи стоит водяной контур и по комнатам под окнами размещены радиаторы. Этого более чем достаточно для обогрева.
— А кто ночью дрова будет подкладывать?
— У большой печи большая теплоёмкость. Она долго разогревается, но и долго остывает. Так что не о чем волноваться, — подмигнул наставник.
— Вы так много всего знаете, — восхищённо заявил мальчик.
Анатолий Александрович улыбнулся: — Раньше мужчина многое должен был знать. И как дом построить и как печь сложить. Были, конечно, умельцы, которые только этим промышляли, и тем, кто был занят в других профессиях, помогали, но даже воин был способен всё сделать своими руками. Нынче же утрачиваются навыки. Машинный труд заменяет человека. С одной стороны это облегчает жизнь, а с другой вместо созидательного труда человек идёт в спортзал, чтобы потратить накапливающуюся от бездействия энергию.
— Хотите сказать, что спортзал заменил семейный быт человека? — удивился мальчишка.
— В некотором роде да. Представь, как было. Трудится семья, вместе что-то строит, выращивает, потом за общий стол садится и делится новостями, за трудовой день. А теперь, сколько семей имеют интересные беседы? О чём разговаривать? Сколько сбросил калорий? Сколько сделал некого офисного труда, который почти тут же устаревает? Поэтому и утыкаются люди в экраны телевизоров или смартфонов. Настоящая реальная жизнь перекочевала в виртуальную действительность, которая для некоторых стала уже неотъемлемой частью личности. Что можно из того, что сегодня делают люди оставить для потомков? Бездельники-то всегда были, но такое количество, которое развелось сейчас с помощью просторов интернета, просто поражает воображение.
Дима скривился: — Неужели интересно было слушать о том, как вырастил морковку или построил курятник?
Анатолий Александрович расхохотался: — Тем, кто живёт в согласии с природой, твои вопросы звучат по-другому. Ты думаешь там особого труда и смекалки не надо приложить? Спроси у любого агронома легко ли вырастить урожай, и он тебе поведает трудности, с которыми сталкивается ежегодно, потому как каждый год уникален по своему наполнению. Природа живая, с ней договариваться нужно, чтобы управлять садом и огородом. А построение курятника, это тот же конструктор, который ты сидишь, собираешь в компьютере, так же развивает и пространственное воображение и логику, только всё происходит на свежем воздухе и обучение идёт быстрее, потому как «дурная голова, ногам покоя не даёт». В реальном моделировании человек быстро смекает, что к чему, чтобы не переделывать. Это не компьютерные игрушки.
Мальчик насупился: — А почему тогда так ценятся программные приложения и социальные сети, биткоин?
— Это сегодняшняя данность. Некие люди проплачивают мнимую популярность лишь бы акции их корпораций росли на бирже. Но что стоит за акциями? Это бумаги не подкрепленные, по сути, ни чем. Любой финансовый кризис разносит их в пух и прах. Кто-то успевает на этом заработать, но большинство теряет, потому, как этот неподкреплённый физическими активами, а якобы популярным брендом на слуху, этакий воздушный шарик, быстро сдувается. Выдерживают природные и политические катаклизмы, только компании, имеющие ресурсные эквиваленты с физически выраженными активами. Такие как ГазПром, например.
— А почему тогда это происходит? — нахмурился Дима.
— Человек меньше стал трудиться благодаря автоматизации и современным технологиям. Казалось бы, от роботизации появилось больше свободного времени для занятий любимым делом. Однако великих художников, музыкантов, спортсменов как-то больше не прибавилось. Их в среднем такой же процент населения планеты, как и был раньше. Лень стала двигателем прогресса. Растёт сфера услуг и развлечений. Праздность должна быть дозированной, иначе теряется вкус и хочется ещё повышать градус остроты ощущений. Поэтому люди, особенно те, кто плохо учится, думая, что всё за них будут делать машины и погружаются в бездну потребительства, полагая, что будущее за социальными сетями и одномоментным сиюминутным хайпом.
— Думаете всё так безнадёжно? — загрустил мальчик.
— Отнюдь. Есть и те, кто не утратил традиций. Те же казаки. И посмотри, какую юнармию сейчас запустили и технограды построили! Всё есть. Главное иметь желание этим воспользоваться. В России много современных огромных заводов открылось с самыми разными технологиями, а для них нужны светлые головы. Рецепт прост, тот, кто читает книги и учится, тот и будет управлять теми, кто потеряется в соцсетях. Главное помни, какую бы ты профессию в будущем не выбрал, она должна приносить удовольствие именно тебе, а не быть неким престижным кубком, ради которого нужно отказаться от себя.
Анатолий Александрович поднялся из-за стола: — Засиделись мы с тобой Дима. Вставай. Отнесём посуду на кухню и спать.

На следующий день мальчишка проснулся ближе к обеду. Казачонок подскочил. Быстро заправил постель и побежал искать наставника. Тот сидел во дворе и беседовал с управляющим в беседке между соснами.
— Завтракать? — подмигнул Анатолий Александрович, приближающемуся мальчику.
— Пока, нет. Я со вчерашнего ночного ужина ещё не проголодался, — закрутил головой Дима.
— Я тебя ягодным морсом угощу, — встал управляющий. — Сами делаем. Он сытный как раз до обеда дотерпишь. Жена моя уже холодец варит, так что не вздумайте отказываться!
— Кузьмич, тебе сложно отказать, неси, — засмеялся наставник.
Когда управляющий ушёл, мужчина спросил казачонка: — Как спалось?
— Свежий воздух так расслабляет. Открыл форточку и уснул как младенец! —отрапортовал Дима.
— Вот и ладненько. А у нас вот какие вести получаются. Не приехали твои друзья. Одни их родители на даче отдыхают. Пораспрашивал я Кузьмича он мне также рассказал, что новые жители появились. В аккурат к затмению. Думаю с ними встретиться надо. Возможно, кто-то из нунтиусов прибыл. Может, прояснят ситуацию, — сухо проговорил Анатолий Александрович.
— Ребята обещали! Значит, должны были приехать! Вот, предатели! — огорчённо возмутился мальчишка.
— Не спеши с выводами. Возможно, есть некие обстоятельства. Разобраться попервах надобно. Я схожу по-соседски, пообщаюсь с новичками, а ты пока позавтракай. Вон уж Кузьмич тебе поднос с булочками тащит с морсом.

Впиваясь зубами в аппетитную творожную булку под болтовню управляющего, Дима смотрел на удаляющуюся спину наставника.
«Ребята ещё никогда не подводили. Неужели они меня предали? Почему они не приехали? Что их остановило?» — мучился мальчишка в надежде, что Анатолий Александрович быстро вернётся с хорошими новостями.

Два битых часа мальчишка таращился на калитку в ожидании, и сам не заметил, как уснул. Солнышко пригрело, а безветрие и лесной воздух погрузили казачонка в глубокий сон. Ему снился дух кинжала, который умолял не избавляться от него. Напоминал, что Дима ещё должен ему за исправленные оценки. И вот мальчик глубоко вздохнул и проснулся. Он стал разминать онемевшие руки, потому как приснул, опершись об стол, и они затекли под тяжестью головы.
«А я ведь действительно должен духу. Может он и хотел мной овладеть, а может, и нет, кто его знает? Дозорному, конечно, виднее, но он ведь может и ошибаться» — совестливо размышлял Дима.
Тут калитка скрипнула, заставив казачонка вздрогнуть. Вместе с Анатолием Александровичем было ещё двое. На их пальцах поблёскивали перстни, как у наставника и мальчишка сразу догадался кто это такие.

Расположившись в беседке, нунтиусы быстро обрисовали положение нарушителей границ Вселенной. Когда Диме поведали причину отсутствия его друзей, он испытал смешанные чувства. С одной стороны обидно, что его не позвали, а с другой приятно, что проявили заботу, оберегая от этого проклятого ножа.

— Пора закончить эту историю с клинком. Что я должен сделать? — спросил казачонок с серьёзным видом.
— Мы проведём обряд. Надо сходить к дубу или... — женщина кивнула на перстень.
— Тогда нужно идти прямо сейчас, чтобы мы успели до темноты, — кивнул Константин Евгеньевич.
Дима прокашлялся и, высоко вскинув голову поинтересовался: — Один вопрос. Можно с духом как-то помягче разойтись? Он упоминал о растворителе проклятий. Как действует эта коробка?
Анатолий Александрович вскинул бровь: — Там перо с чернилами и карточка из плотного картона. Пишется письмо с желанием того, от чего мечтаешь избавиться, и вкладывается в коробку. Открываешь, если чернила исчезли, то растворение проклятия произойдёт не позднее полуночи. Если нет, значит, оно наложено более сильной магией и тогда будет нужен другой особый обряд.
— Мы можем попробовать чернила? — с надеждой в голосе спросил мальчик.
— Как я говорил, духу понадобится новое вместилище. Нам нечего ему предложить, — замотал головой наставник.
Казачонок приуныл, но всё же спросил: — Давайте у духа спросим, может, есть другой способ, а?
— Дорогой мой, а почему это ты настаиваешь? — прищурилась Елизавета Леопольдовна.
Дима виновато посмотрел исподлобья: — Я чувствую свою ответственность за то, что унёс клинок из этого леса. И за то, что я остался должен духу. Он не взял с меня платы, за моё, как я теперь понимаю, глупое желание. Я не хочу быть должным кому бы то ни было.
— Звучит убедительно. У нас этого растворителя проклятий нет, но я так поняла, Анатолий им владеет? — дозорная вопросительно посмотрела на наставника.
— Сейчас достану, — без возражений откликнулся тот и зашагал к гостевому дому.
Женщина наклонилась ближе к мальчишке: — Ты прав в одном. Нельзя оставлять долги не оплаченными, тем более колдовской силе.

И вот заветная коробочка с затейливым решётчатым узором стояла открытая на столе. Дима сжимал гусиное перо, раздумывая, что написать на картонном прямоугольнике.

— Чем проще напишешь, тем лучше, — посоветовала Елизавета Леопольдовна. — И без двусмысленностей!
— А что писать? — мальчик растянул губы на подобии бледной улыбки.
— Это ты должен определить самостоятельно. Вспоминай общение с лесным духом. Возможно, он тебе делал какие-то подсказки, — спокойно заявил наставник.
— Какие там подсказки... А можно я с ним пообщаюсь? — тихо спросил Дима.
Дозорные переглянулись.
— Пошли в лес. Как только скроемся с глаз местных жителей, тайно переместимся к дубу, — прошептал Константин Евгеньевич.

Несмотря на перемену красок с густой летне-изумрудной шевелюры на облысевшую осенне-янтарную причёску, дуб выглядел прежним исполином.
Дима с некой тоскливой нотой в душе огляделся: «Как же быстро время исчезает. Вот только вчера было лето, и я ночевал с ребятами в этой землянке, а уже и зима скоро».

— Возьми нож. Воткни его рядом с каменным кругом в земле, — торопил наставник.
Мальчишка принял, протянутый ему клинок и утопил его в земле по самую рукоятку.
Елизавета Леопольдовна подошла к мальчику: — Мы сейчас совершим некие действия. Не пугайся. Когда явится лесной дух, говори с ним так, как считаешь нужным. У вас с ним особенная связь. Но если он попытается ввести тебя в заблуждение, мы прервём ваш контакт и запрём его навсегда блуждать по Чёрному лесу без привязки к какому-либо предмету или хозяину.
Казачонок кивнул и немного отошёл в сторону, предвидя ритуальный танец, за которым он уже однажды наблюдал на этой поляне. Однако ничего подобного не произошло. Нунтиусы стали с трёх сторон от клинка и протянув в его сторону руки, что-то зашептали. Практически сразу лилово-синий дымок высветил знакомую мордочку. Дух выглядел опечалено.

— Мы отлучим тебя от уз крови. Но сперва твой хозяин хочет поговорить с тобой! — зычным голосом произнёс Анатолий Александрович.
Дух крутанулся несколько раз и замер перед Димой.
— Нунтиусы готовы дать мне растворитель проклятий. Что ты хочешь, чтобы там было написано? — спокойно спросил мальчишка.
Тот заметался и тихо прошелестел: — Для свободы мне нужно иметь вместилище, куда бы я мог переместиться. Я не буду вселяться в тебя. Обещаю. Помоги найти того, кто согласиться отдать мне своё место.
— Я не понимаю, как это сделать, научи, — пытался разобраться Дима в древней магии.

И тут из землянки появился сын егеря.
— Я знаю, что надо делать, — лишённым эмоций голосом провозгласил Роман.
Дима отпрянул, но заметив жест Елизаветы Леопольдовны остановился. Женщина взмахнула рукой сыну егеря, как если бы они были давно знакомы.
Анатолий Александрович выступил вперёд: — Привет земляк! Вот кто значит, эту лачугу в порядок привёл.
— Дядя Толя я прочёл в одном фолианте, что лесной дух может жить не только поверх человеческой личины или быть прикреплённым к неодушевлённым магическим предметам. Он может существовать в образе магического лесного жителя типа Водяного или Лешего, — поделился Роман.
— Он прав! — радостно зашелестел дух. — Вакантных мест сейчас нет, но я знаю одно существо, которое, возможно, захотело бы поменяться со мной местами!
Константин Евгеньевич вскинул руку вверх, обращаясь к духу: — Какова цена такой сделки?
Тот завертелся волчком и, разделяя каждое слово паузами, вымолвил: — Если сын егеря мне поможет, то я прощу долг сыну историка.
— Чем тебе может помочь сын егеря? — удивился казачонок.
— Он должен пойти на болото. И там сказать кто он такой, если понадобится. Без него сделка не получится, — ухмыльнувшись, произнёс дух.
Дима бросил взгляд на Романа. Он не понимал, откуда нунтиусы его знают, и не знал глубины их отношений, но наученный не карамельным опытом спросил: — Роман, а что ты хочешь за такую услугу?
— Я хочу помочь одной девушке. Может, в этот раз вы мне не откажите, — смеренным голосом ответил он, смотря прямо на Елизавету Леопольдовну.
Женщина покачала головой: — Мы не будем вмешиваться.
Дима воскликнул: — Тогда я помогу всем, чем только смогу!
Роман опустил голову и еле слышно ответил: — Это вряд ли.
Затем он протёр очки и спросил у духа: — На какое болото ты предлагаешь идти?
Дух захихикал, прихлопывая лапками: — Тут не далеко. Там, где Лосиное озерцо было. Если Болотная Кикимора захочет вернуть былой облик, то на картонке следует написать «пусть станет той, кем была рождена, а вместо неё дух клинка заживёт».
Дима кивнул: — Сейчас запишу и вложу пожелание в коробку для растворения проклятий.
Лиловое пламя взмыло к самой кроне дуба.
— Подожди! Кикимора должна дать согласие, иначе растворитель проклятий тебя больше не послушает! — предостерёг дух.
Дима вжал голову в плечи: — Понял. Понял. Идём на болото.
Лиловый дым исчез в рукоятке ножа.
Анатолий Александрович указал казачонку на клинок.
— Ты его понесёшь, — распорядился он.
Дима без какого-либо страха вытащил нож из земли. Казалось, он привык к магии, словно давно жил в колдовском мире. Нунтиусы подметили его смелость, заинтригованными взглядами. Анатолий Александрович развёл руками, изобразив, что сам удивлён поведению этого мальчишки.

Вереницей вся кампания проследовала к заиленному озерцу. Это была овальной формы, размером с теннисный корт топь между высоченных сосен, обросших по периметру колючим кустарником. С левой стороны возвышалась груда камней и именно к ней, и устремился Дима. Мальчик, забравшись наверх кучи, осмотрел гниющую поверхность мерзко пахнущей зеленоватой жижи. И тут внутренний голос подсказал ему, что делать дальше.

— Болотная кикимора, покажись! — закричал Дима.
Ничего не происходило.
«Ей не приказывать надобно, а выманивать!» — догадался мальчишка.
— У меня есть нечто интересное для тебя. Посмотри, кто со мной пришёл!
Дима обернулся и указал на Романа: — Представься!
Тот без всякого стеснения назвался. Неожиданно болото нашумело, забулькало. По поверхности стали лопаться огромные пузыри грязи, наполняя воздух смрадом, и вот в самой пучине, показалась косматая голова морщинистой старухи с длинным носом. Она выставила вперёд костлявые руки с крючковатыми пальцами и, опираясь на сучковатую клюку, направилась прямо к казачонку.
«Да это и в правду самая настоящая Кикимора из сказок» — вспыхнуло в голове Димы, видя перед собой чучело из лохмотьев и грязи.
Ещё мгновение и, всё ещё стоя в болоте, она остановилась прямо перед мальчишкой и стала буравить его тяжёлым взглядом ярко-жёлтых глаз, постепенно возвышаясь над топью, словно вырастала из болота, увеличиваясь в размерах.
И вот скрипучий голос исполинской старухи эхом разнёсся по округе: — Что ты хочешь?
— Есть тот, кто готов поменяться с тобой местами! — поднял над головой руки мальчик, в которых были клинок и деревянная коробка, растворяющая проклятий.
Неожиданно глаза старухи смягчились и наполнились слезами. Она взмахнула клюкой, и став обычного роста подошла к казачонку.
— Сперва, он должен узнать меня, — тонким голосом вымолвила Кикимора, указывая клюкой на сына егеря.
Роман растерянно вглядывался в косматую старуху и неожиданно прошептал одними губами: — М-ма-м-ма?
Лицо старухи исказилось болью.
Она схватила казачонка за руку и завизжала: — Пиши! Пиши!
Дима быстро настрочил, то, что продиктовал дух и засунул картонку в коробку с решётчатым узором. Все замерли. Начинало быстро темнеть. Гнетущая тишина давила на барабанные перепонки. Казалось, воздух вот-вот вспыхнет от висящего напряжения. Неожиданно над болотом замелькали мелкие огоньки. Кикимора вздрогнула, с облегчением вздохнула и бросилась в воду.
Мальчишка уставился на Анатолия Александровича: — И что теперь?
— Посмотри, что с записью, — попросил тот.
Трясущимися от волнения руками мальчик открыл коробку: — Пусто. Чистый лист!
— Проклятие начало растворяться. Брось амулет с шеи и кинжал в топь, — приказал наставник.
Дима послушно выполнил указания.
— Теперь домой, — оглядел он всех и задержал взгляд на взъерошенном Романе. — Ты пойдёшь со мной, поговорим. До полуночи со всем разберёмся.
Юноша лишь дёрнул краем рта, продолжая, находиться в шоковом состоянии.

Нунтиусы обняли ребят и перенесли всех в подлесок на краю деревни, где быстро вышли на дорогу рядом с Охотничьим домом.
— Звони дедушке, — напомнил Анатолий Александрович. — Скажи, через пару часов будешь дома.
Дима потянулся за мобильником.

— Мы к себе, — помахали на прощание супруги дозорные. — Дадим знать, как только ребята вернутся.
Наставник кивнул и тоже махнул рукой.
Он чуть подтолкнул стоявшего поодаль растерявшегося сына егеря: — Пойдём. Кузьмич уже печь натопил. В доме сядем, поговорим. Я тебя иван-чаем угощу.
— Мне с вами? — осторожно спросил мальчик, но наставник покачал головой.
— Побудь с Кузьмичом. Через два часа я отведу тебя к дедушке. Скажешь, что на такси приехали. А пока, помоги в том, чтобы нас не прерывали.
Казачонок с серьёзным видом пошёл выполнять поручение, а дозорный повёл Романа в дом.

Мужчина с юношей обустроились за столом около самой печи, вытянув к ней озябшие руки. Хозяин охотничьего дома, залил горячей водой, сушившиеся в углу печки травки и ждал, пока они настоятся, прежде чем предложить молчаливому гостю. И вот напиток был готов.
— Пей и слушай, — протянул кружку с настоем Анатолий Александрович.
Роман безропотно принял напиток и пригубил. Травяной аромат стал обволакивать его, даря приятное расслабление.
Дозорный встал, прошёлся к окну, вернулся к печи и, прокашлявшись, спросил: — Ты достаточно начитан и я полагаю, что мне не надо будет подбирать слова, чтобы объяснить, что произошло, так?
Парень, нервно усмехнулся.
— Вот и отлично. Я, возможно, ошибусь в нюансах, но в целом история мне видится в таком ключе. Будучи молодой особой твоя мать, обнаружив свитки под дубом, заключила колдовскую сделку. Но у всего есть своя цена. Полагаю, она думала, что приобретёт магическую силу и будет жить в своё удовольствие, пользуясь ей. Но её обязали быть болотной тварью. Как-то твой отец упоминал, что у тебя проблемы со зрением начались не с рождения. Я уверен это тоже одна из частей платы за могущество. Колдовство забирает самое ценное. Детей или их здоровье. Сними очки. Удивишься. Думаю, к полуночи твоё зрение полностью восстановится, и тебе они больше не понадобятся.
Роман дрожащей рукой снял очки и провёл взглядом по залу. На лице отразилось изумление.
— Вот видишь, процесс обратимости проклятия уже пошёл. Даже не думай, хоть в чём-то упрекнуть мать. Каждый человек ошибается. Нужно уметь прощать. То как она себя только что проявила, говорит о том, что нам с тобой неведома боль, которую ей пришлось терпеть все эти годы. Поможешь отцу адаптироваться. Он выпивает иногда именно из-за того, что думает, что она его бросила. Сейчас ему будет очень трудно. Я предлагаю, сказать ему, что она была в доме для душевнобольных. А теперь выздоровела. Увидев, что к тебе от радости вернулось зрение, он тоже будет счастлив и быстрее переварит произошедшее. Ты меня понял?
Юноша затрясся от нервного смеха вперемешку с градом слёз.
— Поплачь. Слёзы очищают, — подлил напиток Анатолий Александрович.
Тот сделал несколько глотков и отрывисто вздохнув, выдавил: — Спасибо вам. Спасибо за всё.
— Пока не благодари. У нас ещё один вопрос остался.
Лицо Романа вытянулось в недоумении: — Какой вопрос?
— Расскажи мне о той, ради которой, ты собираешься лезть в колдовскую ловушку? Причём не меньшую чем та, в которой была твоя мать.
Плечи юноши передернуло, и он как на духу вывалил изранившие его чувства.
— Так, так, так. Давай подумаем. Есть у меня одна книжонка. Ты говоришь, Александра в тот день хотела вернуться, чтобы всё исправить. Давай-ка заглянем в этот самый день.
Мужчина встал из-за стола и прошёл на второй этаж, туда, где в тайнике хранилась котомка. Он вернулся с тонкой как альбом для рисования книгой и протянул её Роману.
— Это календарь памяти. Представь, что ты Александра за день до аварии. Открой книгу и перед тобой возникнут написанными мысли девушки, которые были тогда в её красивой головке. Листай страницы и ты найдешь, что тогда произошло. Затем мы посмотрим, что творится в её голове сегодня.
С побледневшим лицом через несколько минут Роман отбросил книгу.
— Что там? Что там было? — спросил дозорный.
Роман заплетающимся языком залепетал: — Она, она сама всё с автокатастрофой подстроила! Не рассчитала и оттого-то и пострадала!
— Любопытно, — сурово произнёс Анатолий Александрович.
— Теперь проделай то же самое, только о сегодняшнем дне. Или предыдущей неделе. Поищи, что она хочет сейчас.
Через какое-то время Роман снова отбросил книгу.
— Она не родителей оживить хочет. Она мечтает зрение восстановить! Они ей тогда запретили в каком-то конкурсе красоты участвовать. Александра ищет способ вернуться в тот день, чтобы самой избежать аварии. Не сесть в автомобиль, в котором сама же повредила вентили на задних шинах колёс.
— Такая особа ни перед чем не остановится. Будь с ней осторожен, — предостерёг нунтиус.
— Романтичность моих намерений, уже как рукой сняло, а вот её шаги в сторону магии надо пресечь, ведь именно я ей открыл путь в этом направлении! Я теперь чувствую себя виноватым!

Дверь распахнулась. Беседа прервалась. На пороге стоял Дима.
— К дедушке пора, — улыбался казачонок.

Каникулы пролетели незаметно. Дима отдохнул и даже успел позаниматься уроками. Пользуясь добротой дедовой Бонум ипостаси, он выспросил, у обычно молчаливого старика, самые разные семейные истории и довольный отбыл домой. Дозорный обещался регулярно заглядывать в гости, перемещаясь к нему с помощью перстня.
На пути в Воронеж, мальчишка с лёгкой завистью и беспокойством раздумывал о товарищах, которые уже давно обосновались где-то в Мире Грёз, но оставалось только ждать их возвращения, чтобы отправиться домой в Аниматум.
Глава 10
Солнце ласково щекотало кожу лица юного рыбака. Тёплая озёрная вода касалась ног Паши, сидящего на деревянном пирсе, далеко выпирающем в лазурную гладь. Привычный камуфляж поистрепался, и казалось, стал второй кожей.
Мальчишка выставил руку перед собой и скучным голосом сказал: — Стакан воды.
В эту же секунду стакан появился.
Паша осушил его медленными глотками и произнёс: — Стакан исчезни. Пусть поют птицы.
Стакан испарился, словно его и не было, а над головой казачонка пронеслась стая щебечущих птах, тут же устроившихся на дереве на берегу и затянувших приятные слуху трели.
С удручённым видом и словно не видящим взглядом, мальчишка заново забросил удочку, автоматически проверив наживку, и снова погрузился в тяготящие душу не весёлые размышления: «Я даже не могу понять, сколько времени здесь нахожусь. Где искать выход? И нужно ли искать? Ведь всё, что не пожелаю теперь у меня есть. Теперь есть, но в начале…».
Паша глубоко вздохнул, вспомнив, как он очнулся в чёрно-белом пространстве около плещущих угольного цвета морских волн. В непроглядном небе грозно свисала огромная белая Луна, испещрённая графитового цвета кратерами. Белый песок пустынного пляжа резко контрастировал с чёрным небом без единой звезды. Мучительно хотелось, есть и пить. Он был один. Совсем один. В полной тишине. Волны делали свой набег, не издавая ни какого звука. Сначала Паша думал, что потерял слух. Он старался вспомнить, что с ним произошло, и не мог. Лишь пара вещей крутилась в его голове — собственное имя и то, что он здесь чужой. Долго бесцельно слоняясь по берегу, он наткнулся на бутылку с запиской, с размытыми символами, которые ни как не мог разобрать.
Тогда в отчаянии он воскликнул: — Что от того, что я нашёл это послание? Ведь помочь не могу.
Он отбросил бутылку и судорожно вздыхая, прошептал: — Хотел бы я понять, что здесь написано.
И снова посмотрел в текст, перед тем как выбросить намокший листок. Неожиданно мальчик осознал, что знает, о чём там сказано. Он протёр глаза и снова пробежал письмо глазами.
Короткое послание гласило: «Спасите. Я на острове под самой Луной».
Паша всмотрелся в нависший гигантский диск Луны.
— Под самой Луной? Там где-то в море? Х-м-м. Тогда мне нужна лодка.
И вдруг перед ним закачалась на волнах лодка с вёслами.
— Ух-ты! Хочу моторку! — воскликнул мальчишка.
И тут же рядом с ним появилась моторная лодка.
Удивление на лице казачонка сменилось веселой рожицей, и он прокричал: — Хочу котлету с хлебом!
В его руках возник поднос с едой. Голодный мальчишка закинул котлету в рот и понял, что по вкусу это один в один, как готовит его мама.
— Какое замечательное место! — восхитился Паша, спихивая лодку на воду.
Какое-то время он бороздил морскую черноту.
— Ничего не видно, — прошептал он и, немного подумав, воскликнул: — Пусть будет Солнце!
Мир вокруг резко преобразился, но всё ещё был блеклым и тогда по своему желанию Паша раскрасил его, припоминая какие смог цвета и оттенки радуги. Всматриваться в синеву моря стало удобнее, но острова, со ждущим спасения человеком, всё равно нигде не было видно. Тогда он пожелал иметь бинокль. Однако и с помощью него желаемый объект не был обнаружен. Казачонок нахмурился и, предположив, что это послание в бутылке долго болталось в море, решил, что нет смысла искать отправителя. Он развернул лодку и поплыл обратно. Вдруг на берегу прямо по курсу Паша увидел смутно знакомую фигуру. Какой-то мальчишка в казачьей парадной форме и кинжалом на боку расхаживал важной походкой с гордо вскинутой головой.

— Накорми меня! — услышал Паша капризный голос у самого уха и очнулся от воспоминаний.
— Павел Алексеевич, когда ты начнёшь использовать вежливые формы вместо приказных? — недовольно вспыхнул Паша, взглянув на парня, имеющего сильное внешнее с ним сходство.
— Ты что не собираешься меня кормить? Совесть не замучает? — сузились у того глаза, как у хищного зверька и он затопал ногами в сапогах по деревянной пристани, распугав птиц.
— Прекрати, — сдался Паша и пожелал различные блюда, чтобы успокоить буяна.
— То-то же, — хмыкнул Павел Алексеевич, направившись к появившейся на берегу крытой беседке с обильно накрытым столом.

Паша создал для себя оазис метрах в пятидесяти от моря, из воспоминаний о рыбалке на лесном озере и всё время просиживал с удочкой в этом зелёном уголке. Это место было единственным якорем, напоминающим ему кто он, и помогающим восстанавливать события из прошлого, припоминать которые становилось всё труднее и приходилось для этого делать всё больше усилий.

Мальчик взглянул на поплавок, мирно покачивающийся на воде, и пожаловался ему: — Сбежала от нас рыба. Вот как пожелать, чтобы рыбалка удалась? Ведь не нужно мне ведро рыбы сразу. Поудить, посидеть интересно, а тут так не работает. Или результат сразу, или ничего. Как объяснить, что удовольствие от самого процесса получаю?
Поплавок, раскачиваясь, кивал, словно соглашаясь с Пашей.
Мальчишка вздохнул и бросил грустный взгляд через плечо на берег: — Лопает. Хоть бы раз поблагодарил. Что за ипостась такая?
Он смотал удочку и дал команду ей исчезнуть. Птицы вернулись, снова преобразив тишину не затейливыми мелодиями.
Паша вздохнул, и, продолжая сидеть на пирсе снова приуныл: «Память начинает подводить. Плохо здесь думается. Всё есть на острове. Никуда спешить не надо. Пожелал, исполнилось. Рай. Что же мне так тягостно? Скучаю, наверное, по родителям и друзьям. И вот, главное — не стало цели в жизни. Незачем куда-то стремиться. Скучно становиться от того, что всё легко даётся. Некуда ум применить».

Казачонок потёр ладонями лицо. В этом удивительном месте не спалось. Совсем не спалось. Паша несколько раз пытался, но безрезультатно. Свинцовая тяжесть хоть и наполняла веки, но сон обходил стороной. Мальчишка снова мельком взглянул на беседку.
«И зачем я хотел увидеть свою Малум ипостась. Вон сидит себе воображает не понятно что. Неужели я и вправду могу себя так вести?» — ссутулившись и тяжко вздыхая, думал мальчик.

Паша понял, что каким-то чудесным образом напиток из кувшина перенёс его в некую точку возможно на планете Земля, а может и куда подальше. Это не мог быть Малум. Дозорные объясняли, что все три Вселенных идентичны. Но он всё же попал куда-то... куда-то между. И попал вместе с не самой лучшей копией себя, которая тут же нагло заявила величать её Павел Алексеевич. Видите ли, звать просто по имени это плебейские привычки. Сопоставив короткие разговоры, потому как Алексеич не любил долгие беседы и тут же уходил, Паша предположил, что он вытянул неким образом себя и свою ипостась из Малум на этот необитаемый остров. Алексеич сразу написал послание в бутылку и, закинув в море, стал ждать спасения, пока сам Паша ходил по другой стороне острова.
Единственной причиной, почему гордецу Алексеичу приходилось общаться с Пашей, было то, что он не мог вытворять эти штуки с желаниями, материализуя еду и другие не хитрые вещи из воздуха.
— Вот договорились бы и поплыли бы куда-нибудь. Всё ж веселее, чем без дела сидеть. Людей других отыскали бы. А как с ним договориться? Еду себе и то со скандалами вымогает. Правду говорят, если человек сам с собой не в гармонии, то далеко он не уплывёт, — с кислым видом прошептал Паша, всё чаще подмечавший, что стал разговаривать вслух.

Неожиданный крик, разорвавший тишину, взъерошил казачонка, размышлявшего под нежное щебетание птиц.
— Да что там у тебя опять стряслось? — поднялся на пристани мальчик, повернувшись лицом к морскому берегу.
Неудовольствие тут же сменилось страхом и тревогой. Незнакомцы в рваных одеждах и тельняшках, с саблями на боку тащили Павла Алексеевича к лодке, болтавшейся в такт с пенящимися волнами.

— Помоги мне! Помоги! — взывал о помощи извивающийся Алексеич.

Паша стремглав устремился на зов, по дороге раздумывая, что кинжал на поясе вряд ли поможет ему одолеть трёх взрослых мужчин. Но видя на горизонте корабль с пиратским флагом, он понимал, что бой надо дать на берегу.
Один пират сидел в лодке, хохоча от потуг товарищей тщетно пытавшихся ухватить шустрого паренька, бросающего в них куриные яйца. Тем временем освободившийся пленник отполз подальше и побежал, куда глаза глядят по мокрой твёрдой песчаной кромке. Пираты всё ближе подбирались к мальцу, и третий мужик-весельчак не спешил им на подмогу. Ещё мгновение и он будет схвачен. Сила была на их стороне.
И вот, несмотря на все усилия, Паша вместе с Павлом Алексеевичем со связанными руками сидели в лодке, под зыркающие взгляды морских разбойников. Казачонок ни как не мог взять в толк, почему прекратили исполняться желания.
«Или у них магия сильнее или я желаю чего-то не то» — следил он исподлобья за окружающими, не решаясь пожелать чего-то попроще, чтобы не показывать возможное преимуществу врагу.
Павел Алексеевич же снова сидел с гордой осанкой, буркнув через губу, что намерен общаться только с капитаном.

Трёхмачтовый парусный корабль вблизи казался просто огромным. Пленников, подгоняя саблями, затолкали по верёвочным лестницам на палубу, предварительно освободив руки. Кинжалы казачат пираты трогать не стали. Видимо сочли их не грозным оружием. В любом случае этому обстоятельству Паша был безмерно рад.

Бочкообразный рыжебородый пират провёл по пленникам, оценивающим взглядом: — Не густо. Щупленькие. В трюм их.

Не успел Алеексеич и рот раскрыть, чтобы вызвали капитана, как он уже сидел в клетке с грязной соломой под ногами во мраке брюха корабля, и ему оставалось только злобно поглядывать на Пашу, усаженного там же.

— Освободи нас! Чего ты медлишь? — презрительно процедил Алексеич сквозь зубы.
— Не получается. На острове работало, а тут нет, — пожал плечами Паша, внутренне признавая, что теперь среди людей, куда он так стремился, дела их куда хуже, чем были на необитаемом острове.
— Что? Я ещё и голодным по твоей милости останусь? — заскрипел зубами Алексеич, и приготовился к нападению, сжав кулаки.
Паша бросил суровый взгляд на ипостась и прикрикнул: — Забыл, кто в наших драках выигрывает? Хочешь, что я тебе напомнил? Или всё-таки дашь мне время подумать и вытащить нас отсюда?
Тот фыркнул и отвернулся.
Паша глубоко вздохнул: «Если я на такое способен, хорошо, что это из меня ни разу не вылезло. Как же сильно Бонум отличается от Малум. Если вернусь в Аниматум, то, точно никогда и ни при каких обстоятельствах не дам своему демону вырваться наружу. Хоть нунтиусы и объясняли, что человек троичен, но лучше пусть об этой моей ипостаси никто и никогда не узнает. Как же всё-таки полезно оказывается лицом к лицу столкнуться с собственной тёмной стороной…».
Вдруг сбоку что-то зашуршало.
«Только мышей и крыс не хватало. Фонарик бы мне» — угрюмо подумал Паша и с облегчением почувствовал приятную тяжесть металла в руке: — «Так, вернулся дар исполнять желания. Может быть страх парализовал паникой мою способность достигать желаемого и поэтому у меня ничего не получалось, кроме как бомбить нападающих яйцами? Надо быть осторожным».
Мальчик включил фонарик и посветил в сторону шороха.
В соседней клетке заохал седовласый пожилой мужчина в нарядном камзоле с прилизанной шевелюрой: — Убери свет, негодник!
— Извините, я не хотел. Я просто не ожидал тут ещё кого-то увидеть, — опешил Паша. — Вы кто?
Алексеич с интересом наблюдал за беседой узников.
— Дворянин. У тебя наглец, подходящее сословие, чтобы говорить со мной? — высокомерно заявил мужчина.
Паша внутренне напрягся: «Ещё один из Малум Вселенной на мою голову!», но сдержанно ответил, осветив фонарём Алексеича: — Позвольте вам представить Павла Алексеевича. Он, как и вы, весьма знатный вельможа.
Паша надеялся, что эти двое продолжат беседу, и ему удастся получить хоть какую-то информацию, однако они оба молчали.
«Как же его разговорить? Ведь наверняка, что-то любопытное может поведать» — присев в дальнем углу клетки, размышлял мальчик.
Вдруг казачонок вспомнил слова отца о том, что дворяне это в прямом смысле слова просто люди с княжеского двора.
«У дворян было только одно различие, не все равны. Одни аристократы из боярского класса, а другие вышедшие за заслуги из военного сословия. А этот ещё и в камзоле, но пошит вроде на русский манер, после адаптации от напыщенных французских фасонов. Вот почему они молчат. Этот из родовитых! А на Алексеиче военная форма – казачья справа. Пыжется вельможа перед нами. Тут хитрость нужна, чтобы пообщаться с этим павлином» — заскакали догадки в голове мальчишки.
И вот задумка была готова.
Паша прокашлялся и спросил: — Павел Алексеевич, что пожелаете откушать?
Тот тут же ехидно подметил: — Что совесть замучила? Подавай как обычно. Только воды дай поначалу руки помыть.
В тишине трюма было слышно, как вельможа сглатывает слюну от чавкающих звуков Алексеича. Он не успел вдоволь отобедать и теперь ел без соответствия правилам этикета, да и обстановка к ним не располагала. Паша высветил фонариком еду так, чтобы сосед мог превосходно всё видеть и даже пожелал, чтобы вместо гниющего запаха отсыревшей подстилки, стоял аромат, как в пиццерии.
Через какое-то время, посчитав, что вельможа созрел для беседы, Паша деликатно предложил ему угоститься.
К счастью, тот не стал больше воротить носом и, запихивая в рот большие куски жареной утки, разоткровенничался: — В целом судно крепкое. Уже два шторма перенесли. Трясло, конечно, но терпимо. Меня везут в Примопль, чтобы получить выкуп. Вас, я полагаю, там будут пытаться продавать на невольничьем рынке. Могу упросить деток посодействовать, и они вас выкупят до этого позора.
— Как к вам обращаться? — спросил Паша и с изумлением услышал русское имя с отчеством.
— Наум Петрович, я. К вашим услугам, — с легким поклоном головы ответил сосед, принимаясь за десерт.
— Позвольте спросить и не сочтите за грубость. А вы здесь как оказались? — как мог нейтральным голосом спросил Паша.
Тот пристально посмотрел на мальчика и медленно произнёс: — Я не упомянул, думал и так понятно, что моё судно было захвачено этими проходимцами.
Однако боязливый и смущённый тон соседа по несчастью придал смелости Паше и он мягко спросил: — Откуда вы? Я, например, свалился сюда из Бонум.
Мужчина сжал губы и отложил тарелку с десертом.
Наум Петрович с минуту изучающе вглядывался в лицо Паши, а затем шёпотом произнёс: — Молодой человек, я не знаю, что такое Бонум. Но, возможно, вы знаете о неком роднике.
Паша на всякий случай кивнул.
Вельможа заулыбался, перевёл дыхание и заговорил доверительно: — Тогда пошепчемся. Подходи ближе. Вижу, что Павел Алексеевич не намерен с нами разговаривать.
Паша прильнул к соседней клетке и с удивлением узнал некоторые подробности. Пусть и не совсем добавляющие ясности, а совсем наоборот запутывающие и без того непростую ситуацию. Узник рассказал, что он частый гость в этом неведомом мире. Мальчишка с интересом стал составлять новый ребус из получаемых данных для поисков вариантов решений возвращения домой. Хотя и сам уже начинал путаться с точным определением нахождения мира, который он раньше называл домом.
Пока Паша отлавливал ускользающие мысли, Наум Петрович продолжал обрывисто тараторить, делясь подробностями некогда сделанного открытия: Я нашёл родник в горах Кавказа. Несколько глотков и галлюцинации обеспечены. Пристрастился. Каждый раз новый эффект и абсолютно новое приключение. Лишь однажды был колдовской мир, когда я что-то желал, и это сбывалось, как по мановению волшебной палочки. Но это я видимо под влиянием какого-то фильма замыслил. Кстати, сон здесь не предусмотрен. Такое ощущение, что всё что происходит и есть сон. Каждый из тех, кого тут встречаешь, понимает это. Словно временный карнавальный маскарад. Но есть и местные жители, которые не носят маски. Видимо из-за них остальные и притворяются. Иначе можно и жизни лишиться и кто его знает, может, уже никогда не вернуться домой или возвратиться другим человеком. Я больше трёх глотков не пил и каждый раз плохо помнил, что было до, но неизменно понимал, что хочу ещё сюда попасть. Это невероятный мир! Он дарит мне лёгкость. Здесь надо мной ничего не довлеет!
— Как? Даже то, что вы в клетке вас не пугает? — изумился казачонок.
— Видел бы ты мою клетку, которую я сам себе выстроил из обязанностей и обязательств. Шаг влево, шаг вправо и кредиторы одолеют. А тут тишь и благодать.
— Рано или поздно вы же возвращаетесь. Как вам это удаётся?
— Не знаю. Я мечтаю о чём-то около родника, попью и засыпаю. Потом телохранители относят меня в вертолёт, и спящим привозят домой. Жена думает, что я от стресса на работе стал периодически погружаться в летаргический сон, потому как могу одну, а то и три недели проспать, но это другое. Я встаю наполненный энергией, потому что не растрачиваю её. Я не сопротивляюсь тому, что здесь происходит. Плыву по течению.
— А почему в обычной жизни сопротивляетесь? — спросил заинтригованный Паша.
— Так принято. Как ещё доказать другим что у тебя крепкие... сам знаешь что! В общем, крут или не крут вот в чём вопрос?! — рассмеялся седовласый мужчина.
— Любопытно. Вы не управляете здесь ни чем, и вас это устраивает?
— Конечно. Жизнь становится непредсказуемой. Несёт свои сюрпризы. Нет планов и показателей эффективности. Есть только я и приключения.
— А о чём вы мечтали в этот раз? — вспыхнул неподдельным интересом мальчишка.
— Представлял, как выглядел бы бой в приморском населённом пункте. Как ты, наверное, тоже слышал, наши пираты как раз собираются напасть на один городок, перед тем как доставить меня в Примопль, — сообщил Наум Петрович, вытирая об себя руки, по-видимому, отложив окончательно светские манеры и правила этикета.

Вельможа что-то ещё рассказывал, но Паша уже его не слушал. Мальчик чувствовал, что всё сильнее раскачиваясь, стало крениться судно. Усиливающийся ветер заунывно завывал за деревянным бортом. Начинался шторм.
«Ещё не хватало нам тут помереть от рвоты» — брезгливо поёжился Паша, при первых подступах тошноты и казачонок тут же пожелал, чтобы никого не мучила морская болезнь.
Болтанка на море продолжалась достаточно долго. Фрегат подбрасывало на волнах, как игрушечный кораблик. Отсутствием аппетита Павел Алексеевич и раньше не страдал, а теперь и подавно. От нечего делать он всё чаще требовал поесть, набивая желудок до отвала. И вот море стало стихать. Алексеич успел подкрепиться с десяток раз, с того момента как они находились в заточении. Неожиданно грохнула крышка люка, и заскрипели доски на лестнице, предвещая о посетителях. К пленникам пришла пара пиратов. Они не проронив ни слова, вывели Павла Алексеевича одного. Паше оставалось только догадываться, куда повели его зловредную ипостась. Он надеялся, что на ту самую встречу с капитаном, о которой Алексеич просил в самом начале совместного пути.

Догадка оказалась верной и непредсказуемо неожиданной. За Пашей пришёл сам рыжебородый, который, по словам Наума Петровича, исполнял обязанности помощника капитана.

— Твой хозяин говорит, что ты умеешь для него готовить еду из воздуха. Так ли это? — прохрипел рыжебородый.
Казачонок кивнул.
— Условия такие. Я тебя освобождаю, но ты переходишь служить коком к нам на судно. Если откажешься, скормлю акулам!

При таком выборе Паша, конечно же, решил податься в повара.
«Там для меня работа будет не пыльная и сбежать шанс, точно подвернётся» — стараясь скрыть неожиданно возникшие радужные мысли прокашлялся мальчишка и спросил: — Павел Алексеевич где?
— Выбросили за борт, — без каких-либо сожалений в голосе оповестил помощник капитана.
— Тогда и меня тоже за борт! Не буду вашим коком или верните Алексеича! — закричал Паша.
Тот не ожидав, такой бурной реакции, отпрянул: — Да будет тебе! Зачем тебе такой хозяин? Он нам тебя в оплату за себя отдавал. К чему такая верность?
— Я своё слово сказал и ни за что не передумаю, — сверкая глазами во мраке трюма, выкрикнул казачок.

Рыжебородый перестал возиться с замком и молча покинул пленников. От волнения у Паши задрожали колени.
Он присел на корточки и, растирая себя руками по плечам, судорожно думал: «Неужели я способен на подобное предательство? Как это вообще можно представить, чтобы выгораживая себя, продать другого человека? Может они его пытали? Почему в море бросили?».

— Хорош твой господин, — в тоне Наума Петровича слышалась неторопливая размеренность человека, который словно со стороны зрительского зала наблюдал за действом и получал наслаждение от происходящего. — А ты зря отказался. Глупое геройство. Как ты теперь с ним контактировать будешь? Ты же стал свидетелем его трусости. Его позора. Он обязательно найдёт способ тебя извести.
Паша не нашёл, что ответить. Его мало сейчас беспокоило общение с Павлом Алексеевичем. Ему было важно, чтобы его ипостась осталась в живых.
Люк снова загрохотал, а потом послышалась тяжелая поступь рыжебородого, который опять стал возиться с замком на клетке Паши.

— Тебе повезло. Капитан согласился на твои условия. Команда уже отправила пловцов и скоро твой бывший хозяин вернётся к нам на корабль. А ты прямо сейчас идёшь на камбуз. Подчиняешься лично мне! Ну, и капитану естественно. Этих оболтусов кормить только тем, чем я велю. Никаких поблажек. И не показывай своё умение команде. То как ты готовишь еду должно остаться в тайне. Скажешь, что лично у меня получаешь провиант.
Помощник капитана распахнул темницу: — Всё понятно?
— Вполне. А где будет Павел Алексеевич находиться? Могу я его вместе с собой взять? — выбрался наружу Паша.
— Хорошо. Только так, чтобы этого наглеца никто не видел. Он своим языком одни споры разжигать умеет. Нечего его среди людей держать. Ослушаешься, отправлю его в клетку, и будет в трюме сидеть, пока не продадим.
— А этого с собой можно взять? — кивнул казачонок в сторону вельможи.
— Этот не твоя забота. Ты и так получил больше, чем следовало бы. Пора кормить команду. Пойдём, покажешь, насколько ты искусен.

Паша стоял на палубе с помощником капитана, которого по сведениям соседа по клетке, шепотком члены команды называли Потрошитель, за его привычку вспарывать брюхо врагу.
Шлюпка доставила недовольного Алексеича и он с не скрывая раздражение, взбирался на борт.
«Он хоть чему-то вообще рад бывает?» — подумал казачонок, предполагая, какая всё-таки должно быть хмурая жизнь у его ипостаси.

Под гогот команды помощник капитана толкнул мокрого Павла Алексеевича в сторону Паши: — Забирай! Пусть он у тебя в помощниках послужит! Шевелись! Кормить команду пора. Кока мы давеча утопили, так что не оплошай, иначе и тебе туда дорога светит!
Алексеич надул губы и молча пошёл за Пашей, которого старый матрос за руку потащил на камбуз.

В воздухе витал запах смерти. Пашу передернуло. Он помнил, как однажды видел на дороге сбитую кошку. Размазанное багровое пятно шкуры, крови и костей отдавало зловонием под палящими лучами солнца. Сейчас казачонку казалось, что он приближается к месту, где лежала не одна сотня таких раздавленных кошек. Матрос отворил дверь и впихнул мальчишек в наполненное смрадом помещение. Их обоих чуть не стошнило от вида полчищ крыс, бегающих по столам с полками, опоясывающих камбуз. В центре на площадке из керамических черепков стоял грязный чугунный котёл с выложенной под ним кирпичной печью, и такой же площадкой на дощатом полу. Ребята зажали носы и, стараясь не дышать, распахнули деревянные окна настежь. Свежего воздуха не прибавилось. Разлагающаяся солонина, сопревшие червивые сухари, гниющие овощи и зацветшая в бочках вода создавали стойкое ощущение того, что в этом месте спрятаны трупы.
— Сделай же что-нибудь! — стараясь не задохнуться, запищал Алексеич.
— Там на полке уксус стоит, будем всё это мыть, — скривившись, предложил Паша.
— А что твоя магия бессильна?! — презрительно проскрежетал в ответ Павел Алексеевич.
Паша бросил на него полный негодования взгляд и прошептал: — Крысы в море.
Противный писк прекратился. Паша провёл ладонью по лбу, блаженно осознав, что ему не придётся одному всё это отскребать. Неожиданно распахнувшаяся дверь громко стукнула позади. Мальчишки подпрыгнули. На пороге стоял рыжебородый Потрошитель.
— Ещё ничего не готово? — пробасил он.
— Я жду приказания по меню. Вы же сами сказали ничего без распоряжений не готовить, — не растерялся Паша.
Тот осклабился: — А ты не глупый юнец! Сговоримся ещё! Значит так, вон там чугунные бочонки с крышками. В них должно быть мясо, каша, фрукты и вода. Принесёте в кубрик и поживее. Фрукты свежие должны быть. У некоторых цинга имеется. И заприте двери, чтобы ни кто к вам сюда не ходил, не ровен час, голодный бунт начнётся.
Паша кивнул. Бородач вышел. Казачонок окинул взором помещение.
— Всё равно сначала уборка, — прошептал он.

Перво-наперво он пожелал, чтобы в помещении стало чисто, и исчез весь просроченный провиант. Затем он принялся за посуду и котелки, наполировав всё до блеска. Выкрасил в белый цвет стены и потолок, пополнил кухонную утварь новыми предметами и двухъярусной тележкой для развоза еды. Затем юный кок наполнил бочонки тушёнкой с гречневой крупой и апельсинами. Водрузил их вместе с новой посудой на тележку и добавил корзинку с жареными лепёшками и бутылками с водой.

— Ты ещё им салфетки и вазочку с цветами преподнеси, — процедил сквозь зубы Павел Алексеевич.
— Спасибо, что напомнил, — отсалютовал половником Паша и положил к столовым приборам салфетки.

Морские разбойники остолбенели, когда увидели Пашу толкающего перед собой тележку покрытую белым полотенцем.
Мальчишка оглядел тесное помещение и провозгласил: — Прошу вернуть пустую посуду обратно на камбуз вместе с тележкой. Приятного аппетита!
Он сделал приглашающий к трапезе жест и хотел покинуть помещение, но не тут-то было.
— Подожди-ка, мы сначала посмотрим, что ты нам притащил! — прохрипел тощий пират, подскочив к тележке и сорвав полотенце.
По кубрику мгновенно разнёсся запах лепёшек, заставив отозваться голодные желудки. Пираты гурьбой соскочили с мест и, толкаясь, стали искать ложки.
— Кок, где ложки! — загремел старый пират.
—Там ножи и вилки, — изумлённо ответил Паша.
— Ложки давай! — заорал тощий.
— Сейчас будут, — побежал на камбуз казачонок.
Когда он вернулся, то столкнулся с новым недовольством.
— Где ром! Почему в бутылках вода? — прошипел один из пиратов.
Паша понял, что от этих людей ему не стоит ждать благодарности, и высоко вскинув голову, сообщил: — Здесь ровно то, что было велено вам выдать. Все вопросы к Потрошителю.
Прозвучавшее имя грозного начальника возымело действие. Пираты, продолжая гудеть, поуспокоились, прекратив придираться.

После трапезы рыжебородый заглянул в камбуз. Павел Алексеевич сидел в кожаном кресле у окна, распивая кофе с пирожными, стоящими на высоком резном столике. Паша у другого окна, играя с кинжалом в руках, поглядывал на горизонт.
Какое-то время помощник капитана озирался по сторонам, словно проверяя, в ту ли каюту вошёл, а затем, поймав в фокус зрения, Пашу, сообщил: — Забыли закрыть дверь. Не хорошо.
Он погрозил пальцем и продолжил: — Я доволен. Тарелки для матросов всегда были в дефиците, из общего котелка ложками черпали, а ты даже о салфетках побеспокоился. Капитан ждёт тебя на разговор. Ты действительно его выручил. Назревал бунт. Думаю, будет предлагать сотрудничать. Если ты намерен отказаться, то лучше возьми паузу. Он не любит, когда ему отказывают.
— Куда идти? — приосанился казачонок.
— Прямо сейчас я отведу тебя к нему в каюту. Прихвати, что-то подобное из сладостей, на две персоны, — указал рыжебородый на столик перед Павлом Алексеевичем, который всем своим видом показывал, что игнорирует их разговор.
Паша отвернулся от помощника капитана к столу и пожелал иметь огромное серебреное сервировочное блюдо с крышкой. Для десерта он сотворил эклеры, суфле, горячий шоколад и поставил рядом кофейный сервиз с бодрящим напитком. Взяв блюдо в руки, мальчик понял, что погорячился с весом груза, но скрыв физические потуги, с легкой улыбкой на устах зашагал вслед за рыжебородым.

Через несколько пролётов и узких плохо освещённых закоулков Паша оказался в каюте капитана. Посередине стоял массивный овальный стол, покрытый зелёным сукном, за которым на одном из резных кресел восседал сурового вида наголо бритый крупный мужчина. Под несколькими просторными решётчатыми окнами в конце каюты стояли две длинные резные скамьи с высокими спинками и огромный сундук между ними. Казачонок сразу заметил, что обитые деревом стены, увешанные картинами в золочёных рамах, имеют четыре двери. Судя по всему, помещение имело несколько комнат.
Казачонок поставил поднос на стол и, убрав руки за спину, стал растирать одеревеневший пальцы. Рыжебородый метнулся к предводителю и элегантно снял крышку с подноса.
Капитан удивился: — Какой приятный сюрприз. Уверен ей понравиться. Илона, выйди детка!
Дверь справа ближе к окну скрипнула и в проёме показалась бледная девушка в длинном мятного цвета платье. Её волосы были сложены в высокую причёску, из которой на висках выбилось несколько кудрей.
«Неужели тоже пленница!» — вспыхнуло сердце казачонка.
— Папа, мне ещё дурно. Я пока не хочу, есть, — мелодичным голосом сообщила Илона.
— Кофе поможет, попробуйте, — неожиданно для себя воскликнул Паша, и, стараясь скрыть неловкость, пригнулся в лёгком поклоне, желая, чтобы терпкий напиток помог этой красотке.
Нежная улыбка отразилась на губах девушки: — Правда?
— Выходи дочка, у нас новый кок. Я хочу, чтобы ты ему рассказала, как ты питалась дома, и какие блюда ему тебе готовить, — полным заботы голосом, позвал отец.
Та, тихо зашуршав платьем, присела за стол с противоположной от капитана стороны, предварительно налив в чашку кофе. Девушка отпила горячий напиток, жеманно оттопырив мизинчик, и через минуту на её бледных щеках стал просвечиваться румянец.
— Действительно, помогает. Благодарю. Если вы умеете читать молодой человек, то я составлю список блюд, и мы изучим его вместе. Возможно, вы не знаете какие-то рецепты.
— Это было бы очень кстати. Я обучен грамоте, но всегда есть нюансы при приготовлении блюд, — закивал Паша, чувствуя, что от этой зеленоглазой особы у него кружится голова.
— Вот и славно, а теперь иди дорогая. У себя в комнате допьёшь, а нам с молодым человеком поговорить надо, — мягко спровадил дочь капитан.
Паша отследил глазами перемещение Илоны и смог оторвать взгляд лишь тогда, когда девушка скрылась за дверью.
Капитан встал из-за стола и подошёл к казачонку. Его плечистая фигура нависла над мальчишкой, как громадный утёс над прибрежным валуном.
— Хочу предложить тебе присоединиться к моей команде. Ты мал пока, но годы летят быстро. Я могу взять тебя в ученики и заняться твоим воспитанием. Итон, — капитан кивнул в сторону рыжебородого, — объяснит тебе все преимущества этого предложения. Не тороплю тебя. Иди, подумай. После следующей трапезы зайдёшь с ответом.
Паша бросил взгляд на Итона и, помня о чём тот говорил, решил не тянуть с ответом, полагая, что при случае ему это будет зачтено.
— Чего тут думать. Я согласен. Только Павла Алексеевича моего не бросайте за борт, пожалуйста, мы с ним дальние родственники. Я всегда буду за него горой.
— Родственников не выбирают, пусть остаётся, — кивнул капитан, протягивая мощную ладонь для рукопожатия.
Пожав друг другу руки, они разошлись. Вильям, так звали капитана, пообещал в ближайшее время заняться обучением новобранца.

Через некоторое время, расхаживая вялой походкой по камбузу, Паша всё ещё недоумевал от того, что с ним произошло у капитана в каюте: «Что со мной происходит? Я даже умудрился отвесить реверанс. Девчонка же меня старше, это очевидно. Как я мог на неё запасть? Или это всё от того, что я давно не видел особей женского пола? Но надо признать одно — раньше я никогда и ни к одной девочке ничего подобного не испытывал».
Глава 11
Любовь самое сложное чувство. Из века в век она теребит сердца людей, наполняя их коктейлем счастья и отчаяния. Паша всё больше погружался в пучину неведомого ранее ощущения парения в облаках с одновременным падением в пропасть. Он с нетерпением ждал встреч с Илоной, на которых с неторопливостью первоклашки записывал её рецепты, тщательно выводя каждую букву, каждую цифру. Мальчишка растягивал удовольствие от совместного общения. Он хотел радовать её и искал повод для этого. Ибо как оказалась, она не стремиться вкусить те самые блюда, о которых ему рассказывала. Казачонок ловил каждое слово девушки и порой пытался, открыть свои чувства, но тут же сжимаясь и уходя глубоко в себя, так и не решаясь ничего сказать объекту любви.
Так или иначе, все их беседы сводились к поварской деятельности.
Илона, накручивая локон на палец, сидела за столом капитанской каюты, монотонно рассуждая вслух: — Маменька говорит, что в природе всё циклично. И я с ней согласна. Сначала хочется всё попробовать и люди едят без разбору. Потом находят то, что им больше нравится и едят только это. Потом наскучивает их выбор, и они снова едят без разбору. А если сдерживаться и есть всего понемногу, то таких проблем, отягощающих желудок, не будет.
— Моя мама тоже так думает. Она даже подметила, что в молодых семьях мужчины начинают полнеть, от того, что их от избытка любви жёны перекармливают, а потом ближе к старости, все переходят на более постную пищу, понимая, что она полезнее. Но, даже зная, что это так, не каждый может отказаться от вкусненького, приготовленного супругой, — с щенячьим восторгом, заглядывал Паша в глаза девушки, всей душой желая, чтобы она попросила его приготовить что-то для неё.
— Вот-вот. Я думаю на сегодня всё. У меня кружится голова. Приходи вечером, — перебирая пальчиками в воздухе, Илона указала на дверь.
Вздыхая, Паша поднялся из-за стола и медленно поплёлся к выходу. Он прогулялся по палубе по уже привычному, скрытому от большинства глаз маршруту и отправился на камбуз. Алексеич, как всегда восседал в кресле и снисходительно оживился, когда увидел Пашу.

— Куда ты всё время ходишь? — сузил глаза Павел Алексеевич.
— Выполняю поручения капитана и его помощника, — отозвался Паша.
— А почему они тогда оба только что заходили и удивились, не обнаружив тебя здесь?
Паша развёл руками: — Наверное, забыли, что я у Илоны.
—У кого?! — вскочил с места казачонок. — Да ладно? На корабле есть женщина?
Паша понял, что ненароком сболтнул лишнее, но отпираться уже не было смысла.
— Ну, да, — тихо ответил он.
— Тогда понятно, по кому это ты так сохнешь! — расхохотался Алексеич. — Кто она?
— Дочь капитана.
— А папаша знает, о том, что ты с его дочуркой наедине бываешь?
— Он меня сам попросил. Мы о кулинарии разговариваем.
— Ага, конечно!
— Она меня старше и по определению не рассматривает меня как поклонника, — грустно ответил Паша.
— Ха-ха-ха! Но это не мешает тебе пускать в её стороны слюни!
Паша огрызнулся: — Ни какие слюни я не пускаю!
— Да, ладно тебе. Она, небось, с тобой заигрывает, а ты уже нафантазировал как обнимаешь её и …
Алексеич не успел договорить, потому что Паша набросился на него с кулаками: — Не смей так о ней отзываться!
— А то что? Вот возьму и расскажу всё капитану! Посмотрим кто кого!

Паша отступил. Его ипостась не знала границ в пакостях и нужно было с холодной головой пытаться договариваться с собственной злостью.
— Тогда не получишь больше сладкого. Буду кормить тебя пресной едой, — пригрозил юный кок.
Но идти на торг было не лучшим решением. На этом рыночном уровне Павел Алексеевич чувствовал себя превосходно.
— Ах, вот ты как заговорил, тогда я тем более всё расскажу капитану и ещё добавлю, что ты его отравить задумал, чтобы дочкой завладеть!
Паша плюхнулся на табурет: — Твоя взяла. Нет смысла спорить. Я прошу тебя не надо об Илоне в негативном свете высказываться. Она светлый человек.
— Втюрился, втюрился! — захихикал Алексеич.
— Не знаю, — покачал головой Паша. — Мне сложно это назвать любовью. Это больше похоже на дурман или морок. Вижу её и как преданная собака, готов выполнять команды хозяина.
— Тоже мне философ, о любви рассуждать! Первая любовь таких шишек мужчинам набивает, что они потом всю жизнь с ними маются.
Паша поднял взгляд на свою ипостась: — Что ты знаешь о любви?
— Хочешь сказать, что я не способен на это? — вскричал вечно недовольный Алексеич.
— Нет, я просто прошу тебя описать это чувство. Может, то, что у меня на душе сейчас и не любовь вовсе, а так, тоска по ласковому слову.
Павел Алексеевич вскинул голову и с расправленными плечами стал, как акула нарезать круги вокруг Паши. Казалось, он цитирует какого-то классика.
— Всё начинается с влюблённости. Этакий бурный поток эмоций накрывает. Невероятный всплеск энергии и подъёма сил, когда видишь объект своего обожания. И постоянно хочется быть рядом. Весь мир меркнет, когда возлюбленная далеко. Тебе хочется порвать границы времени и быть рядом, лишь бы баловать и боготворить.
Паша горестно вздохнул, а Алексеич продолжал: — Однако влюблённость длиться не долго. Особенно если она не взаимная. Чувство эйфории может сменить злость и ненависть.
Казачонок содрогнулся от такого прогноза, и внимательно стал слушать Павла Алексеевича, который неожиданно стал источником знаний в таком сложном и щекотливом вопросе.
— Я не способен на месть, — тихо проговорил Паша.
— Ещё как способен. Каждый уязвлённый человек на это способен. Кто-то мстит сразу, а кто-то вынашивает планы возмездия годами.
Пашины плечи передёрнуло от вдруг зазвучавших в голове слов вельможи. Наум Петрович ясно дал понять, что Алексеич будет мстить за увиденную Пашей проявленную им трусость и то, что он сейчас втирается в доверие, ни что иное, как прямое этому доказательство. За совместное время провождение он прекрасно выучил свою зловредную ипостась. Павел Алексеевич никогда ничего просто так не делал. Везде был свой умысел. Злой умысел.
Паша поднялся с табуретки.
— Да какая это любовь? Глупости. Просто скучно здесь. А так хоть какое-то общение. Уважение, естественно, как и к любой женщине. Не более.
— Чего это ты вдруг охладел? — недоверчиво вскинулся Алексеич.
— Тебя послушал и понял, что ты прав. Ну, какой я влюблённый мужчина? Ты хоть раз видел, чтобы я для неё что-то тут особенно творил? Нет. Ни каких конфет или пирожных. Кто к любимой девушке с рисовой кашей ходит?
Павел Алексеевич заиграл желваками.
Он не на шутку разозлился, напыжился и, усевшись в кресло объявил: — Покорми меня сейчас, и пойдём вдвоём к твоей Илоне. Я там тебе дам вердикт. Влюблён ты или нет.
— Я не могу ослушаться помощника капитана. Итон приказал, чтобы ты камбуз не покидал. Да и как ты разберёшься, даже если мы туда прокрадёмся? — засуетился Паша.
— Не переживай, справлюсь, — заверил тот.
— Ну, ты хоть намекни, — растерянно заулыбался Паша.
Алексеич расхохтался.
— Ты не сможешь себя контролировать. Это здесь ты такой бравый, а там, в ручного котёнка превратишься, едва её увидишь. Твой голос размягчится, как растаявший шоколад под жаркими солнечными лучами и ты поплывёшь в своей речи, словно зефир в горячем какао, с каждым предложением всё больше погружаясь на дно омута и полностью теряя себя, — зловеще звучали слова Павла Алексеевича.
Паша внутренне испугался. Алексеич был прав. Он обмякал сразу как только встречался с Илоной взглядом.
«Вот оно! Нельзя смотреть ей прямо в глаза» — успокоил себя Паша, в надежде на то, что если Павел Алексеевич не откажется от своей задумки, то хотя бы в капитанской каюте у него ничего не получится выведать.

Закончив трапезу Алексеич объявил: — А теперь к Илоне. Я сказал, идём к дочке капитана!
Паша кивнул: — Повод нужен. Она меня не ждёт. Тем более мы придём вдвоём.
— Резонно, — протянул Павел Алексеевич и тут же спросил: — У неё длинные волосы?
— Да.
— Сделай маску для волос. Смешай несколько ложек мёда с парой яиц и хорошо взбей. Не одна женщина не откажется добавить красоты, какой бы прекрасной она не была.
Паша сразу узнал состав маминого яично-медового бальзама. Она на каждых выходных втирала его в голову и ходила какое-то время с чалмой из полотенца на голове.
— Хорошо. Сделаю. А как твоё появление объяснить?
— Давай бой на кинжалах в её честь устроим, пусть позабавится. Только ты мне поддашься!
Паша искоса посмотрел на свою ипостась: — В выдумке тебе не занимать.
— Это да. Я в коварстве знают толк, — хихикнул в кулачок Павел Алексеевич.

Илона не была удивлена появлению двух казачат. Она с удовольствием приняла чудодейственное средство для волос, которое, по словам юного кока должно было восстановить их блеск от негативного влияния морского воздуха и солнечных лучей. Но от увеселительной программы, к сожалению Алексеича, и к счастью Паши, девушка отказалась.

— Мир так жесток. Не понимаю, как от драк можно получать удовольствие, — покачала она головой. — Но если вы знаете какие-нибудь стихи, то я с наслаждением их послушаю.
Со стихами вышла загвоздка. Паша вылопотал всё, что только смог из школьной программы, кусками рифмуя на ходу творения разных поэтов. Павел Алексеевич потешался со стороны, даже не прилагая усилий к тому, чтобы тоже рассказать какое-нибудь стихотворение. В конец у Паши разболелась голова, от того что он постоянно косил взглядом, боясь столкнуться с прекрасными очами Илоны. Глаза заслезись, и мальчишка невольно стал их тереть. Когда он проморгался, то упёрся взглядом прямо в её зелёные глаза, и по телу мальчишки электрическим током побежала дрожь, напрочь вылетели оставшиеся в памяти осколки произведений классиков. Он глупо заулыбался, забыв обо всём на свете. Вдруг Павел Алексеевич сильно сжал плечо Паши, накрепко впившись пальцами с побелевшими костяшками, и потянул его к выходу. Откланявшись, казачата быстро покинули капитанскую каюту. Алексеич быстро тащил Пашу до самого камбуза, а тот еле переставлял ватные ноги. Едва они остались наедине, как Павел Алексеевич закрыл за собой дверь на засов и усадил Пашу на кресло у окна. Он усадил его, а сам встал напротив.

— Это не любовь. Это магия, — шёпотом сообщил он.
У Паши от удивления отвисла челюсть: — Как ты понял?
— Я видел, что ты старался не смотреть ей в глаза. Думал, что это ты при мне стесняешься. И уже был готов поклясться, что ты втюрился. Но когда вы встретились взглядом, я понял, что она зачарованная. Она находится под воздействием чьих-то чар и ими окутывает тех, кто вокруг!
— Не понял. А как же тогда ты? Почему на тебя не действует?
— Не знаю. Но я прав. Она колдовским способом тобой управляет.
— Научи, как это увидеть? Может я тогда тоже, перестану как кот на сметану, на неё таращиться, — попросил Паша.
— Это сложно объяснить, — пожал плечами Павел Алексеевич. — Я просто чувствую от неё зло. Мама говорила, что надо доверять интуиции. И обходить стороной подобных людей.
«Ого! Если сама злая ипостась отзывается так об Илоне, то стоит задуматься. Или по принципу рыбак видит рыбака издалека он это понимает, или снова пытается меня оболванить» — недоумённо моргал Паша.
— Как ты сейчас себя чувствуешь? — неожиданно спросил Алексеич.
— Было ощущение, что как будто каменный шлем на мне, а теперь вроде голова как раньше может двигаться.
— Наваждение длится, когда вблизи, но не отпускает, потому что ты с ней продолжаешь общаться, — словно сам с собой рассуждал Павел Алексеевич. — Попробуй не ходить к ней какое-то время. Вот увидишь, ты перестанешь постоянно думать об Илоне.
— Но я же ей еду ношу и капитану тоже. Мы постоянно видимся, — возразил Паша.
— Тогда давай сделаем вот что. Снова пойдём вдвоём. Только в этот раз подготовься. Из тебя должен литься поток лирических од и сонетов, пока я в промежутках буду задавать ей вопросы. Мы узнаем в курсе ли она того, что на ней лежит колдовство, и возможно попытаемся понять, кто за этим стоит. Мы же не собираемся здесь провести вечность, верно?
«Походу он всё-таки набивается в союзники. Временные, но союзники. Видать совсем скучно стало» — решил для себя Паша, а вслух сказал: — Ты тоже подготовься. Читать без перерыва трудно.
Паша пожелал, и в его руке появились два томика поэзии: — Вот, держи. Один тебе, второй мне. Всё лучше, чем по памяти барахтаться. Я уже вряд ли ещё что-то вспомню.

Повторный визит прошёл после кормления команды. Но к удивлению Паши, капитан практически всегда находящийся с Итоном, оказался в своей каюте.
Он строго бросил взгляд на Павла Алексеевича и спросил: — А этот здесь зачем?
— Мы стихи Илоне читаем, — промямлил Паша еле удерживая тяжёлый взгляд отца Илоны.
Глаза того сощурились, а лицо расползлось в злобной усмешке: — Нравится тебе дочка моя, да?
От такого вопроса у Паши чуть не подкосились ноги. В этот момент вышла сама виновница мутного положения дел, снова зацепив его взглядом. Мальчишке стало дурно от нехватки воздуха. Казалось, он забыл, как дышать. Ещё мгновение и он плюхнется на пол в обмороке. Но тут ему помог Павел Алексеевич.
— Ваша дочь не может никого оставить равнодушным, — с лёгким поклоном произнёс Алексеич.
— Что-то по тебе не похоже, — недовольно буркнул капитан.
— Дорогой Вильям, просто Павел Алексеевич, ещё мало общался с вашей дочерью. Я уверен, он тоже будет от неё без ума, когда будет больше проводить с ней времени, — лепетал Паша, сам понимая, что несёт какую-то ерунду.
Капитан расхохотался, сотрясая вокруг воздух: — Конечно, будет. Мне преданные люди ещё понадобятся. Но если твой родственник будет опять вредничать, то не будь я грозой всех морей, я его скормлю акулам!
Он повернулся к дочери и ласково попросил: — Илона, надеюсь, ты не забыла выпить настой?
Та тут же отправилась обратно в свою комнату и вернулась через несколько мгновений.
И вдруг Павел Алексеевич выдал: — Как же она прекрасна.
Паша, почувствовав ревность, толкнул его в бок. Завязалась драка. Огромными ручищами капитан растянул обоих драчунов.
— Книжки оставили и вон отсюда. Приходить только по одному! — скомандовал он.

Оказавшись на камбузе, казачата через некоторое время обсудили случившееся.
— Чары на меня тоже действуют! — поделился Алексеич.
— И я даже понял почему. Она выпила какое-то зелье. Помнишь? Как только отец приказал, она послушной овечкой выпила какое-то лекарство, — прошептал Паша.
— Надо выяснить, что там за болезнь такая. Он не запретил мне туда ходить, но рядом с ней, я теперь веду себя не адекватно. Вот, что мы сделаем. Сходим вдвоём. Один будет отвлекать, а второй проберётся в её комнату. Надо понять, что это за зелье такое, — почёсывал подбородок Алексеич.

Набег был осуществлён благоприятно. Пока Паша декларировал стихи, Алексеич отлил в бутылку жидкость из кувшинчика около кровати девушки.

— Ты уверен, что это то, что нам надо? — спросил Паша, разглядывая у окна на камбузе болотного цвета жидкость в прозрачной бутылке.
— Там больше ничего не подходило под формулировку «выпей настой», — хмыкнул Алексеич.
— И что теперь будем делать?
— Надо попробовать его и понять, как он действует.
Памятуя свой опыт с кувшином в доме дозорных, Паше эта идея совсем не понравилась.
— Нет. Так не пойдёт, — замотал он головой.
— Тогда давай кому-нибудь другому подсунем. Помощник капитана зайдёт с указаниями и предложишь.
Эта идея Паше тоже внутренне была неприятна, но осознавая то, что Итон наверняка в курсе того, что происходит, мальчик согласился.
— Я дам ему выпить вместе с едой. Надеюсь, вкус неотвратный и он ничего не заметит. Но меня смущает тот факт, что мы не знаем того, что произойдёт. Неужели мы начнём испытывать влюблённость к нему?
— Фу! Я об этом не подумал, — скривился Павел Алексеевич.
— Надо искать другой способ для проверки.
— А-а-а вот, что надо сделать. Вколи жидкость в апельсин. А потом понаблюдаем за тем, что произойдёт с пиратами, которым ты выдашь фрукты. Нам не надо будет даже следить, кто именно съест фрукт. По их поведению мы поймём, действительно ли это то самое колдовское средство!
Одобрительно хихикнув, Паша приготовил обед для команды, снабдив один из апельсинов, которые для профилактики цинги ели все, добытым напитком.

Результат не заставил себя ждать. Уже через какое-то время неотёсанные пираты угождали во всём тощему разбойнику, который словно не замечал их потворства и требовал всё большего поклонения. Мальчишки, хихикая, наблюдали за этой сценой из-под капитанского мостика. Вдруг послышались голоса Итона и Вильяма и казачата тут же затаились.

— Опять дурачатся эти бездельники, — недовольно заявил капитан.
— Вильям, ты же знаешь, парням полезна любая подобная забава, пока они сидят без дела.
— Знаю, Итон, знаю. Только мне от этого не легче. Не думал я никогда, что подамся в пираты и буду прозябать среди вот таких вот разгильдяев.
— Сам виноват. Не надо было на рожон к королю лезть. Кто предложил, что мы с тобой отыщем Саблезубого Бора, самого грозного пирата и принесём его голову? А? А всё твоё тщеславие! Если бы не оно сидели бы сейчас в отцовском поместье и горя не знали, а тебе всё больше земли подавай!
— Тебе легко говорить. Не ты старший в семье. А посмотрел бы, что урожаи падают из года в год и что земля уже не та, тогда бы ты по-другому запел. Да и вообще ты мне благодарен, должен быть. Этим пиратским рейдом ты спасён от неминуемой смерти, иначе болтался бы сейчас на виселице за свои похождения.
Тон Итона смягчился: — Неужто совсем всё так плохо было? Илону же мог королевскому отпрыску в жёны пристроить.
— Пристроил бы. Король не захотел, — буркнул Вильям. — Ему, видите ли, с более значительным приданым невеста нужна. Не сработало зелье.
— Я думал, настойка колдуньи у тебя позже появилась, после неудачного сватовства? — удивился Итон.
— С тобой я у колдуньи во второй раз был. Пришёл поинтересоваться, почему не сработало. Оказывается, король другим её пойлом сыночка потчует, а эта старая шельма умолчала. И призналась лишь, когда я её четвертовать хотел. Типа, мол, не знала, к какому женишку я свою дочку уготовил. Она-то меня и надоумила, что можно Саблезубого Бора соблазнить на Илонку и прикончить, а за это выслужиться перед королём. Этот же пират, сколько его кораблей уже потопил, убытки не сосчитать.
— Только где его искать этого Саблезубого Бора? Затаился. Уж скоро год как материки огибаем, а его всё нет. Должен же был он на конкурента выйти. Сколько потенциальной добычи мы у него уже из-под носа увели?
— Не мало. Видимо час ещё не пробил.

Мужчины удалились и казачата, незаметно выскользнув, сбежали на камбуз. Всё стало на свои места. Теперь нужно было разработать план побега.
Глава 12
Вильям поначалу не спешил с обещанным обучением и Паша про него благополучно забыл и когда предводитель пиратов неожиданно его позвал для беседы, сильно удивился.

— Вас или вашу дочь не устраивает меню? — перепугано затараторил Паша, стоя под грозным взглядом капитана.
— С чего ты взял? Я составил принципы твоего обучения и теперь готов тобой заняться, — хлопнул он мальчика по плечу.
Тот потёр плечо и немного отошёл в сторону: — Когда начнём?
— Считай, что уже начали. Садись, будешь слушать.
Паша выбрал место подальше от Вильяма, чтобы снова не попасть под его тяжёлую руку. Потому как мальчик догадался, что если предводитель пиратов по-дружески так хлопает, то при гневе может и пришлёпнуть как назойливую мошку. Он понимал, что никогда не был примерным учеником, и сейчас страшился разгневать новоиспечённого преподавателя.
Вильям сосредоточенно посмотрел на ученика: — Тебе надо понять простую истину. Побеждает, в чём бы то ни было тот, кто мудрее. Хитрость это мастерство воина. А предводитель должен быть самым искусным воином, то есть самым хитрым и безжалостным. Проявишь жалость, тебя съедят твои же люди. Команда должна чувствовать силу в твоих руках. Но даже у таких крепких воинов, как я, есть такие враги, которых голыми руками не одолеть. И речь не идёт о физической мощи. Как это часто бывает, именно маленького роста люди, способны на самое подлое коварство. Поэтому первое правило — ни кому доверять нельзя. Злобные карлики первые попадают под подозрение. Именно они зачинщики и смутьяны. И вообще своих врагов надо знать.
Паша вскинул руку: — А кто наш враг?
— Есть один, — как бы нехотя ответил Вильям. — Это Саблезубый Бор.
— Как, как? — Паша сделал вид, что не расслышал.
— Сразу видно, что ты далёк от морских волков и их авторитетов, иначе бы ты знал, что Саблезубый Бор это мелкий коротышка, который на таком же, как наш трёхмачтовом фрегате, был номер один во всех морях и океанах, пока я не вытеснил его.

Паша с отстранённым видом подумал, вдруг сопоставив былые знания: «Ну да, вытеснил. Этот коротышка пока желает быть не пойманным, и тебя великана изматывает. Все так поступают, если силы не равны».

В это время Вильям продолжал: — Но это не повод гордиться. Этот вероломный пират может появиться в любую минуту и нам надо быть готовыми дать бой. Причём ты должен знать, что если даже нет таких грозных врагов, то это тоже не повод расслабляться. Ибо только ты станешь, вести праздный образ жизни, так тут же появится тот, кто захочет твой кусок пирога. Предводитель никогда не отдыхает. Он всегда бдит и в этом спасение его самого и его людей.
Казачонок поднял руку: — Можно ещё вопрос?
— Задавай.
— Враг может заманить в ловушку. Как предугадать его манёвр и опередить, чтобы в ловушке оказался он сам? — выпалил мальчишка.
— Если враг то наступает, то отступает, это он заманивает тебя. Что очевидно. Но ты никогда до конца не будешь уверен в истинных причинах происходящих манёвров, ибо вариаций их великое множество. Твоя сила в разведке и работе на опережение.
— А разве у вас есть разведывательные войска? — обомлел Паша.
— У пиратов много чего есть. Только ты же понимаешь, что всё ведётся скрытно. Кому охота за разбой на виселицу попасть? Считай, что каждая торговка на рынке это наш агент. Они чаще других общаются со всеми слоями общества, потому и ведают более других. За определённую плату, они помогают нам поживиться в городах, где живут.
— Как это может быть? Какой же это размер платы? — невольно охнул мальчишка.
— Для нас считай задаром. Мы просто не трогаем их жилище. И как только мы покидаем берег, они начинают богатеть, потому, как все пойдут за товаром только в их единственные уцелевшие лавки. Так во всех войнах, любые купеческие гильдии поступали и поступают. Им нет разницы, с кем торговать. Они могут поставлять пушки по обе стороны фронта. Они, конечно же, и нас могут предать, но понимают, что от городских властей меньше пряников получают. Всё больше кнут в виде налогов. Поэтому им с нами выгоднее.
— А как же войска, регулярная армия или наёмная? Они же наверняка охраняют поселения, в особенности крупные города?
— Среди них тоже есть наши люди. Наёмная армия это прекраснейшее решение локальных властей, позволяющее нам напичкать дружественными ребятами их прибрежные войска, — расхохотался капитан. — Эх, чтобы мы все делали без коррупции! Дали на лапу чиновникам и пользуемся их законами как нам выгодно.
Паша нахмурился: — Неужели нет таких солдат, которые честные или за родину хотят сражаться?
— Может и были раньше, но когда о них не заботятся. Считая, что те на голом патриотизме всех защищать будут, то и верные люди разбегаются. Семьи-то кормить надо. Поэтому повторяю — никому доверять нельзя. Ты даже никогда и не узнаешь, как и кто тебя предал, по глупости или со злым умыслом.
Мужчина встал. Прошёлся по каюте и, остановившись перед Пашей медленно проговорил: — Впереди твоё первое сражение. Мы уже недалеко от берегов Орамии. Ты пойдёшь вместе со всеми. Ты должен видеть, как это происходит. Не высовывайся. Тебе надо научиться выживать в заварушках. Хоть чему быть, того не миновать, но в большинстве случаев, тому, кто сам заботится о собственной безопасности удаётся выжить. Надсмотрщиков над всеми не напасёшься. Прикрывать некому. Идти нужно в бой как в последний раз, от таких враги сами разбегаются. Но помнить, что нет места неоправданному риску.
Ощущения подсказывали мальчику, что он словно сидит за партой в казачьем классе: «По-видимому, методы ведения войны весьма схожи во всех мирах. Побеждает тот, кто придумывает неиспользованный ранее обманный манёвр, а для этого надо хорошо знать историю сражений».
— Урок окончен. Переоденься как пират. Незачем тебе смущать моих ребят. Теперь ты один из нас, — в заключении провозгласил капитан, и покинул каюту.

Паша медленно встал из-за стола. Он тихо придвинул стул, встал и хотел уже выйти следом, как заметил тонкую полоску света под дверью Илоны. Сам не понимая, что делает, он на цыпочках подкрался к двери, наклонился к замочной скважине и заглянул внутрь. Девушка стояла к нему боком. На столике перед дочерью капитана лежал чугунный утюг с горящими углями. Что-то, нашёптывая, она держала над ним медный ковш с деревянной ручкой, похожий на турку. Затем девушка перелила жидкость в кувшин. Немного остудила, взбалтыванием сосуда и, отлив в крохотную чашку, отпила.
«Ничего себе, так она сама это зелье варит? Значит, полностью понимает, что происходит» — от накрывшего Пашу негодования мальчик хотел распахнуть дверь и высказать этой красотке, намеренно очаровывавшей его, всё, что он об этом думает. Однако, к счастью, возобладавший в этот раз здравый смысл, помог не совершать опрометчивых действий. Едва сдерживаясь, стараясь не шуметь, рассерженный мальчишка покинул каюту.
Понимая, что Алексеич это временный соратник, Паша не стал делиться с ним неожиданным открытием.
Ему было о чём подумать и без каверзных вопросов зловредной ипостаси.
«Как? Как она могла со мной так поступить? За что заставила мучиться? Неужели она ни разу не любила и не понимает, как это жестоко терзать людей подобным образом? Если Илона заодно с отцом, то прекрасно понимает, для чего варит себе этот настой. Вряд ли он её использует вслепую. Так, так, так. Если нужно его варить и постоянно принимать, следовательно, эффект временный. И если отобрать у неё все ингредиенты, то чары рассеются. Я тебя обезоружу! Посмотрим, что ты тогда будешь делать…» — метались мысли казачонка.

Паша понимал, что его организм бесконечно устал. Он видел, как сменяется день с ночью, но, не ведая причины, почему ни кто не спит, лишь грустно вздыхал. Утомлённый мозг хотел разгрузки, а вместо этого казачонок, облачаясь в пиратскую одежду, только что принесённую Итоном, получал новую порцию стрессовых эмоций. Он припрятал кубанку с камуфляжем на полке кладовки, в надежде, что ещё будет иметь возможность переодеться обратно, и спокойно сносил комментарии помощника капитана по поводу собственного нового вида, пока тот не затронул его за живое.

— Видишь, как замечательно на тебя всё село, настоящий разбойничек стал. Вот только с вооружением у тебя туго. Что твоим ножиком сделать можно? Сомневаюсь, что ты им достаточно хорошо владеешь, чтобы одолеть взрослого мужчину. Но поскольку ты и саблей не владеешь, то давать её тебе ни к чему, — насмешливо пробасил помощник капитана.
Мальчишка крутанулся и, ухмыляясь, сорвал саблю с пояса рыжебородого.
— Вы правы. Ещё учиться и учиться, — звонким голосом объявил Паша.
— Ах, ты наглец! — полушутя воскликнул Итон, голосом, в котором не слышалось злобы. — Сейчас я тебя проучу. Выходи на палубу.

Уроки фланкировки из какого-то почти забытого прошлого стали всплывать перед глазами казачонка. Конечно, их нельзя было назвать достаточной подготовкой к предстоящему бою на саблях, ведь мальчик так мало уделял времени тренировкам, относясь к ним больше как к забаве. Поэтому Паша, выходя под гиканье пиратов в центр палубы, всеми силами души желал быть самым искусным фехтовальщиком.

Мальчишка помнил из объяснений наставников, что бой шашкой принципиально мало чем отличается от боя на саблях. Казачонок старался делать выпады с колющими ударами, направляя рубящие на правую руку соперника или ему в голову. Он становился в стойки с максимально вытянутой рукой, понимая, что для него первостепенная цель это рука противника. Если она не поранена, то в другие части тела бить рискованно. В свою очередь рыжебородый понимал, какие приёмы использует мальчишка и делал упор на его правую ногу, когда тот атаковал. Наконец помощник капитана, измотанный ловким казачонком, заставившим его погоняться за собой по всей палубе, чтобы избежать схватки вплотную, взревел и перешёл на серию контратак. Паша еле успевал отбиваться. Руки слабели. Одно дело пожелать знать приёмы, а другое физическая выносливость, которая достигается упорными тренировками. Мальчишка чувствовал, что постепенно смещается к борту, отходя назад от каждого последующего удара. Рыжебородый победно рычал, предвкушая победу. Казачонок не хотел сдаваться.
«Я не отступлю! Не бывать поражению силы духа! Буду биться, во что бы то ни стало!» — красной строкой пульсировало в мозгу мальчишки.
И тут корабль качнуло, словно слегка подкинуло. Итон отвлёкся и, уклоняясь по диагонали, получил царапину в плечо. Его лицо побагровело, однако жгучий взгляд был направлен поверх головы юного кока в боевой стойке.
Неожиданно рыжебородый потерял всякий интерес к Паше, и, взмахнув саблей вверх, громко закричал: — Полундра!
Паша обернулся. На корабль двигалась с ужасающей скоростью огромная волна. В зловещей тишине стал нарастать гул от рокота бурлящих масс воды, поднятых на высоту многоэтажного дома и грозящих обрушиться в любой момент.
«Цунами!» — расширились от страха глаза мальчишки.
Пираты тут же засуетились. Помощник капитана побежал к капитанскому мостику.
— Убрать паруса! Лево руля! — командовал Итон, став рядом со штурвальным.

Паша, вначале застывший как статуя, рванул к себе на камбуз. Падая и спотыкаясь от проносящихся мимо него, отвязавшихся бочек с порохом, он еле добрался до корабельной кухни. Павел Алексеевич стоял у окна, что-то мыча, и указывая на надвигающийся насыщенного изумрудного цвета водяной вал.

Казачонок, видя панику в глазах Алексееча, попытался его успокоить: — Там выпуклый полуостров. Мы двигаемся левее. Волны обрушаться на берег.
— Они успеют? — выкрикнул Павел Алексеевич.
— Им не впервой. Они моряки. Это нам с тобой тут не комфортно. А они в своей стихии. Слышишь, поют! — произнёс Паша под внезапный пиратский хор.
— Значит, удалось! — выдохнул Алексееич.

Когда всё стихло, Итон пришёл на камбуз и затребовал для команды праздничный обед: — Мы были на краю гибели. Можно позволить немного рома!
— А как наша дуэль? — искоса посмотрел Паша.
Рыжебородый кинул взгляд на царапину, оставленную казачонком, и расхохотался.
— Вот уж не думал, что такой комарик, как ты, меня достанет! Силы бы тебе поднабраться. Отличный боец выйдет.
Довольный собой Паша стал колдовать над бочонками с едой.
Алексеич, догадавшийся о результате поединка, с завистью произнёс: — Это тебя волна спасла от поражения! Тебе просто повезло!
Итон, уже покидавший камбуз, обернулся, и с буравящим взглядом, провозгласил: — В бою дело не в везении, а в мастерстве!
Потом он посмотрел на Пашу и с бравым видом заявил: — Готовься! Тебя ждёт Дату’ра, где ты примешь настоящий бой.
Глава 13
Казачонок не мог остановить нападение пиратов. Ему невыносимо больно было ощущать собственную беспомощность. Он незаметно отдалялся от места грабежа, скрывшись на скалистом берегу правее Дату’ра, прибрежного городка, ещё не успевшего прийти в себя от разорения цунами и принявшего на себя не равный бой с морскими разбойниками. Сзади слышался крик, плачь, ругань. Чёрный дым врезался чернильными разводами в голубое небо. Казачонок шёл по узенькой полоске суши, усыпанной ракушками и мелкой зернистой галькой, которые трещали у него под сапогами. Вдруг откуда-то сверху раздался истошный вопль. Он вскинул голову и увидел на утёсе пирата, напавшего на женщину в белом длинном платье, которая стоя у самого обрыва, отчаянно отбивалась кружевным зонтиком.

«Я не могу помочь всем, но эту жертву я спасти обязан!» — решил для себя мальчишка и стал карабкаться на скалу.
Острые края каменной гряды до крови врезались в уставшие руки казачонка, но, не обращая внимания на боль от порезов, Паша продолжал карабкаться, хватаясь за торчащие выступы. Он остановился в нише на мгновение, чтобы восстановить силы, как услышал пронзительный крик. Женщина сорвалась со скалы. Мальчишка резко подпрыгнул вверх, и в охапку подхватив женщину, полетел в воду вместе с незнакомкой, в надежде, что внизу достаточно глубоко, чтобы они могли уцелеть.
Вода на мгновение поглотила их, а потом вытолкнула на поверхность. С безумными глазами женщина, барахталась, путаясь в подоле платья. У неё ни как не получалось всплыть надолго. Казачонок изо всех сил старался помочь. Паша, захватив хрупкую женщину со спины, параллельно отбиваясь от ничего не понимающей незнакомки и колотящей его маленькими кулачками, пытался вытащить их обоих на берег. Когда, наконец, ему это удалось, он первым делом осмотрелся. На утёсе уже никого не было.

«Что ж будем, надеется, что упустив добычу в море, нападающий ушёл» — подумал Паша, оглядывая скалу на предмет наличия какой-нибудь тропы.
Убедившись, что, скорее всего преследования не будет, он повернулся к женщине, как раз вовремя, чтобы увернуться от откуда-то взявшейся палки в её руках.

— Не подходи! — испепеляла его взглядом молодая девушка.
Мальчишка отшатнулся. На него смотрело юное лицо. Даже очень юное лицо. Если бы не покрой одежды с кучей украшений и обилия размытой косметики, то можно было бы предположить, что она совсем ещё ребёнок.
— Я не причиню тебе зла, — спокойно произнёс Паша, продемонстрировав пустые руки.
— Ты пират! И этим всё сказано! — закричала она.

Неожиданно казачонок почувствовал, что снова погружается в ловушку женских чар.
«Она так красива в гневе» — невольно опешил он от собственных мыслей, разглядывая как мокрые длинные волосы блондинки, покрывающие её спину слово плащ, начинали распушаться на солёном бризе.
Подавив, опять вылезающие признаки влюблённости, Паша прокашлялся, чтобы наполнить голос силой и тихо проговорил: — Я не пират. Меня так вырядили и отправили сражаться, а на самом деле я кок на пиратском судне, на которое попал насильно. Я не могу сбежать, потому что, — он кивнул на корабль, качающийся в закатных отблесках моря, — Там держат близкого мне человека.
Суровость ушла с лица незнакомки. Однако, продолжая смотреть с подозрительностью сыщика, она спросила: — Что ты ту делаешь?
— Тебя спасал. Услышал крик и пошёл на помощь, — пожал плечами Паша.
— Мне надо домой. Я дочь губернатора Примопля. Это здесь рядом, — кивнула она куда-то вправо.
Мальчишка проследил её взгляд и вдали увидел очертания ещё одного приморского поселения, припоминая, что уже слышал это название от Наума Петровича.
— Ты, то есть вы одна? Вас надо проводить?
Её брови сошлись на переносице, а лицо наполнилось обидой и, подрагивая нижней губой, она сообщила: — Я гуляла по апельсиновой роще, когда это случилось. Слуги разбежались, увидев вооружённого грабителя.
В этот момент с утёса послышали радостные возгласы: — Госпожа Мария, вы живы!
— Явились, — проворчала дочка губернатора.
— Идите дальше по берегу, там тропа, — указывали правее два мужчины в белых одеждах с жёлтыми тюрбанами на головах.
— Проводите меня, — с видом императрицы попросила Мария.
Паша протянул ей руку: — Здесь скользко. Вы можете оступиться. Позвольте, я вам помогу.
Она посмотрела под ноги, недоумённо хмыкнула, но руку приняла. Мальчишка принял озябшую ладошку и повёл дочь губернатора так, словно они шли по тронному залу в королевском замке, а не в мокрой одежде шагали по берегу моря. Мария улыбнулась. Паша качнулся, и чудь не влетел на скалу. Он тут же выровнялся и уставился под ноги.

«Неужели это всё из-за Илоны. Надо уничтожить её зелье» — размышлял мальчишка, снова испытывая щемящую боль в сердце от предстоящего прощания с понравившейся ему дочкой губернатора.
— Я могу вас ещё увидеть? — без всякой надежды спросил он, когда они добрались до тропы.
— Думаю, отец выплатит вознаграждение. Ищите особняк на голубой скале. А теперь прощайте, — Мария вздёрнула миленький носик и поспешила наверх.
Паша удручённо проводил её взглядом и побрёл обратно.
— Что со мной происходит? — шёпотом спросил он у моря и задумался: «Мама говорила, что в её юности дружить с мальчиками начинали после восемнадцати. А папа поведал, что в старину люди взрослели быстрее. Быт был другим, поэтому девушек выдавали замуж в двенадцать или тринадцать. Психологичка в школе вообще сказала, что подростковая любовь помолодела. Эх, знать бы, что всё это значит. Что такое любовь вообще? Во сколько лет правильно влюбляться?».

Казачонок добрёл до места высадки. Пираты с награбленным скарбом садились в лодки.
— Давай к нам! — закричал тощий грабитель. — Кок должен хорошо покормить нас, чтобы мы подобрели перед делёжкой!
Пираты загоготали в голос. Мальчишка поёжился от их смеха и забрался в лодку.

Пашина хмурость стала сразу видна Павлу Алексеевичу, как только казачонок переступил порог камбуза.
— Что так? Добычи не досталось? — ехидно спросил Алексеич.
Казачонок проигнорировал его вопрос, не желая, что-либо обсуждать.
— Трапеза сейчас будет, мне некогда, — буркнул он.
Тот сразу взвизгнул: — Меня сперва покорми!
Паша вздохнул и, предвидя гневные вопли, сразу же наполнил едой поднос для зловредной ипостаси.
— Держи, только помолчи. Голова от дыма и гари разболелась, — соврал он.
Получив ужин, Павел Алексеевич переключился на поглощение пищи и перестал донимать Пашу вопросами. Мальчишка, разделавшись с кормёжкой пиратов, отправился в трюм. Он не раз наведывался туда, чтобы дать еды узнику, хоть и не имел на этот счёт распоряжений помощника капитана. Казачонок, не желая получить отрицательный ответ рыжебородого, осторожно проникал к клеткам и заботился о Науме Петровиче.
На всякий случай попутно мальчишка заглянул к Илоне, чтобы осведомиться, не нужно ли ей чего и, обнаружив пустую каюту с радостью высыпал в окно, обнаруженные травы и корешочки и после этого, довольный собой, он заторопился к вельможе. Однако клетка оказалась пуста.
«Вот как. Уже на выкуп отвезли. Хотя нет. Все же были в Дату’ра. Какой бы пират отказался от грабежа?» — озадачился Паша.
Он, прошвырнулся по трюму, проверяя, не поменяли ли клетку заключённому и предположил, что исчезновение Наума Петровича связано с другим: «Вельможа же в бортовые щели как раз за сражением наблюдал и вполне мог вернуться домой, потому что, то о чём он мечтал, сбылось. О чём же я мечтал в начале? Как же мне тоже из этого мира выбраться и про зловредного напарника не забыть?».

Вдруг стали доносится звуки удара металла о металл.
— Ну вот, покормить покормил, а при делёжке добычи, вся их мнимая доброта улетучилась, — скривился Паша, направляясь к выходу.
Но тут он услышал знакомое имя и встал как вкопанный, прислушиваясь к происходящему, однако кроме звуков сражения больше ничего не доносилось. Мальчишка подобрался к самому выходу и подслушал чей-то разговор.

— Скорее Саблезубый Бор, обещал награду тем, кто поможет захватить корабль! — прошипел первый.
— Так-то да, но и голову можно сейчас положить. На его же сторону не все переметнулись. Со своими драться опасно. Они все слабые места знают бывших соратников. Давай обождём. Пусть первая схватка пройдёт, а мы во второй волне выкатим, — возразил второй.
Больше шёпот было не разобрать. Пираты переместились дальше от люка, по-видимому, перебазировавшись в кубрик. Паша стоял, зажав рот руками. Он ни как не ожидал такого поворота судьбы.
«Не поторопился ли я с уничтожением зелья? Илона же могла зачаровать этого Бора» — вспыхнуло в мозгу мальчишки.
Он посидел немного у люка и, удостоверившись, что снаружи никого нет, молясь, чтобы никто не притаился, подкарауливая его, выбрался из трюма.

Казачонок прокрался на камбуз. Там было пусто.
«Куда это Павел Алексеевич делся? Неужели тоже перешёл на сторону этого Бора?» — стал не на шутку злиться, растерявшийся Паша, но тут ему пришла мысль найти капитана, и мальчишка по своей особой прогулочной тропе неторопливо изучил обстановку.
Выходило так, что большая часть пиратов уже сражалась за Саблезубого Бора, который из себя представлял низкого роста седовласого жилистого мужчину, орудующего двумя саблями. Его до плеч волосы были подобраны под треугольной шляпой с брошью из звериных клыков. Шла ожесточённая схватка. Вильям мощным торнадо налегал и на бывших своих и на пришлых разбойников на противоположной стороне палубы, разбрасывая их как щепки.

«Если вожаки сойдутся в прямом бою, то у них будут равные шансы» — вдруг оценивая мастерство противников подумал Паша, выискивая взглядом Алексеича в орущей толпе, но того нигде не было видно.
«Что же он замыслил? Куда подевался?» — мальчишка пытался предположить места для того, чтобы тайно схорониться на паруснике.
И тут его осенило: «Этот продуманный зловредич наверняка прячется вместе с Илоной и Итоном! Вот только где?».

Казачонок вернулся в кубрик и стал более тщательным образом проверять все потенциальные закоулки и потаённые местечки. Сам того не заметив, он оказался около капитанской каюты и вновь быстро её оглядел, и никого не обнаружив, уже хотел покинуть помещение, как услышал какой-то шорох. Паша прищурился. Двери по каюте капитана в соседние комнаты выглядели неприметно. Он прошёлся вокруг панелей, но ничего не нашёл.
«Странно, но я же что-то слышал» — настороженно всматривался в интерьер каюты мальчишка.
Тут его взгляд упал на пол. Толстые доски ровными рядами устилали его.
«Почему-то не все длинные и несколько заканчиваются у стола» — случайно подметил Паша и тут же догадался, что под каютой есть потайной лаз.
«Вильям же говорил, что никому доверять нельзя. Значит, приберёг выход для себя!» — присел на корточки казачонок, разглядывая поверхность пола, на предмет нахождения люка.
Вдруг шум снаружи прекратился и через минуту люди на палубе взревели: — Да здравствует новый капитан!
Мальчишка опешил: «Они расправились с Вильямом! Сейчас будут искать его дочь и брата, нужно срочно уходить».
Он выпрямился. Закрыл глаза и пожелал, что бы Алексеич, Илона и Итон вместе с ним оказались на берегу, там, где он сегодня был. Мальчик с минуту постоял и открыл глаза. Он по-прежнему был на корабле.

Глубоко вздохнув, стараясь не быть обнаруженным Паша, позвал приглушённым голосом: — Итон! Скорее! Пора покинуть судно. Здесь новый капитан.
Дощатый настил под столом качнулся. Поднялась крышка люка, которую было невозможно заметить, поскольку она была отлично подогнана в уровень с полом. Показалась голова Итона.

— Ты врёшь! Вильям не мог умереть!
— Послушай, что кричат пираты и поторопись! — заламывал руки Паша.

И тут дверь распахнулась. В каюту вбежала толпа морских разбойников.
— Вот они! Хватай!
Через несколько минут, имея численное преимущество пираты, пленили четвёрку, и повели на палубу.
Саблезубый Бор ликовал: — Потрошитель прятался как крыса в подвале! Думал, я не прознал, что там секретный ход имеется? Мои люди его загромоздили. И каков улов! Пойдёте на корм рыбам вслед за бывшим капитаном!

Илона, будучи бледнее обычного, выглядела растерянной. Она явно понимала, что лишилась своего колдовского оружия и не знала, как выжить в новых ужасающих перспективой условиях. После слов о том, что её ждёт участь отца, она упала в обморок, повалившись прямо на руки Паше. Павел Алексеевич, однажды уже выброшенный за борт, постукивал челюстями от страха оказаться в ночи среди чёрных волн. Итон стоял с непроницаемым лицом, но было понятно, что он превосходно понимает всю безнадёжность их положения.
С жалостью к себе и остальным, подпихиваемый скалящимся пиратом к борту, к которому была привязана доска, и где им предстояло быть скинутыми в бездну, Паша стал лихорадочно ворошить в памяти все ранее озвученные им желания. Он хотел разобраться, почему не может их спасти. Всё происходило как в замедленной съёмке. Мальчишке казалось, что из-за собственной концентрации, он вокруг ничего не слышит. И вот Итон и Алексеич сброшены. Вслед им всё ещё не пришедшую в сознание Илону перекидывают за борт, а самого Пашу, раскачивая доску мерными ударами сабель, отправляют в морскую пучину под дружный хохот разбойников.
Падение и удар о холодную воду. Ещё мгновение и он пойдёт на дно, но тут он почувствовал, что его ноги коснулись тверди и открыл глаза, которые были зажмурены. Алексеич, Итон и Илона, отплёвываясь от солёной воды, стояли около утёса, где он спас губернаторскую дочку.
Окрылённый Паша тут же взял командование на себя.
Пожелав, чтобы сухие вещи не пиратского покроя из корабельных сундуков оказались рядом, он указал на берег: — Надо переодеться и уходить. Там дальше Примопль. Нам нужно найти особняк губернатора. Он поможет, скажем, что все были заложниками на пиратском судне.
На удивление Итон не высказал возражений и молча стал вытаскивать белую рубашку и камзол из груды одежды, немного погодя преобразившись в вельможу, каким видимо и был до пиратской деятельности. Для своей ипостаси Паша пожелал новую казачью справу, и Павел Алексеевич с удовлетворённым лицом в неё облачился. Сложнее всех было Илоне, но спрятавшись за валуном, она смогла самостоятельно переодеться в длинное шёлковое платье нефритового цвета с туфельками из телячьей кожи. Паша пожелал, чтобы их мокрые вещи оказались в море. Поправил родную кубанку, и снова чувствуя на себе привычный камуфляж, зашагал по берегу.
На небе красовалась огромная Луна, освещая им путь. Стараясь не замочить ног на тесной полоске пляжа, они прошли до тропы, ведущей на утёс. Поднялись наверх и побрели по грунтовой дороге с вручёнными Пашей сдобными кренделями, наполняя морской прибрежный воздух ароматом свежей выпечки с нотками пряной корицы.
Путники шли, лишь изредка переговариваясь, и у казачонка было время подумать: «На пороге смерти я искренне желал нас спасти и смог это сделать. Пожелание сработало, а когда мы были в каюте, у меня были сомнения нужны ли нам с Алексеичем такие попутчики как Илона с её дядей и ничего не получилось. По сути, получается, что это как вера в собственные силы. Достичь можно чего-то, только лишь, если сам до конца в себя веришь».
Глава 14
Огни Примопля встречали гостей ближе к рассвету. Дома из песчаника создавали впечатление продолжения бежево-желтоватых скал, незаметно переходя в увитый плющом и какими-то лианами город. Торговый люд начинал открывать лавки для ранних посетителей. Где-то кричали петухи. Паша остановил прохожего и выяснил, как найти дом губернатора. Они долго ходили по холмистым улочкам поселения, которое в разы было больше Дату’ра, прежде чем нашли то, что им нужно. И вот они остановились в нерешительности около богато декорированного отдельно стоящего немного вычурного дворцового типа дома, неприветливо смотрящего на окружающих кованым забором с острым навершием.

— Как мы туда попадём? — недовольно хмыкнул Павел Алексеевич.
— Вряд ли нас тут вообще ждут, — усомнился Итон.
— Я очень устала, — капризным тоном заявила Илона.

Паша с лёгким волнением оглядел кампанию: «Верно, говорил наставник. Лидера не назначают, он сам берёт лидерство. А если уж взялся за дело тогда и вести его до конца надобно. Что ж посмотрим, какой из меня лидер».
— Значит так, я пойду к стражникам, а вы здесь пока постойте или лучше под деревьями присядьте. Вон там, рядом с соснами виднеются небольшие валуны, — скомандовал Паша.
— Вот ещё, нас там за бродяг примут, — вздёрнула носик Илона.
— Тогда стойте здесь, — тоном, не терпящим возражений, приказал казачонок и зашагал к воротам, где на посту стояли двое и уже недовольно поглядывали на них.

Стража не отличалась любезностью.
— Если не назначено. То прохода нет! — отрезал тот, кто был постарше.
— А как можно назначить встречу? — поинтересовался Паша.
— Ни как. Губернатор сам встречи назначает, — расхохотался второй.

И тут на парковой аллее появился белый паланкин с двумя носильщиками в жёлтых тюрбанах и конвоем из двух ратников. Процессия двигалась прямо к воротам.

— Отойди! Дочь губернатора на утреннюю прогулку выезжает! — опустил алебарду стаж, направив её прямо в лицо мальчишке.
Казачонок послушно отошёл, в ожидании удобного случая заглянуть в паланкин. Но тот был плотно задёрнут шторками. Паша понимал, что другого шанса у него может не быть. Нужно было что-то срочно делать и как-то привлечь внимание дочки губернатора.

И ничего лучшего он не нашёл как запеть песню, аккомпанируя себе хлопаньем в ладоши:

На горе стоял казак он Богу помолился,
За свободу за народ низко поклонился.
Ой-ся и ой-ся ты меня не бойся!
Я тебя не трону, ты не беспокойся!
О рай да да рай да
О рай да да рай да
О рай да да рай да рай дай да…

Занавески качнулись: — Оёёюшки, я знаю эту песню!
Паша обомлел, такое знакомое приятное лицо улыбнулось и вдруг вытянулось от удивления.

— Паша?
— Маша, ты? Что ты здесь делаешь?
— Мы с Глебом за тобой пришли, — виноватым тоном проговорила та.
— И Глеб здесь?

Немного погодя Маша степенной походкой прохаживалась по саду, показывая Итону и Илоне какие-то цветы и уникальные творения губернаторских садовников. Паша и Глеб сидели посреди ухоженного сада в выбеленной каменной беседке в романском стиле. Павел Алексеевич стоял с недовольным видом в соседней беседке, зыркая на всех не добрым взглядом.
Паша, то и дело, выглядывая из-за колонн беседки, растерянно следил за сестрой друга, пока Глеб виновато лепетал: — Ты понимаешь, нам же дозорные и оружие дали. Машке магическое зеркало. Через него можно было бы тебя найти, а мне топор, который сам врагов рубит. А как здесь очутились, так нас словно подменило. Сестра едва себя в зеркале увидела, так и оторваться от него не смогла. Впрямь как её любимая героиня Эльза из мультика «Холодного сердца» стала. Она же просто фанатеет от неё. Не знаю в зеркале ли причина этой перемены, но она только сама в него глядится, любуется и никому больше не даёт. А тут ещё это — Глеб махнул в сторону особняка. — Мы с ней как-то мечтали, что было бы здорово иметь богатых родителей, которые бы исполняли все наши капризы. И тут на тебе. Ну как можно было отказаться пожить немного в своей мечте? А я, я ведь всегда хотел какой-нибудь континент как Колумб открыть. Ну как тут удержаться? Все возможности есть! …Он заглянул в лицо Паши: — Ты меня слушаешь?
— Ага, получается, что этот Мир Грёз исполнил ваши тайные желания, — продолжал смотреть Паша на Машу, раздумывая, уж не является ли эта белобрысая мелкота с тугой косой его подсознательным объектом мечтаний.
— А твое, какое тайное желание? — спросил друг.
Паша сглотнул: — Наверное, хотел быть магом, только без всяких заморочек.
— Это ты о чём? — удивлённо заморгал Глеб.
— У этих волшебников в книгах или кино всё время какие-то сложности с волшебной палочкой возникают, то потеряют, то отберёт кто-то, то сломается, а мне хотелось просто желать без всяких заклинаний. Вот и получилось, что в принципе мог себя с Алексеичем прокормить. Это не как у вас богатые родители для исполнения желаний, но тоже без хлопот получалось жить, пока пираты не нагрянули.
— Слушай, а может, мы с помощью твоего пожелания домой вернёмся?
— Ты имеешь в виду Бонум?
— Ну, да.
— Не получается. Я уже пробовал.
— Подожди-ка, нам же дозорные говорили, что это всё иллюзия. И как только человек поймёт, что всё вокруг вымышленное, и осознает, что первичное желание выполнено, то он возвратиться в свой мир!
— Согласен. Видел, как вельможа тут один так сделал. Но вопрос в другом. Я не помню, чего именно я хотел? А вы-то сами, что хотели?
— С нами-то как раз всё просто. Мы тебя спасать шли. А вот по тебе, Паш, если мне память не изменяет, то ты хотел свою злую ипостась во всех проявлениях увидеть. Ну как? Посмотрел?
— Да уж, насмотрелся. Жуть какая в каждом человеке живёт. Лентяй. Обжора. Жадина. Завистник. Гордец. Похабник и гневный скандалист.
— Так ты все семь смертных грехов перечислил! — ужаснулся Глеб, припомнив проповедь в храме на один из церковных праздников.
— Точно! Тогда можно сказать, что я эту свою сторону прекрасно рассмотрел во всех проявлениях.
— Значит, пора домой! — воскликнул Глеб.
— Зовём Машу, и втроём проговариваем, что наши желания выполнены и, что пора возвращаться, — предложил Паша.
— Думаю, эта формула должна сработать, — закивал Глеб.

Золотистые волосы Маши заходили ходуном в такт отрицательного качания головой: — Мы ещё не всё сделали! Паша нашёлся, но ты-то, свой континент не открыл! Вот когда найдёшь свою Америку, тогда и домой можно.
— Первичным желанием было отыскать Пашу. Пора возвращаться. Мы уже и так давно здесь, — возразил брат.
— Нунтиусы говорили, что время не пропорционально идёт в наших Вселенных, по сравнению с местным. По земным меркам мы тут совсем недавно, — сопротивлялась Маша, скрестив руки на груди.
Она надула губки и уставилась в сторону, затем повернулась с лицом, наполненным детским злорадством, и зловеще прошептала: — Представьте, что из-за того, что континент не открыт, я с Пашей вернусь, а Глеб останется здесь один. Совсем один.
Ребята нахмурились. Закралось сомнение. Эта злотовласка вполне могла оказаться правой.
Паша хлопнул в ладоши: — Тогда нам срочно надо открыть какой-то материк. Точнее Глебу.
— И как мы это устроим? — с сомнением спросила Маша.
— Помнится на карте мира, правее Австралии имеются очертания некого континента, размером с нижнюю часть Южной Америки, — начал Паша, который как-то спорил по этому поводу с учителем географии и хорошо усвоил, что материки могут дрейфовать не хуже айсбергов, только времени на перемещение одного сантиметра у них уходит в миллионы разы больше, чем у ледяных глыб льда.
— Существование седьмого континента под названием Зеландия, некогда ушедшего под воду, давно не новость, — скривился Глеб.
— Не перебивай. Сейчас всё объясню, — отмахнулся Паша. — Я же волшебник по местным меркам, помните? Можно же этот материк из воды достать, а ты его откроешь?
Глеб захлопал глазами и покачал головой.
— Мухлёж какой-то получится. Нужен новый континент.
— Тогда скажи, что сам предлагаешь? — воскликнул Паша. — Критиковать, понятное дело проще.
Но умник тут же замолчал, уткнувшись взором в каменный пол беседки, покрытый узорчатой плиткой.
Паша встал, сделал пару шагов и снова присел рядом с другом.
— Расскажи, пожалуйста, о чём именно ты мечтал?
Глеб покраснел и насупился: — Я же сказал, что хотел стать первооткрывателем.
— Если уж можно достигнуть заветной цели в нашем мире, то здесь и подавно! — положил Паша руку на плечо пунцового друга.
Маша запрыгала: — Мы же в Мире Грёз. Фантазируй и это исполнится. Глебушка, тебе нужно просто захотеть чего-то конкретного и это исполнится!
Тот смущённо лишь дальше отодвинулся по скамейке.
— Ладно, я понял. Ему надо подумать. Глеб же самый умный у нас. Пошли, — стал Паша вытеснять Машу и, обернувшись, подмигнул другу. — Зови нас, если что. Может у тебя уйдёт несколько дней на раздумье. Ничего страшного. Главное, что мы теперь все вместе.

Когда они отошли на достаточное расстояние, и остановились около можжевельникового насаждения, выполненного в декоративных формах, Паша, оглянувшись несколько раз и убедившись, что их ни кто не подслушивает, спросил: — А теперь вспоминай, о чём брат рассказывал? Если Глеб насупился он, вряд ли, сам поделится, тут только пытать остаётся.
— Ой, да, Глеб такой упёртый. Если сразу не сказал, то уже и не скажет. Но я мало что знаю. А ты не хотел бы здесь остаться подольше?
Мальчишка сразу понял, к чему она клонит и стал мысленно искать доводы к здравому смыслу, изобразив, что размышляет над её вопросом. Маша поправляла локоны, а Паша ни как не мог сосредоточиться и вдруг осознал, что то, что его отвлекает ему и поможет.
— Быть волшебником здорово. Но вот только в одном загвоздка. Мне не нравиться, что я подросток и в Мире Грёз я расти буду очень долго. Невероятно долго. Бесконечно долго. Мне не будут доступны обычные удовольствия, которые может позволить себе мужчина. Ни на охоту по нормальному не сходить, ни на бал.
Цель была достигнута. Как только Маша поняла, что в её почти двенадцатилетнем возрасте её не пустят на бал для взрослых, на котором, безусловно, будет интереснее, чем толкаться с малышнёй, поедая пирожные, как это уже устраивал губернатор, она тут же перестала препятствовать.
— Вообще-то был один разговор у нас с братом, — лукаво улыбнулась она, медленно протягивая слова.
— Говори!
Маша, с деланным учительским видом, кивая головой, проговорила: — Мы смотрели с ним фильм о великих открывателях. Все плохо кончили. Все до единого. И это при том, что у них были ого-го какие заслуги. Глеб тогда сказал, что уж если и быть первооткрывателем в географии, то чего-то такого, за что не бросят копьё в затылок или не будут плеваться потомки, что уничтожил какой-нибудь народ.
— Что нам это даёт? — готов был расстроиться Паша.
— Как что? Он хочет и в то же время боится этого желания! — медленно проговаривая по слогам, пояснила Маша.
— А-а-а. Вот оно что. Тогда у нас два пути или пусть перестанет об этом мечтать или пусть уже откроет что-нибудь, и мы отправимся в Бонум!
— Как ты думаешь, а если мы ему поможешь найти нечто, а он не будет знать, что это наших рук дело, то в этом случае желание зачтётся?
— Хм-м, ты имеешь ввиду, что если он не будет в курсе, то будет чувствовать полное удовлетворение от исполнения желания! — воскликнул Паша.
Златовласка закивала.
— Так, что мы знаем об этом мире? — нахмурился казачонок, затем его лицо просветлело, — в особняке есть же библиотека с глобусом или карты там всякие?
Маша кивнула.
— Давай ты меня вместе с Глебом туда пригласишь, а я между делом, попробую нажелать иметь похожую по оформлениям карту или что-то подобное, которую мы якобы случайно вместе обнаружим, — подмигнул Паша.
Глаза девчонки загорелись от предстоящей шалости: — Классно! О его желании больше ни слова. Губернатор даже спорить не будет, и даст нам всё, что мы попросим.

Этим же вечером они провернули задуманное, подсунув Глебу в роскошной библиотеке особняка свиток с древней картой, на обратной стороне которого было оставлено частично зашифрованное послание. Тот сразу же словно отключился от внешнего мира. Он, плюхнулся на обитую парчой софу, и полностью погрузившись в изучение манускрипта под грузным позолоченным канделябром, освещающим ему чтение, с увлечённым видом что-то забормотал. Глеб уже, словно не замечал ни друга, ни сестру посреди множества массивных шкафов до отказа забитыми книгами и рукописями и те, медленно стали отступать к выходу.
У самых дверей Паша, прошептал Маше на ухо: — Теперь надо его оставить одного. Пусть покорпит над этим текстом. Позже я подкину ему пару ключей для расшифровки, а сейчас он должен проникнуться поглубже интересом к трудной головоломке и тогда мы вытянем его путешествовать куда угодно.
Та мило захихикала, прикрывая ротик ладошкой, стараясь не шуметь, но уже ничего не могло отвлечь её брата от неожиданной задачки, попавшей ему в руки.

— Я разгадал! Я сложил этот пазл! — бегал утром по саду Глеб в поисках друга с сестрой, которые как поведала стража, сегодня вместо выездной прогулки в апельсиновую рощу изучали розарий.
Из благоухающих кустов роз показались две головы с хитрыми выражениями лиц. Паша и Маша, встав на каменную скамью, обрадованно замахали руками.

— Фух! Он наш, — посмеиваясь, выдохнула Маша.
— Конечно наш. Я ему пару часов назад ключи для шифровки подкинул, так он аж подпрыгнул от счастья, когда их увидел, — улыбаясь, поделился Паша и тут с серьёзным видом порекомендовал: — Так, только ты давай для начала посопротивляйся немного, когда брат звать в морское путешествие будет.
— Хорошо. Давай выйдем. Он нас ни как не увидит. Смотри красный уже какой, — устала махать рукой девочка.
— Ничего, ничего бегать полезно, — слезая со скамьи и протягивая руку Маше, подметил мальчишка.
Глеб неожиданно появился из-за куста и онемел. Его друг одной рукой держал за руку сестру, а вторая рука казачонка обнимала её за талию.
— Что здесь происходит?! — гневно спросил брат.
В недоумении Паша уставился на Глеба, а густо покрасневшая Маша быстро отстранилась от мальчишки.
— Я повторяю, что здесь происходит?
— Хух оёёюшки мои, я цветы нюхала на самой верхушке куста, мне казалось, что там они пахнут иначе. Паша помог взобраться, — тихо прокомментировала Маша, качнув голову в сторону скамьи.
Глаза Глеба недоверчиво бороздили лица обоих.
— Смотрите у меня! — погрозил мальчик кулаком застуканной парочке.
Паша прокашлялся и сухим голосом спросил: — Ты что-то хотел нам рассказать?

Глеб нахмурился: «Какой-то секрет витает в воздухе и почему-то эти двое уж слишком стараются, чтобы выглядеть невинно».

Паша, нервно тыча пальцем, указал на карту в руках друга, чтобы, наконец-то, сменить щекотливую тему, потому как, осознав двусмысленность положения у него, вновь возникли те же ощущения, как при первой встрече с Машей в Мире Грёз.
— А да! Я расшифровал вчерашнюю находку и планировал отбыть в путешествие, но видимо, надо пригласить вас с собой, чтобы вы оба были под присмотром, — сурово заявил Глеб.
Паша его таким разгневанным ещё не видел и диву давался, каким может быть его умник-друг. Он даже не пытался сейчас пошутить, понимая, что в этом случае шутка вместо разрядки обстановки, может только усилить накал.
Маша, тоже понимая, что брат вышел из себя, не стала перечить и лишь потому, что её попросил Паша сразу не соглашаться, спросила: — А мне обязательно плыть куда-то с вами? Это не опасно?
— А кто сказал, что это будет морское путешествие? Ничего подобного, мы пойдём по суше, — ответил Глеб, озадачив обоих интриганов.
— И-и-и куда мы идём? — изумлённо спросил Паша, абсолютно не понимая, как его друг домыслил, что остров, который он хотел сотворить для него в море, будет разыскиваться на суше.
— Долго объяснять. Если кратко, без отступлений и пояснений по местной географии, то, на свитке с картой, сказано, что существует некое Песчаное море — это древний осколок первоокеана Тетиса. В нашем мире такими реликтовыми морями являются Чёрное, Каспийское и Средиземное. Получается, что есть море, которое ещё не обозначено на карте, а почему спросите вы?
Паша и Маша автоматически одновременно переспросили: — Почему?
Глеб с важным видом сделал паузу и сообщил: — Если моря нет на карте, это может обозначать только одно — его ещё предстоит открыть! А я знаю, где его искать! Я вычислил! И оно по моим расчётам подземное! Не зря его Песчаным назвали. Я думаю, что на поверхности пески, а под землёй карстовые пустоты, которые наполнены водой. Древней водой. Это как озеро Восток в Антарктиде, которое обнаружили на глубине четырёх километров и учёные уже отыскали в нём древнейшие микроорганизмы! Это же сенсация!
Глеб продолжал что-то ещё ликуя добавлять, засыпая ошарашенных ребят научными терминами и разжёвывая им значение этого открытия для мировой науки, а Маша, растянувшись в милейшей улыбке, еле шевеля губами тихо спросила: — Братик, а ты уверен, что мы сможем его отыскать?
— Нам всего-то надо в самой нижней точки планеты проверить пустыни или же надо изучить глубокие озёра, которые могут быть рядом, как опознавательные приметы глубочайших карстовых пещер. Это я ещё подумаю, когда буду составлять список вещей, которые нам понадобятся в экспедиции, — размахивая картой, сообщил Глеб. — А теперь хотелось бы пообедать и послушать, что скажет Итон. Он как местный житель мог бы отправиться с нами. И как я понимаю, ему с племянницей идти особо некуда. Их поместье обеднело, поэтому бывший пират не откажется заработать как проводник или помощник проводника в нашем походе.
— Есть ещё Павел Алексеевич Великолепный. Его тоже надо взять с собой, — вставил Паша.
— Обязательно. Это же часть тебя, без которой мы не сможем вернуться. Его надо контролировать и держать перед глазами, — кивнул начинающий первооткрыватель, и зашагал к особняку, призывая жестами следовать за ним.

Глеб пошёл вперёд, позади которого плелись обескураженная Маша с таким же озабоченно-огорошенным видом Паша.
— Переубеждать, смысла нет. Да и правду говорить нельзя, иначе он нам никогда доверять больше не будет. И тут навечно риск остаться есть, — шёпотом вещал мальчишка, под одобрительное угуканье Маши.
Глава 15
Воронежская поздняя осень билась в окно неистовыми порывами ветра. Дима уныло сидел за партой на последнем на сегодня уроке, поглядывая на настенные часы. Было уже больше двенадцати, скоро прозвенит звонок и освободит его от мучений. Первые дни после каникул для него были самыми сложными. Даже неделя отдыха сильно переключала мальчишку от учебного процесса, мешая сосредоточиться.

«Вторая четверть короткая. Могу не успеть перекрыть провалы знаний по долгам из начала учебного года. Одно дело пятёрки в журнале, но ведь в голове пусто. Навёрстывать трудно, потому что надо параллельно учить новый материал, а он тесно связан со старым, который ещё даже на половину не прочитан. Эх, всему своё время надо было выделять» — кисло размышлял Дима, чувствуя, что школьный водоворот может выбросить его на обочину неудачников, и, в который раз обещаясь, что в жизни так уже с собой не поступит.

Прозвенел звонок. Мальчик неспешно отправился домой.
— Ещё и задают так много! — ворчал Дима себе под нос, когда неожиданно воткнулся в стоящего на тротуаре человека, которого он даже не понял, как не заметил.
Мальчишка с извинениями отпрянул назад и хотел обойти, но незнакомец в чёрном пуховике снова преградил ему дорогу.
— Куда спешишь? — послышался вкрадчивый голос из-под капюшона.
— Д-домой. Мы знакомы? — ворошил память Дима.
— Сейчас познакомимся, — протянул к нему руку мужчина, на которой блеснуло знакомое кольцо.
Мальчишка не успел отдёрнуться, хоть и мгновенно осознал, что именно сейчас произойдёт. На пару секунду вокруг всё потемнело. И вот школьник уже стоит не на ветреной городской улице. Он очутился посреди каменного двора на выступе заснеженной скалы перед пещерным замком. Хозяин, которого успел преобразиться из не заметной низкой фигуры в пуховике, в человека в хлопковом оранжевом брючном костюме с накинутым на плечи тёмно-вишнёвым плаще на меховой подкладке.
Сердитая вьюга, играя снежинками на фоне холодных лучей заходящего солнца, припорошила всё вокруг и с остервенением набросилась на вновь прибывших, постепенно погружая их в белое облачение. Свежий хрустальной чистоты воздух расправил лёгкие так, что школьнику стало больно дышать, и закружилась голова от переизбытка кислорода.

«Вылитый шаолиньский монах» — оторопело сглотнул Дима, изучая взглядом очередного нунтиуса, интуитивно понимая, что этот дозорный с коротко остриженными волосами, смугловатой кожей и узким разрезом глаз, значительно разнится с тремя предыдущими не только внешне.

— Нарушитель границы, ты мой пленник. Иди за мной, — без каких-либо эмоций на лице нейтральным голосом произнёс мужчина и зашагал к входу с колоннами, вырезанному прямо в скале.
Мальчишка стоял, не будучи в силах вымолвить ни слова. Мужчина с гневным лицом обернулся, одним взглядом приказав школьнику повиноваться. Дима послушно пошёл следом. В повадках незнакомца было мало резких жестикуляций, но отлично чувствовался яростный хищник, готовый к стремительному прыжку. Движения были плавными, отточенными.

— Хорас! Остановись! Это мой пленник! — неожиданно раздался громкий голос Анатолия Александровича, заигравший гулким эхом.

Мальчик, обрадовавшись, хотел сделать шаг назад, но не успел опомниться, как под действием неких сил, запущенных в работу странными движениями рук похитителя, он оказался парящим в воздухе в стеклянном сосуде, похожем на колбу, причём не только по форме, но и по размеру. Колба тут же оказалась в руках Хораса.

— О, кого я вижу? Приветствую Анатоликос! Ты за этим пришёл? — с наигранным удивлением, потряс он колбой, заставив подступить тошноту к горлу Димы, от этих колебаний.
Мальчишка упал, схватился за голову руками, свернулся в позе эмбриона на донышке сосуда и замер, держась за портфель и вслушиваясь в каждое слово говоривших.

— Как ты его нашёл? — ближе подходил Анатоликос.
— Твой энергетический зонт не скрывает от меня этого нарушителя, хоть он и оставляет для тебя поисковый след. Подобные ухищрения нунтиусов для меня наоборот словно делают перебежчиков границ подсвеченными на карте Миров, нежели прячут. Хочешь, чтобы я вернул тебе нарушителя? — Хорас снова потряс колбой и, хитро улыбнулся. — Ты же ещё на стороне Суммумессе сражаешься, не так ли? А может пора признать, что нужен новый лидер, и примкнуть в мои ряды?
— Я не нарушу данной клятвы, — сухо ответил Анатолий Александрович.
Хорас, как мурлыкающий кот, словно нараспев проговорил: — Понятно. Из староверов. Что же, значит, ты ко мне придёшь позже, и я надеюсь, это не будет поздно для тебя.
— Верни нарушителя. Я его обнаружил и мне его возвращать, — жёстко потребовал Анатоликос.
— Да. Да. Конечно. Только поясни-ка. Вроде три нарушителя было. Где ещё два? — прикидываясь доброжелательным, спросил Хорас.
— Не моя забота, — буркнул Анатоликос.
Брови Хораса недоверчиво взметнули вверх: — Не хочешь говорить? Не хочешь, чтобы я был благосклонным? А ведь Суммумессе нас предал. Нас всех предал. Уже ни кто не помнит, когда его видели в последний раз. Теперь каждый сам за себя. Мы могли бы объединиться, вместо того, чтобы враждовать. Ведь ты понимаешь, что мои силы почти сравнялись, а в чём-то и превосходят этого легендарного Суммумессе?
— Что тебе нужно взамен мальчишки? — игнорируя попытки вербовки, настойчиво спросил Анатолий Александрович.
— Ещё и грубишь. Тогда так. Выплатой будет твой арсенал, — миролюбивым голосом шантажировал Хорас, но в его глазах всё больше разгорался не добрый огонь.
— Выискиваешь оружие для себя, отбирая всеми способами его у других? Хочешь всё забрать? — невозмутимо спросил Анатоликос.
Хорас рассмеялся: — Это нормально, если воин оружием интересуется, а не туфли женские примеряет. Ты не думай, что мне там всё понадобится. Наверняка большая часть это всякий хлам понапридуманных для ленивцев или себялюбцев штуковин.
— Что конкретно ты ищешь? — с отрешённым лицом, не выражающим ни каких эмоций, спросил Анатоликос.
— О нет, не так. Я пройдусь по твоей кладовой сам. И выберу всё, что мне приглянется, по рукам? — мерзко расхохотался Хорас.

Дима был в шоке.
«Наставник не должен платить такую высокую цену! Однако, я так мал и беспомощен» — мальчишке хотелось разреветься от собственной ущербности.
Будучи немым свидетелем диалога, Дима сделал несколько выводов. Хорас это действительно нунтиус, но из тех, кто восстал и хочет создать нечто своё, причём уже имеет последователей. И он, возможно, более сильный, нежели три других дозорных вместе взятых. Из чего следует, что Анатолию Александровичу нужно срочно помогать. Вдруг он вспомнил, как на одном из уроков учитель химии рассказывал о свойствах стекла. У каждого изделия имеется слабое место. Некая точка, которую стоит тронуть прицельным не сильным ударом и рассыплется всё стеклянное изделие, будь то оконное стекло в бронированном автомобиле или колба.
— Что же он там говорил? — бормотал Дима, ковыряясь в закоулках памяти.
И вот в ушах мальчишки словно заработали динамики, включив голос химика, оставшийся где-то в потаённых уголках сознания: «…как бы не старались на производстве идеально отлить стекло, в нём могут остаться пузырьки воздуха… или же при транспортировке было падение на торец, которое создало микротрещины…это создаёт слабые места в структуре стеклянного объекта… бронированное стекло кувалдой не разобьёте, а вот острой иглой запросто, но, безусловно, надо кропотливо постоять, выстукивая точечными ударами каждый миллиметр поверхности…».
— Нужно, что-то острое! — воскликнул Дима и стал шарить по карманам и потрошить портфель.
Однако циркуля, шила, иголки или чего-то остроконечного у него с собой не оказалось. Школьник ни как не мог подобрать, что-либо подходящее, постукивая всеми подряд канцтоварами по стенке колбы, но ни карандаши, ни шариковые ручки не годились. И снова образ из памяти ему помог. Заботливая бабушка, папина мама, приколола булавку на его тёплую куртку, чтобы её любимого внучка никто не сглазил.
— Вот она-то мне сейчас и пригодится, — отстегнул мальчик металлическую булавочку на внешней стороне воротника куртки.
«Я должен выбраться и сбежать и я это сделаю!» — Дима начал изучать иголкой стены и дно колбы, то и дело, соскальзывая по стеклу.
Одна за другой в голову мальчишке приходили идеи того, что он сделает, как только выберется. Но тут испуг пронизал его насквозь.
«А что если я останусь этим мальчиком с пальчиком. Вдруг нарушив целостность сосуда, я сделаю процесс необратимым?» — Дима застыл в нерешительности.
Прошла минута сомнений, и он снова взялся за булавку: — «Наставник меня найдёт и разберётся, как исправить ситуацию, если вдруг что. Я сейчас конкурентное преимущество, секретное оружие добрых нунтиусов, а не безвольный пленник и я не буду сидеть, сложа руки!» — подбадривал он себя.

Внезапно вокруг снова потемнело, и Дима сквозь прозрачное стекло увидел знакомый коридор.
— Это же арсенал Анатолия Александровича! — прошептал мальчик.

Хорас был один. Он последовательно заглядывал в разные двери, по обеим сторонам коридора, изучая надписи. Точно так же как совсем недавно это делал сам Дима. Однако сейчас положение школьника было другим. Нунтиус нёс колбу с ним поначалу в руке, а потом прикрепил к поясу. Колебания от ходьбы участились, и мальчишка ни как не мог устоять на ногах. Он стал ползать по дну колбы, отложив портфель. Не единожды Дима сильно укололся. Мальчишка по-детски каждый раз засовывал пораненный палец в рот. Солоноватый вкус крови всё больше разжигал в нём азарт борьбы, но булавкой он всё ещё не находил ту самую слабую точку. Школьник, превозмогая тошноту, продолжал искать. И вот он сделал решающий удар по стеклу и дно колбы, хрустнув, вывалилось. Во время падения мальчишка крохотными ручками вцепился за край одежды Хораса. Тот в этот момент рассматривал какой-то деревянный посох, стуча по тучной колоде, и не заметил соскользнувшего по нему стеклянного донышка. И вот мужчине наскучило испытание. Он откинул посох и пошёл дальше.
Тем временем Дима, колыхающийся в такт ходьбы похитителя, пытался просчитать свои шансы на успех: «Я на свободе, но как был мал, так и остался. Руки слабеют, пора спускаться пока пальцы не разжались, иначе есть риск быть раздавленным».
С замирающим сердцем и поджатыми в одну линию губами он начал спуск. Хлопковая одежда позволяла крепко стискивать ткань, но руки с каждым разом сгибались всё хуже. Хорас остановился у новой двери, и Дима решился на прыжок. Кубарем мальчик откатился в сторону и замер. Ему надо было отдышаться. Дозорный в это время разглядывал шкаф со склянками. Неожиданно мальчишка понял, где именно он находится. Забыв про отдых, он подбежал к двери напротив и пролез в щель под ней. Дима наощупь пробрался к табличке и стал толкать её, упершись ногами в порог, но та не поддавалась и казалась намертво прикрученной. Дима обошёл по периметру деревянного бруска и отыскал скобу, которой была прикреплена надпись. Инструментов не было. Портфель где-то потерялся, но вряд ли всё что в нём находилось, подходило для того, чтобы сделать рычаг и вытащить скобу. Дима был готов отчаяться. Привыкнув к темноте, мальчишка лихорадочно оглядывался. Тусклая полоска света из-под двери делала буквы на табличке доступными для чтения. Взглянув на надпись мальчишка, радостно хлопнув ладонями по бруску, вскарабкался наверх. Он достал из внутреннего кармана чёрный маркер, который всё забывал выложить и приступил к редакции. За дверью послышались шаги. Хорас закончил со склянками и собирался войти. Дима, расставив последние штрихи, скатился вниз, спрятался за порогом. Дверь распахнулась, высветив безжизненные статуи. Нунтиус прочёл табличку, зашёл внутрь, и не успев даже вскрикнуть, окаменел в объятиях статуи прекрасной девушки.
Дима стал выбираться из укрытия, чувствуя, что увеличивается в размерах. Он сделал кувырок в коридор и шустро захлопнул за собой дверь, превосходно понимая, что хоть обновлённая надпись на табличке теперь и гласила — «Аналог статуи «Каменная дева». Не убивает своим прикосновением любое живое существо, а дарит сверх храбрость», но в действительности не обладала данным свойством, а он составить пару каменной статуи обманутого Хораса совсем не хотел.

Лёгкая дрожь побежала по телу мальчика, вырвался победный крик: — Я сделал это!
Спустя секунду рядом с ним в коридоре арсенала материализовался Анатолий Александрович.
— Дима, с тобой всё в порядке? Где Хорас? — обеспокоенно спросил наставник.
— Со мной всё отлично, так же как и с вашим арсеналом. Есть правда одно пополнение, — смеясь, сообщил мальчишка, и рассказал подробности того, что с ним приключилось.
— Необычная судьба тебя ждёт, — вскинув бровь, сообщил Анатолий Александрович и подумал: «Может даже надо наведаться к оракулу. Последователи Хораса будут мстить. Не простой это мальчишка».
Глава 16
Елизавета Леопольдовна изумлённо слушала гостя: — Он действительно уничтожил Хораса? Как это возможно у меня в голове не укладывается?!
— Как говорится, сила по силе — осилишь, а сила не под силу — осядешь. Представь моё удивление. Эта Каменная дева у меня давно и я тоже мог попасть в её объятия. Все эти статуи попали ко мне однажды, когда вскрылся после землетрясения тайник в пустыне, и чтобы египтяне не растащили находки по музеям, тот дозорный, который был поблизости, кинул кличь о помощи. Я закинул какую-то часть обнаруженного к себе в арсенал, так и не разобрав полностью. Позже, натыкаясь в книгах на описание магических предметов, я составлял и расставлял информационные таблички. Но я думал, что эта статуя опасна только для людей, а оказывается, у меня есть оружие против нунтиусов.
— Константин придёт из школы, думаю, тоже будет поражён и, безусловно, поддержит идею посетить оракула Чёрного леса. Не может быть, чтобы всё это было простым совпадением.

Этой же ночью трое дозорных переместились в Аниматум и посетили Чёрный лес. Ноябрьский лесной мрак, продуваемый северо-восточным ветром, немилостиво встречал путников, идущих след в след по берегу реки. Они отыскали обрывистый бережок, где в небольшом гроте у самой воды, поросшем коричнево-бурым мхом, имелся узкий вход в пещеру.

— Мы туда пролезем? — с сомнением спросила Елизавета.
Константин задумчиво хмыкнул: — Никогда здесь не был. Говаривали, что Руфинус выходит, если его позвать.
— Как звать? Подношение какое-то надо сделать? — достал котомку Анатолий, готовый заглянуть в закрома арсенала.
— Да, да. Подношение. Только что нравится улиткам? Надо бы спросить. Только у кого? — озадачилась Елизавета.
— Лиз, а давай ты попробуешь протиснуться внутрь? Поговоришь с оракулом, спросишь, что ему принести. Мы же ни за что не догадаемся, что он предпочитает. Это же не обычный медленно передвигающийся брюхоногий моллюск, — попросил супруг.
Жена улыбнулась и, погрозив пальцем, распорядилась: — Если застряну, вытаскивайте бережно!
И вот женщина опустилась на колени перед пещерой, рассматривая её очертания.
— На вот, возьми, — протянул шахтёрскую каску с фонарём Анатолий. — У меня был опыт спуска в пещеру, от перстня света будет недостаточно, а это точно пригодится.

Елизавета водрузила каску на голову и щёлкнула выключателем. Тонкий луч света разрезал мрак леса. Она снова повернулась к пещере и стала втискиваться в обводнённый проход. Постепенно глубина пещеры позволила ей выровняться в полный рост, однако, холодная вода доставала до самой груди. Дозорная мужественно сносила неудобство. Пещера всё время меняла конфигурацию и в какие-то моменты Елизавета лишь частично касаясь воды, ползла боком ногами вверх. И вот она добралась до щелевидного прохода, в который не проходила голова в каске. Женщина сняла её, заглянула в отверстие, выставив вперёд руку, и осветив черноту пещеры красноватым лучом от перстня, увидела на каменистом выступе, обросшем сталактитами огромную улитку, размером с кошку. Два жёлтых выпученных глаза торчащих на рожках недовольно сузились и сердито смотрели на гостью.
— Нунтиус потревожил. Истину ищешь? — послышался сдавленный голос с лёгким тихим свистом.
— Руфинус, прости за вторжение. Ты прав, происходит нечто, о чём нужно знать больше, чтобы предотвратить беды.
— Глупая. Беды невозможно предотвратить. Люди и нунтиусы с единой человеческой природой, и те и другие, никогда не смогут отказаться от собственного я. Все ваши беды от этого. Сколько бы ни растолковывал за сотни лет всё равно идут в пасть опасности. Ни один, ни разу не остановился. Зачем же вам тогда знать будущее? Вы не в силах его поменять. Уходи!
— Не прогоняй меня, пожалуйста, скажи, Хорас будет снова жив?
Возникла пауза. Глаза Руфинуса стали раскачиваться как стрелка метронома. Всё быстрее и быстрее набирая ход. Неожиданно рожки остановились и расширились от удивления.
Голос оракула заиграл разными тональностями крещендо от шёпота до восклицания и обратно: — Хорас мёртв! Нунтиус, который уже собрал армию для штурма внутриматерикового города Суммумессе и готовый в ближайшее время наступать… Этого не может быть, но это так. Однако ты не из его соратников… в чём твой интерес?
— Есть нарушители границ. Совсем скоро мы соберём их в одном месте и вернём куда положено. Однако то, как они себя проявляют, говорит о том, что они не простые смертные. Эти дети, три мальчишки и девочка не напуганы происходящими с ними событиями. Они другие. Один из них стал причиной гибели Хораса. Мы должны понимать, с чем имеем дело. Ты упомянул о захвате города Суммумессе, не его ли это промысел, что так всё случилось?
— Хммм, глубина твоего вопроса лежит за пределами моей видимости, — выдавил Руфинус, после очередного раскачивания глаз. — Эти четверо скрыты от меня. Идите к медузам. Они бессмертны и найдут нужную информацию в своих генах. Идите не одни, а с теми о ком интересуетесь, иначе не ждите путного предсказания. Медузам нужна будет их кровь.
— Благодарю Руфинус, какой подарок тебе принести?
— Твои новости и есть достойнейший подарок, но если соберёшься посетить меня вновь, то капустные листы будут приятным дополнением к беседе, — стал прятать голову в ракушку оракул, давая понять, что разговор окончен.

Елизавета вздохнув, прошептала: — Это только начало пути поиска истины.
Она протиснулась обратно через щель, надела каску и стала выбираться, скользя руками по грубым камням вперемешку с помётом летучих мышей, которые свисали спящими с потолка пещеры, почти касаясь головы дозорной. Преодолев несколько поворотов, женщина стала нервничать.
«Уже пора бы выйти к подтопленному входу» — шмыгая носом, подумала она.
Следующая пещера была такой низкой, что смысла идти в неё не было. Елизавета невесело хмыкнула. Монументально застрять между каменистых пород под землёй в планы нунтиус не входило. Потоптавшись на месте и окончательно осознав, что она заблудилась в этом лабиринте, дозорная развернулась в обратном направлении. Ругая себя за беспечность, что не взяла с собой ни компас, ни путеводную нить, женщина шла в надежде найти тот самый выступ с предсказателем посреди сталактитов, чтобы спросить дорогу, но ни как не могла отыскать нужную расщелину. Неожиданно пол под ней затрещал и провалился. Елизавета, сопровождаемая собственным криком, упала в ледяную воду, предварительно пролетев в воздухе несколько метров. Её понесло течением и закинуло на скальный карниз, больно ударив головой. Каска сдвинулась на бок, но свою защитную функцию исполнила. Встав на колени, дозорная, потирая ушибленное место, осмотрелась. Выходы из пещеры не просматривались, за исключением того, куда с грохотом стремящимся потоком неслась вода. Внезапно стало темно. Аккумулятор на фонаре разрядился. Елизавета вскинула руку вперёд, попросив магический перстень светиться. Во мгле пещеры замаячил крохотный красный огонёк. Дозорная перемещала руку с перстнем в разные стороны, чтобы хоть что-то высветить, но этого рассеивающегося в глубинах пещеры светового пучка явно было недостаточно.
Подавив приступ паники глубокими вдохами, нунтиус стала рассуждать: «Наверх пещеры без снаряжения однозначно не взобраться. Этот путь отрезан. Гнилостных запахов в этом замкнутом пространстве не чувствуется. Значит, доступ свежего воздуха где-то рядом и выход на поверхность недалеко. Я замерзаю. Нужно двигаться пока есть силы. Получается, что мне надо рискнуть прыгнуть в воду и нырнуть вместе с потоком реки под каменистую стену».
Дозорная начала растирать коченеющие руки и поёжившись, припомнила, как однажды провалилась под лёд: «Если утону, то Константин меня откачает, хоть, конечно, эта процедура оживления бессмертного совсем неприятная».
Набрав побольше воздуха в лёгкие, Елизавета решительно шагнула в чёрную воду. Бурный поток мгновенно увлёк её за собой и потащил к водовороту около стены. Нунтиус резко выдохнула и сделала ещё один глубокий вдох и нырнула. В кромешной темноте её тело крутило и подкидывало. Женщина старалась расслабиться, чтобы сократить количество потенциальных травм. Вдруг снизу она почувствовала дно, а сверху появился просвет. Сердцебиение участилось, предвкушая свободу из каменно-водного заточения. Словно торпеда с визгом она выкатилась на берег, где в реку впадал подземный ручей.
Анатолий и Константин, прохаживались с озабоченными лицами, услышав крик, они кинулись к источнику шума.

— Лиза, ты как? — подхватил супругу на руки Константин, грубоватые черты лица мужчина смягчились: — Да, ты промокла насквозь. Почему перстнем не воспользовалась?
Та с посиневшими губами и под стук зубов еле выговорила: — Плохо работает здесь магия. Охрана информационных каналов, по-видимому, установлена. Оракул отправил нас к медузам.
— Туда нужно идти с нарушителями, — передёрнул плечами Анатолий.
— Я думаю, что будет достаточно и одного Димы. Приведи его к нам. Я как раз Елизавету в порядок приведу. С этим вопросом затягивать нельзя, — провернул кольцо на перстне Константин.
Анатолий вздохнул, рассматривая опустевший берег, интуиция подсказывала ему, что эти медузы тоже могут не дать ответа и ни потому, что им это будет неведомо, а потому, что им это будет не велено. Он посмотрел на перстень, провернул кольцо и оказался у Димы в комнате. Ничего не подозревающий мальчик спал в кровати. Нунтиус не стал его будить, а лишь осторожно поправил одеяло. До рассвета оставалось совсем немного.
«Пусть поспит. Кто знает, сколько времени займёт путешествие к пророчицам-медузам» — расположился дозорный на диване рядом.

Дима проснулся и от удивления открыл рот. Возле окна, спиной к нему, стоял Анатолий Александрович.
— Что-то случилось с ребятами? — сглотнул мальчик.
— Нам предстоит одна важная для всего Аниматум встреча. Собирайся, — проигнорировал вопрос наставник.
Мальчишка вскочил с кровати, наспех оделся и спросил: — Родителей предупреждать или мы быстро вернёмся?
— Вопрос сложный. Туда, куда мы направляемся, магия не работает. Это такая природная защита информационных каналов. Придётся часть пути пройти пешком. Сегодня выходной, отпрашивайся на весь день, а лучше на два. Скажешь, что я приехал, в этот раз остановился у других знакомых, и мы идём в поход. Жду тебя в парке, среди елей.
Нунтиус прокрутил перстень и был таков.

Заинтригованный Дима, тут же позабыл, что собирался штудировать на выходных учебники. Он помчался на кухню, где уже были слышны голоса и стук вилок. Мама и папа, конечно же, не возражали, но сперва усадили сына завтракать. Быстро запихав в себя ещё дымящийся омлет с разогретой сарделькой, мальчишка, было, сорвался из-за стола, как мать поймала его за руку.
— Подожди-ка, а ты же говорил, что хотел позаниматься математикой?
Дима быстро заморгал: — Ну да, повторить хотел, но это можно сделать и на следующих выходных.
— Точно времени хватит? — усомнился отец.
Мальчик вздохнул, с грустью осознавая, как безнадёжно отстал, но так же понимая, что стоит вопрос, касающийся не только его.
Дима, немного подумав, заявил: — Вы правы, времени в обрез. Но мне действительно надо идти. Я слово дал. Обещаю, на моих оценках в четверти это не отразиться.
— Слово дал, и его, прежде всего, держать надо, — кивнул отец и взглядом дал матери понять, что сына нельзя задерживать.
Та, кротко улыбнулась: — Как же быстро ты повзрослел, сынок.
Дима, чмокнув маму в щёку, и махнув папе рукой, выбежал в прихожую. Он действительно чувствовал, что собственные интересы всё больше отходят на второй план. Мальчишка переживал за судьбу уже так долго отсутствующих Паши, Глеба и Маши, а теперь ещё и эта таинственная встреча. Он быстро переоделся и отправился в условленное место. Дозорный увлёк его за ветвистые разлапистые хвойные деревья, стоящие островком в лиственном парке, и перенёс в Краснодар, в квартиру Елизаветы и Константина.

Женщина сидела на диване, сверху укутавшись в одеяло и держась обеими руками за огромную кружку с пахнущим аптечными травами питьём. Ноги же её стояли в тазике с горячей водой, которую из чайника подливал дядя Костя. Красный нос и воспалённые глаза дозорной говорили о том, что тётя Лиза простудилась.

Поздоровавшись с нунтиусами, мальчик выпалил: — Куда же мы направляемся, поясните?
— Ты с ними двумя, — указала Елизавета Леопольдовна на мужчин, — посетишь необитаемые острова Мауг, поэтому снимай тёплую одежду. Она тебе не пригодится.
Съедаемый любопытством мальчик стал стаскивать куртку и с вопросом в глазах, ждал продолжения.
Тётя Лиза прокашлялась: — Дима, есть некая цепочка событий, которая подсказывает нам, что пришло время посетить тех, кто умеет делать достоверные прогнозы о будущем.
— О чём или о ком идёт речь? — сосредоточился мальчишка.
— Твоя победа над Хорасом неслучайна, — неожиданно заявил Анатолий Александрович. — Этот нунтиус не промышлял уже давно охотой на нарушителей. Не по статусу было. Он возомнил себя равным самому Суммумессе, а тут вдруг явился, как обычный дозорный. Возможно, переоценив собственные силы, он решил поживиться арсеналом Анатоликоса. Понятно одно, тебя бы он ему не отдал. Твоя смелость развернула ход истории и нам нужно вывериться с глобальным планом времени.
— И где лежит этот план? — быстро заморгал Дима.
Дозорные заулыбавшись, переглянулись.
— Мы бы тоже не прочь это знать, однако истина будущего открыта не для всех. Это удел высших существ, как Суммумессе, — пояснил Константин Евгеньевич.
— К кому же мы тогда направляемся? — смущённо спросил, окончательно запутавшийся мальчик.
Константин Евгеньевич стал прохаживаться взад-вперёд, сложив руки на груди: — Нам нужно найти медузы Нутрикула — это крошечные создания размером до пяти миллиметров. Они обладают особой способностью, при неблагоприятных условиях переходят в состояние полипа, то есть возвращаются в детство, так сказать. Но продолжают помнить всё, что с ними было и во взрослом состоянии. Таким образом, если исключить внешние факторы гибели, то эти существа способны жить вечно. Учёные думают, что Нутрикула распространилась по тропическим водам из Карибского моря, но это не так. Их там спрятали на время масштабной войны, и потом они возобновили популяцию до прежнего уровня, расселившись там, где жили раньше. Их роль для Аниматум и зеркальных Малум и Бонум такая же, как и у нейронной сетки в головном и спинном мозге человека. Это своего рода флешки-накопители вселенской мудрости.
Дима вскинул руку вверх и с нахмуренным видом спросил: — Если нам надо узнать о будущем, то зачем нам эти флешки-накопители с информацией о прошлом?
— Только опираясь на знания прошлого можно прогнозировать достоверное будущее. Человек создан подобным Богу. Он совершенен, поэтому неизменен. Знание того, как человек вёл себя на протяжении тысячелетний, даёт объективную оценку того как он поведёт себя в будущем. Погрешность минимальна. Колебания могут быть только из-за конкретной личности лидера, возглавляющего ту или иную силовую группировку или государство. Но, в конечном счёте, всё приходит к одному и тому же знаменателю, — пояснил Константин Евгеньевич, и с минуту помолчав, он продолжил: — Медузы хищники. Они захватывают жертву щупальцами и, присасываясь, поедают её. Нам нужно будет дать им попробовать твою кровь, чтобы на основе гидроанализа они смогли вывести вердикт о твоём предназначении.
Дима икнул: — Они проверят мой ДНК?
— Можно и так сказать, — расхохоталась Елизавета Леопольдовна. — В каждом человеке зашито прошлое предыдущих поколений, но он утратил осознанную способность этим управлять и только в экстренных случаях память, импульсно пробуждаясь, делиться крохами воспоминаний, позволяя индивидууму выжить.
— Так значит эти медузы, попробовав мою кровь, скажут, на что я годен? — содрогнулся мальчишка от предстоящего испытания, до дрожи в коленях осознав, что боится услышать предсказание.
— Всякое поколение твоей семьи, развиваясь и собирая данные, делает новое поколение более мудрым. Вклад каждого важен. Например, от того на сколько ты хорошо учишься сам, определённым образом будет зависеть врождённая умственная способность твоих детей, — ответила тётя Лиза.
Дима облизал пересохшие губы, снова вспомнив, о том, что отстаёт в учёбе.
Догадавшись, о чём он думает, Константин Евгеньевич принёс мальчику воды и мягко проговорил: — Не волнуйся, у тебя ещё есть шанс всё наверстать. Главное постоянно не откладывать и больше не доверяться магическим уловкам.
Мальчишка смутился: — Да я не то, чтобы волнуюсь, просто как-то не хотелось бы, чтобы мои дети или внуки высказали мне, что от того, что я недостаточно хорошо учился, им сложнее даётся учёба, чем их сверстникам.
— Если ты уже об этом задумался, значит, всё будет хорошо. Однако время идёт, пора бы вам на острова, — поторопила Елизавета Леопольдовна.

Дозорные закивали и, обняв Диму, тут же перенеслись на безжизненный вулканический изъеденный выщерблинами берег одного из островов Мауг посреди Тихого океана, где на обрывистых скалах теснились мелкие серые птахи, тут же вспорхнувшие ввысь от внезапного вторжения. Тёплая вода омывала ноги, но боясь порезаться об острые скалы, путники шли, не снимая обуви. Им предстояло обогнуть остров по внешней его части, чтобы выйти на внутренний берег, где предположительно было скопление медуз. Этот остров по форме продолговатого полумесяца выглядел недружелюбно. Спотыкаясь на неровностях, троица хмуро шла вперёд, периодически полностью накрываемая пенистой волной, которую напускал океан на гостей. Высокие волны замедляли и без того сложный путь, порой сбивая с ног и утаскивая за собой в объятия водной стихии. Водовороты океанской воды захватывали прибитые к берегу водоросли, оставляя на путниках склизкие зеленовато-бурые одеяние.
— От запаха соли и всех этих ламинарий, мне уже дурно! — брезгливо отряхиваясь, проворчал Константин Евгеньевич.
— Да ты неженка! — зашёлся от смеха Анатолий Александрович, заставив всех улыбнуться вместе с ним.
— Анатолий, можно подумать ты получаешь удовольствие от того, что эта слизь как сопли размазывается по одежде? — спросил дозорный.
— Ты, по-видимому, забыл каким целебным и питательным эффектом для кожи, обладают эти ламинарии, — засмеялся тот в ответ.
Константин Евгеньевич взобрался на валун и, приложив руку козырьком к глазам, разглядывая открывшийся внутренний берег острова, проговорил: — Я не инфантильная девушка и не барышня романтичная, чтоб о таких пустяках думать и в салонах красоты жизнь проживать. Однажды кожа всё равно состарится.
Он с минуту помолчал и озабочено произнёс: — Мы почти у цели, ещё немного осталось. Вон там, в лагуне их жилище.
— Вы же бессмертные, как это вы можете состариться? — ускоряя шаг, изумился Дима.
— Пока да. Но любой дар, может быть утрачен по той или иной причине. Мы это понимаем, от того и живём как обычные люди, которые заботятся о бренном теле. Да и не хотелось бы, утратив руку или глаз так в вечности бродить, — ответил Анатолий Александрович, преодолевая ряд мелких рифов.
Мальчишка задумался: — Получается, что заботу о теле проявлять надо, но она должна быть в меру?
— Верно, подметил. Всего должно быть в меру. Иначе твои желания управляют тобой. Создают не нужные зависимости и препятствия, которые прячут настоящую красоту жизни, — пояснил наставник.
Брови мальчика взлетели вверх: — Анатолий Александрович, в чём настоящая красота жизни?
Тот раскинул руки в стороны, стоя наверху каменной глыбы: — Да вот в этом во всём! Стоит оторваться от монитора компьютера или экрана телефона, выехать за город и человек погружается в райский сад, который был сотворён для него.
Дима нахмурился, и громогласно произнёс: — Человек стремится повторить достижения Бога. Создать с помощью генной инженерии новые виды животных и растений. Люди не прячутся в городах. Они так делают жизнь комфортнее.
— Неужели? — Константин Евгеньевич, шедший впереди, обернулся и устремил буравящий взгляд прямо на Диму. — Ты действительно думаешь, что человек способен повторить то, что создал Господь? Да он лишь хочет достигнуть блага и достояния для себя любимого, создавая новые технологии для поддержания собственной лени, а Бог созидал, для процветания человека. Вот в чём глубокая разница этих всех деяний учёных по приближению человека к Создателю.
Дима замолчал. Теология преподавалась раз в неделю всего три месяца, и пока он не был готов дискуссировать или тем более толковать богословские догматы и тому подобное.
Однако мальчик всё же поделился наблюдением: — В деревне живёшь, конечно, ближе к природе, в городе не хватает и свежего воздуха и зелени. Но в городе есть и свои плюсы. Асфальт, например или кинотеатр.
Константин Евгеньевич закивал: — Везде свои преимущества и недостатки могут быть. Но это с какой стороны посмотреть. Вот ты упомянул про асфальт. А что он, по сути, из себя представляет? Смолянистое покрытие дорог и тротуаров, которым человек устилает плодородную почву, вместо того, чтобы её возделывать, а потом завозит искусственно созданную землю, напичканную удобрениями в теплицы, выращивая на ней для себя пропитание. Сомнительное преимущество, не так ли? Кинотеатр же, если представляет собой только развлекательный фактор без нравственного осмысления действительности, перестаёт в моём понимании быть местом притяжения и несёт деструктивную функцию для общества в целом.
От таких сложных разговоров мальчишка позабыл о своём страхе, но тот новой охапкой сжал его когда, Анатолий Александрович внезапно указал на изумрудно-сапфирового цвета воду в каменной ванне около берега: — Прибыли. Раздевайся. Садись сюда. Только медленно. Медузы Нутрикула крохотные, нельзя, чтобы ты их повредил, иначе процесс гидроанализа точно будет болезненным.
На не гнущихся коленях Дима аккуратно вошёл по шею в прогретую, казалось градусов до тридцати воду. Зацепившись локтями за менее острый край стенок природного углубления, мальчик стал ждать, что будет дальше. Солевые испарения кружили голову и специфическим запахом напоминали, что он находится где-то далеко от родного дома. Неожиданно океанская вода забурлила мелкими прозрачными существами, перебирающими десятками щупалец. Переливаясь на солнце, они всё ближе обступали мальчишку и вдруг, как по команде, накинулись на него, и словно слабыми электрическими разрядами стало покалывать облепленное медузами тело мальчика.
Дима с облегчением и одновременно с волнительным трепетом где-то в груди, выдохнул: «Такую боль несложно терпеть. Вот только, что эти медузы скажут потом?…».
Дозорные присели недалеко в тени валуна и с плохо скрываемым волнением озабочено наблюдали за происходящим. Процедура гидроанализа заняла примерно час. Медузы внезапно резко отпустили мальчишку и устремились в океан.
— Что теперь? — прошептал пересохшими губами Дима.
Нунтиусы ни как, не реагируя, сосредоточено смотрели в сторону лагуны. Мальчишка, выждав ещё с минуту, стал выбираться из природной ванны. Вода, пощипывая открытые ранки, моментально обсохла на обжигающем солнце с усиливающимся ветром, оставляя солевые щекочущие разводы на теле.
Почувствовав недоброе в сгущающейся на горизонте черноте, Дима громко спросил: — Это шторм надвигается?
Дозорные вздрогнули, как ото сна. Мужчины поднялись, но продолжали непрерывно смотреть в океан, где Нутрикулы с ритмичным вздрагиванием, словно танцуя под неведомую музыку, кружились посреди лагуны.
— Что они делают? — полюбопытствовал мальчик.
— Обмениваются полученной информацией и составляют прогноз, — нейтральным голосом сухо пояснил Анатолий Александрович.
Заглянув в строгие глаза наставника, Дима спросил: — А когда станет известно, что они там нашли в моей крови?
Тот не отрывая взгляд от лазурной глади, пожал плечами: — Возможно, никогда.
Дима опустил голову. Спрашивать больше не имело смысла. То ли дозорные сами не знали, что происходит, то ли это было настолько сложно, что не поддавалось объяснению для его юного ума, поэтому нунтиусы неохотно реагировали на его вопросы. Единственное, что смущало мальчишку в этот момент, так это нависающий лиловыми тучами небосвод, готовый с минуту на минуту обрушиться на остров тропическим ливнем.
«Они видимо забыли, что не смогут здесь воспользоваться перстнями» — осенило мальчика, и он стал рассматривать берег на предмет убежища, пока нунтиусы, как завороженные, продолжали смотреть на пульсирующий танец медуз.
Вулканическое происхождение островов Мауг, выполненных как монолит из скалистой породы, не оставляло сомнений, что укрытий подобного пещерам здесь не найти. Дима понимал одно, нужно взбираться выше, подальше от начинающего бесноваться океана. И вот он разглядел уступ, который мог бы помочь переждать ненастье. И этот момент медузы сжались в единое облако, затем бросились в рассыпную. Нунтиусы оторвали взор.
— Надо уходить, — подняв лицо к небу, жёстко скомандовал Константин Евгеньевич.
— Не успеем. Нас смоет в океан. Давайте наверх, — указал Дима на обнаруженный выступ.
Рука наставника легла на плечо мальчишки: — Молодец! Поспешим!
Троица стала карабкаться по крутой скале вверх. Начался дождь. Первые крупные капли оросили каменистый путь и руки стали соскальзывать.
— Ещё немного, — поддержал поехавшего по неустойчивой гряде вниз Диму, замыкающий восхождение Анатолий Александрович.
Ветер порывами был готов сорвать их со скалы и неустанно повторял хлёсткие попытки. Но вот показался выступ. Троица взобралась на него и, спрятавшись, словно в неглубоком алькове затаилась, переводя дыхание.

Сначала сильный дождь обильно орошал водой лица укрывшихся от ненастья беглецов. И вот ветер поменял направление, открыв обзор. Как завороженный Дима смотрел на разгулявшуюся грохочущую стихию, стреляющую молниями. Буйство волн под натугой вращающегося вихря словно соединили небо с океаном. Вся палитра чернильно-чёрных красок, как взбесившаяся кисть художника, окрасила этот райский уголок в мрачные тона. Ручьи сбегали со скалы, огибая небольшой уступ по краям. Мальчишка сидел между нунтиусов, инстинктивно вжавшись спиной в твердь. В этом безумстве природы человек был крохотной песчинкой. Тем временем мощь непогоды снижаться как будто и не собиралась.
Анатолий Александрович наклонился прямо к уху мальчишки и прокричал: — Тебе надо отдохнуть. Поспи. Шторм на всю ночь затянется. Утром вернёмся домой.

После этих слов Дима вдруг почувствовал дикую усталость, которая неизвестно где пряталась в его теле. Он забрался за спины дозорных и, свернувшись калачиком, несмотря на грозное завывание ветра, моментально уснул. Ему снилось, что он блуждает в темноте. Руки натыкаются на гладкие полированные холодные как мрамор стены, но ни как не могут найти выход. Мальчик не чувствовал страха. Он точно знал, что спасение есть где-то совсем рядом и спокойно продолжал шарить руками. И вот одна стена поддалась и с лёгким шорохом откатилась в сторону. Открылось обширное пространство зала со сводчатыми потолками. Дима сразу заметил одну странность. Окон не было. Их подобие в виде вытянутых по форме картин висели на стенах и струились тёплым светом, в должной мере освещая мягким сиянием объёмное помещение. Изображения на них словно сошли с библейских сюжетов о райском саде. Мальчик так увлёкся разглядыванием умиротворяющего окружающего убранства, что не заметил, как к нему подошёл кроткого вида человек. Длинные белокипенные одежды мужчины струились до самого пола, выложенного мозаичной плиткой. Подпоясанный пурпурным плетёным пояском с вышитыми кисточками на краях под стать расшитого воротника, который высился до подбородка, он напоминал героя славянских сказок. Мужчина излучал внутреннее тепло, и у Димы не было желания убежать от незнакомца. Возраст вошедшего определить было сложно. Беглый взгляд говорил о том, что этот мужчина с пепельно-русыми волосами вровень с бородой до плеч, среднего возраста, но всмотревшись внимательнее можно было увидеть взор глубокого старца, сапфировые глаза которого напоминали бездонный космос.

— Приветствую тебя в Арктиде, — с легким кивком приятным бархатным голосом вымолвил незнакомец.
Дима повторил движение головой и уверенно поздоровавшись, спросил: — Где я?
— Это мой дом. Однажды я тебе всё покажу, а сейчас запомни. Я воззвал из Аниматум тех, кто будет готов отыскать и восстановить Коркулум. Найдите осколки…

Сквозь сон Дима услышал какое-то бормотание и проснулся. Дозорные переговаривались между собой. Мальчик хотел показать, что уже не спит, как обрывок фразы наставника, заставил его замолчать, и он настороженно прислушался.

— … он же ещё ребёнок, даже не воин, как он может быть призванным?
— Суммумессе виднее кого брать на службу. Видимо он не доверяет дозорным, так как раньше.
— Неудивительно. Первый и самый лучший во всём Хорас предал его.
— Не знаю, как уж эти Перегринус уговорили его, но смогли ведь перетащить на свою сторону.
— Тщеславие, что ещё может погубить героя?
— Увидеть бы и по остальным предсказание.
— Думаешь, они так же, как Дима и теперь тоже под его защитой?
— Вряд ли это было совпадением, что они все вместе как по наитию нарушили границы Аниматум. Сколько себя помню в роли дозорного, групповые переходы были единичными. Как правило, это или заплутавшие люди или старатели, желающие пополнить ряды колдунов, случайно или намеренно оказывались в других Вселенных. А эти… они другие… с самого начала знакомства они проявляют незаурядную храбрость. Это поведение настоящих воинов.
— Не во всём. Они ещё дети.
— Ты прав. Пока рано сообщать об их миссии. Нужно всё хорошо обдумать. Когда все соберутся вместе, я думаю, мы найдём слова как правильно им сказать. Не хотелось бы навредить детской психике, неожиданно свалившимся возом ответственности. А может быть, отложим это до лучших времён.
— Обо всём умолчать не получится. Где-то ходит некая неразумная юная особа, которая действительно может искривить историю трёх Миров. Вернуть время и запустить другой исход, а это повлечёт изменение судеб и остальных обитателей Аниматум. Её нужно найти и обезвредить.
— Я думаю, что речь идёт об Александре, возлюбленной сына егеря из Чёрного леса. Мы сами пока займёмся её поиском.

Дима внутренне сжался, внезапно ощутив, насколько он озяб. Мальчик вдруг понял, что пляска медуз была неким кодом, который расшифровали дозорные, непрерывно смотревшие на спектакль, специально для них организованный. Ему уже не хотелось подслушивать, но и обнаруживать себя мальчишка не желал. Он узнал, что у мудрых нунтиусов пока у самих нет на всё ответов и лучшее решение для него не задавать вопросы, а ждать, положившись на дозорных.
«Скорее бы ребята вернулись» — размышлял Дима, мечтая заснуть, но скачущие в бешеном темпе мысли, ещё долго не давали ему расслабиться.
Глава 17
Отправив Диму в Воронеж, а сами, утеплившись в вязаные шерстяные свитера с огромным изображением морд оленей, которые с не терпящим отказа взглядом вручила всё ещё простывшая Елизавета, нунтиусы отбыли в гостевой охотничий дом около Чёрного леса.

Натопленный и благоухающих запахом горящих дров гостевой дом, пустовал. Ещё пару дней назад на выходных здесь ютилось несколько любителей пострелять и порыбачить, а в будни, как всегда, управляющий Кузмич наводил порядок вместе с супругой, после шумных постояльцев, любивших похвастаться размером добычи и особенностями применённой смекалки в её поимке.
Троица уселась за столом, с пузатым самоваром около самой печи. Константин Евгеньевич, помалкивая и попивая чай, наблюдал за смущённым сыном егеря. Юноша преобразился. Вернувшаяся в семью мать создала тот самый долгожданный домашний очаг, и теперь Роман имел на лице округлившиеся щёчки и приятное выражение.

— Я очень рад, что у вас дома всё хорошо сложилось. Но на самом деле я пригласил тебя пообщаться ещё по одной причине. Как у тебя дела с Александрой? — плавно перевёл тему разговора Анатолий Александрович.
Радостное выражение на лице сменилось печалью со смесью досады.
— Я не могу её найти! Я знаю, что это моя вина. Я рассказал о заклятии Печать Сироты, но не знаю, как забрать теперь книгу и вернуть её в лесную библиотеку. Александра пропала. Я прекрасно вижу и уже не сирота, но мероприятия для слабовидящих и им подобные, на которых мы с ней познакомились, посещаю, чтобы встретиться там, только она туда не приходит. Не появляется и в школе. Я даже был у деда с бабкой, воспитывающих Александру, но и они не знают, где их внучка. В полицию не заявляли, потому что за день, перед тем как исчезнуть, она восторженно сообщила, что вот-вот её мечта исполнится, но для этого ей надо будет уехать. Старики боятся огласки, и что это может повредить репутации внучки, поэтому в полицию обращаться, не намерены. Сидят, ждут возвращения. Молятся. Много молятся.
— Когда ты видел её в последний раз? — спросил Константин Евгеньевич.
— Получается, летом, когда показал ей землянку в лесу.
— А с родными её, когда общался? — постукивая пальцами по столу, спросил Анатолий Александрович.
— Месяц прошёл уж, как приходил к её старикам. Теперь раз в неделю звоню. Но Александра пока не появилась, — мрачно сообщил Роман.
— Напомни, как обряд должен был проходить, который она собиралась совершить? — попросил Константин Евгеньевич.
— Печать Сироты это ритуал с духом Чёрного леса. Без него никак. У меня был только один кинжал с духом. Александра его забыла около дуба, да и теперь, как вы знаете, тот дух Кикиморой живёт, — наморщил лоб парень. — Когда она вызвала дух, он запросил жертву. Видимо есть некая особая церемония для этого, но мне о ней неведомо — сын егеря с растерянным видом пожал плечами.
Анатолий Александрович скрестил руки на груди: — Процедура жертвоприношения духам Чёрного леса проста. Привести им жертву из другой Вселенной и оставить в лесу. Спустя положенное время они сами приберут её к рукам, так же как и обычных заплутавших путников. Но это под силу опытным колдунам, а не такой, пусть даже весьма сообразительной, девчонке. Я так понимаю, или она нашла помощника в этом деле, или до сих пор находится в поиске решения вопроса, как заманить кого-то. А что соцсети, там она тоже пропала?
Роман развёл руками: — Я не гуляю по социальным сетям. Мне книги ближе. Но она упоминала, что выложит в интернете фотографии нашей прогулки, чтобы показать друзьям.
— Х-м-м, ищи ветра в поле, — хмыкнул Анатолий Александрович.
— Ничего. Справимся. Елизавету привлечём, — подмигнул Константин Евгеньевич.
— Если я как-то смогу вам помочь, то обязательно зовите, — поднялся из-за стола Роман.

Хозяин дома проводил молодого гостя и вернувшись в дом, стал прохаживаться по залу с угрюмым видом: — Делись, что придумал?
Константин расцвёл хитрой улыбкой, которая на его лице с грубоватыми чертами, могла показаться зловещей: — Лиза, чтобы как-то себя занять или вяжет, — мужчины одновременно хмыкнули, бросив взгляд на подаренные обновки, — или новые технологии осваивает. Я думаю, ей не составит труда вычислить Александру, если она постоянный пользователь социальных сетей.
— Эх, хорошо добро исполнять, а худое искоренять! — потёр руки Анатолий. — Ещё чай или сразу к Елизавете?
— Давай малёха посидим. Мысль одна кромешная в голову закралась, обсудить хочу.
Анатолий взял стул, развернул его спинкой от себя и, оседлав, приготовился добросовестно слушать.
Константин пригубил уже остывший чай, стал озабочено делиться раздумьями.
— Хорас-то меня тоже к себе звал. Давно это было, когда и последователей у него совсем мало имелось. Я отнекался, но попервах планы-то его выведал. Не жаждал он тогда власти. Хотел Суммумессе недовольство высказать, что недостаточно стал уделять внимания нунтиусам. Прошло немного времени, и риторика Хораса поменялась. Других подкупать стал, а не уговаривать. Нет, нет, да и снова мне предлагал объединиться. Хвастался, что щёлкнет пальцами и целую армию соберёт. Да не спешил он всё же нападать на Суммумессе. С одной стороны и понятно, там защита стоит, нам нунтиусам туда хода нет. Но с другой стороны, в его рядах не только дозорные были. Вот и думаю я, чем эта братия сейчас занята. Рассыпались без лидера или мстить будут, другого вожаком сделав?
— Перегринусы если уж за кого взялись, так просто не отпустят, а бережёного Бог бережёт. Надо подготовиться к нападению. Мы то всегда на страже, но и умного обмануть можно. Кто там ещё в рядах у Хораса был?
— Племя Очокочи примкнуло.
— Полулюди и полукозлы из грузинских лесов?
— Да, в Сабадури их много развелось. Вот им Хорас новый лес и пообещал выделить, если помогут Суммумессе свергнуть.
— Это сильные крепыши. Два метра ростом, да ещё и рога на полметра возвышаются. Шерстью обросшие целиком, а не только по козлиной морде, значит, на Севеном полюсе пригодились бы ему как живая сила при штурме Арктиды. Но туповаты они, чтобы самим действовать.
— Вот и задача в чём. Разузнать бы, что у них там делается. Предупреждён, значит, вооружён.
— В пещерный замок в Тибете соваться нельзя. Может, есть кто такой кого пораспрашивать можно, да так, чтобы не засветиться?
— Сам так думаю, но пока не припомнил ни кого подходящего.
— Давай тогда логически потолкуем. Очокочи без команды не нападут. Да и законы мироздания нарушить они не могут. Пока мы среди людей они к ребятам не сунутся.
— Прав ты, да только одно упускаешь. Мы и Дима среди людей. А вот Глеб, Паша и Маша в Мире Грёз сейчас. Уязвлённое это место со всех сторон. Для нападения лучше не придумать. Нам-то туда не попасть.
— Вернуться бы им уже давно пора. Наверняка встретились.
— Будем надеяться, что Великий Суммумессе и там найдёт способ за этими детьми приглядеть.
— Что же, тогда мы займёмся Александрой, уповая на то, что ребята скоро прибудут.

Мужчины одновременно встали из-за стола и, воспользовавшись перстнями, перенеслись к Елизавете. Женщина уже не отпаривала ноги и выглядела вполне здоровой. Она выставила на стол в гостиной коробку конфет и заварила свежий травяной чай, затем неспешно разлила его по трём кружкам, слушая доклад о встрече с сыном егеря. Получив просьбу о поиске девушке в интернете, Елизавета, не моргнув глазом, уселась на крутящееся кресло перед столом, включила компьютер и уже спустя несколько минут показала на весь экран фотографии смеющейся блондинки.

— Вот наша Александра, — отчиталась дозорная.
Нунтиусы, отставив чай с конфетами, встали по обе стороны кресла, на котором, как королева восседала гордая Елизавета, и уставились в монитор.
— А где очки? — с сомнением спросил супруг.
— Старые это фото, — указала на дату публикация Елизавета.
— А сейчас что? — поинтересовался Анатолий.
— Фотографии продолжает выкладывать, но на снимках нет её. Только окружающий мир. Вот она в Чёрном лесу. Узнаю виды. А вот, смотрите! Совсем свежие кадры.
— Это где-то на побережье? — вглядывался в пологие склоны прибрежных скал, покрытых хвойным лесом Анатолий.
— На реликтовую пицундскую сосну похоже, — ткнул в экран Константин на группу деревьев.
— Сейчас через одну программку пропустим и поймём, что это за порода, — забегали пальцы Елизаветы по клавиатуре.
Мужчины хотели было устроиться на диване, как дозорная оборвала их намерения на полушаге: — Она самая. Район поиска обнаружен. В Абхазии девушка находится. А вот и геолокация снимков. Это Пицундо-Мюссерский заповедник. Сейчас посмотрим, где она там могла остановиться…Не так много, как оказалось. Только один отель здесь значится.
Пальцы Елизаветы снова застучали по клавиатуре. Мужчины терпеливо стояли рядом, и вот на экране появилось многоэтажное белое здание пансионата.
— Я был здесь. Уроки там как-то давал по боевому искусству, — уверенно заявил Анатолий, — это когда-то была здравница имени Лакобы для сотрудников КГБ. Там метров пятьдесят до моря и как раз сосны со всех сторон.
Константин прошёл к дивану и с задумчивым видом уселся: — В такое место незамеченными не пройти.
Анатолий остался стоять рядом с компьютером, постукивая по крышке стола пальцами: — Согласен. Пансионат охраняется как крепость. Видимо Александра там находится под неусыпным наблюдением. Думаю, её специально в такое место припрятали. Помощники, судя по всему у неё в её тёмных делишках появились, и не самые слабые.
Елизавета повернула кресло к мужу и оживлённо спросила: — А что если нам попробовать мою ведьминскую страничку? Я же могу зайти в её аккаунт и заинтересовать сообщениями, восхищаясь фотографиями, а потом назначить встречу?
— Хорошая идея и с учётом, что у нас нет других, то давай попробуем. Девчонка уже месяц там сидит. Думаю, обрадуется новой знакомой, с которой можно будет прогуляться по пляжу и обсудить какой-нибудь рецепт приворотного зелья, — закивал муж.
— Ты что колдовскими снадобьями промышляешь? — сдвинув брови, резко спросил Анатолий.
— Не совсем. В интернете меня знают, как Магу, консультанта по ведьминским делам. А на самом деле я выявляю, таким образом, колдунов. Они как птички к кормушке студёной зимой ко мне слетаются за уникальными ингредиентами и утварью всякой для магических ритуалов. А я направляю этих деятелей доморощенных по ложному пути, чтобы не попёрлись границы нарушать, — с улыбкой заверила Елизавета.
Анатолий серьёзно заметил: — Но ты то и сама подставляешься. Как наживка манишь крупную рыбу.
— Пока что-то только мальки из подростковой поросли клюют. В аккурат успеваю направить юных искателей приключений подальше от их же собственной глупости, — медленно проговорила дозорная уже что-то бегло отстукивая на клавиатуре.
И вот на экране замелькали окошки соцсети для обмена сообщениями.
— Наша красавица Александра рада, моим отзывам, но, увы, считает, что я торгую в своём аккаунте барахлом, — с досадой подытожила итоги переписки Елизавета.
— Не отпускай её, предложи что-то ещё!— оживился Константин.
Супруга тут же написала: «Ты права, здесь, по понятным причинам, я не могу выставить вещи для настоящих знатоков. Истинные раритеты только при личной встрече и только по знакомству можно увидеть».
Александра незамедлительно ответила: «Мага, какова цена такой встречи?».
«Только по знакомству» — повторила Елизавета.
«Мага, что нужно сделать, чтобы с тобой познакомиться?»
«Александра, тебя должны знать мои знакомые, иначе никак».
«Я сейчас живу у очень серьёзных людей. Они учат меня магии. Думаю, ты с ними пересекалась. Это около моря, в одном заповеднике».
«Если речь идёт о пансионате в регионе Мюссера, то, конечно же, я знаю тех, кто проводит в реликтовом лесу магические тренинги по древним обрядам. Тебе выдали инвентарь или пока твой уровень недостаточен, чтобы проводить самостоятельные переговоры с духами?».
«Мой уровень очень даже высокий! Я сама в одиночестве как-то успешно проводила такие переговоры. Просто эти чего-то перестраховываются. Тянут время. То с доской Уиджи заставляют играться, то камешки с рунами бросаем. Был у меня кинжал особый… нет теперь. Иначе я бы с этими тренерами и не связалась».
«Александра, у меня есть внушительная коллекция кинжалов для самых разных обрядов. О каком именно клинке ты толкуешь?».
«Печать Сироты хочу снять. Поможешь?».
«Опасную ты игру затеяла».
«Поможешь или нет?».
«Александра, сколько ты готова заплатить?».
«Эти тоже меня всё время спрашивают, сколько я готова заплатить! Дали бы сначала ответ, что можете помочь!».
«Это закон мироздания. Человек собирающийся прорезать дыру во времени должен сам назначить за это цену. Я не могу просить тебя дать мне что-либо. Только ты сама можешь назвать, как именно будешь расплачиваться».
«Так бы сразу и сказали, а то уже месяц живу в заточении! Я могу, что угодно предложить или как водится, нужно душу продать?» — пришло сообщение, наполненное смеющимися смайликами.
Елизавета горько вздохнула и возмущённо прорычала: — Как же надо себя не любить, чтобы такое предлагать?!
— Ты главное делай своё дело. Вытащи Александру на встречу, а там уж мы поймём, как её выкрасть, — Анатолий похлопал по плечу дозорной.
Дозорная ещё раз глубоко вздохнула и отправила ответ: «Я поняла, что ты готова назначить цену. Давай встретимся и обсудим детали. Прямо сейчас выходи к морю. Я буду прогуливаться по берегу около ограды пансионата».
Женщина подскочила со стула и помчалась в спальню. Она облачилась в длинный бледно-васильковый тёплый плащ и дымчатые сапожки с меховой опушкой.
— Если не вернусь с девушкой в течение часа, идите за нами, — чётко распорядилась дозорная, перед тем как провернуть кольцо в перстне.
Глава 18
Солнце клонилось к закату, а Глеб, с задумчивым видом на обветренном лице, отмахиваясь тонкой веткой от комаров, сидел в тени прибрежной сосны.
«Сколько времени прошло, а всё ещё так явно помню тот день. Обычный день семьи с двумя детьми вырвавшейся на выходные отдохнуть «дикарями» у берега Чёрного моря» — вздохнул мальчик.
Рядом на песок присел Паша с подносом медовых ватрушек.
— Хватит уже вздыхать. Угощайся. Самое главное, что мы все трое вместе и этот тоже, — кивнул он в сторону рассматривающей ракушки Маши, и с гордым видом восседавшего на поваленном бревне с тарелкой булок Павла Алексеевича.
— Спасибо, — мальчик охотно принял сдобный кругляш и, откусив он него значительного размера кусок, еле проговорил: — Это-то понятно. Вот только обидно. Я считал себя очень умным, а пожив в семье важного вельможи, так вообще возомнил себя рассудительным мудрецом, потому что каждое моё слово выслушивалось, каждое распоряжение исполнялось. И что в итоге? Как только наш караван пересёк границу владений Примоплевского губернатора, так тут же вся его свита во главе с Итоном и Илоной отобрали у нас всё что было. Как я не просчитал, такую возможность?
— Слушай, но ты же теперь понял, что это было дело рук зловредича моего. С завистью и предательскими навыками у него полный порядок. Хватит уже об этом. Самому тошно. Давай лучше подумаем о том, как используя здесь мои способности, ты сможешь совершить открытие этого Песчаного моря, — облизал пальцы Паша и засунул в рот очередную ватрушку.
Глеб закивал. Неожиданно его лицо преобразилось, заиграв неким смущением.
— Ты чего это? Что придумал? — уставился Паша на друга.
— Когда ты подошёл ко мне я вздыхал по другой причине…, — таинственным голосом сообщил Глеб и умолк.
— Чего тянешь? Что ещё не так?
— Всё так, просто пытаюсь сам для себя разобраться. Сейчас мы в Мире Грёз, а то, что было со мной однажды в детстве, ни как нельзя отнести к тому, что обычно происходит в реальности. Я тогда решил, что мне это приснилось. Но этот берег, очень схож с тем, на который мы приехали отдыхать с родителями. Все спали, а я разглядывал Луну. Мне показалось, что по лунной дорожке, тянущейся через море, ходили люди, словно это была твёрдая дорога, а не водная стихия. В общем, пошёл я к самому берегу один, чтобы удостовериться, что мне это не привиделось. Стал я тогда на лунный путь и ноги намочил. Поругал себя за глупость, и хотел было идти обратно. Как вдруг недалеко от меня на берег вышла девушка. Она не видела меня и направилась прямо к воде. Встала и пошла по ней, быстро отдаляясь. Я тогда струхнул и, прибежав в палатку, долго не мог сомкнуть глаз. А проснувшись утром, решил, что это был сон.
— Были бы мы дома, в жизнь бы не поверил, — покачал головой Паша.
Глеб наклонился ближе к другу и прошептал: — Сейчас сядет Солнце, и взойдёт Луна. Есть какая-то уверенность, что я смогу пойти в море и всё же походить по воде. Как будто меня что-то зовёт…
— Вот и ответ на твой вопрос. Я пожелаю, чтобы мы все трое… ладно четверо смогли прогуляться по лунной дорожке, — воскликнул Паша и тут же сосредоточенно добавил: — А куда они там шли все эти люди?
— Пока я наблюдал за ними, мне пришла в голову фантазия, что там где-то вдали, — Глеб указал в сторону моря, — существует некий вход в другой мир людей, которые живут под водой.
— Х-м-м, любопытно, — Паша доел ватрушку и пожелал стакан с апельсиновым соком, тут же очутившимся в его руке, — Будешь?
— Давай, — подхватил сок Глеб и остановился, не сделав глоток: — Я же упоминал, что море, которое я собираюсь открыть, находится под песками, где-то под землёй в карстовых пустотах. А что если моё открытие ждёт меня под морем? Песка в море предостаточно, — отставив стакан с соком, Глеб запустил ладонь в песок и пропустил его сквозь пальцы.
— Слишком сложно. Расшифруй, умник? — хохотнул Паша.
Глеб подскочил ближе к воде, где волны накатали прибрежную полосу, словно чертёжный лист, и стал водить веткой на плотном песке: — Смотри, это как на болотах бывает. Там может быть не одно дно. Растительность гниёт, создаёт плотный слой торфа среди корней, а сверху набегает вода и получается слоёный пирог, прямо как чайный гриб, который в банках выращивают, чтобы чайный квас получить.
— На болотах понятно. Они среди леса. Там и листва, опавшая с деревьев, и разные растения разлагаются, но мы же о море сейчас говорим? — изумился Паша.
— Вспомни о слое сероводорода в Чёрном море, — лукаво улыбнулся Глеб.
Паша насупился: — Ты хочешь сказать, что это тоже от процесса разложения органических веществ?
— Версий множество. Кто-то из учёных утверждает, что это связано с тем, что реки опресняют поверхностные воды Чёрного моря, а через Босфорский пролив из Мраморного моря по дну поступает солёная вода и эти два слоя воды не смешиваются или крайне слабо проникают друг в друга. Отсюда же версия, что отмершая растительность и рыбы падают на дно и там разлагаются, накапливая метан и сероводород в толще солёного слоя.
— Помниться из химии, что сероводород не только воняет тухлыми яйцами, но и взрывоопасный, — проворчал Паша.
— Да, да. Есть учёные, которые выдвигают версию, что на дне Чёрного моря трещина и сероводород с метаном поступает оттуда. Была однажды страшная гроза и очевидцы приметили на поверхности моря огненные столбы, выстой до километра. Так вот, а я думаю, что это особый вид защиты, предотвращающий проникновение, был устроен подводными жителями. Море ведь не глубокое, а до сих пор мало изучено. Море древнее, реликтовое, манит учёных со всего мира, но именно сероводород отпугивает всех.
— Понятное дело, кому хочется взлететь на воздух, от неосторожного удара металла по металлу. Хотя мне кажется эта полная чушь. У нас же не только военные корабли по Чёрному морю ходят, но и подводные лодки там есть, — скривился в усмешке Паша.
— Конечно, есть. И батискафы на дно опускались, там до двух километров максимальная глубина. Но жизнь есть только в верхних ста метрах. Ниже как снежные хлопья в толще воды плавают органические останки, которые уже создали осадочный слой до десяти километров, а это толще в несколько раз, чем на дне мирового океана. Но базальтовый слой на дне тоньше, чем в океане.
— Подожди, подожди. К чему все эти подробности? — замахал руками Паша.
— Сейчас поясню, — выставил ладонь вперёд Глеб, — Структура земной коры материковая и океаническая отличаются. В океане под осадочным слоем идёт базальтовый — это такая вулканическая порода и под ним уже магма. В земной коре существует ещё гранитный слой. Я думаю, что литосферные блоки, этакая корка дна в океане, кое-где имеет расщелины, через которые можно попасть в глубинный материк, а там отыскать и Песчаное море, и народ, живущий под водой.
Паша притих, ему хотелось обдумать услышанное: «Как-то лихо всё это Глеб завернул. Неужели придётся признаться в проделке с картой и со всей этой экспедицией? А вдруг он действительно сам открытие сделает? Что же мне придумать, чтобы мы наконец-то выбрались отсюда?».
Вдруг Маша взвизгнула, остановив все размышления. Паша тут же подскочил к ней и увидел причину сначала страха, а потом задорного смеха. Девочка разложила ракушки, а те неожиданно поднялись и замаршировали в море. Оказалось, раковины имеют внутри моллюсков.
— Маш, как думаешь, может, сознаемся твоему брату, о том, что мы подсунули ему в библиотеке ребус, который он по-своему разгадал? — шепнул Паша, когда Глеб вернулся к своим рисункам на мокром песке.
— Оёёюшки, ты представляешь, что будет? А вдруг мы его натолкнули на настоящее открытие, и ты всё испортишь этой правдой?
— Он сейчас высказал теорию, которая приблизила бы нас к тому, чтобы покинуть Мир Грёз. Но для этого, — Паша кивнул в сторону воды, — вот это море должно было бы быть нашим обычным Чёрным морем.
— Так в чём же дело? Пожелай, чтобы, это так и было, — девочка пронзила ясным, небесного оттенка взглядом Пашу в самое сердце, и ему захотелось, во что бы то ни стало, не разочаровать её.
— Что ж будь, по-твоему, — мальчишка приподнял подбородок и отошёл дальше к соснам, толпящимся островком выше по берегу.

Паша сосредоточился, вспоминая подробности, как ему удалось всех спасти от Саблезубого Бора. Сработало чувство страха за других, переполнявшее его ощущение ответственности, что он обязательно что-то должен сделать. От концентрации на лбу мальчишки выступила испарина. Он какое-то время сидел зажмурившись. Тут Паша услышал крики чаек и открыл глаза. Это был типичный крик серебристых чаек, обитавших в изобилии на Черноморском побережье. Эти птицы запрокидывали голову назад, издавая звуки похожие на хохот, от того их и прозвали хохотуньями.
— Получилось! — восхищённо прошептал мальчишка, вглядываясь в ни с чем не сравнимую красоту палитры вод, и ощущая неповторимые солёные запахи детства.
Паша подскочил: «Так, теперь дело осталось за малым. Прогуляться по воде».
Он представил всю команду со способностью ходить по лунной тропе и с чувством выполненного долга отправился к пригорюнившемуся Глебу.

— Луна уж показалась. Иди, попробуй ступить на лунную дорожку, — с серьёзным видом попросил Паша друга.
Тот растерянно поднялся и сделал несколько неуверенных шагов вперёд, а затем побежал по гребням волн, отсвечивающим небесному светилу.
— Я могу! Я могу ходить по воде! — закричал Глеб.
Он обернулся и, сделав шаг, бултыхнулся в воду.
— Не сходи с дорожки! — тут же прокричал Паша. — Уговор был ходить только по ней!
Счастливый Глеб подплыл к берегу: — Это невероятно! Единственно я не понял, как на лунную тропу взобраться из воды, как не опирался на края, ничего не вышло.
— Считай, что испытания пройдены. Значит, надо идти по центру иначе можно свалиться в воду и придётся плыть к берегу. Хотя нет, не придётся! Я пожелаю и у нас появиться лодка, на которой можно будет следовать рядом.
Словно из неоткуда прозвучал голос Павла Алексеевича, подслушавшего разговор: — А что просто на лодке с мотором нельзя плыть рядом с лунной дорожкой?
Мальчишки переглянулись.
Паша взмахнул руками: — А действительно Глеб, может мы с ветерком прокатимся, и так быстрее будет?
— Если на дорожку нельзя взобраться из воды, тогда и смысла не будет от этого катания на лодке, — с серьёзным видом диагностировал тот.
— Ну, да, если это некий путь в подводный город, то пройти его надо именно по тропе. Что же, в дорогу! — воскликнул Паша и жестами уступил место Глебу первым взойти на мерцающую бликами Луны воду.
Тот проинструктировал всех держаться середины дорожки и с высоко поднятой головой устремился в море. Следом пошла Маша, затем Алексееич и замыкал четвёрку Паша, который не желал что-либо упустить из виду: ни возможное падение шествующих, ни потенциальное вероломство от непредсказуемой ипостаси.
Казалось, путь по воде длился невероятно долго. Берега позади уже не было видно, а впереди, в полностью опустившейся ночи, всё ещё плескались волны.
«Хорошо хоть ветра нет, и шторм не надвигается» — опасливо вглядывался в чёрный небосвод Паша.
Глеб же уверенно шагал впереди. На лице мальчишки пылали эмоции восторга человека вот-вот готового достигнуть поставленной цели.
Алексеич иногда трусливо оглядывался по сторонам, но темп держал. Маша же восторгалась природе вокруг. Она успевала со своим фирменным «Оёёюшки!» подметить и мерцающий блеск рассыпавшихся в глубине космоса звёзд, и игривые огоньки светящихся рыбок, вспыхивающих то тут, то там.
Паша тоже был не прочь любоваться природой, но почему-то неприятное ощущение стягивало грудь, не давая глубоко вздохнуть.
«Это, наверное, от того, что мы так далеко от берега» — успокаивал он себя, но, тем не менее, на душе продолжали скрестить кошки, нагнетая и без того смурное настроение.
И вот Паша снова посмотрел по сторонам и, убедившись, что тучи слева и справа ещё не набежали, оглянулся назад и обмер. Прямо за ними быстро приближаясь, неслись мохнатые чудовища с рогами.
— Бежим! — что есть мочи закричал Паша.
Тройка впереди оглянулась и с расширившимися от ужаса глазами ломанулась вперёд на встречу к неизвестности.

Не ясно, сколько бы ещё продолжалась эта гонка, чудовища не сбавляли скорость, но и догнать не могли, как вдруг ребята оказалась на самом краю воронки водоворота, внутри которого, угадывались очертания серпантинной лестницы из прозрачного материала. Подсвеченная подвисшими в воздухе между пролётами светящимися плазмоидами, она уходила глубоко вниз.
И тут на горизонте заалели лучи восходящего Солнца. Наступало утро. Дорожка под ногами стала тускнеть и исчезать.
— Туда! — закричал Глеб, указывая на лестницу, и четвёрка устремились за ним в самое сердце моря.
Едва ребята прошли несколько пролётов, как над ними стала сходиться мощь воды. Страх сковал гостей бездны, думающих о неминуемой гибели. Паша уже хотел пожелать оказаться со всеми на берегу, как вдруг его правая рука коснулась края лестницы и упёрлась в ограждающую прозрачную стену. И тут он увидел, что ступеньки под ним движутся.
— Мы на эскалаторе внутри кристального цилиндра! — вскрикнул Паша.
Все дружно посмотрели под ноги.
— Очень кстати, будет время отдышаться, — стал ощупывать стены Глеб и, наморщив лоб, добавил: — Это больше похоже на лифт. Мы опускаемся вместе с этой конструкцией.
«Вход наверх закрыт» — судорожно сглотнул Паша, встретившись с таким же тревожным взглядом Глеба.
Маша с открытым ртом озиралась на виды, открывающиеся в глубинах. Косяки рыб, переливаясь боками, только что совсем рядом куда-то проследовали. Где-то вдали промелькнул силуэт не то акулы, не то дельфина. Павел Алексеевич плотно прижался лицом к кристальному ограждению и, оставляя после себя слюнявый след, пытался разглядеть конечную точку пути. Внезапно подпрыгнувшая скорость передвижения неизвестной конструкции заставила ребят держаться за поручни.
— Видимо кто-то решил ускорить встречу с нежданными гостями, — прокомментировал Глеб.
Ребята нервно затеребили одежду и стали позвякивать оружием. Паша играл с кинжалом на поясе, а Глеб поглаживал топор. Даже Алексеич вспомнил, что носит кинжал не как аксессуар и проверил, как клинок ходит в ножнах. Маша одной рукой держалась, чтобы не упасть, а второй приглаживала складки на платье и перебирала золотистую косу, то ли пытаясь так успокоиться, то ли наводила красоту перед приёмом на дне моря.

— Смотрите, там свет! — завороженным голосом произнёс Глеб.
Паша взялся за рукоять кинжала и стал буравить взглядом приближающееся освещённое пространство. И вот они оказались на площадке перед дверями из такого же материала, что и лестница.
— Мне так кажется или там нет воды? — спросила Маша, рассматривая помещение размером с футбольное поле, по краям которого росли невиданные деревья.
— По-моему Глеб привёл нас в некий подводный мир, — прошептал Паша и толкнул дверь вперёд.

Хрустальными колокольчиками хлынул поток нежной музыки. Сладко-пряные ароматы цветов на подвесных газонах защекотали ноздри. Под ногами заскрипел белый как крахмал мелкий песок, искрящийся под мириадами плазмоидов всеми цветами радуги.

— Если бы я не знал, что мы на дне моря, я бы подумал, что мы в каком-то аквапарке, где внутри под гигантским аквариумом построена оранжерея, — пролепетал Паша, рассматривая прозрачный потолок, на котором теснились коралловые рифы.
— А вот и смотрители аквапарка пожаловали, — прошептал Глеб, который с растерянным видом, ни как не мог понять, что же такое он открыл.
Четвёрка остановилась. Прямо к ним направлялся небольшой отряд напоминавших по форме служителей правопорядка. Белая форма плотно сидела на них как костюмы для дайвинга, заканчивающиеся вместо ласт обычными ботами. Пшеничного цвета волосы развивались при ходьбе. Только у одного, по-видимому, главного в группе, волосы были собраны под подобием фуражки. На вид это были самые обычные люди, за исключением пары деталей. Кожа подводных жителей отливала перламутром, а глаза были немного навыкате.
— Оёёюшки, они нас арестуют? — заломила руки Маша.

Паша вдруг осознал, что если десяток подводных полицейских имеют другой язык, то их точно арестуют и тут же зашептал для всех пожелание понимать и говорить как местные.
— Кто дал вам допуск в Аудака? — размеренным тоном без всякого надрыва в голосе, присущего служителям закона, спросил старший, спокойно изучая гостей внимательным скользящим взглядом.
Глеб, опередив оторопевшего Пашу, выступил вперёд и с лёгким поклоном промолвил: — Приветствую вас жители Аудака! Я привёл к вам своих друзей, разгадав тайну манускрипта. Мы ищем Песчаное море.
И без того крупные глаза подводных гуманоидов расширились от изумления.
— Вы знаете об Ареносум? — уточнил старший.
— Вы так называете Песчаное море? — обрадовался Глеб.
Старший в группе скомандовав «Пройдёмте!» и пошёл вперёд, а его отряд распределился вокруг гостей, которым ничего не оставалось, кроме как шествовать под конвоем. Они преодолели крахмальное покрытие, и перешли в так же освещённый летающими плазмоидами, боковой туннель, усыпанный мелким ракушечником, в котором продолжили путешествие, усевшись в висевший в воздухе транспорт, похожий на вагончики в детском поезде. Нескончаемый туннель, как и в первом помещении по внешнему прозрачному периметру был облеплен колониями разноцветных кораллов, и складывалось впечатление, что пассажиры на высокой скорости проносятся в разукрашенной каменной трубе.
«Вход в это место непросто отыскать. Тут практически второе дно» — пытался сориентироваться Паша.
Поездка проходила в молчании, нарушаемая лишь продолжающей преследовать хрустальными переливами мелодией. Одни стражи с нейтральными лицами уставили взгляды на подопечных, другие с такими же отсутствующими от эмоций лицами смотрели по сторонам. Наконец-то поезд остановился. Испытывая головокружение, ребята покачивающимися походками пошли вслед за главным, который вывел их в куполообразное помещение, где на обширном пространстве расположились дюнные всхолмления. На этих песчаных холмах как пики торчали странные формы конических каменных деревьев.
— Оёёюшки, где это мы? — прошептала Маша.
— Это Ареносум, Песчаное море священного леса в центре Аудака, — торжественно произнёс старший. — У нас есть легенда Гремучей скалы, что однажды сюда явятся три мужчины и одна женщина и этот лес снова оживёт.
— Что за Гремучая скала? — заинтересовался Глеб.
— Когда-то здесь была скала, которая вдруг стала издавать гремящий звук и раскололась на сотни кусков. Каждый из огромных камней, неожиданно зацвёл деревом, но потом вдруг всё снова окаменело. И теперь всё постепенно крошиться в песок, — старший стражей провёл рукой, демонстрируя дюны.
— Вы хотите, чтобы мы оживили этот каменный лес? — промямлила Маша.
— Все предсказания рано или поздно сбываются, — спокойно представитель подводного закона и, сделав какой-то жест подчинённым, увёл их в туннель, а потом отбыл с группой в обратном направлении.
— Вы это видели?! — снова приобрёл голос Алексеич, — вот это гостеприимство! Вот вам каменные грядки, путь станут цветущим садом!
Возмущению Павла Алексеевича не было конца. Он ходил, пиная песок, и изрыгая проклятия. Ребята же привыкшие к его гневным вспышкам ни как не реагировали.
— Что же предлагаю подкрепиться и подумать, — пожелал Паша появиться на песке ковёр со скатертью с расставленными блюдами запечённого мяса, варёного картофеля, корзинок с овощами и фруктами и высокой стопкой свежеиспечённых лепёшек.
— И попить, очень пить хочется! — облизали пересохшие губы Маша.
Паша специально для неё приготовил свежевыжатые соки в бокалах на длинных ножках. Но казалось, девочка не оценила этот жест, а лишь жадно выпивала один за другим, предложенные сосуды с жидкостью.
Глеб ткнул локтем в бок Паши: — Слышишь, по-моему, ты запал на мою сестру?
— Ты чё, она же ещё ребёнок, — смутился Паша.
А тот покачал головой: — После той сцены в саду, я за вами обоими наблюдаю. Она может ещё и девчушка совсем, но управляет тобой тока так. Ты таешь от её состроенных глазок, так же как и мои родители и готов выполнить любой её каприз.
Паше вдруг стало грустно: — Когда мы вернёмся домой, я утрачу способность выполнять желания, и она снова станет прежней Машей.
— Вот как раз о возвращении нам и надо подумать, — посерьёзнел Глеб.
Маша с Алексеичем, расположившись на другой стороне ковра, продолжая жевать, посмеиваясь, играли в шашки финиковыми и абрикосовыми косточками на начерченных на песке квадратах, а Паша с Глебом тихо рассуждали о предстоящей задаче возделывания сада.
— Давай абстрагируемся от того, что это легенда. Предположим, что здесь действительно была некая скала, которая под каким-то климатическим воздействием покрылась растительностью, а затем разрушилась и деревья окаменели, — проговорил Глеб, почёсывая подбородок.
— В этом порядке я могу себе подобное представить. Семена прилетели, закрепились на скале, выросли деревья, которые своими корнями раздробили гору, и она рассылалась и продолжает разрушаться. А вот как сделать так, чтобы это всё снова позеленело? — присвистнул Паша.
— Засуха! От этого всё разрушается, — предположил Глеб.
— Что-то я сомневаюсь, что если мы польём песок, то он заколосится травой, — хмыкнул Паша. — Нам же по экологии рассказывали, что выветривание почв это необратимый процесс.
— Здесь нет ветра, — парировал Глеб.
— А что здесь есть? Солнечный свет тоже отсутствует. Как оно тут вообще зелёным всё могло быть? Хотя водоросли же зелёные и клумбы у них вполне реалистичные стоят, — насупился Паша и, сощурившись, добавил: — А что если отбросить естественный процесс, и посмотреть со стороны магии, мы ведь всё-таки в Мире Грёз?
— Тогда получается, что есть нечто, которое прибыв сюда, устроило резонанс, скала погремела, прогрелась, дала комфортное условие для прорастания имеющимся семенам, а потом всё разрушилось и продолжает разрушаться, потому что некий предмет всё ещё здесь, — неожиданно выпалил Глеб, которому хотелось разгадать этот ребус быстрее друга.
Паша округлил глаза: — И что это за магический резонатор или ты опять анализируешь по науке?
— Давай пройдёмся, этот купол имеет ограниченные размеры, не заблудимся. Может, на что-то и наткнёмся, а эти лучше пусть тут посидят, без твоей ипостаси как-то легче думается, — встал с ковра Глеб.
Паша вскочил на ноги: — Мы пройдёмся немного, ноги разомнём.
— А нам и тут хорошо, — тут же отозвался Алексеич.
— Это потому, что ты у меня всё время выигрываешь! — Маша звонко рассмеялась.
Паша замотал головой, чтобы избавиться от нахлынувших ноток ревности, и быстро зашагал к ближайшему каменному островку. Глеб побежал за ним. Друзья внимательно исследовали несколько холмов и пришли к выводу, что они абсолютно идентичны.
— Глеб, тут надо отбросить логику. Ты же говорил, что тебя словно море зовёт. Вспомни, может, ещё что-то было?
Тот нахохлился, что-то бурча себе под нос, и заходил кругами. Паша, усевшись на песок, не стал мешать, понимая, что это типичный приступ размышлений его умника-друга. И вот Глеб щёлкнул пальцами.
— Было. Вернее ещё был голос, который просил найти осколки!
Паша недоумённо захлопал ресницами: — Ты это чувствовал, пока сидел на берегу?
— Да, когда пришло воспоминание из детства, я услышал этот голос.
— Почему я ничего не слышал?
— Я не знаю. В тот момент мне показалось, что я открыл сердце Вселенной. Словно соединился разумом и увидел прошлое вместе с настоящим.
— Глеб, ты меня пугаешь. Ты что на Солнце перегрелся?
— Тебе бы всё шутить. Нунтиусы говорили, что в Мире Грёз к нам приходят не только наши внутренние мечты и желания, которые становятся здесь реальностью. Мы можем слышать голос Вселенной. И я услышал это.
— Подожди-ка! То есть то, что ты хотел открыть некий материк или страну не было в действительности твоим желанием? — хихикнув, опешил Паша.
— Возможно, ты прав, — развёл руками Глеб. — Я всегда интересовался космосом и как там всё устроено. И хотел его почувствовать. Такое ощущение, что это и был голос космоса.
— Час от часу не легче, — вскипел Паша. — А ну-ка давай думай, мы теперь готовы прямо сейчас вернуться домой или же нам надо ещё что-то для тебя придумать, чтобы ты наконец-то понял, что тебя здесь держит?!
— В смысле придумать? — обиделся Глеб.
Паша тут же остыл: — Да это так. К слову пришлось. Забудь. Скажи, что там твой голос велел сделать? Что за осколки? Посмотри вокруг, это ведь тоже всё осколки?
Глеб покачал головой: — Тут слишком много осколков. Я не знаю, о чём идёт речь.
— Так, я придумал! Желаю, чтобы ты нашёл тот самый осколок, который велел тебе отыскать голос!
Лицо Глеба преобразилось: — Пойдём!
Он схватил Пашу за руку, и, подняв его с песка, потащил за собой к центру подкупольного пространства. Уставшие от ходьбы по песку, мальчишки стали взбираться на один из высоких холмов, как вдруг Паша с ужасом обнаружил, что его засасывает в песок.
— Глеб! Я не могу двинуться!
— Не шевелись! Это зыбучие пески, сейчас я тебя вытащу, — скидывая брюки, выпалил друг.
Он бросил один конец Паше и, упираясь в каменное основание, бывшее некогда деревом, вытащил мальчишку, которому песок подходил уже к самому горлу. Они с перепуганными лицами кубарем откатились подальше от гиблого места.
— Спасибо, — прошептал Паша.
— Признаю, это место меня пугает всё больше. Быстрее бы отсюда удрать, — выдохнул Глеб.
— Найдём то, что нужно и выберемся, обещаю, — похлопал по плечу друга отплёвывающий песок Паша.
Глеб встал и вдруг ойкнул: — Смотри, там, где я упирался спиной, обсыпался камень и виднеется какой-то предмет.
— Уж, не за этим ли мы пришли? — вскочил Паша на ноги, возвращая брюки Глебу.
Тот натянул штаны и подошёл, огибая опасное место к мощному камню в глубоких трещинах. Отстучав аккуратно окаменелости, он вынул из углубления искусно исполненный малахитовый ларец.
Глеб открыл крышку и ошеломлённо проговорил: — Это похоже на деталь, как кусок из конструктора.
Паша осторожно подобрался со спины и заглянул через плечо: — Вроде красное стекло, как осколок от чего-то большего, только с ровными краями. Давай вытащим.
Глеб взял в руки пурпурный предмет, а тот внезапно стал пульсировать и засветился изнутри, ослепляя мальчишек.
— Клади в ларец! — шикнул Паша.
Глеб убрал осколок, но тот продолжал светиться и даже через малахитовую стенку, чувствовалось тепло.
И тут раздался какой-то звук, похожий на глубокий вздох великана. Пески зашевелились.
— Бежим! — прокричал Паша.
Мальчишки помчались к выходу в тоннель, где оставили Машу с Алексеичем. Они слышали шум позади, но времени оглядываться, не было.
Павел Алексеевич вместе с Машей завороженно смотрели на внезапно с удивительной быстротой меняющееся пространство. Белый песок уходил, покрываясь изумрудной травой. Каменные стволы деревьев трещали, высвобождая живые деревья. Песчаное море священного леса снова ожило.
— Всё, все на берег, туда, где мы были до прогулки в море! — пожелал Паша.

Четвёрка исчезла из подводного мира, оказавшись на берегу, где на них кинулись ошарашенные внезапным появлением полулюди полукозлы, покрытые шерстью цвета ржавчины и размахивающие острыми когтями. Маша заверещала от ужаса. Глеб выхватил топор и запустил его в чудищ. Несколько минут борьбы с волшебным тесаком, и враг был порублен.
С перекошенным лицом от страшной картины, только что развернувшейся перед ребятами, Паша еле выговорил: — Меня в Мире Грёз держало только желание посмотреть мир без доброты. Всё! Я уже все грехи поведал. Большего не надо. Пусть ипостась возвращается в Малум, а я туда, откуда прибыл.
И мальчишка растворился в воздухе.
Глеб тут же воскликнул: — Мы тоже получили желанное. Спасибо Мир Грёз отправляй нас домой.
Сестра с братом закружились в воздушном потоке и исчезли. Несколько мгновений в полном мраке и тройка обнаружила себя в доме с арсеналом Елизаветы и Константина. Тело требовало сна, и Паша, добравшись до дивана, уснул как подкошенный. За ним появившиеся Глеб с Машей повалились рядом.
Глава 19
Выходные с нунтиусами на острове Мауг для Димы остались в памяти каким-то сновидением, причём таким, в котором он никак не мог разобраться, что именно было явью, а что нет. Одно он точно понял. После контакта с медузами-прорицательницами он стал тоньше чувствовать окружающий мир. Он улавливал полный диапазон настроений одноклассников, едва наметившуюся грусть или смешинку в глазах собеседника. И всё чаще на его лице всплывало выражение рассудительного взрослого, нежели веселого паренька.
«Этот контакт с биологическим обменом жидкостями не прошёл просто так. Я наверняка через щупальца от медуз чего-то прихватил» — объяснял для себя перемену в настройки эмоционального интеллекта мальчишка.
Эта серьёзность неожиданно высвободила колоссальный объём энергии, и трудоспособность Димы поражала его самого. Он за неделю закрыл все долги по изучению школьного материала и даже выучил тот объём программы, который должны были только объяснять в следующие недели до конца четверти. С помощью классного руководителя он договорился с педагогами и раньше других написал завершающие четверть контрольные работы. После чего оправился на каникулы.
Мир Бонум проявил всю свою доброту, позволив усердному ученику уже в начале декабря не посещать школу. Родители были в восторге от успехов сына, а тот тихо довольствовался тем, что без магии, с помощью силы воли, осуществил такой рывок.

Рассматривая за ужином дневник сына, расписанный благодарностями от учителей и забитый до отказа пятёрками, мама и папа, ахая, восхищались Димой.
— Проси на Новый год, что хочешь! — высказался гордый отец.
— Отпустите меня к деду в деревню и сами на праздники к нам приезжайте, — удивил просьбой родителей Дима.
Отец пристукнул ладонями по столу: — Может на лыжах покататься куда-нибудь в Домбай хочешь или абонемент в пейнтбойльный клуб?
Но сын отрицательно покачал головой.
— Раз пообещали, выполнить любое желание, то конечно, поедешь, но если что ещё захочешь, только намекни, — с улыбкой, поглаживая сына по голове, проговорила мама.
— Я подумаю, — отнекался Дима, понимая, что лучше уступить, чем объяснять родителем, что отныне в его системе координат присутствуют другие ценности, нежели получение каких-то мимолётных материальных благ.

Купив билеты в интернете, он выехал утренним поездом на следующий же день. Разглядывая белый покров степей, который становился всё тоньше и совсем исчез с въездом на Кубань, Дима непрерывно размышлял о предстоящем плане, вот уже несколько дней не дававшем ему покоя. Он хотел предложить дозорным свою помощь в поимке и обезвреживании Александры. Мальчику казалось, что привыкшие действовать по старинке бывалые нунтиусы, могут что-то упустить из виду. Современный мир насыщен самыми разными капканами. И если уж эта белокурая девушка проявила такую изворотливость, то её должен искать кто-то, кто ближе к ней по возрасту. Роман не подходит на эту роль, поскольку уже был обманут, значит, лучшего кандидата, чем он сам не найти. Дима не пытался самонадеянно перетянуть одеяло на себя. Он хотел выступить наживкой в ловли на живца. Чтобы выманить молодую ведьму и возможно тех, кто за ней стоит. Потому, что уж больно быстро она освоилась и смогла самостоятельно вызвать духа. Значит, у неё уже был опыт взаимодействия с тёмными. Мир Бонум всё больше раскрывался разнообразием самых разных людей, которых добрыми назвать было сложно.
— У каждого своя правда, — забывшись, вслух прошептал мальчишка.
Пожилая седовласая пара, ехавшая вместе с ним в купе, заулыбалась, и женщина в шляпке по фасону как у старухи Шапокляк, спросила: — Молодой человек, возможно, вы хотите с кем-то что-то обсудить? Вы не стесняйтесь, дорога долгая, может быть, мы поделимся полезным для вас опытом.
— Я пока не могу сформулировать, что конкретно меня гложет, — вежливо ответил мальчик и накинул на плечи камуфляжную куртку, высоко подняв тёплый воротник.
Почему-то его пробрал мороз от такого интереса к его персоне, и он стал внимательно разглядывать попутчиков.
«Много подозрительности не бывает» — тут вдруг осознал Дима, неожиданно вспомнив, что эта парочка за несколько часов ничего не ела и не пила.
Мужчина с белой козлиной бородкой, похожий на мультяшного доктора Айболита вскинул указательный палец вверх и заявил: — Уверен, что без женщины тут не обошлось. Она красивая?
Мальчишку бросило в жар и щёки вдруг запылали. Перед глазами как вспышка промелькнула картина из леса, когда белокурая бестия, приплясывая, выкрикивала заклинания.
— Ты прав дорогой, посмотри, как зарделся наш молодой друг, — заулыбалась женщина.
«Ох, непростые вы» — вжался в сидение Дима.
— Простите, не хотите ли домашней выпечки отведать? Мама напекла и нажарила, у меня много, — вытащил из рюкзака мальчик бумажный пакет, и в купе сразу же запахло пирожками.
Он внимательно отследил реакцию пары. Им явно было неловко. Они поглядывали друг на друга и засуетились по сумкам.
«Видать вспомнили, что прокололись. Что же это за твари, которым еда не нужна? Или они чем-то другим питаются?» — настороженно наблюдал Дима.
— Спасибо, в другой раз. Мы на диете с супругой, — после затянувшейся паузы ответил мужчина.
— Ну как хотите, — один за другим медленно разжёвывал пирожки Дима, давая понять соседям по купе, что пока он трапезничает, говорить ему неудобно.
Неожиданно открылась дверь. На пороге стоял удивлённый проводник.
— Вот вы где? А я вас ищу, ищу! — обратился он к попутчикам Димы. — Я связался с кассами и проверил, путаницы нет. Ваши билеты не действительны. Вам просто повезло, что никого нет на этих местах!
— Ах, как неловко, какой пассаж, — стала заламывать руки пожилая леди.
— Ну что вы, что вы. Я не собираюсь вас ссаживать с поезда. Я думаю, мы с вашим супругом быстро договоримся, не так ли? — в глазах проводника сверкало чувство лёгкой наживы, такой, весьма кстати, перед новогодними праздниками.
Бородач что-то пролепетав, по-молодецки вскочил и проследовал за проводником. Дима остался наедине с седовласой попутчицей.
Она вдруг юрко пересела на сторону ошарашенного мальчишки и, прижавшись к нему прошипела: — Мы сохраним твой секрет. Нам не нужны лишние хлопоты. Дивинус найдут тебя и тогда тебе несдобровать. Не стой у них на пути.
— О чём вы? — сглотнул Дима.
— Мы оба потомственные колдуны. И уже находимся на той стадии, что почти как бессмертные. Мы практически без питания обходимся. И я, и мой муж прочитали твои мысли. Не нужна тебе эта Александра. Дурочка крепко у них в руках и они её просто так не отпустят. Возвращайся в свою Вселенную. Дивинус и нунтиусы сами во всем разберутся. Это не наша война.
— Зачем вы мне всё это говорите?
— Ты не выглядишь наивным. Не надо задавать глупые вопросы. Ты светишься древней магией как Рождественская ёлка. Спрячь этот свет, он как пламя свечи притягивает чёрных мотыльков. Не ровен час и других с собой на расправу затащишь. Не научился ещё видать, а уже туда же. Подавайте мне подвиги!
— Я мало, что понял. Вы чем-то обеспокоены? — нейтральным голосом спросил мальчишка.
Старуха фыркнула и отсела: — Я тебе по-свойски помочь хотела. А ты? Дурака валяешь? Думаешь, эти твои нунтиусы тебя спасут? Да слабаки они. Победа за Дивинус будет, вот увидишь.
— Кто такие Дивинус?
Старуха прыснула от смеха: — И ты хочешь стать приманкой, не понимая в чью пасть собрался?
Дверь отъехала в сторону.
Увидев супруга, старуха тут же приняла серьёзный вид: — Дорогой, а есть свободные купе, я бы прилегла?
Тот молча кивнул и вышел, задвинув за собой дверь.
Женщина снова перешла на шёпот: — Берегись. Они выглядят как простые смертные. Их когда-то тоже создал Бог, но они уничтожили свою планету войнами. Поэтому ищут новый дом. Здесь они отыскали ещё одно творение Бога и хотят переделать его под себя. В каждом есть частица Всевышнего, и в нас, и в них, поэтому с Дивинус можно подружиться. Они себя так и называют Дивинус, то есть Божественные. А Нунтиусы твои их зовут Чужими или Перегринус. Однако эти Божественные уже не вернутся к первообразу. Столько было генетических изменений от паразитического образа жизни, что они сами стали пиявками Космоса. Аниматум далеко не первая их жертва. Идёт борьба за ресурсы и за выживание. Они очень хотят жить по-своему, и им не нужны другие жители по соседству. Они планомерно уничтожат всех. Одно лишь их ограничивает. По закону мироздания хозяин Вселенной должен сам себя уничтожить добровольно. Вот они и стараются, чтобы люди сами угробили Аниматум. И тогда Дивинус придут к власти. Нунтиусы с их уже мёртвым Суммумессе канут в лету. А мы, те, у кого в жилах течёт настоящая без примесей магическая кровь, займём привилегированное положение у власть держащих. Мал ты ещё и силы своей не ведаешь, но не мне тебя учить. У каждого свой путь. Думаю, ещё встретимся. Я Трункулова Зинаида Рудольфовна, преподаю вокал в Краснодаре. Захочешь, найдёшь. У меня много объявлений в интернете. Об Александре же забудь. Одержимых, как она, Дивинус в пламени революции сожгут.
— К-какой революции? — заикаясь, спросил Дима.
— Массы инепта. Дивинус поднимают массы из пустоголовых подростков, которые одержимы исполнением какого-то желания. Дают им крохи магии и пускают на баррикады. Разрозненные нунтиусы, сражаясь с инепта и другими нарушителями границ отвлечены, теряют силы и не видят, что происходит на самом деле.
— А что происходит на самом деле? — еле слышным голосом прошептал мальчишка.
— Война уже началась, — прошелестела старуха.
Дверь открылась.
— Дорогая, пройдём, я нашёл купе для тебя, — торжественно объявил мужчина, забирая багаж.
Женщина встала и, попрощавшись лёгким кивком головы, вышла, оставив Диму в более глубоких размышлениях, нежели он пребывал до того, как эта леди засыпала его клубками на первый взгляд не решаемых загадок.
«Странно нунтиусы бессмертные, но продолжают, пить, есть, а этим пища вовсе не нужна» — одно из первых пришло сравнение из головокружительного объёма информации для анализа.
До Краснодара Дима старался переварить всё, что неожиданно свалилось на его голову, и понял лишь одно. Люди равносильны простейшим микроорганизмам, таким как инфузории, по сравнению с тем интеллектом, который пытается вытеснить их из дома. Иначе человек защищал бы, а не разграблял планетарное жилище в угоду собственным меркантильным интересам.

Мальчишка успел поймать последнюю маршрутку до деревни и битых два часа трясся за город. И вот он уже шёл по знакомым улицам.
«Где же ребята? Может уже вернулись?» — вздохнул он, проходя мимо Пашиной дачи.
Спонтанно он остановился напротив калитки соседей: «А ведь на даче никого нет. Там конечно холодно, но если идти к дедушке, то придётся объяснять отлучки. Переночую-ка в гостевом доме. Кузьмич мужик добросердечный не откажет. Скажу, что дедушку не захотел на ночь глядя беспокоить. Дед особо ни с кем не общается. Родителям отзвонюсь, чтобы не беспокоились. Как раз и нунтиусов найду и про ребят узнаю, а потом и дедушке, чтобы за зря старика не волновать. Он-то меня раньше каникул не ждёт».
Мальчишка прибавил шаг и отправился на окраину деревни в охотничий дом Анатолия Александровича.

Кузмич, не задавая лишних вопросов, позволил Диме остаться на ночлег. Утром он угостил паренька сырниками со сметаной, пригласив позавтракать в главном зале около пышущей добрым жаром печи.
— Ваша супруга очень вкусно готовит, — поблагодарил мальчик, слопав две порции с добавкой.
— Это потому, что в её семье рецепты из поколения в поколение передаются. Приходиться, конечно, под новые продукты их адаптировать, но всё что можем сами делаем. Корову держим и сыр, и масло, и творог из её молока готовим домашние, ну и торгуем помаленьку. Народ сейчас разбираться стал, что лучше домашней пищи не ничего придумать.
— Правду вы говорите, вкуснее этих сырников я не пробовал! А не расскажите ли Пашкино семейство с друзьями их не приезжало? А что их новые соседи, появляются? — начал разведывательную активность Дима.
— А как же, всех наш лес манит. Частенько сюда люди приезжают. А товарищей твоих вчера видел. Глеба с сестрой, да Пашку.
— Где видели? — чуть не спрыгнул с лавки мальчишка.
— Приехали, походили тут, за Анатолия Александровича пораспрашивали и уехали. А он неделю назад здесь как раз с астрономом был, да с сыном егеря беседовали. А потом вроде как в город к Константину этому отбыл, — тараторил управляющий.
Счастливый Дима не мог ни нарадоваться новостям. Он поблагодарил за гостеприимство и побежал к дедушке, всё же решив, что разговорчивый Кузьмич обязательно проболтается, а расстраивать пожилого человека он не хотел. По пути мальчишка позвонил, Паше и Глебу, но у товарищей телефоны были выключены.
«Наверное, на уроках» — скис Дима, полагая, что любое промедление в поисках Александры может непредсказуемо отразиться на всех.

Увидев внука, дед потащил его завтракать и чай травяной поставил. Тот не стал сопротивляться, и с усилием воли спокойно жевал яичницу с колбасой в кухне, разглядывая узорчатые занавески, которые когда-то вышивала его бабушка.

— Как? Только приехал и уже по гостям собрался?! — недоумевал старик.
— Деда, ребят в городе повидаю и к тебе.
— Да ты хоть адрес их там ведаешь?
— Конечно, они в казачьей школе учатся, там высотки рядом, где ребята живут. Найду.
— Ага, найдёт он. В Краснодаре казачьих школ множество и многоэтажных домов пруд пруди. Придётся тебя свозить. Вместе поищем твоих товарищей. Ты хоть какой район города знаешь?
На такое предложение внук не знал, как реагировать. С одной стороны дед прав, точного адреса у него не было, а с другой стороны при дедушке особо не поговорить.
— Деда, мне ребята фото из школы показывали, я сейчас в интернете быстро адрес найду, — вытащил мобильник Дима.
— Поищи, поищи, я всё равно тебя отвезу, — встал Георгий Максимович из-за стола и пошёл во двор, выгонять свой форд из гаража.
«Может оно и к лучшему» — скривившись, Дима пытался отыскать хоть что-то подходящее в интернете.
— Я машину уже прогреваю, что у тебя там? — спросил дед с порога.
— Казачьих классов много, а вот школ с таким статусом всего четыре нашёл, — завис в тупике мальчик.
— На карте покажи, где они находятся.
Дима протянул телефон, где на экране увеличил карту города с четырьмя красными кружками.
— Видишь эти три ближе к Адыгее, а одна посередине. Думаю, именно в этой школе твои товарищи и учатся, — ткнул пальцем в центр карты дедушка.
— Как ты так определил? — изумился Дима.
— Дачу себе люди покупают там, где ближе до неё добраться. Они в Лаго - Наки ездили бы отдыхать, чем к нам сюда через весь город по пробкам тащиться.
Дима быстро заморгал: «Дед прав. Как это я сам не догадался».
Тем временем дедушка продолжал: — А если и ошибаюсь, так это только на месте узнаем. Зайду в школу там адреса узнаю. Как у твоих ребят фамилии?
— Глеб Бойченко, а Пашка Степанцев. Только мне кажется, тебе никто личные данные учеников не будет разглашать, — с сомнением высказал Дима.
Дед закряхтел и, усмехнувшись, произнёс: — Это мы ещё посмотрим! Не было ещё таких, кого бы я разговорить не смог. Ты давай, чаёк допивай. Я тебе там корешки особые положил.
Брови мальчишки взлетели высоко на лоб: — К-какие корешки?
— Ну как, поедим сейчас, поговорим по пути, ты мне всё и расскажешь, в каком местечке побывал, что светишься как светофор, — строго смотрел дед, а тот казалось, онемел и счерепашился от такого вопроса.
Дед рассмеялся: — Да ты не бойся. Я же тебе постоянно про травы рассказываю. Когда их собирать, да как сушить, чтоб целебные свойства не утратили. Неужто не догадался до сих пор, что твой дед знахарь? У нас эти знания в роду от мужчины к мужчине передавались. А вот как мамка твоя родилась, а сына Бог не дал, так я уж закручинился, думал, некому будет передавать опыт. А тут вдруг ты появился и всё к природе тянешься. Не лень к деду ездить, интерес проявляешь. Дроздов это ты по папиной фамилии, а по маме ты Зелейник. Думаешь, почему наш род так называться стал, это же прозвище было, да так в фамилию и переросло.
— А что это значит? — если выговорил Дима.
— Да то же, что и лекарь или знахарь, — подмигнул дедушка. — Допивай, допивай и поехали. Сейчас немного погодя сойдут с тебя эти нимбы древней магии. Незачем кому-то знать, кто как я острым зрением обладает, что у тебя выходы к ведовству есть.
Внук послушно опустошил кружку, и слегка покраснев, произнёс: — Дедушка, ты прости меня, если бы я знал о твоей природной силе, то раньше бы тебе открылся.

Поиски увенчались успехом. Дима с дедушкой подобрали тройку ребят после школьных занятий и подвезли их к дому. Глеб, Маша и Паша сначала с опаской поглядывали на дедушку Димы, но потом как на духу вывали всё, что с ними было в Мире Грёз.
— А ещё, Георгий Максимович, мы ведь оттуда этот ларец малахитовый привезли, — похвастался Глеб. — Поднимайтесь к нам домой, я вам его покажу. Я его в тайнике припрятал.
— Тоже мне тайник, — засмеялась Маша. — Коробка из-под коньков. Родители о ней давно знают.
— В этом-то и секрет, они знают и не трогают, понимают, что для меня мелочи из этой коробки как напоминание из детства о каких-то моментах. Вот в них-то я ларчик и погрузил. Стоит он себе среди моих первых солдатиков и машинок.
Однако Георгий Максимович замотал головой: — Давайте по порядку. Надо встретиться с дозорными. Мне не нравиться, что вы их не нашли. Это, во-первых, а во-вторых, мне этот ларчик с осколком в ваших руках не кажется совпадением. Дима упоминал о своём сне, в котором его как раз попросили отыскать осколки. Нунтиусы должны пролить свет и объяснить, что всё это обозначает.
— Давайте к ним домой съездим, я в гостях был у тёти Лизы с дядей Костей. Там консьерж есть думаю, у него запасные ключи от квартиры найдутся, — предложил Глеб.
— Вот это другой разговор. Договоримся о ключах, не беспокойтесь. Родителям отзвонитесь, что вы до вечера заняты, — завёл автомобиль знахарь.

Видно было, что квартира дозорных была покинута внезапно. Три кружки с недопитым чаем, и полупустая коробка конфет стояли в гостиной.
Паша присел на кресло у компьютера и экран, замигав, вышел из спящего режима, открыв гостям переписку Александры и Маги, имеющей на иконке изображение Елизаветы Леопольдовны.
— Я, кажется, знаю, куда мы отправимся, — выдохнул Паша, указывая пальцами на сообщение с местом встречи в заповеднике.
— Путь в Абхазию не близкий, километров четыреста. На машине это часов семь не меньше, — задумался Георгий Максимович. — И где мы их там искать будем. Прежде чем ехать надо всё обдумать. Не забывайте, что за вами всеми уже давно могут следить. И мы можем угодить в западню.
— Деда, может, тогда мы разными дорогами поедем. Кто-то на машине, а кто-то на поезде? — спросил Дима.
— Выдвинуться на место самое верное решение, но мы там будем как на ладони. Этот пансионат как неприступный замок. Туда по приглашению нужно заходить, чтобы иметь возможность выйти оттуда, — ответил знахарь.
— Оёёюшки, что же тогда делать? — заскулила Маша.
— Не паниковать! — Георгий Максимович вскинул указательный палец в сторону Маши и добавил: — Есть у меня знакомые среди тех, кто в штабе с юнармейцами работает. Надо будет через них пропуск себе выхлопотать.
— На всех пропуск получится раздобыть? — с надеждой в голосе немного сдавленно спросил Глеб.
— Кто его знает? План надо разработать. Сначала выверимся каковы наши ресурсы и возможности, а потом решим какие шаги будем предпринимать. А сейчас по домам, — скомандовал дедушка Димы.

Срывающийся снежок изредка напоминал, что на юг пришла зима. Едва касаясь земли снежинки, таяли, пополняя вездесущие лужи. По такой промозглой погоде хотелось сидеть в тепле. Но слякотный декабрь не мог остановить Диму от прогулок на свежем воздухе. Два дня мальчишка как на иголках ожидал вестей от дедушкиного товарища. Он бродил порой бесцельно по двору или выбирался на окраину леса, где ещё по опавшей листве можно было пройтись, не утопая в грязи. Дедушка был занят ревизией трав в кладовой и попросил ему не мешать, что-то нашёптывая своим корешочкам, пообещав внуку, что обязательно и такому обращению с природными дарами научит.
И вот ближе к вечеру на исходе третьего дня, когда Дима с Георгием Максимовичем, приглушив свет в гостиной, смотрели по телевизору детективный сериал, раздался звонок, который определил планы на выходные.

— Антон Антоныч заедет сегодня на пару минут. Сына младшего на выходные к бабушке везёт и на часок по пути заглянет. Пригласительные в пансионат вручит. Две ночи и два дня, у нас гостевой визит со свободной датой заезда.
— А сколько пригласительных? — приподнялось настроение у внука.
— Два двухместных номера по две койки.

Дима задумался и, покумекав, постукивая пультом от телевизора по подлокотнику кресла, предложил: — Думаю, надо разделиться на две оперативные группы. Я с тобой на машине, а ребята на поезде. Машу старшим связным дома оставим. На территории пансионата не пересекаемся. Делаем вид, что не знакомы. Если одна группа провалится, то вторая закончит задание.
Дедушка добродушно расхохотался: — А теперь выкинь из головы сценарий мыльнооперного детектива и оцени всё реалистично. Нас вычислят, как только мы там появимся или даже раньше. Сам подумай, что за совпадение, когда работник спецслужбы выписал четырём людям пригласительные и они в один и тот же день ими воспользовались? Это же подозрительно! Однако соглашусь, что добираться действительно лучше двумя дорогами.
— В чём тогда преимущество? — не понял идеи Дима.
— Мы прибудем в разное время, и первая двойка успеет провести осмотр на месте, а вторая двойка сразу не пойдёт заселяться, а покараулит, не присматривает ли кто уже за первой двойкой.
— Деда, твой сценарий звучит тоже как из сериала, — невесело засмеялся Дима.
— Жизнь куда сложнее сериала и интереснее, — парировал тот.
— Я не уверен, что ребята смогут понять, кто за нами следит.
— А почему ты решил, что они будут во второй двойке?
— Мы же на машине, значит, быстрее доберёмся, — пожал плечами Дима.
Дед забрал пульт у внука, выключил телевизор и стал ходить по комнате.
— Значит так. Я вижу наш выезд в Пицунду следующим образом. Паша и Глеб приедут первыми. Мы позже подтянемся. Я сразу пойму, наложили ли на них какой сглаз или порчу навели. Сделаю вывод как противостоять. Корешочки разные да снадобья с собой возьмём. Я достаточно приготовил. Себя обезопасим, а потом и на поиски дозорных выдвинемся.
— Ого, как ты всё здорово продумал! — восхитился Дима.
Георгий Максимович бросил суровый взгляд, и внук притих.
— Я не закончил. Александра это пешка несуразная. А вот, кто за ней стоит не известно. Помощь нам не помешает. Да вот доверять мало кому можно. Ваши дозорные не дураки, а сгинули.
Дима вскинул руку вверх, спрашивая разрешения сказать, и получив кивок знахаря, поделился мыслями: — Это могут быть люди Хораса. Ведь они сами-то нунтиусы, которые знают слабые места таких же, как они дозорных.
— Или сами Перегринус. Я склоняюсь к тому, что мадам Трункулова, с которой ты ехал, права. Враги нунтиусов прекрасно понимают, с кем имеют дело, а наши друзья дозорные недооценили размах проблемы. Но я абсолютно уверен в том, что эти Перегринус заблуждаются на ваш счёт. Ты с товарищами не из таких как Александра. К тому же у вас есть оружие нунтиусов. Топор, зеркало и этот ларец, правда, пока не понятно, как им пользоваться, нам ведь не надо ни какой сад оживлять…
Дима, поджав ноги под себя, стал легонько постукивать кулаками по коленям и вдруг выпалил: — Деда, а мы ведь зеркалом можем и сейчас воспользоваться, зачем нам туда ехать?
В комнате повисла тишина. Георгий Максимович потирал гладко выбритый подбородок. Тут его размышления прервал звонок мобильника. Антон Антоныч уже подъехал. Дед и внук быстро оделись и поспешили к воротам.

Пока бывшие сослуживцы о чём-то беседовали во дворе, Дима познакомился с его сыном Алёшей. Он показал мальчишке деревянную мишень на толстом стволе ореха и тот с удовольствием старательно целился из самодельного лука.
— Не получается, — сдался Алёша, вернув оружие.
— Можем ножи пометать, если хочешь? — предложил Дима.
Тот закрутил головой: — Мне папа не разрешает. Был бы рядом Коля, тогда бы другое дело. С ним всё можно, даже бороться по-взрослому.
— А кто такой Коля?
— Это мой старший брат. Он на Северном флоте служит. Старший помощник командира подводной лодки. У них там снега вот столько! — с важным видом выговорил малец расставив руки в стороны, и с грустью добавил: — Он редко дома бывает. Я скучаю. С ним весело.
— Как говорит мой дедушка, все люди вырастают и коротают свой век там, куда судьба пошлёт, — вздохнул Дима, вдруг осознав, что однажды ему не у кого будет отпрашиваться, наступит день, когда он останется совсем один.
— Чего такие надутые как сычи! — раздался позади армейский голос Антона Антоновича. — А ну шагом марш в машину! Бабушка уже заждалась.
Алёша подскочил на месте и тут же рванул к автомобилю. У ворот он оглянулся и помахал хозяевам.
— Приезжай в гости! Я тебя стрелять из лука научу! — выкрикнул Дима.
Антон Антонович протянул руку мальчишке: — Было бы очень кстати, совсем пацан замаялся. Он у меня в юнармейцах. Активностей там физических выше крыши, а он видать так по брату тоскует. Может с тобой хоть немного развеется.
Дима, кивая, пожал огромную руку человека в генеральском пальто, а тот повернулся к Георгию Максимовичу и пробасил: — Всё, ждите нас в гости!
— И супругу бери, путь свежим воздухом подышит, — приобнял дедушка товарища, сопроводив крепкими похлопываниями по спине.
— Точно! И травок попьёт! Мы твои чаи часто вспоминаем. Ты как уволился в запас, так сразу все почувствовали, какого толкового военврача потеряли. Ну да ладно, до встречи!

Гости уехали, а хозяева вошли в дом и устроились на кухне за столом, ожидая, когда нагреется чайник на газовой плите.
Дима взял из вазочки сушку и, хрустя ей, напомнил свою идею: — Деда, я думаю надо попросить Машу посмотреть в зеркало. Вдруг оно нас выведет более прямой дорогой, сократим время поисков?
— Звони товарищам, — держась за батарею, чтобы согреть руки, отозвался знахарь.
Внук достал телефон и связался с Глебом. Тот поддержал идею и пообещал перезвонить. Дима снова оказался в волнительном ожидании.

Глеб рассуждая, прохаживался вокруг сестры, сидящей на стуле в центре игровой комнаты, набитой их старыми игрушками: — Что значит, ничего не показывает? Тётя Лиза же объясняла, как это работает. Давай вместе вспоминать.
— Она говорила, что надо подумать о том, кого ищешь и в зеркале появиться несколько картинок, как если видео камера провернулась по кругу, — пролепетала девочка.
— И в чём вопрос?
— Я думаю о тёте Лизе, о дяде Косте, но пока темно, сам посмотри, — Маша протянула зеркало брату.
Тот взглянул и сразу возмущённо заявил: — Так это другое дело! Зеркало показывает, что там, где они находятся темно!
— Но мы же всё равно не можем определить, где они находятся! Я и тебе говорю, что зеркало ничего не показывает!
— Не спорь! Сейчас важнее не кто прав, а где дозорные!
Маша сникла, но тут её глаза оживились: — Нунтиусы искали Александру, значит они где-то рядом с ней! Надо подумать об Александре и спросить зеркало!
Глеб вернул зеркало сестре: — Попробуй!
Маша заботливо погладила его, словно это был не бездушный предмет, а крохотный котёнок, и попросила: — Зеркало, миленькое, покажи, пожалуйста, где эта девушка прямо сейчас?
Зеркальная поверхность, обрамлённая в резную деревянную оправу, запульсировала. Темнота стала расходиться, и ребята увидели густой лес, над которым, играя на заснеженных макушках деревьев, едва отсвечивались лучи заходящего солнца.
— Это заповедник в Абхазии? — с сомнением спросила Маша.
— Не похоже. Такие не проходимые дебри вряд ли там бывают. А тут посмотри, сколько валежника, такое ощущение, что его ни кто не убирает. Х-м-м, хотя если это какой-нибудь неприступный удалённый горный район, то вполне может быть и частью заповедника.
— Оёёюшки, что это? — шумно отреагировала Маша на вертикальные полосы, вдруг пересекшие зеркало.
— Тише ты! Мама услышит! — шикнул брат, забрав зеркало.
Глеб включил на полке светильник с красным ажурным абажуром, под которым им когда-то с сестрой читали сказки, и стал разглядывать спиральные полосы.
— На что это похоже? — спросила Маша, подобравшись поближе.
Но тут дверь в детскую распахнулась. В дверях с шоколадками в руке стояла мама.
— Вот они где! Мои хорошие, игрушки решили перебрать? А я вам вечернее сладкое принесла. Ваши любимые с лесными орешками и изюмом.
Дети подскочили к маме, прикрыв зеркало мягкими игрушками.
— Хотим, перед тем как заказывать новогодние подарочки, понять чего нам недостаёт, — лукаво прощебетала Маша, забирая одну шоколадку из маминых рук.
— И как успехи? — рассмеялась мама.
— У нас всё есть, даже и попросить нечего! — поведал Глеб, распаковывая шоколадный батончик.
— Папа нас очень любит, сколько всяких игрушек присылает, — закивала головой Маша и спросила: — А когда он приедет?
— Обещал на праздники, — грустно улыбнулась мама. — Ладно, я в мастерскую, картину заказчику боюсь не успеть написать к сроку, а вы закругляйтесь, купаться и спать.
— Хорошо, мам, — быстро согласились дети.
Та ласково прищурила глаза, погрозила пальцем и ушла.
— Иногда мне кажется, что у нас есть родители только на каникулах, — обречённо вздохнула Маша.
— Во всём есть свои плюсы, нас меньше других контролируют.
— Это да, но баловаться совсем не хочется.
— Мы с зеркалом не закончили, помоги! — стал одной рукой скидывать игрушки Глеб.
Маша, так же как и брат, продолжая в одной руке держать шоколадку, начала второй рукой стаскивать игрушки на пол.

— Опять только отражение, — возмутилась девочка, бросив взгляд на зеркало, — надо начинать всё с начала!
— Доедим и продолжим, — махнул рукой Глеб.
— Чего это ты не спешишь? — удивилась сестра.
— Хочется, чтобы картинка обновилась, а то пока мне это напоминает тюрьму, где на окнах решётки.
— Странная тюрьма посреди дремучего леса. Только если у Бабы Яги, — засмеялась Маша и ехидно заметила: — Дорогой братик, напоминаю, из Мира Грёз мы уже вернулись.
— То-то и оно, что вернулись. Теперь страшнее с колдовством встретиться.
— Почему?
— Там у нас шанс был избавиться от наваждения. Вспомнили, что иллюзия, прикоснулись рукой и бац, нет ничего.
— А что же ты тогда к этим с козлиными головами не прикоснулся рукой, а топор запустил?
— Вот видишь, даже там страшно было подойти, а наяву как быть?
— Да ну тебя! Откуда тут могут взяться эти полулюди полукозлы? Сказки всё это!
Глеб кивнул в сторону зеркала: — Это тоже сказочный атрибут.
Маша посерьёзнела. Она запихала остаток шоколадки в рот, по привычке вытерла об себя руки и вновь обратилась к магическому зеркалу за помощью. В этот раз оно, повторив ту же картину, добавило очертания холмов.
Дети на секунду замерли, услышав некий знакомый звук. Это мобильник Глеба оповестил пиликающими звуками о доставке сообщения.
— Дима ждёт новостей, — прокомментировал мальчишка.
— И что ему сказать? Какой-то лес? Мы и сами-то толком не разобрались! — Маше не хотелось выглядеть глупо, ведь дозорные именно ей доверили зеркало, а получалось, что она так и не научилась им пользоваться.
Девочка снова взяла волшебное зеркало и взмолилась показать ей дорогу к дозорным. Щёки Маши заалели румянцем, лоб покрылся капельками пота, а она всё вглядывалась в черноту поверхности. Вдруг по зеркалу колыхнулась волна оттенков, и отчётливо появился вид какого-то строения на фоне леса и дорога.
— Глеб! — шёпотом позвала Маша. — Здесь какой-то треугольный дом.
Брат заглянул в зеркало и тут же стал делать снимки на фотокамеру телефона: — Это уже хоть что-то, загрузим в интернет и найдём подобное!

Ещё раз заглянула мама, и ребятам пришлось прервать поиски. Они, приняв душ, разошлись по спальням. Глеб убедил сестру, что сам справится с дальнейшим поиском и сидя в пижаме около кровати, пыхтел в ноутбуке, на всякий случай, приготовившись укрыть его одеялом.
И вот глубоко за полночь мальчишка щёлкнул пальцами: — Готово! Попались!
Зевая, он быстро настрочил сообщение Диме, зарылся в подушки и забылся глубоким сном.

Телефон завибрировал в руке уснувшего Димы. Он привстал на локтях, стараясь разобрать текст, и как только стало доходить до сознания написанное, сон окончательно отошёл. География поменялась. Мальчишка недоумённо уселся на кровати и снова перечитал послание Глеба. Дедушка уже спал. Внук же, не став его будить, самостоятельно попытался разложить все имеющиеся и новые факты, на доводы, которые несколько дней витали в жилище знахаря. Ехать нужно было однозначно, но вот куда, вектор сменился.
«Мы не можем просто так заехать в Грузию, туда загранпаспорта нужны» — завис на самом нерешаемом вопросе Дима и, вспомнив, что утро вечера мудренее снова уснул.
Однако короткий сон мальчика носил пугающий характер. Проснувшись задолго до рассвета, Дима старался не думать о чудищах, которые напали на него в сновидении. Он помнил, что разделался с ними, но неприятное ощущение от зловонного дыхания преследователей, которое втесалось в его память, не давало расслабиться.

— Что так рано вскочил? — вошёл в комнату дедушка.
Дима поднял глаза и сначала хотел отмолчаться и ответить, что всё в порядке, а потом вспомнил с кем имеет дело, и решил не лукавить: — Деда, к чему кошмары снятся?
— Это по разным причинам бывает. Главное кто кого одолел.
— Я победил.
— Вот и махни на сон рукой, всё в порядке будет.
— Я если бы меня победили?
— Тогда бы я тебя дома оставил! — как-то по-особому усмехнулся знахарь. — Иди чайник ставь, день длинный будет. Позавтракаем и в дорогу.
Дима спрыгнул с кровати, ловко попав в комнатные тапки из овчины, и с удивлением спросил: — А ребята? Они едут с нами?
— Поначалу мы сами с тобой туда съездим. Нечего всем там делать.
— Ты же сам говорил, что лучше вместе ехать?
— Не одному тебе сны сняться, — проворчал знахарь и вышел.

Дима помчался на кухню. Мальчишке захотелось, во что бы то ни стало, разговорить знахаря о такой удивительной теме как вещие сны, да и вообще узнать от ведуна что такое сны, ведь после того знаменательного ночлега на острове Мауг Диму стали преследовать странные сновидения. Внук собрал на стол не хитрый завтрак, когда в кухню вошёл дедушка. Однако после того как Дима сообщил о том, что виды из зеркала ведут в Грузию, тот как воды в рот набрал.
«Дедушке надо всё обдумать» — решил отложить расспросы внук, бросив взгляд на циферблат ходиков, который показывал половину шестого.

Под тиканье часов на стене прошло десять минут. Медленно намазывая сливочное масло на овальный срез белого батона, мальчик искоса поглядывал на деда, ожидая, когда тот что-нибудь скажет. И вот дедушка потянулся за заварочным чайником и обновил чай в кружках, добавив в уже витающий по кухне аромат мяты ещё и нотки мелисы.
— Ну что, Дима, потише сделаем отопление да поедем. Машина собрана и еды нам в котомку я уже тоже уложил. Кипятка только нальём ещё в термос.
Внук не стал уточнять направление, видя, что дедушка ещё о чём-то размышляет.

Старенький форд выехал на оживлённую трассу. За окнами замелькали зелёные поля с озимой пшеницей. От сказочного предвкушения зимы, которое посещало около Чёрного Леса, хоть как-то задерживающего в себе редкие снежинки, не осталось и следа.
Наблюдая, как автомобиль довольно бодро слушается хозяина, Дима прервал молчание: — Деда, научишь так водить?
— От чего не научить, научу. Это меня в армии экстремальному вождению поднатаскали. Там ведь врач это не просто доктор, а в первую очередь военный, готовый и на поле боя, и в воздухе, и под водой медицинскую помощь оказывать. В нашем деле и качество, и скорость имеют первостепенное значение. Но не так резво как раньше сейчас удаётся. Мне ведь шестьдесят уж в следующем году стукнет. Тебя выучим, как только водительское удостоверение можно будет по закону получить, и буду показывать трюки разные.
— Раньше, что нельзя что ли? — скис Дима от такой долгосрочной перспективы.
— А толку, длина рук и ног да крепость подходящая должны быть. Ты не думай, что те, кто раньше научились водить автомобиль, лучше им управляют. Всему своё время. По-настоящему этим мастерством можно овладеть, когда физически дорос.
Мальчишка вдохнул и аккуратно сменил тему: — Нам на заправочную станцию надо будет заезжать?
— Не. У меня всегда полный бак и пара канистр с бензином в багажнике припасены. Это уже ближе к серпантину заедем на заправку и перед Абхазией.

Георгий Максимович ещё немного помолчал, а потом загадочным голосом заявил: — К ночи прибудем в Адлер. Там переночуем. Я уже кое-кому позвонил. Нас ждут.
Дима бросил взгляд исподлобья в сторону дедушки: «Загадками заговорил. Обычно так делает, если речь идёт о военных секретах или о тайных знаниях. И одно и другое это загадочная часть его жизни. Можно ничего и не спрашивать, не расскажет».
— Ты вздремни, мне ещё малёхо подумать надо, — проговорил знахарь.
Дима кивнул и отвернулся в окно. Сначала он хотел написать Глебу с Пашей, но потом передумал. В их отряде старшим стал дедушка, а он такой команды не давал. Вскоре проплывающие за окном степные пейзажи постепенно убаюкали мальчишку. Ему снова снились рогатые монстры, которые гонятся за ним. Дима спотыкался о каменные преграды, падал, вставал, снова слышал зловонное дыхание и хриплые звуки чудовищ и бежал не оглядываясь. Ему казалось, что они что-то ему говорят, но мальчик никак не мог разобрать слов. И вот он оступился и покатился к подножию холма…
— Проснись! Проснись! — услышал Дима взволнованный голос дедушки.
Спросонья мальчишка порывался за что-то схватиться, не понимая, что он уже не катится кубарем, а находится в машине. И тут он упёрся лбом в холодное стекло и пробудился.
— Снова кошмар?
— Да. В этот раз не знаю, кто кого одолел, — еле ворочая пересохшим языком, проговорил внук.
— С рогами твари снились?
Дима резко выпрямил спину: — А ты откуда знаешь?
— Я их тоже во сне видел. Это Очокочи.
— Кто? — Дима закашлялся.
— Достань термос, попей чай и обед разверни. Я нам котлет в духовке приготовил. Там ещё варёные яйца с картошкой, сало порезанное, солёные огурцы и чёрный хлеб. Да крендельки с сушками на закуску. Ещё семечки жареные есть. Для тебя приберёг.
От перечисленного ассортимента у мальчишки потекли слюнки. Он долго спал и успел проголодаться. За окном же стройными рядами уже красовалась гористая местность. Дима потянулся за сумкой, а дедушка тем временем продолжал.
— Сам поешь, а я потом. Обычно в дороге не ем, — сухо проговорил знахарь, и уже другим голосом добавил: — Очокочи — это древний полукозёл-получеловек, таинственный персонаж из легенд грузинского народа.
— Грузинского? — переспросил внук.
— Чего удивляешься? Кто только не жил на Земле матушке. Те народы, которые расселялись рядом с местом обитания предыдущих творений Вселенной и сохранили в своих преданиях их уходящие образы. Но только кто сказал, что те же Очокочи вымерли? Таких сведений нет. Ушли глубже в горы и леса, да и живут себе на здоровье.
Дима разложил котлеты между кусками хлеба и, откусывая как бутерброд, с ярко обозначившимся на лице удивлением, молча жевал. Салон автомобиля наполнился аппетитными запахами, от которых у обоих путешественников заурчало в желудках. Но дедушка, покачал указательным пальцем правой руки, отклонив попытку внука угостить его маленьким бутердродцем из чёрного хлеба с салом и огурцом, и тот тут же отправился в рот мальчишке, прожевав который Дима спросил: — Откуда знаешь об этих Очокочи?
Последовала длительная растянутая улыбка вперемешку с горечью: — Дед рассказывал. Я же дом-то в деревне на месте дедова дома возвёл. Как пришло время выйти на пенсию, так и занялся перестройкой. Не зря он около Чёрного Леса в своё время поселился. Там травы заповедные растут. Самое то для целебных снадобий. Отец же мой уехал в город. Он больше в науку уверовал, как в медицинский институт поступил. В краснодарской больнице врачевал. Да и сподручнее было на работу добираться. Дед много чего рассказывал, но мне некоторые вещи сказками тогда казались. Теперь вот всего и не упомнить. Одно ясно неспроста он там жил. Но не все он мне секреты рассказал. Не успел. Жили бы рядом, больше бы знал.
Дима прокашлялся, и немного извиняющимся голосом пролепетал: — А я хотел бы быть военным лётчиком.
— Ни кто тебе в укор не ставит, что не продолжишь династию. Выбор каждый сам должен сделать. Да и не уберегли мы все знания. А то, что осталось ты и в профессии лётчика сможешь использовать, да и не только. Житейские всё это вещи о том, как в ладу с природой быть, — успокоил дедушка.
— А чего мне эти рогатые сниться стали?
— Вещие сны полны метафор и образов, которые разгадывать надо. Каждая мелочь имеет значение. Важно эмоцию помнить, с каким чувством для сновидца действия проходило. Если спокойно на душе, так все в порядке, хороший сон. А коли, нет, так надобно беречься. В твоём случае выглядит так, что ты, хоть и через поколение кровь ведическую получил, но, я думаю, пробудили в тебе знания прорицательницы-медузы. Построили недостающие мостики. Тебя теперь обучать надобно. Но не совсем я тебе в наставники гожусь. Подходящего ведуна тебе ещё поискать понадобиться, чтобы силу твою развить и чтоб ты ей управлять смог.
Мальчишка на последних словах чуть было не проглотил яйцо целиком, от которого намеривался откусить. Он прочистил горло, обильно запив обжигающим чаем и спросил: — Кого развить? У меня есть сила, типа как у человека-паука или Гарри Поттера?
— В отличие от выдуманных персонажей ты обладаешь реальными способностями, но нужно учиться мой друг. Однако ты должен знать, что любые выдумки, которые приходят на ум писателям, на самом деле или существовали ранее, или придут в мир позже. Авторы через вдохновение крупицы истины от щедрой Вселенной черпают и остальным доносят. Всё в этом мире взаимосвязано. Однако же не всё сразу. Так вот, думаю, снятся тебе эти Очокочи как предвестник того, что мы с ними встретимся. Вспомни, Глеб как раз волшебным топором именно подобных чудищ в Мире Грёз уничтожил. Не иначе как атакуют нас с разных сторон Перегринус.
— Так, а что же мы без топора?! Надо было у Глеба взять! — чуть ли не завопил Дима.
— Не во всяком случае следует топором махать. Попервах разобраться надобно. Всё есть создания Вселенной, — благодушно прокомментировал знахарь, но это мало успокоило внука.
Мальчик, скрывая раздирающее несогласие, насупился: «Знаем, что лезем на рога и без оружия!».
Знахарь словно прочитал его мысли: — Оружие, которое всегда при бойце — это он сам. Учись применять собственные знания. Меньше полагайся на что-то ещё. Будет в руках автомат, хорошо. А коли, нет? Так что, сдаваться?
Ответ урезонил страсти и заставил мыслить рационально.
— Деда, я готов подумать, но я мало знаю о своём враге. Как его победить? Где слабые стороны?
— Вот, это разговор. Давай порассуждаем. Мой дед говорил, что эти рогатые были врагами для охотников. Якобы когда-то на заре времён некая лесная богиня потворствовала любителям пострелять дичь, которые ей поклонялись, а влюблённый прародитель племени Очокочи из ревности нападал на всех кто приходил поохотиться.
— М-м-м, я думаю, эта информация нам не поможет, — скривился внук.
— Чтобы проанализировать любую ситуацию надо начинать с истоков. Упустишь какую-то деталь, а в конце можешь получить неверный расклад.
Дима понурил голову: — Я понял. Что ты ещё о них знаешь, дедушка?
— У первого Очокочи был топор в груди, которым он мог рассечь человека надвое.
— Ничего себе! Интересно современные потомки сохранили такое вооружение или нет? Глеб с Пашей ничего такого не упоминали.
— По их словам получается, что там особо никто никого не разглядывал. Запустили свой топорик и пошинковали чудищ как капусту. Однако смею предположить, что утратили эти рогатые такой элемент. Рано или поздно, если не пользоваться чем-то оно за ненадобностью рудиментируется.
Дима захихикал: — У нас биолог в школе так говорит «Не будете головой думать, она у вас однажды отпадёт, и станете как кимбереллы». Это такой вымерший вид моллюсков.
Дедушка, оценив шутку, посмеялся вместе с внуком: — А что вполне возможный виток эволюции. Чем меньше думаешь и берёшь готовое, тем меньше образуются нейронные связи в мозгу. Память страдает, а потом и слабоумие наступает. Мозг ведь такой орган, который всю жизнь тренировать надо.
— Х-м-м, и что теперь из интернета никакую информацию брать не следует, чтобы не потупеть? — нахмурился мальчик.
— Отчего же? Просто всего понемногу в меру надо использовать. Взял данные и проанализируй. Зачем же на веру всё брать. Мало ли вдруг написавший ошибается. Когда я учился, у нас в мединституте был такой анекдот. Приходит человек к врачу и начинает ему доказывать, что и без докторов можно всё по книгам вылечить. А тот ему отвечает, что однажды умрёте от опечатки. Здесь то же самое, мозги везде прикладывать надо.
— М-да. Из сна я помню, что Очокочи быстро бегают. И в прямой бой с ними лучше не вступать. Там рост больше двух метров и ещё рога с полметра. Таких здоровенных монстров только отстреливать и контрольный выстрел в голову делать.
— Я ещё одну важную деталь вспомнил! Они оживают после повторного удара ножом или выстрела.
Лицо Димы вытянулось, и мальчик прошептал: — Вот это деталь.
На какое-то время оба замолчали. Дорога петляла серпантинной лентой между лесистыми горами и морским простором, где-то далеко внизу, и требовала больше концентрации от водителя.
Дима уставился на солнце, которое клонилось к закату. Мощь огненного светила завораживала.
Мальчик невольно задумался: «Мы такие песчинки среди творений природы. Почему же человек зовётся венцом эволюции? Что есть такого, что отличает его от других? Неужели действительно всё дело в мыслительном процессе и умозаключениях, которые делает человек? Но почему тогда так много тяжких преступлений и против себя, и против самой природы творится руками людей? Сколько пожаров, возникших по неосторожности туристов, и летом и зимой тушат их казачьи дружины вместе с сотрудниками МЧС? Человек сам уничтожает мир, в котором он живёт, думая о мимолётной радости, типа костра на природе с зажаренной сосиской или шашлыком, но, абсолютно не заботясь, как это сделать, не навредив окружающим».
Тут раздалось кряхтение деда. Он вращал затёкшей шеей.
— Давненько я не сидел так долго в одной позе, хорошо, что нам баню уже приготовили, как раз погреемся и разомнёмся. Нам нужно будет гибкими быть с этими Очокочи.
— Деда, мы сегодня париться будем? — обрадовался внук, который ещё не успел побывать в дедовой баньке, так как они её не топили, готовясь к отъезду.
— Меньше чем час езды осталось до жилища одного моего знакомого. У него попаримся, заночуем и поймём, как попасть в окрестности местечка, название которого прислал Глеб, даже не буду пытаться выговорить его вслух.
Дима рассмеялся: — А кто он, этот твой знакомый?
— Увидишь, — последовал ответ, сворачивающий любые попытки разузнать что-либо ещё.

Серебристый форд остановился около ворот загородного фермерского дома. Целая свора собак приветствовала их не добрым лаем.
— Сейчас позвоню Гураму, он нас встретит, — достал кнопочный мобильник дедушка и по памяти набрал номер.
Дима тихо хмыкнул. Внука восхищала память дедушки, которую тот постоянно тренировал, объясняя, что если мозг ленится, что-то вспомнить, то в этом виноват сам человек. У Георгия Максимовича было стойкое убеждение, что практически все новейшие изобретения не помогают человечеству, а расслабляют его, тем самым заставляя снижать умственный потенциал, и дед не раз демонстрировал, как может легко считать в уме, когда, тому же внуку, нужно было достать калькулятор.
Через несколько минут проворный абхазец, на вид моложе отца Димы, уже встречал их с кнутом на поясе, по одному щелчку которого, его псы смирно расселись по краям дорожки.
— Как я рад Георгий Максимович, что могу вас у себя принять! — радушно заявил хозяин, двумя руками обхватив ладонь знахаря. — Семье, наконец, покажу человека, благодаря которому я остался жить и ноги не лишился.
— Я не за хвалебными одами приехал. Мне помощь нужна, — покачал головой дедушка.
— Будет. Всё будет. К нам в бане нужные люди скоро присоединятся. Всё обсудим. А теперь ужинать. Ужин лёгкий. Перед парилкой по-другому никак.
Продолжение разговора Дима не слышал. Видно было, что Гураму неудобно говорить при мальчике, и Дима намеренно отстал, остановившись около конюшни, где в открытом загоне резвились лошади, освещаемые несколькими фонарями. Здесь не чувствовалось даже намёка на зиму, это больше походило весну, когда покрытые почками деревья начинают их распускать, наполняя воздух ароматами возбуждающими предвкушение приключений и новизны.
— Красивые животные, — вслух восхищённо выдохнул Дима.
— И умные, — услышал он девичий голос.
Мальчик обернулся и увидел перед собой симпатичную девочку, ровесницу Маши.
— Пойдём, там мужчины уже в баню зовут. Меня за тобой послали, — протараторила она, нахмурив лобик и взметнув, косой удалилась.
«Х-м-м, характерец прям дружелюбный, ничего не скажешь» — хмыкнул Дима и поспешил за юной провожатой, чтобы не заблудиться среди многочисленных построек.
Девочка завела его в бревенчатое строение, где в передней комнате стоял большой стол с лавками, накрытый лёгкими закусками и парой блюд с овощами и фруктами. В углу на открытой вешалке уже висела одежда дедушки и ещё троих. Дима быстро разделся. Обернулся белой простынёю и, надев шлёпанцы, пошёл в парную. В ноздри ударил горячий пар и знакомый эфирный запах травяных настоек из дедовой кладовой. В парилке было четверо. Приехали ещё двое, и едва взглянув на играющие мышцы здоровяков, мальчик даже не сомневался, что это представители какого-то военного подразделения.
— А вот и моя пара! — хохотнул один из крепышей, помахав крупной пятернёй, растерявшемуся мальчишке.
Дима недоумённо захлопал глазами и остановился посередине парилки, не зная, куда ему податься, то ли на полки к этим здоровякам, то ли присесть поближе к деду, который лежал на одном из столов, готовясь к массажу.
— Я твой тёзка. Летать любишь? — продолжил незнакомец.
— Не знаю. Не пробовал, — промямлил мальчишка.
Тот загремел хохотом: — Вот и отлично! Я покажу тебе небо.
— Мой внук, между прочим, хочет военным лётчиком стать, — неожиданно вставил дед, которого Гурам охаживал берёзовым веником.
Парни поднялись как по команде: — Вот это дело! Свой пацан! Иди, помнём бока после дороги.
Дима не знал, радоваться или огорчаться такому предложению, но выбора у него не было, и он подставил спину под дубовые и липовые веники.

Помолодевшие после бани, немного припозднившиеся на посиделках с новыми знакомыми и надышавшиеся предгорным воздухом гости в утренней дымке покинули ферму Гурама. Диме всё происходящее с ним казалось чрезвычайно невероятным. Мальчишка уже привык к магии, а вот то, что ему предстоит прыжок с парашютом ночью в горах на территорию другой страны, для него стало сотрясающей новостью. Оставшись, наконец, вдвоём с дедушкой, и не боясь быть подслушанным в автомобиле, он дал волю эмоциям.

— Деда, а если парашют не раскроется?
— Раскроется. Мы же в тандеме прыгать будем. Валерий и Дмитрий опытные десантники. Они своё дело знают.
— Ты же говорил, что вас тренировали прыгать с шестьсот или восемьсот метров, а тут целых четыре тысячи! Не высоковато?
— Там всё верно рассчитано, не переживай.
— А меня не стошнит? Лучше ничего не есть?
— Всё нормально будет. Поедим как обычно.
— А если мы на дерево приземлимся?
— Такое случается, но редко. Успокойся, эти ребята понимают, как управлять парашютом.
— А как там дышится? Вдруг на высоте нужны кислородные маски? Там же ещё и холодно, наверное!
— Нормально там дышится. Альпинисты при восхождении на пики Кавказа и то без всяких масок обходятся, а мы ниже по уровню будем. По одежде тоже не волнуйся. Нашей достаточно будет.
Дима схватился за мобильник и стал изучать в интернете карту местности, где планировалась высадка: — Эльбрус недалеко. Километров двести до него. Это мы в снег на ледники прыгать будем?
— Нет. Мы по краю границы пролетим Абхазии с Грузией, а это западнее Эльбруса. Хватит карту разглядывать. Не забывай, что она в масштабе определённом составлена.
— Деда, а мы не заблудимся?
— А компас на что? Хватит суетиться. Мы скоро к пансионату приедем. Надо обсудить, как мы себя там будем вести.
В глазах мальчишки заиграло любопытство сродни шпионскому.
— Легенду прорабатывать будем?
— Типа того. Но нам особо-то прорабатывать нечего. Дед и внук по знакомству приехали в пансионат воздухом морским подышать. Главное другое. Мы там новички. Всем интересуемся, но ведём себя осмотрительно. Повторяю, изучаем всё подряд, а не только бежим к тому месту, где Елизавета Леопольдовна должна была встретиться с Александрой. Ни о чём не переговариваемся. Мы отдыхающие и всё. Нам действительно надо хорошо отдохнуть перед походом, в который мы собрались. Все находки обсудим, когда уедем. Договорились?
— П-о-н-я-л, — протянул Дима, постукивая ладонями по коленям, затем закусил нижнюю губу и затих в раздумьях, разглядывая за окном пейзажи один другого живописнее, где трудно было бы выдать пальму первенства только одному.

Ближе к обеду путешественники пересекли границу Российской Федерации и Абхазии и, преодолев ещё шестьдесят километров, к часу дня прибыли в пансионат. Дима оживлённо суетился по каждому поводу, задавая бесчисленные вопросы и тормоша дедушку двигаться в разные направления.
— Деда, смотри какая сосна! Деда, здесь такой огромный бассейн! Мы пойдём купаться? А море зимой замерзает?
Георгий Максимович понял, что внук решил изображать невоспитанного любознательного мальчугана и, подыгрывая ему, лишь изредка делал замечания.
Заселившись, они отправились в столовую, но та оказалась на ремонте, поэтому им пришлось подняться в ресторан на тринадцатом этаже, оформленном в сдержанных бежево-шоколадных тонах, где Дима тут же пробежался по всему помещению, изучая макеты парусников и кораблей, расставленных повсюду в изобилии. Шведский стол позволил основательно подкрепиться. Дима не собирался переедать, но отказать себе, попробовав весь ассортимент, выставленных постояльцам блюд не смог. В итоге на их столе скопилась огромная стопка тарелок, среди которых мальчишка стучал столовыми приборами. Знахарь же по обыкновению держался строгости и умеренности в еде, поэтому ограничился порцией селёдки под шубой, парой яблок и компотом из сухофруктов. Лёгкая классическая музыка располагала к размеренной беседе, однако внук тараторил, перечисляя планы на прогулку и рассказывая о предметах, которые встречались на его пути. А также мальчишка не забывал остановиться у окна с видом на море, пробегая мимо него с новой порцией очередного деликатеса. Посетителей было мало, и оживлённость Димы вызывала хмурые взгляды, но тот с беззаботной улыбкой их игнорировал.
Отобедав, внук потащил дедушку в бассейн. Георгий Максимович позволил себя увести, но лишь для того, чтобы по дороге объяснить, что после трапезы лучше прогуляться, а потом приступить к водным процедурам. Довольный мальчишка побежал в номер за верхней одеждой, а дедушка спустился в фойе и заглянул в бильярдный зал. На него сразу же уставился внимательный взгляд администратора, приглаживающего шары треугольником одного из трёх столов с зелёным сукном.
— Хотите поиграть, могу составить компанию? — жилистый пожилой мужчина указал на деревянные увесистые кии, расположившиеся вертикально в специальной подставке у стены.
— Может попозже. Вы Андрей Петрович, верно? Вам от Антона Антоновича привет. Вот, просил передать, — знахарь достал из кармана брюк и протянул администратору томик стихов Лермонтова.
Тот кивнул, и без каких-либо изменений на лице, принял книгу: — Приятно, я для него ответный презент уж пару месяцев держу на работе. Давненько его в наших краях не было. Думал вот-вот появиться. Одну минуту.
Мужчина нырнул за администраторскую стойку к сейфу и достал запечатанную в прозрачный полиэтилен деревянную коробку наподобие книги, искусно обработанной пирографией.
— Здесь чай. Наш местный сбор. Антоновичу очень приглянулся. С вами передам?
Георгий Максимович кивнул: — Заберу попозже. Сейчас с внуком променад совершить собрались.
— У меня перерыв через десять минут. Могу с вами пройтись, если вы здесь в первый раз. Лучшие виды покажу.
— С превеликим удовольствием, — Закивал дедушка и вышел в фойе.

Дима стоял посреди мраморного холла, крутя головой в разные стороны.
— А вот ты где! А тебя потерял!
— Никто не потерялся. Я нам компаньона нашёл, пойдём гулять вместе, — дедушка быстро облачился в тёплую куртку и натянул шапку.
— Я уже готов! — в сером пальто выскочил улыбающийся администратор.
— Давайте с моря начнём! — нетерпеливо выпалил внук.
— Прошу всех к лифту! — сделал широкий жест Андрей Петрович.
Дима недоумённо заморгал и тот, рассмеявшись, пояснил: — Это самый короткий путь на пляж.

Песчано-галечный берег пустовал. Мужчины говорили о чём-то своём, а Дима бегал по краю моря. Прыгал около самых волн, бросал камушки, бегал по пирсам и вот он заметил то самое место встречи Александры и тёти Лизы. Решётчатое ограждение, значительно превышающее человеческий рост имело несколько отогнутых секций, где свободно мог пройти не только ребёнок, но и взрослый. Чуть поодаль вековые сосны, обильно усыпав иголками и шишками разлапистые корни, торчащие из земли, создали удобное место для наблюдения между нескольких толстых стволов и молодой хвойной поросли. Дима вынырнул наружу прошёлся, подобрав пару шишек, вернулся обратно, и, сделав вид, что словно заинтересовался ракушками, стал воспроизводить картину происшедшего.
Ему не давало покоя, что он не может с достоверностью утверждать, что именно эти отпечатки должны ему что-то рассказать, но помня, что нужно применять голову и анализировать, он, продолжая улыбаться, подбирал ракушки и стекляшки, отточенные волнами, разглядывал их на солнце, и спокойно рассуждая, медленно изучал найденные следы: «Много времени прошло, но можно предположить, что раз вот в этом месте следы обрываются, а немного левее они словно из неоткуда появились, то тут были дозорные. В соснах, вероятно, была засада. Там всё примято, как если бы кто-то долго стоял. Х-м-м, а вот тут была драка. А это что? Отпечатки копыт?».
Дима сглотнул, понимая, что, скорее всего, это следы Очокочи. Мысли роились в голове. Неожиданно закуковала кукушка, ещё больше путая не оформившиеся думы. Внук бросил взгляд на дедушку, но тот казалось, его не замечал, беседуя с администратором бильярдной. Мужчины устроились на шезлонгах, расстегнув верхнюю одежду и подставив лица зимнему тёплому абхазскому солнцу и ласковому солёному бризу.
«Пока он загорает, я тут должен один в загадках теряться, прав я или нет!» — вспылил мальчишка, но тут же взял себя в руки: «Получается, что козломордые сидели в засаде. Нунтиусы появились на берегу и мгновенно подверглись внезапному нападению, не успев воспользоваться магическими перстнями».
Раздираемый желанием всё рассказать дедушке и обсудить, но понимая, что так делать нельзя и помня их с дедом уговор, мальчишка, закончив исследования, побежал в другую часть пляжа. Дима стал снимать всё на фотокамеру телефона, намеренно не возвращаясь к месту со следами, чтобы их тоже сфотографировать. Он попозировал фотографируя себя на фоне моря, и направился к дедушке, который уже сидел один. Обеденный перерыв нового знакомого окончился и тот ушёл в пансионат.

Внук многозначительно заглянул в глаза знахаря: — Деда, я тут посмотрел уже всё что хотел, пойдём ещё куда-нибудь?
— Ты же в бассейне мечтал поплавать, туда? Стал медленно подниматься Георгий Максимович.
— Здорово! — Дима запрыгал на месте.

Переодевшись в номере, они спустились в бассейн и плавали в нём до ужина. Подкрепившись, дедушка пошёл в бильярдную, а мальчишка после обеденного изобилия, едва притронувшись к еде, вернулся в номер и уснул перед телевизором. Сны были беспокойными. Дима встал среди ночи, с быстро бьющимся сердцем, обнаружив, что дедушка уже спит на соседней кровати.
Мальчик завернулся в одеяло и, усевшись в кресле, попытался осмыслить то, что привиделось: «Очокочи где-то рядом. Нунтиусы у них. Но есть ещё кто-то. Это лица людей, которые наблюдают за нами. Одно женское лицо! Точно! Я её видел! С того момента как мы приехали, одна женщина уже несколько раз попадалась у нас на пути. Она чем-то похожа на кореянку. Маленькая, черноволосая с узким разрезом глаз. Даже в бассейне, она была рядом».
Тут Дима понял нелепость его попыток разгадать сновидение: «Присниться мог любой человек, которого я видел. А эта женщина, может ей просто скучно и она так развлекается? Дедушка говорил, что важно запомнить эмоцию сна. Я помню, что был хладнокровен, это не страх. Вот только в конце я снова увидел козлиные следы и проснулся от волнения. Это всё больше похоже на беспокойство от незнания, чем обернётся нам с дедом эта дорога, значит сон не пугающий, а какой?...».
Мальчик не смог ответить на этот вопрос и уснул прямо в кресле, так и не найдя подходящий вариант. В этот раз ему ничего не снилось, и он до самого утра не просыпался.

Время в пансионате стремительно пролетело в ничегонеделании. Однако внутреннее напряжение нарастало. Предстоящая частично спланированная операция, наполненная неизвестностью о конечном пункте, могла закончиться чем угодно. Диму уже не беспокоила миловидная кореянка по имени Каня, постоянно попадавшаяся на глаза и даже умудрившаяся набиться к ним с дедом в друзья, ему было о чём подумать, чем выслушивать рассказы о русских корнях этой особы с российским и американским гражданством. Тем более что дедушка шепнул ему, что лицам с двойным гражданством доверять нельзя, все они потенциальные предатели.

В день выезда Каня присоединилась к ним в ресторане за завтраком.
— Как? Вы уже уезжаете? — грустно вздохнула она. — Домой едите?
— Нет… — ляпнул мальчик и осёкся, изобразив, что поперхнулся.
— А куда? — тут же ухватилась Каня.
— Посмотрим ещё немного этот край, а потом и домой можно. А вы, сколько ещё здесь пробудете? — подключился Георгий Максимович к разговору.
— Недельку, а может две, — уклончиво ответила женщина, — когда тебе дважды по двадцать нужно уже прислушиваться к советам докторов.
— Если это удобно, то я бы хотела с вами проехалась по окрестностям, — неожиданно стала набиваться кореянка в попутчики.
— К сожалению, я вынужден отказать. Я хочу заполнить машину различными травными сборами, — развёл руками знахарь.
Та поохала, но настаивать перестала.

И вот Дима с дедушкой снова был в дороге. Они быстро примчались до границы Абхазии и Грузии и, двигаясь вверх по реке Ингури, заехали в район Самегрело и Земо-Сванети, где остановились на парковке одной из наиболее многолюдных турбаз, откуда начиналось множество маршрутов восхождения на хребет или стартовали однодневные прогулочные пешие и конные туры.
Георгий Максимович собрал два небольших рюкзака. Знахарь проверил, не забыл ли компас, разложил ножи, воду и сух паёк и, конечно же, пересчитал свои травки. Потом они присели в небольшой уютной столовой, и пока заряжались аккумуляторы для армейских фонариков, медленно потягивали из глубоких тарелок домашнюю лапшу вместе с горячим куриным бульоном.

— Деда, корешки нам в пансионате не пригодились, зачем в горы то с собой их тащить? — недоумевал внук, кивнув на рюкзаки, по которым был распихан знахарский гербарий.
— Кто его знает, что в пути пригодится, пусть будут. Лучше перебдеть, чем недобдеть, — проворчал тот.

Весь день они ходили по тропе утыканной указателями пешего маршрута по красочным пейзажам усыпанных группами самых разных национальностей туристов с фотоаппаратами. Ближе к вечеру путники свернули до того места, где на не большом лугу, укрытом от посторонних глаз плотным леском из ельника, можжевельника и самшита, их должен был подобрать вертолёт. Темнело быстро. Дым от кем-то разведённого костра стелился по земле, дразня запахами жареного мяса. Едва зашло солнце, как подул холодный ветер. Дима стал ощущать, что озяб, но стойко стоял, вглядываясь в черноту ночи. Вдруг мальчишке показалось, что он дрожит не от ночной прохлады, успевшей уже осесть кристальной росой на траве. Дима почувствовал страх. Страх провалить задание. Страх показаться дедушке слабаком. Мальчишка передёрнул плечами и сосредоточился.
«Я справлюсь, я не подведу» — мысленно подбадривал он себя.

И вот в смоляном небе, сквозь сгущающийся туман, показались красные огоньки МИ-8. Вертолёт плавно сел на полянку, не переставая шуметь винтами, нагоняющими локальную бурю из свежего воздуха и леденящей угольно-чёрной тьмы. Дверь откатилась в сторону. Знакомые десантники в полной экипировке, махали руками, торопя деда с внуком. Внутри было ещё трое военных. Как только дверь захлопнулась, вертолёт шустро стал набирать высоту. Прыгая на сиденьях, установленных по периметру салона, Дима, выглядывая в иллюминаторы, думал хоть что-то разглядеть снаружи, но быстро отбросил эту затею. Под ними проплывали ничем не освещённые горы Кавказского хребта, лишь слабо обозначившиеся в густой темноте снежными вершинами. Мальчишка в бушующем восторге переключился на салон, оглядывая и ощупывая внутреннее пространство вертолёта, трогая всё до чего только смог дотянуться, тем самым веселя своей необузданной мальчишеской прытью мужчин. Сумасшедший подъём адреналина и чувство мощных крыльев за спиной окончательно отбросили любые мысли о страхе. Дима, распираемый счастливой улыбкой, ощущал себя в родной стихии.

Вдруг его тёзка, что-то сказал, но заглушаемый гулом, вызвал на лице мальчика недоумение. Дмитрий присел поближе и наклонился к самому уху казачонка.
— Ты это, имей в виду, в военный ВУЗ не просто крепких ребят берут, а умных и физически развитых. Физика, математика, химия, информатика — это те предметы, в которых ты не то что лучший в классе должен быть, а лучший в школе или даже среди школ. Участвуй в олимпиадах. Штудируй не только учебники. Не все с первого раза вступительные экзамены сдают. Нужна внушительная подготовка и ей лучше заняться заранее. Небо ошибок не прощает. Сюда, — десантник расставил руки, — только лучшие из лучших попадают. Запомни это!
Расхохотавшийся Валерий, который сидел рядом и невольно слушал разговор, по-дружески толкнул Дмитрия в бок.
Тот бросил острый взгляд на товарища и, усмехнувшись, добавил: — Впрочем без разницы в каких бы войсках не находился любая ошибка в бою может стоить жизни и не только тебе одному. Тренируйся не переставая. А сейчас я тебе напомню, что нас ждёт. Мы прыгаем в тандеме. Я в паре главный. Ты пассажир. Ты прикреплён ко мне жёстко. Приблизительно через минуту после прыжка я раскрою парашют и отстегну несколько застёжек между нами, чтобы повысить манёвренность в управлении. Перед посадкой поднимешь ноги вперёд, будешь приземляться на меня. Переговариваться можно только в экстренном случае.
Замигала красная лампочка, окрасив салон в тревожные блики.
— Пора. Пилот дал сигнал, — подскочил Дмитрий.
Десантники, за исключением одного выстроились перед входом. Пока Валерий с Дмитрием прикрепляли перед собой пассажиров, один из военных откатил дверь. Салон наполнился морозным воздухом, но Дима, словно не замечал холода. Взор мальчишки был направлен в манящую непроглядность в открывшемся проёме. Пара десантников исчезла за бортом. Вероятно, отмерив по времени расстояние, военный у двери через несколько минут дал отмашку тандемникам. Первым прыгнул Валерий с дедушкой. И вот мальчишка прямо перед собой увидел зияющий чёрный провал дышащий вихрем ночи. Дмитрий продвинулся к краю и мальчик на мгновение завис вне вертолёта над бездной, а затем резко последовало бесконтрольное кувыркание, раздувающее щёки. И вот последовал внезапный рывок, как если бы они вылетели пробкой из бутылки шампанского — это Дмитрий открыл парашют, обозначив начало медленного снижения во мраке, где лишь снег внизу позволял понять, что они приближаются к земле. Отстёгивание креплений, о которых упоминал десантник, слегка мальчишку озадачило. По ощущениям это было так, словно его как не нужный багаж хотят сбросить и он еле переборол себя, чтобы не спросить у тёзки, что происходит. Проплывающая тучка над куполом парашюта неожиданно стала засасывать в себя, заставив подступить к горлу мальчика тошноту. С трудом преодолевая дурноту, казачонок молился, чтобы не опозориться рвотой. К счастью, порыв ветра освободил парашютистов из этой воронки. Посадка была мягкой. Дмитрий сделал сапёрской лопаткой углубление в земле, и, засунув в него скомканный парашют, замаскировал сверху грунтом и ветками между высоченных разлапистых елей. При снижении они видели, где приземлился первый тандем и, сверившись по компасу, быстро отыскали Валерия с Георгием Максимовичем. Прощание было коротким. Мужчины пожали друг другу руки и разошлись по разным направлениям.
Горный мёрзлый воздух было тяжело, даже больно вдыхать. Мальчишка поднял воротник и, уткнувшись в него носом, старался не отставать от дедушки. А тот шёл, казалось, не замечая преград. В каждом движении чувствовались годы тренировок как отголосок армейской службы. И вот снег стал редеть и вскоре закончился. Стало теплее, но видимость резко ухудшилась. Пришлось достать фонари. Тем не менее, мощный луч не смог уберечь Диму от падения. Мальчишка задел ногой корягу и покатился вниз. От неминуемой гибели его спасло дерево. Дикая груша корнями уцепилась за край обрыва и кривым стволом прильнула к горе, по которой к ней скатился казачонок. Дима отдышался и, упёршись в ствол спиной, вывернул голову и посмотрел вниз, высветив обзор фонарём. Падение метров с двадцати на ручей, пробегающий между валунов, однозначно не предвещало ничего хорошего.
Пыхтя, подошёл Георгий Максимович: — Цел?
— Вроде того, — отозвался внук.
— Тогда нечего разлёживаться. До рассвета мы должны быть в посёлке среди людей, чтобы наше внезапное появление не вызвало вопросов. Как бы ни было здесь много туристов, а для местных жителей они все как на блюдце с золотой каёмочкой видны.
Дима резко опёрся на ещё горящие после падения ладони, и невольно скривился. Перчатки совершенно не спасли его от ссадин и царапин. Знахарь заметил его реакцию.
— Потерпи. Есть чем полечить твои раны. Главное, что кости все целы.
Внук, поёжившись, про себя хмыкнул: «Сколько бы ни учили правильному падению, к такому не подготовиться. Когда скачешь между деревьев колобком под откос, куда там думать о том, что надо группироваться? Хорошо хоть не выставил руку или ногу, а то бы точно без травм не обошлось».
Внезапные порывы холодного ветра напомнили Диме о том, что надо спрятать нос в меховой воротник. Однако на этот раз мальчик не старался максимально защитить лицо от ледяного воздуха, а внимательнее смотрел под ноги. Вдруг резко стало светлеть. Знахарь ускорил шаг. Казачонок старался не терять деда из виду. Фонари были уже не нужны, их поспешно убрали в рюкзаки, что позволило легче уворачиваться от ветвей деревьев и кустарников, придерживая их обеими руками. Ещё немного и путники вышли на грунтовую дорогу, ведущую к курортному посёлку, который и был целью всего путешествия.
Обессиленные тяжёлым переходом и бессонной ночью дедушка, с внуком изображая любопытных туристов, медленно прошли на базарную площадь, раскинувшуюся в центре населённого пункта, где уже стали появляться первые торговцы сувенирами и продуктами и гиды для похода в горы. Неожиданно Дима увидел знакомую фигурку кореянки. Женщина была одета в лыжный оранжево-красный костюм и с кем-то беседовала.
— Это она! Её ни с кем не спутаешь, — зашептал он дедушке.
Знахарь кивнул: — Так и знал, что эта Каня ещё та плутовка. Давай в проулок.
— Как она нас нашла?
— Надо проверить вещи. Может быть, умудрилась подкинуть «жучков» для прослушки.
У мальчишки внутри всё похолодело: «Куда ещё приведёт этот бесконечный путь?».
— Деда, на кого кореянка работает?
— Такие прыткие люди как она, могут работать сразу и на несколько разведок. Что там разведок и на инопланетных захватчиков! — шикнул знахарь, подталкивая внука за угол.
Неожиданно к ним навстречу выбежала старушка, приветливо заговорив на русском языке с грузинским акцентом: — Голубчики, жильё ищите? Заходите ко мне. Вчера комнаты освободились, уже и прибрала там, не откажите.
— У вас в какой валюте расчёт? — спросил Георгий Максимович.
— Только в лари. В Грузии запрещено принимать иностранную валюту. Но вы не бойтесь. У меня дети номер телефона привязали к карте в Сбербанке, так что легко можно рублями расплатиться, — хозяйка открыла калитку в колоритный деревенский дворик.
Дима заинтригованно уставился на устеленную битыми глиняными черепками вперемешку с речным камнем площадку перед облицованным камнем домом. Казалось, открылся вход в некую сказку. Взору мальчика предстал бревенчатый навес с подвесными гирляндами чеснока и лука вдоль самой длинной стены, боковые же стены были обвиты каким-то вечнозелёным растением. Желудок своими позывами тоже потянул туда. Туда, куда к открытому огню в печи, стоявшей бок о бок с тандыром, рядом с широким столом и лавками, приветливо звали ароматы домашней грузинской кухни. Путники, быстро переглянувшись, приняли окончательное решение остановиться здесь и поспешили за старушкой, уже расхваливавшей убранство двора и удобства её гостевого домика, расположившегося в конце ухоженного фисташковых и оливковых оттенков разросшегося сада, в котором, радуясь утреннему солнышку, весело щебетали мелкие птахи.
Первым делом, оставшись одни в домике из трёх комнат, Георгий Максимович досконально осмотрел одежду на себе и внуке и обнаружил на своей куртке один мини микрофон с маячком. Он тут же раздавил его крепкими пальцами.
Сон улетучился, как только Дима осознал, что их прослушивали: — Деда, что Каня теперь о нас знает?
— Думаю немного. На территории пансионата мы с тобой ничего не обсуждали. А вот потом по пути мы коснулись места нападения на нунтиусов, но она вряд ли смогла что-то из нашего диалога почерпнуть. Пока интерес её не понятен, но я не склонен считать, что это простое совпадение. Как ни как, мы побывали в пансионате, где собираются разносортные КГБшники. К тому же мы прекрасно понимаем, что за нами могут следить и силы Перегринус. Так или иначе, сейчас мы предупреждены, что её надо опасаться. Каня утратила возможность слушать и ведать где мы. Думаю твой «жучок» отлетел во время падения и именно к нему она сейчас и собирается. Это даст нам возможность выиграть время.
— А почему ты решил, что Каня сейчас не отследила нас? Ты же только что уничтожил «жучок» и она вполне могла уже вычислить наше местонахождение?
— Этот маячок не подавал признаков жизни, иначе она была бы уже здесь.
Неожиданно в дверь постучали. Дима сглотнул и пошёл открывать. На крылечке стояла хозяйка с блюдом укрытым белоснежным полотенцем.
— Угощайтесь, лаваш только из тандыра. А это инжирное варение, сама готовила. У вас тут чайник с кружками есть и чайные листы ручной сборки.
С благодарностью мальчишка принял гостинец, а дедушка добавил: — Нам и правда, повезло. Поспим до вечера. Очень уж у вас тут воздух чистый в сон клонит. А потом гулять пойдём, поищем, где поужинать, национальные блюда продегустировать.
— Зачем же куда-то ходить? Я сама вам всё приготовлю. Перечисляйте денежки. Базар за углом, я живо куплю всё, что надо. Во сколько подать?
Повосхищавшись расторопной старушкой, Георгий Максимович договорился, что хозяйка попотчует их сытным ужином перед вечерней прогулкой. Та, осчастливленная поспешила на кухню, чтобы после ревизии докупить припасы и угостить постояльцев, а знахарь указал внуку на узкие кровати.
— Ты первый в душ. Я сейчас настойку сделаю твои ссадины обработать. Потом спать. Каня, если и появиться, то ей нечего нам предъявить. Но теперь будем держать ухо востро пуще прежнего. Никаких особых переговоров на улице и собственно здесь тоже. Любая предосторожность не помешает. После прогулки поймём, что делать дальше, трав купим или домой поедем.
На слове «прогулка» знахарь сделал акцент, давая понять внуку, что он имеет в виду разведку в коттедж с треугольной крышей достигающей самой земли, который находится на окраине посёлка ближе к лесу.

Хорошо выспавшиеся путники, насладившись стряпнёй приветливой хозяйки, обошли посёлок и определились с местоположением нужного им дома. Как только стемнело, мальчишка открыл калитку и вошёл во двор коттеджа, с легендой, что хочет узнать, не сдаются ли здесь номера. Он обошёл дом снаружи. Тот был закрыт и не выглядел жилым, однако высокие окна позволили разглядеть в одной из комнат дозорных, которые спали на кроватях у стен в неестественных позах. Дима, как ни в чём не бывало, деловито пожал плечами, вышел за ворота и громко сообщил дедушке, что коттедж, скорее всего не сдаётся, а приблизившись к знахарю, прошептал о замеченном приоткрытом окне. Затем прогулочным шагом они вернулись в съёмные апартаменты, обнаружив старушку, сидящей во дворе около тандыра, из которого разносился запах запечённого сыра.
— Хачапури горяченькие отведаете? — тут же подскочила она, завидев постояльцев.
— Обязательно! Вы очень вкусно готовите. Сейчас только ладони внуку смажу. Кожу сильно содрал при падении поэтому, к сожалению, отменяется наш длительный визит, но в другой раз обязательно у вас остановимся, — Георгий Максимович, приобняв мальчика за плечи повёл к домику в саду.
Обрабатывая раны Диме, знахарь стал нашёптывать ему на ухо: — Видел сколько у неё ещё теста? Это она до утра провозится. Торгует, наверное, на рынке, не иначе. Я буду отвлекать старушку, а тебе придётся действовать одному. Прокрадёшься к дозорным. Ты же приметил там форточку открытую. Значит, вход есть. На месте разберёшься. Я тебе сейчас настойку адаптогена на элеутерококке замешаю. Сильное растение. Стимулирует центральную нервную систему превосходно. По одной капле постепенно будешь давать нунтиусам, оклемаются, а коли, нет, так потом будем думать дальше.
Предстоящая перспектива самостоятельной работы и пугала, и одновременно будоражила восторгом воображение мальчишки. Шутка ли, ему представилась возможность освободить самих нунтиусов.
Немного позже Георгий Максимович увлёк разговорами старушку, а Дима, чтобы не скрипнула старая садовая калитка, почти просочился через узкую щель на улицу. Мальчишка намеренно пошёл в противоположную сторону и, убедившись, что за ним нет слежки, подошёл к коттеджу с дозорными со стороны леса. Он притаился около забора, раздумывая над тем, как попасть внутрь. Неожиданно мальчик почувствовал, что ему в ногу, что-то уткнулось. Дима опустил взгляд и увидел продрогшего щенка. Серая с чёрными подпалинами на спине и на мордочке шерсть обильно намокла от росы. Совсем кроха, поджав тоненький хвостик, заглядывал сердитым взглядом в глаза мальчишки.
— Ты откуда? — Дима взял на руки комок шерсти и, почувствовав как тот прильнул, не раздумывая засунул его за пазуху, где щенок тут же свернулся клубком и уснул.
«Это конечно не прибавит мне мыслей к решению поставленной задачи, но по-другому я поступить не могу» — успокоил себя Дима и, разглядев стремянку около сарая, аккуратно перелез через забор.
Он поставил лестницу около окна, где форточка всё ещё была открыта. Поворотно-откидная секция поддалась не сразу. Дима боялся, что свалится со стремянки, но всё обошлось. Ссадины на ладонях нестерпимо ныли. Он взобрался на подоконник и отодвинул штору. Мальчик прошёлся по просторным полупустым помещениям. Дом не подавал признаков жизни. К счастью, дверь в комнату к дозорным была не заперта. Дима присел на корточки около кровати Анатолия Александровича, и как велел дед, стал по одной капле вливать настойку в рот дозорному. Через какое-то время тот зашевелился и открыл глаза.
— Дима, — вспыхнули глаза наставника.
— Вам уже лучше или ещё дать вот этого, — потряс пузырьком мальчик.
— Пока хватит, сердце и так бешено колотится от твоего снадобья.
— Это мой дедушка изготовил, — гордо сообщил Дима и, напустив серьёзный вид, добавил: — Как вас отсюда вызволить? Почему перстнями не воспользуетесь?
— Нас охраняют два Очокочи. Когда Елизавета не вернулась, мы с Константином переместились за ней и тут же нас схватили, распылив какую-то жидкость, от которой мы уснули. Два раза в сутки нас снова обрызгивают. Иногда доза чуть меньше и мы пару раз просыпались и даже успели поговорить. Елизавете в лицо этой дрянью брызнула Александра. Видимо Перегринус подговорили. Нас сонными привезли сюда. Перстни не работают. Думаю, здесь какая-то энергетическая ловушка обустроена.
— Вот это да! Как они вас вычислили? — изумлённо возмутился Дима.
— Я уверен, что Перегринус следят за Александрой и, проверив айпи адрес, с которого приходили сообщения, они поняли, что только нунтиусам под силу мгновенное перемещение в пространстве. Поэтому и устроили засаду на месте встречи на берегу.
— Значит, Александра в пансионате! Х-м-м мы её с дедушкой не видели, — нахмурился Дима. — Её надо обязательно поймать, но это потом. Сейчас важно вас освободить.
Анатолий Александрович кивнул: — Давай мне эти чудодейственные капли. Я буду будить остальных, а ты найди Очокочи. Они наверняка где-то рядом. Посмотрим, удастся ли сбежать.
— Если вас не охраняют, значит, они стерегут нечто, что не даёт работать перстням, — озвучил догадку мальчишка.
— Скорее всего, так и есть. Поспешай, да не торопись. Важно действовать аккуратно. Не хватало ещё, чтобы и тебя поймали.
Дима передал пузырёк наставнику и стал исследовать дом. Безрезультатно дважды пройдя по коттеджу, он остановился в нерешительности в коридоре около прихожей.
«Очокочи огромные. Куда они могли подеваться?» — взгляд мальчика скользнул вверх на люк в потолке, но он закрутил головой, понимая, что уже бы услышал стук копыт.
И тут его осенило: «Подвал! Ну, конечно, надо искать подвал!».
Он тщательно обошёл все углы, и в кухне приметил еле заметную мерцающую полоску света в щели на полу: «Вот вы где!».
Он присел на корточки и стал слушать. Гулкие звуки говорили о том, что в подвале действительно кто-то есть. Дима почувствовал, что комочек под курткой зашевелился.
«Эх, друг, как не вовремя. Поспал бы ты ещё» — поглаживая там, где прятался собачонок, подумал мальчишка, но почти в это же мгновение в разрезе куртки появилась улыбающаяся голова подопечного.
Дима погладил его, а тот, почуяв раны, стал усиленно лизать ладони мальчишке. Обрадовавшись, что малыш нашёл себе занятие, мальчик снова обратился вслух. Внезапно он осознал, что непостижимым образом понимает, что Очокочи не несут зла. Он отпрянул от подвала и поспешил к нунтиусам. Константин Евгеньевич и Елизавета Леопольдовна уже очнулись, но были ещё слабы, чтобы куда-то перемещаться. Только наставник более менее твёрдо стоял на ногах.
— Я хочу понять, о чём говорят Очокочи. Я уверен, что они добрые существа! — выпалил Дима, вбежав со щенком на груди и огорошив своим желанием дозорных.
Анатолий Александрович, не в первый раз сталкиваясь с тем, что в Диме проявляется поведение не обычного мальчишки, тут же постарался помочь.
Он порылся за пазухой и вытащил котомку, пошарив в которой вынул вытянутую спиралью ракушку: — Подойди к ним поближе и приставь к уху. Очокочи понимают людей, но мы их можем понять только через подобный переводчик.
Мальчишка кивнув, схватил раковину и побежал обратно.
Когда пульс взволнованного мальчика перестал громко отдаваться в голове, он отчётливо услышал разговор козломордых монстров и мысли заплясали стройными рядами: «Они охраняют лес от диковатых туристов и охотников, которые не для пропитания пострелять приходят. Перегринус убедили их, что нунтиусы это древние охотники, которые охотятся на людей, выставив Александру жертвой. Поэтому Очокочи отловили дозорных для Перегринус, а те пообещали сами с ними разделаться. То есть эти рогатые просто так зло творить не хотят. Без причины не убивают. Отчего же они тогда гнались за ребятами в Мире Грёз? Х-м-м неизвестно… попробую предположить, что у таких крупных бойцов как Очокочи могут быть разные заказчики. И те же подводные жители могли их попросту нанять охранять вход к ним. Поговорить бы с ними. Вот только на каком языке?».
Он так увлёкся размышлениями и убаюкался от ласкового вылизывания ладоней, что продолжал спокойно сидеть у стены, даже когда распашные двери подвала открылись, и показались острые рога.
Морда вошедшего в кухню Очокочи грозно исказилась, шерсть вздыбилась, но тут он отступил, и появилось некое подобие улыбки. Дима понял, что козломордый знает для чего ему понадобилась ракушка и более того наслаждается зрелищем, которое собой представляет пара мальчика со щенком.
Осмелев, Дима спокойным голосом проговорил: — Я догадался, что вам устрашающий вид дали, чтобы природу защищать. Ваш прародитель нападал на людей не из ревности к лесной богине, а охранял лес от браконьеров, которые молились давать им больше добычи. Вы наказывали за жадность.
Очокочи обратился к Диме высокими гортанными звуками.
Мальчишка разобрал смысл вопроса и ответил: — Нунтиусы такие же стражи, как и вы. Они охраняют вверенные им рубежи. Вас обманули. Именно те, кто вас нанял напасть и есть нарушители границ.
В проёме дверей в подвал появилась вторая голова с рогами. Мохнатые монстры стали, усиленно жестикулируя, переговариваться между собой, затем они спустились в подвал и через мгновение вышли, показывая Диме жестами следовать за ними.
У всё ещё ослабленных нунтиусов вытянулись лица при виде казачонка в сопровождении двух Очокочи.
Дима выставил руку вперёд и произнёс: — Очокочи отпускают вас. Они уходят к себе и обещают не иметь больше дел с вашими врагами. Ваши перстни снова ожили, их держала магнитная ловушка, работающая на эфире, благодаря огромной гидроэлектростанции неподалёку. Очокочи уничтожили основной элемент. Пора домой.
Козломордые склонили головы в лёгком поклоне. Дима повернулся к ним и поблагодарил за оказанное благодеяние. Нунтиусы схватились за перстни и один за другим исчезли. Мальчишка помахал рукой Очокочи и, поглаживая щенка, пошёл к дедушке. Ему казалось, что он невероятно устал, и всё что он хочет — это покормить найдёныша и уснуть с ним в обнимку.
Глава 20
Сидя рядом с дедушкой на потёртом сидении в такси, и поглаживая спящего щенка, мальчик с блаженным выражением на лице, наблюдал, как за окном чередуются красоты гор.
Знахарь же имел сосредоточенный вид, размышляя о переоценке жизненных приоритетов: «Сколько бы мне не осталось, теперь моя жизнь будет подчинена развитию способностей внука. Нам дан шанс свыше восстановить ведические знания рода. Он даже и не догадывается, какая мощная кровь течёт в его жилах. Если то, что рассказывал мне дедушка о предках это, правда, то первое чему следует научить Диму это самоограничение. Потому как от неумения задавать рамки и незнания как управлять собственными желаниями и простому человеку сделается худо, а у молодого волхва тем более соблазнов превеликое множество откроется».

А в голове мальчишки в это время снова всплыл ночной разговор с дедом…

— Миссия путешествия выполнена, дозорные отправились восстанавливать силы!
— Вот и славно! А это что у тебя?
— Не что, а кто! Ты же говорил, что если кто приблудится, выгонять не станешь. Считай, что Акела приблудился.
— Так, это ты мне подарок принёс или себе?
— Ну-у, дед-а-а, родители в квартиру не разрешат его забрать, а у тебя в самый раз будет. Ты же его оставишь?
— Куда ж я денусь? Почему Акелой назвал?
— Он как волк из мультика о Маугли, взгляд такой же серьёзный, серенький, да и мордочка вытянутая.

Словно был самым обычным ребёнком, Дима мечтательно рассуждал: «Вот бы узнать каким Акела вырастит. Покажу его Гураму. Он в собаках знает толк. Эх, если окажется, что он из тех пород, что не большого роста вырастают, так может, родители и не будут против того, чтобы жить с ним под одной крышей?».

Ближе к обеду путешественники добрались до абхазского посёлка, где их ждал старенький форд. На местном рынке знахарь пополнил запасы целебного гербария, завалив ими заднее сидение, и в салоне автомобиля заблагоухало так, словно дед с внуком ехали в стоге сена. Дедушка топил на гашетку, чтобы до ночи успеть в Адлер. Изрядно уставшие они снова переночевали на ферме Гурама, который утром за завтраком в летней кухне, внимательно посмотрев на щенка, утвердительно заявил, что Акела не собака.

— Как это не собака? — удивлённо заморгал мальчишка, забрав любимца из рук Гурама, и продолжив кормить Акелу колбасой.
— Да вот так, волчонок это, — рассмеялся тот.
— Дедушка, давай его оставим, он же ещё такой маленький? — взмолился Дима.
— Оставить-то можно, только как бы он вас потом не съел, — покачал головой Гурам. — Сколько волка не корми, а он всё в лес смотрит, так люди говорят.
Мальчишка насупился и прогундосил: — А я читал, что волки, на людей не нападают. Их кровожадность это сказочный вымысел.
Гурам махнул рукой: — Дело твоё. Будешь кормить, и заботиться, не загрызёт.

Всё это время дедушка, поедая блинчики со сметаной, молча наблюдал за внуком и волчонком.
Знахарское чутьё подсказывало ему, что не зря этот комочек шерсти появился в жизни Димы: «Уж не сама ли природа прислала в подарок хранителя? Дед говаривал, что его родитель дикого кабана держал. Тот вепрь ему как собака был. Охранную службу нёс».

Дима, заглядывая в задумчивые глаза Георгия Максимовича, похлопал его по плечу и твёрдо заявил: — Деда, я Акелу в обиду не дам. Он со мной будет! Ты не обижайся, но мне кажется, заживление моих ладоней быстрее идёт не от твоих травок, а от того, что он меня вылизывает. Он настоящий товарищ.
Знахарь, забрав щенка к себе на колени, и вглядываясь в его янтарные глаза с лёгким укором ответил: — Никто у тебя его не забирает. Бывали случаи, когда волки у людей жили, ты не первый. Только помни, тебе за ним надо присматривать. Собаки охотников волчонка сразу почуют. А насчёт ран твоих, как врач авторитетно заявляю, что это комплексное воздействие. Травы лечат, а слюна Акелы обеззараживает. В слюне и у человека есть фермент лизоцим. Он растворяет клеточные стенки бактерий. Только у собак, волков и других хищных млекопитающих лизоцим активнее. Так что на мои снадобья нечего нападать!
— Прости деда, я не хотел, — раскрасневшийся внук обнял дедушку за шею и прошептал: — Спасибо.
Гурам глухо рассмеялся: — Ты это, контроль не ослабляй. К поводку сразу приучай. Подрастёт, не совладаешь. Одно дело тебя покусает, а другое дело, если на ребёнка нападёт. Мои дети пока маленькие были собак и за хвост, и за уши таскали. Волки вряд ли такие терпеливые создания.
Дима, поглаживая волчонка, всё ещё сидящего на коленях дедушки кивал, а сам в это время думал: «Мой Акела не такой. Он умный. Нападать почём зря не будет».


И вот горы остались далеко позади. Путешественники, толкаясь в пятничной пробке, приближались к въезду в Краснодар.

— Деда, что же нам с Александрой делать? Её ведь в пансионате мы не видели, а со слов дозорных она там? — обеспокоенно спросил Дима.
— Есть ещё один двухдневный пригласительный — гостевой визит для двух персон. Сейчас как раз выходные будут. Можем заехать к Паше с Глебом и вручить его им. Нунтиусы помогут перстнями при перемещении. Думаю, они уже пришли в себя. Мы все там засветились, а ребят ни кто в пансионате не видел. Теперь надежда только на них.
— А может Машу с братом отправить? И менее подозрительно и как девочка она сможет ближе к Александре подобраться?
— Звони товарищам, пусть сами решают, — скомандовал знахарь.
Дима заулыбался. Он знал, что ребята, наверняка уже от дозорных знают, как всё прошло, но ему не терпелось самому им всё рассказать. После получасовых переговоров по мобильнику выбор пал на Глеба с сестрой и вечером пригласительный уже лежал на ярком ковре в детской между двумя ребятами с озадаченными лицами.

— Глеб, если эту Александру не было видно, то она либо не любит подышать свежим воздухом, либо сидит под охраной, — растянулась на ковре девочка, подперев щёки.
— Может ты и права… как же нам её тогда вычислить? Мы же не можем вломиться в каждый номер? — в такой же позе устроился брат рядом.
— М-да и зеркало с топором мы уже вернули…
— А как по-другому? Как вчера Паша не извинялся, за свою проделку с кувшином, дозорные чётко сказали, что до магии мы пока не доросли. Только в себя пришли после чар и сразу в свои арсеналы всё попрятали. Так это они ещё не знают, что не мы Пашку спасли, а он нас отыскал.
— В любом случае Паша без нас обратно бы не вернулся, — показала Маша язык. — Кстати, а почему тогда малахитовую шкатулку оставили с этим как его…с осколком, в общем?
— Ты же помнишь, как дозорные удивились, тому, что мы вообще что-то смогли притащить из Мира Грёз. Они верят во всякие предзнаменования. Я уверен, что это тоже какой-то знак.
— Оёёюшки с этими знаками. Ну и ладно, без волшебства обойдёмся. Между прочим, тётя Лиза сказала, что как только человек касается магии, вскрывается из защитной оболочки Малум ипостась. Становится так, сказать главенствующей в человеке. Границы-то ведь тоненькие между тремя ипостасями. Мы ведь сами ставим себе правителя. А тут не спрашивают. Дотронулся до волшебства, бац и ты злыдень. Вот это выбор у человека есть! Однако чтобы оставаться добрым надо действительно прилагать усилия.
— Да, да. Анатолий Александрович хорошо подметил, что злодею все дороги открыты, а добряк наперёд думает о том куда придёт и что он с собой принесёт, — Глеб стал вертеть в руках пригласительный.
Маша хмыкнула: — По мнению дозорных, зло проникает в Аниматум и Бонум, обволакивает умы и сердца людей. Неужели это так страшно? Ну, позлятся люди, то тут такого?
Глеб сел, и пристально смотря на сестру, серьёзно разъяснил: — В таком масштабе как это происходит, грядёт смена главенствующей ипостаси у большинства населения планеты, а это всегда война. Неизбежная открытая война добра и зла за сердце человека. И если к разгару решающей битвы сердце Аниматум не отыщется, то зло победит.
Девочка, насупившись, выпалила: — Если честно, я про это сердце совсем ничего не поняла, нунтиусы слишком много всего наговорили странного.
Глеб покачал головой: — Сердце, которое нунтиусы называют Коркулум, некогда хранилось у самого Суммумессе. То есть разум и сердце находились не просто рядом, а жили в гармонии. Потом сердце похитили Перегринус. Они разделили его на части и запрятали в различных уголках трёх Вселенных. Чтобы его отыскать покорпеть надо. Это как не один раз всю Землю перелопатить, а трижды получается, а если с Миром Грёз считать, так все четырежды.
— Х-м-м, то есть надо пойти туда, не знаю, куда и найти то, не знаю что? — съязвила девочка.
— Да, Маш иначе и не скажешь, но дозорные сделали предположение, что наш осколок может быть частью Коркулум. А это сразу же говорит о том, что нам удастся найти и остальные части сердца Аниматум, если уже непостижимым образом нам удалось это осуществить в Мире Грёз.
— Оёёюшки! Подводный народ говорил, что у них была легенда о цветущем саде, который устроит четвёрка гостей. Может быть, тогда надо начать с различных былин и сказаний, сказок, в конце концов, чтобы понять, где искать остальные осколки?
Глеб подскочил к шкафу с детскими книжками: — Машка ты гений!
— Не спеши, сначала надо с Александрой разобраться, — вздёрнула носик сестра, подхватив отброшенный Глебом пригласительный.
— Всё равно ничего не придумаем. Константин Евгеньевич пообещал переместить нас завтра к полудню, а пока можно и книжки почитать! — не отвлекаясь на Машу, стал перебирать корешки книг Глеб.

В понедельник утром, в ожидании дедушкиных оладьев, Дима сидел на полу около кухонного стола, играясь теннисным мячиком с Акелой. Волчонок везде следовал за мальчишкой и был категорически против одиночества, поэтому Георгию Максимовичу, скрепя сердцем, всё же пришлось разрешить взять его в дом, поскольку тот отчаянно завывал, если его оставляли во дворе.
Несмотря на увлечённость в процесс игры на лице Димы было беспокойство.
— Деда, как думаешь, где Александра запряталась?
— Кто его знает. Хотя затишье и отсутствие каких-либо следов меня больше всего настораживает. Я не думаю, что Глеб и Маша плохо искали. Вчера по телефону они рассказали о значительно большем количестве мест, чем мы с тобой посетили в пансионате, — вздохнув, ответил знахарь и строго добавил: — Мой руки, последнюю партию жарить поставил.
Мальчик подмигнул Акеле, и тот, словно сообразив, что хозяин сейчас будет занят, прекратил игру и спокойно отправился на подстилку около чугунной батареи, где тут же свернулся калачиком.
— Что даже оладушек не попробуешь? — удивился Дима, но волчонок и ухом не повёл.
— Куда ему оладьи есть, он уже позавтракал куриными потрохами, пока ты последние сны досматривал, — усмехнулся дедушка.
Внук поспешил помыть руки и метнулся за стол.
Щедро поливая румяные оладьи малиновым вареньем, и сдабривая сметаной, мальчик задумчиво произнёс: — Ребята расстроены. Они жаловались дозорным, что пора применять магию, но те стояли на своём, что чем меньше колдовства, тем лучше. Более того, они поставили вопрос на нашем скорейшем возвращении. Получается, что в их глазах мы всего лишь нарушители границ.
Георгий Максимович закончил возиться с мытьём сковороды и поставил на стол заварной чайник.
Он наполнил кружки травяным чаем и, сделав пару глотков душистого напитка, медленно проговорил: — Близится двадцать пятое декабря. Это день солнцеворота. В это время творятся самые разные обряды. И белые, и чёрные маги наиболее активны три дня с двадцать четвёртого по двадцать шестое. Я думаю, что дело не в том, что к вам нунтиусы относятся как к нарушителям, а в том, что они проявляют заботу и естественно хотят восстановить равновесие, вернув вас обратно, потому как предвидят, что могут приключиться и другие беды в эти самые ведьмовские дни.
Дима по-детски скривился и проиронизировал: — Теперь понятно, почему они настаивали, чтобы день возвращение был в субботу. Это же двадцать третье декабря. Пашкина семья вместе с Глебовой приедут на дачу, как обычно, до конца новогодних праздников. Всё идёт естественно без спешки. Наши ипостаси будут заменены. Всё, можно расслабиться.
Словно отряхивая ладони от пыли изобразил Дима.
— Суров ты к ним, — хмыкнул знахарь.
Мальчишка, взметнув вверх правую руку с оладьем, гневно заявил: — Мы уже доказали, что можем быть полезны. Целая неделя впереди. Ладно, Паша и Глеб в школе, но я то могу искать Александру вместе с ними.
— А-а-а, вот ты о чём печёшься, — расхохотался дедушка, — в напарники набиваешься!
— Деда, у меня складывается впечатление, что дозорных просто надо возглавить. Почему никого не беспокоит, что Суммумессе не выходит на связь. Почему никто ничего не сделал? Я, например, просто уверен, что все ответы можно найти там.
— Свою кандидатуру на эту роль выдвигаешь? — всё ещё смеясь, но с посерьезневшим взглядом, спросил знахарь.
Мальчишка на секунду другую завис, а потом словно в трансе глубоким голосом проговорил: — У сильных должен быть внутренний стержень как внутри, так и между товарищей, иначе не такие уж они и сильные. По одному будут все повержены. Нунтиусы это понимают, но ни один не стал объединяющим центром для разрозненных остатков некогда мощной армии отобранной из лучших воинов. Им нужно напомнить кто они. Помоги мне.
Когда Дима умолк раздалось поскуливание. Акела сидел на подстилке и, смотря то на юного хозяина, то на его деда, вытягивал морду вперёд, словно пытаясь что-то сказать.
— М-м-м, двое на одного значит, — хмыкнул знахарь, — И в чём же ты хочешь, чтобы я тебе помог?
— Поговори с Анатолием Александровичем, вы хоть и мало, но давно пересекались по-соседски. Может он к тебе прислушается. Нельзя время терять. Александра становится более искусной в колдовстве. Если она со своими действиями в магии является предвестником надвигающейся мировой катастрофы, то медлить нельзя. И бороться с ней можно только магическим способом, а они заладили, что надо без ведовских приспособлений всё обустроить.
— Что же поговорить, я поговорю, но ничего не обещаю. Твой наставник упоминал, что в охотничьем доме до конца недели собрался пробыть. Схожу к нему, — закончив завтракать, поднялся дедушка из-за стола.

Однако Анатолия Александровича дома не оказалось. Управляющий Кузьмич пообещал передать владельцу, чтобы тот зашёл к соседу, но намекнул, что даже не представляет, когда он снова появится.
Георгий Максимович шёл неспешно домой, вдыхая морозный воздух. Кубанская зима неожиданно сделала подарок, застелив черную землю с пробивающейся зелёной травой увесистым снежным ковром. Синоптики обещали снегопады и обледенение дорог, но пока всё было приятно и даже уютно. Безветренный тихий денёк с единичными снежинками убаюкивал такими редкими для южан сказочными видами деревьев и домов, погрузившихся в белоснежный сонный покров. Дедушка Димы рассуждая, ворчал себе под нос, что наверняка дозорные не сидят ложа руки, но внук прав, не хватало этим нунтиусам единоначалия. Точечными, локальными ударами войну не предотвратить, нужен системный подход, чтобы остановить противника.
Все мысли знахаря отошли в сторону, как только он увидел, что у ворот его дома стоит УАЗ «Патриот» цвета чёрный металлик, хозяином которого был Антон Антонович и распахнутые две пассажирские двери, говорили о том, что бывший сослуживец прибыл с женой и сыном.
— Принимай гостей! — громыхал генерал, завидев спешащего к нему товарища.
— Ждали, ждали. Милости просим, — громко поприветствовал Георгий Максимович и, подойдя ближе, что-то сказал на ухо другу, лицо которого сразу стало каменным.
Антон Антонович забрал последние вещи из машины и проследовал за знахарем к крыльцу дома. Дима же с Алёшей и его мамой Валентиной Ивановной, не обращая ни на кого внимания, дружно бросали мячик Акеле, а он с удовольствием бегал маленькими ножками по ещё тонкому слою снега, оставляя аккуратные цепочки следов.
Спустя пару минут, размахивая деревянной коробкой, стилизованной под книгу, Антон Антонович на бегу к автомобилю, окликнул супругу: — Валечка, я срочно в город, может, к ночи вернусь, может завтра. Не скучайте.
Он помахал от калитки родным и был таков.
Алёша сник и, удостоив маму не детским взглядом, прокомментировал действие отца: — Раз даже поцеловать тебя забыл, значит, о-о-очень важное дело появилось.
Мать вздохнула: — У твоего папы не важных дел не бывает. Ты самое главное помни, что он нас любит.
— Пойдёмте чай пить, — Георгий Максимович прервал грустные вздохи этой парочки, взяв их обоих под руки, не забыв крикнуть внуку, чтобы тот помыл лапы волчонку, перед тем как снова потащит его в дом.
Дима, подобрав на руки Акелу, шёл по двору с хитрой улыбкой: «Деда в шпионов играет. Посылочку генералу привёз из Абхазии. Ведать ценная, раз тот так сорвался».

Антон Антонович отсутствовал до пятницы. Дима покорно исполнял роль добродушного хозяина, неожиданно осознав, что всё, что не делается, имеет некий промысел свыше. Как сказал Георгий Максимович не всегда стоит настаивать на своём до конца, порой лучше ситуацию отпустить и всё обустроится лучшим образом. Мальчишка вместе с дедушкой степенно общался с мамой и сыном, не помышляя больше о том, чтобы присоединиться к дозорным в их борьбе за мир. За четыре с половиной дня он сдружился с Алёшей, который хоть и не переставал рассказывать о своём брате, то и дело, демонстрируя фотографии из телефона, где они вместе были на снимках, но всё же немного оттаял и с готовностью участвовал во всём, что предлагал Дима. Начавшийся с ночи четверга обещанный снегопад только добавил радости, предоставив мальчишкам возможность построить снежную крепость. И вот выстроив белые теремки и накидавшись вволю снежками ребята, пришли отогреваться чаем. Акела, такой же заснеженный побежал к тёплой батарее. В это время на кухне Антон Антонович вместе с супругой и дедушкой Димы, как раз заканчивали чаепитие.

Увидев раскрасневшиеся от морозца щёки и нос сына, генерал радостно подметил: — Какое счастливое лицо! Отца неделю не видел, а всё в дом не идёт. Заигрался, ты посмотри!
— Антон, ну ты чего? Ведь такой снег в наших краях редкость. Пусть себе забавляются! — тут же вступилась мама за сына.
Алёша же смеясь, подбежал к отцу и запрятал замёрзшие пальцы к нему за воротник.
— Грей сынок, грей, кто ещё тебя как не папка отогреет, — широкая улыбка появилась на довольном лице генерала.
Дима втиснул к столу ещё два табурета и спросил у дедушки: — Чайник же ещё горячий?
— А то. В такую погоду он всегда с горячей водой, — налил знахарь в подставленные кружки ароматный напиток.
Алёша схватил ту, что поменьше и, примостившись на табурете, задумчиво произнёс: — Представляете, каково там Коле в Мурманской области? Там всегда холодно. А когда они подо льдами ходят в Северном Ледовитом океане, так они там тоже, наверное, чай без остановки пьют.
— Не переживай, не мёрзнет твой брат, — хохотнул генерал, — основа флотилии на севере из атомных подводных лодок состоит, так что на борту комфортные условия. Их же ключевая задача это поддержание в постоянной боевой готовности стратегических ядерных сил страны. У подводников не должна болеть голова о чём-то ещё. Не бегают они там с чайником.
Алёша резко поставил кружку, достал мобильник и обратился к Диме: — Я же тебе ещё фото подводной лодки не показал!
Мальчишки нырнули с головой в изучение снимков, на которых с самых разных видов была изображена подводная лодка, где нёс военную службу старший сын генерала.
Вечером Антон Антонович с семейством откланялся, а Дима большую часть ночи ворочался, думая о том, что завтра он вернётся в Аниматум, не представляя, как он будет дальше жить в сторонке, зная, что такие мощные силы ведут борьбу за планету, на которой он живёт.

И вот в субботу утром Паша, Глеб и Дима снова были в сборе. Мальчишки попрощались около Пашкиной дачи с недовольной Машей, единственной среди них жительницей Бонум и с таким же представителем доброй Вселенной дедушкой Димы, который подготовил записку для своей ипостаси в Аниматум. В последний раз, помахав на прощание тройка, не оборачиваясь, отправилась к дозорным, которые их ждали в охотничьем доме.
Из-за непогоды дороги были сложно проходимыми и охотники в эти выходные решили остаться дома. Кузьмич, однако же, всегда ожидавший гостей, упросил Анатолия Александровича отобедать вместе с дружной компанией. Зная, как замечательно кухарит его жена и нунтиусы, и ребята, не сговариваясь, уселись за стол поближе к пышущей ласковым теплом печи. Обед прошёл в тишине. Чувствовалось некоторая неловкость и растущее напряжение. Однако какая бы не была обильная трапеза с жарким в горшочках и сахарными плюшками с ореховым варением, но и она подошла к концу. Все шестеро встали из-за стола, собираясь покинуть гостеприимный охотничий дом, как вдруг к ним вбежал сын егеря.

— Я её видел? — с порога прокричал Роман.
— Кого? — спросил Анатолий Александрович.
— Александру! Около дуба свежие следы женской обуви небольшого размера. Я подозреваю, что она поселилась в землянке и что-то там затевает.
Озабоченность тут же обозначилась на лицах мальчишек и нунтиусов.
— Молодец, что сам не стал геройствовать, — похлопал его по плечу Константин Евгеньевич. — Возвращайся домой, мы сами разберёмся.
— Спасибо. Я бы и рад помочь, но после истории с мамой, ведьмовские вещи стараюсь обходить стороной, — с облегчением в голосе, что его не позвали с собой, выдохнул Роман и тут же скрылся за дверью.
В гостиной зависло тягостное молчание. Было слышно, как потрескивают дрова в печи.
Первым отреагировал Дима: — Давайте мы вас прикроем? Мало ли кого она там ещё в соратники позвала. Только может снова ракушка-переводчик понадобится. Предлагаю сразу её из арсенала взять.
Анатолий Александрович покачал головой: — Ни какой магии. Вы и так достаточно долго соприкасались с колдовскими изделиями. Помните, они проникают во владельцев, именно поэтому вы постоянно о них вспоминаете. Ведь большая часть этого чародейского добра была изготовлена в Малум или чернокнижниками из Аниматум. Ни к одной битве не подготовить всего нужного оружия. Полагаться надо только на себя самого. Противоборствующая сторона всегда изучает глубоко подноготную того, на кого собирается напасть и она обычно на шаг впереди.
— Как это? А мы, значит, не изучаем, с кем столкнёмся и что заведомо проиграем? — вспыхнул Паша.
Глеб положил ему ладонь на плечо: — Нет. Не проиграем, а будем осмотрительнее, поскольку спектр магических ловушек изрядно масштабен. Ни каких открытых атак. Верно?
— Верно, — кивнул Константин Евгеньевич.
— Я не понял, так вы нас с собой возьмёте или нет? — спросил Дима и тут же затараторил: — Она ведь снова может скрыться, а мы все здесь и никуда не денемся. Давайте перенесёмся сначала к дубу.
Елизавета Леопольдовна тихо кашлянула и, став рядом с мальчишками, обратилась к мужчинам нунтиусам: — Мы действительно можем все вместе заглянуть к землянке под дубом. По пути к мосту, так сказать. Даже если что-то пойдёт не так, то у нас в запасе есть время, чтобы вернуть этих нарушителей в Аниматум, а все вместе мы имеем больше шансов без магических ловушек поймать эту шуструю стрекозочку. Ребят родители не хватятся, мы же предупредили их, что они с нами. Дедушка Димы тоже переживать не будет. А если, что они к нам же и придут.
Было видно, что Константин Евгеньевич, как и Анатолий Александрович не испытывают радости от такого поворота дел, но тем не менее они спорить не стали. Увидев, что сопротивление сломлено ребята окружили дозорных, приготовившись переместиться в пространстве.

Чёрный лес было не узнать. Сейчас ему бы больше подошло название Белый лес, потому что расхозяйничавшийся снегопад превратил всё вокруг в облачно-воздушное царство всех оттенков белого цвета. Чтобы не оставлять большое количество следов на снегу вся группа притаилась в кустах, а Анатолий Александрович окружным путём подобрался к землянке. И вот через несколько минут осмотра он вернулся к томимым ожиданием напарникам.
— Там определённо кто-то поселился. Подготовлен запас продуктов и воды. Имеется аккумуляторная батарея вместе с воздушной тепловой пушкой и электроплитка. Обустроена постель из стопки тёплых одеял, — поделился дозорный увиденным.
— А сама Александра где? — спросил Паша.
— Может в библиотеке спряталась? — припомнил Глеб, коридор по которому он шёл с Романом.
Анатолий Александрович пожал плечами: — Я не почувствовал запаха от масляного фонаря. Она, конечно, может воспользоваться и другим устройством, чтобы освещать себе путь в библиотеке, но я предлагаю обождать, пока Александра выйдет. Нет смысла усложнять задачу по её поимке.
Константин Евгеньевич покачал головой: — Сидеть зимой в засаде не самое приятное. Мы через уже час околеем. Хотя я с тобой согласен, выманить её оттуда будет сложнее.
— Я кое-что придумал, — улыбнулся Дима: — А что если нам сменять друг друга каждые пятнадцать минут. Мы можем переместиться туда, где тепло и по очереди нести вахту.
— Это звучит однозначно приятнее засады в снегу, — поддержала Елизавета Леопольдовна. — Мы можем обустроиться для ожидания у нас в доме с арсеналом. Там просторно. И по двое дежурить. Если появиться Александра, те, кто на вахте тут же сообщат остальным.
— Договорились. Мы с Димой первые, — закивал Анатолий Александрович. — Ждём следующую пару через четверть часа.
Буквально через пару мгновений Дима остался с наставником наедине. Они притаились, и приглушённо переговариваясь, вслушивались в притихший лес. Тут Дима вспомнил о своём вопросе недельной давности и решил попытать судьбу.
— Анатолий Александрович, а почему вы не организуете экспедицию к Суммумессе?
Тот от неожиданности уставился, не мигая на мальчишку, но тут же собрался с мыслями и спокойно ответил: — Возможно, ты забыл, но для нунтиусов туда вход закрыт.
— Почему же я помню. Так же я помню, что простые смертные, я и ребята, например, не имеем подобных ограничений. И могли бы разузнать как там и что. Сколько вы будите теряться в догадках и ждать пока лидер о вас вспомнит? Может, ему помощь нужна?
Наставнику нечего было ответить. Он с минуту покряхтел, а потом сослался на то, что надо обсудить с остальными. Прибывшие для смены вахты тётя Лиза и Паша тут же были введены в курс дела и оставлены для размышлений. А ещё через несколько минут уже вся шестёрка активно рассуждала на этот счёт, выдвигая потенциальные пути проникновения в жилище Суммумессе.
Настал черёд сидеть в засаде Константина Евгеньевича и Глеба. Лес всё так же хранил молчание, и дозорный с мальчиком тихо общались в укрытии за кустами.

— Основная сложность состоит в том, как именно вас доставить в город к Суммумессе. Он ведь находится под водой. Мы не можем передать вам перстни и перенести вас туда тоже не можем, — теребил перчатки астроном.
Глеб почёсывал затылок: — Я предлагаю оценить любые возможные пути. Что мы знаем о Северном полюсе? Под Северным Ледовитым океаном пять литосферных блоков, это как пять мини континентов. В одном из них, как гласят легенды, может быть остаток жизни с некогда существующего материка Арктида или Гиперборея. Возможно, речь как раз идёт о жилище Суммумессе. Наибольшая глубина океана достигает пять с половиной тысяч метров. Получается, что нам нужно отыскать на дне вход. Для подобных глубоководных работ подходят батискафы. Я читал о таких в журнале «Наука и Техника». Они небольшие. Там всего четыре человека помещается. Если у нас будут батискафы или подводная лодка, то мы доберёмся до дна, однако остаётся вопрос, сколько понадобится времени на поиск входа и каким образом можно попасть внутрь, чтобы не пришлось ещё думать о сверхпрочных водолазных костюмах.
— И батискафы, и тем более, подводные лодки, это не игрушки, а стратегические объекты обороны страны, которые находятся под охраной. Это не автобус, в котором можно «зайцем» проехать! Даже если мы переместимся туда с помощью перстней, мы не сможем захватить экипаж, чтобы они нас подвезли. Это будет рассматриваться как вражеское нападение. Мы и слова сказать не успеем, как будем повержены, — мотал головой нунтиус.
Глеб выждал паузу, и когда возмущение с лица дозорного стало сходить, с важным видом заявил: — Раз нет прямого пути, то пришло время заглянуть в ваши арсеналы. Наверняка можно что-то подходящее отыскать.
Константин Евгеньевич бросил строгий взгляд на стоящего рядом мальчишку, который всем своим видом изображал ничем не возмущённое спокойствие.
— У нас нет в арсеналах подводных лодок! — отрезал он.
— А что у вас есть, для работы под водой? — с невинным лицом спросил Глеб.
Тут дозорный задумался.
И через пару минут, вскинув бровь, заявил: — Был один искатель морских кладов. Ему колдуны сделали особый колокол из прозрачного розового кварца. Он садился в него, а потом опрокидывался с судна и ходил по дну моря в поисках сокровищ, которые припрятал перед смертью. Однажды была обнаружена его внушительных размеров сокровищница, где и был этот тот самый колокол. Он сейчас у нас в арсенале. Но насколько он будет там полезен?
— Угу, давайте подумаем. Раз богатства этот человек добыл, то значит, колокол работает. В каких морях он искал свои клады?
— Этого я не знаю, — развёл руками астроном.
— Остаётся только одно. Надо провести испытания. Например, на реке. Сейчас холодно и сразу станет ясно, замёрзнем в нём или нет. Но вместо опрокидывания, я предлагаю, чтобы вы туда с перстнями наведались. Если эта штуковина работает, то вы можете нас вместе с колоколом перенести на дно Северного Ледовитого океана. Плохо только одно, его площадь почти пятнадцать миллионов квадратных километров и нам и жизни не хватит, чтобы его обойти. Поэтому если колокол сработает, то вторым обязательным условием должно быть точное понимание, куда именно надо переместиться на дне, — с каждым предложением постепенно энтузиазм стал покидать Глеба.
Но появившаяся следующая пара для вахты кардинально переключила мысли мальчишки: — А почему вы, а не Дима с Анатолием Александровичем?
Паша хихикнул: — Они на подводную лодку решили наведаться. Димка сказал, что его новый друг Алёша столько всего рассказал про устройство подводной лодки, где служит его брат, что они немедля решили попробовать встретить единомышленника на борту субмарины.
У Глеба от таких новостей отвисла челюсть.
Елизавета Леопольдовна нервно засмеялась: — Глебушка, ну, что ты. Они сейчас там всё посмотрят и быстренько вернутся. Вот увидишь.

Но и спустя несколько часов они не появились. Беспокойство нарастало, однако четвёрка продолжала поочередно вести наблюдение за дубом. И вот ближе к ночи в лесу замелькало пламя одинокого факела, направляющегося к тайной землянке.
— Это Александра, — прошептал Паша, и дозорная тут же пригласила супруга с Глебом, присоединится к ним в засаде.
Было слышно, что девушка всхлипывает.
Она шла по глубокому снегу, еле переставляя ноги, и вытирала нос опушкой рукава дублёнки, наполняя тишину леса злобным ворчанием вперемешку с гневными восклицаниями: — А обещала-то сколько! Заплати их жизнями и у тебя будет всё, что не пожелаешь! Обманула! Как же я тебя ненавижу!
Девушка свободной рукой достала мобильник и нервно стала нажимать на попискивающие кнопки. Тускнеющий факел говорил о том, что он скоро погаснет, но Александра не спешила заходить в землянку.
— Неужели ты взяла трубку! Да я зла! Мне надоело, что все твои обряды не работают! Из-за тебя я родителей на тот свет отправила! Теперь ещё и эти недоколдуны привязались. Еле сбежала. Что ты ещё мне насоветуешь? Не могу я успокоиться! Одна надежда была Печать Сироты снять, но и тут ничего не получается!
Александра прижала мобильник к уху плечом и достала из-за пазухи книгу, которая тут же полетела в снег.
Вдруг в её голосе пропало раздражение: — Как это подождать надо? Солнцеворот? Уже завтра ночью? Повторить и всё получится?
Факел затух, девушка отбросила его в сторону, отключила мобильник и подобрала книгу.
Раздался тихий голос Александры: — Завтра. Что же, испытаю ещё завтра, а если опять обманула, то они все у меня сильно пожалеют.
И она фурией заскочила под дуб.

Константин Евгеньевич прошептал: — Мы услышали достаточно. Её надо брать.
— Она уже в землянке, плохо дело, — отозвалась супруга.
Глеб тут же предложил: — Мы знаем, что завтра она будет здесь. Давайте вернёмся, когда будет светло.
— Он прав, — поддержал друга Паша и покосился взглядом в сторону дуба: — Эта от нас никуда не денется.
Дозорные переглянулись.
— Возвращаемся, — кивнул Константин Евгеньевич. — Достанем зеркало, надо понять, где наши подводники задержались.
Глава 21
В длинном коридоре освещённом потолочными светильниками под тихий технический гул работающих агрегатов, имевших в основной массе светло-бежевый цвет пробирались Дима и Анатолий Александрович.
Мальчишка восторженным шёпотом восхищался: — Я даже не представлял, насколько огромной может быть атомная подводная лодка. Как можно всем этим управлять? Я думал, что в самолёте большая приборная панель, а тут количество кнопок, которые мы видели, уже исчисляется тысячами, так это даже не командный пункт.
— Это сложный механизм, но им управляют обычные люди. Всему можно научиться. Было бы желание, — отозвался наставник, который шёл полубоком сзади.
— Почему в одних коридорах и баскетболисты могут пройти, а в некоторых, таком как здесь, даже мне тесно? — огибая очередное препятствие, извиваясь всем телом, спросил Дима.
— Конструктивная особенность, — хмыкнул Анатолий Александрович, пытаясь протиснуться в узкий проход.
— Когда мы уже доберёмся до того места, где встретим представителей экипажа? — вздохнул мальчишка, надеясь, что они не заблудились.
— Я думаю, нам надо брата твоего Алёши отлавливать в одиночестве, мало ли какая реакция может быть у остальных. Николаю ты хотя бы привет от его братишки передашь, и он нас путь немного, но послушает. В любом случае мы можем быстро удалиться отсюда, но хотелось всё-таки наладить контакт, — спокойно заметил наставник и, поглаживая ладонью ракетные установки, до которых они дошли, добавил: — Мало ли что уже умеют делать российские подводные многоцелевые атомные подводные лодки. Ведь это тот самый «Гепард», который в составе тройки подлодок, проломил лёд, всплыв на поверхность во льдах. Это именно он за три месяца без единого всплытия преодолел весь Северный Ледовитый океан по самому кратчайшему пути от Евразии до Северной Америки. Я уверен, что это далеко не всё на что способна эта лодка. Нам, конечно, не раскроют всех её секретов, но мы поймём насколько сможем продвинуться в поисках жилища Суммумессе.
Дима нервно засмеялся: — А это что? Тюремная камера?
Анатолий Александрович подошёл ближе и заглянул через люк в пространство, в которое указывал казачонок: — Похоже это спасательная капсула. Она тесная, но позволят выжить. Странно мне казалось, они только в рубке бывают, из которой отстреливаются, когда экипажу надо спастись. Никак не могу сориентироваться, где мы находимся.
— Помню, я в каком-то фильме слышал, что размер подводной лодки можно представить как плавающий пятиэтажный дом, длина которого равна полутора футбольным полям. Не удивительно, что здесь сложно сориентироваться, — сухо подметил мальчик. — Я почему-то был уверен, что на стенах встретим план эвакуации и по нему разберёмся куда идти. А за всё время были только плакаты с характеристиками иностранных субмарин.
— Подводники часто тренируются и знают, что где находится и без планов. В аварийной ситуации или при боевом режиме не до схем. Всё должно работать автоматически без запинок и потери времени на изучение инструкций. Наши предки говаривали, что труд при учении скучен, да плод от учения вкусен, — прокомментировал наставник и свернул в очередной проход, где тут же замер: — Дима тише, кто-то идёт в нашу сторону. Прячемся!
— Легко сказать прячемся! Где ж тут спрячешься! — говоря порывисто, заметался мальчишка.
Шаги уже были слышны где-то рядом. Сердце Димы отчаянно молотило в груди, готовясь вырваться наружу. От волнения холодный пот заструился по спине. В глазах потемнело. В висках гулким грохотом отстукивала кровь. Ноги сделались ватными. Мальчишке вдруг стало яснее ясного, что их, приняв за диверсантов, могут расстрелять на месте. Оставалось, надеется только на то, что члены экипажа не носят с собой табельное оружие. И вот из-за поворота появился человек в рабочей форме василькового цвета. Дима впился взглядом на нашивку силясь прочитать, какая фамилия там значится.

Испепеляющий взгляд подводника в доли секунды обследовал обоих посетителей: — Кто вы?!
— Я Дима Дроздов. Я знаю вашего папу и маму и брата Алёшу. Он мне сказал, что вы отзывчивый друг и всё можете решить. Помогите! — выступил вперёд Дима, в не себя от радости осознав, что перед ними старший помощник командира, тот самый Николай Коршунов.
На мгновение в глаза Николая гневно потемнели: — Что с ними?!
— С ними всё хорошо. Они к моему дедушке в деревню у Чёрного леса в гости приезжали. Алёшка скучает. Всё вас вспоминает, — теряя уверенность, пролепетал Дима.
— Идите вперёд, — сухо скомандовал старпом, толкая их перед собой.
Поведя бровью, Анатолий Александрович дал знак Диме подчиниться. Тот бросил осторожный взгляд на Николая и пошёл по коридору первым. Через какое-то время они достигли помещения, которое оказалось баней, точнее квадратной парилкой. Дверь за ними резко захлопнулась, и послышался характерный звук замка, а потом всё стихло.
— Посидим или сразу уйдём? — уныло спросил Дима.
Анатолий Александрович пробормотал скучным голосом: — По-видимому, контакт не удался. Надо возвращаться.
— Жаль. А ведь Алёша говорил, что подводники с Русским Географическим Обществом сотрудничают. Всякие секретные экспедиции проводят. Кому как не им знать, как попасть в древний город под водой.
— Может быть это государственная тайна. Вряд ли они будут распространяться о подробностях спецопераций. Всё чем заняты военные, как правило, засекречено.
— М-да, не зря Антон Антонович сказал, что экипаж только ядерным щитом страны занят, работают с холодным сердцем. Куда уж тут достучаться? И действительно, если даже что-то знают, то не помогут, если гриф секретно стоит. Даже не представляю, о чём я думал, когда предложил заглянуть на эту подводную лодку? Про какую войну добра и зла я тут толковать собрался? — расстроенным голосом вещал Дима.
Мальчик подошёл к перегородке и ударил кулаком по деревянной обшивке, затем повернулся и театрально проговорил: — Помогите Перегринус атакуют! От планеты скоро ничего не останется! Можно подумать, что до этого кроме нас кому-то есть дело. И что будет дальше, если мы расскажем правду? Набегут военные, сочтут сумасшедшими и всё. Вы правы, пора вернутся домой, активируйте перстень.

Вдруг дверь подалась назад. На пороге стоял Николай.
— Что вам известно об атаке? — грозно спросил он.
Дима широко улыбнулся: — Ага! Теперь готов нам помочь?
— Повторяю свой вопрос. О какой атаке идёт речь? — повысив тон, сквозь зубы процедил Николай.
Анатолий Александрович опередил Диму с ответом: — Есть некие силы, которые находятся в активной фазе и как никогда могущественны. Тот, кто может остановить нападение, молчит. Нам нужно найти к нему вход, который находится где-то подо льдами Северного полюса, иначе планете грозит гибель. Времени на поиски нет. Вы знаете, где точка входа или нет?
Николай ещё несколько секунд помолчал, меряя взглядом непонятно откуда свалившихся посетителей, а потом быстро проговорил: — Возможно, я понимаю, о чём вы спрашиваете. Во время одной из экспедиций с Русским Географическим Обществом был обнаружен вход в древнее строение, в наиболее глубоком месте океана на краю одной из котловин шельфа. Судя по разведочным данным, там существуют огромные пустоты и пещерные образования. Но даже если я назову вам координаты, вы не сможете туда попасть. Вход запечатан каким-то оружием. Никакая техника туда не смогла пройти. По крайней мере, пока.
— Это доказывает то, что мы правильно понимаем, где искать вход! Скажите нам координаты, и мы сейчас же покинем подводную лодку, — Дима с отчаянным взором обратился к старпому.
Тот замялся.
Наставник видя, что Николай колеблется, вкрадчиво проговорил: — Шельфы занимают почти половину дна Северного Ледовитого океана и имеют несколько котловин одна другой больше. Без вас нам не найти это углубление. Укажите дорогу. Вы ведь уже поняли, что мы не диверсанты противника.
Николай быстро проговорил: — Речь идёт о котловине Нансена. Больше я вам ничего не скажу.
Анатолий Александрович одобрительно кивнул, обхватил довольного Диму и, прокрутив перстень, исчез вместе с ним с глаз старшего помощника, который тут же несколько раз перекрестился и продолжил текущий обход подводной лодки, стараясь забыть то, что ему привиделось.

Среди ночи тайные посетители подлодки «Гепард» появились в центре гостиной в доме Елизаветы и Константина. Паша и Глеб тут же проснулись от громких возгласов хозяина с супругой и, поняв в чём дело обрадовались, что друзья вернулись невредимыми, да ещё и с хорошими новостями.
Немного смущённый Глеб вскочил с дивана, где они с Пашей задремали, и попросился к глобусу.
— Котловина Нансена это конечно не весь океан бороздить, но по объёму это просто гигантская впадина. Однако я думаю, что этот подводник всё же оставил нам подсказку, — рассуждал он на ходу.
Все поспешили следом за Глебом, в комнату, где стоял глобус изображающий планету до межвселенского конфликта.
Мальчишка достал мобильник и, сопоставив данные с современной картой дна океана, застучал телефоном по глобусу, сделав заключение: — Вот здесь, в западной части котловины Нансена, ближе к архипелагу Шпицберген имеется ущелье Литке. Именно в нём на сегодня обнаружена наибольшая глубина Северного Ледовитого океана. Я уверен, что это и есть тот самый вход к Суммумессе.
— Давайте проложим маршрут и определим средства передвижения! — вскричал Паша.
Дима стал потирать руки: — Глеб голова! Вот и докопались! Как говориться, одна голова хорошо, а три так вообще пробивная команда!
— В некоторых случаях одна голова хорошо, а две урод, — с недовольным видом грозно бросил Анатолий Александрович, не терпящий подобной суеты.
— Это вы на нас намекаете? — огрызнулся Паша.
— Я лишь сказал, то, что сказал. Спешка может привести к провалу. Любое решение, перед тем как претворять в жизнь, должно созреть.

Дальнейшее обсуждение астроном остановил. Глеб только начавший делать умозаключения насупился, от того, что его перебили. Паша и Дима попытались взять громкими доводами с молодецким напором, но дозорный были неумолим.
— Вам надо отдохнуть. С утра продолжим наблюдение за Александрой, — Константин Евгеньевич этим аргументом основательно свернул все попытки устроить полуночный поиск подводного материка.
Елизавета Леопольдовна как раз вернулась из кухни, окончательно остановив бушующую грозу из реплик и упрёков своим появлением. Она стала раздавать мальчишкам кружки с тёплым молоком, пахнущим цветочным мёдом.
— Это поможет вам заснуть. Завтра продолжим ребятки, — по-матерински успокаивала женщина.

Свернувшись калачиком, Дима устроился на раскладном кресле в гостиной, рядом с Пашей и Глебом, которые снова забрались спать на диван. Мальчик лежал в полутьме, просветлённой тёплым светом просачивающегося в комнату отблеска от оставленной включённой настенной лампы в коридоре. Доносились приглушённые голоса дозорных о чём-то совещавшихся в кухне. Сердце мерно отстукивало удары, разнося кровь, но Диме этот звук казался звоном колокола. Тревожные мысли заползали в каждый уголок его мозга.
«Как же туда добраться? По какому ориентиру искать вход на дне океана? Если я не придумаю способ, то после поимки этой молодой ворожеи, нас отправят домой. И всё. Вряд ли нунтиусы захотят продолжить с нами знакомство. Надо доказать, что мы уже не дети и можем пригодиться в войне против Перегринус. Что же такое придумать?» — ворочался мальчишка, не находя себе места.
Он посмотрел в сторону дивана, в надежде всё-таки продолжить дискуссию, но ребята уже спали.
«Х-м-м, Глеб кратко упомянул, что есть некая магическая установка, чтобы ходить по дну. Помещаются только двое и её надо испытать. То есть, чтобы спуститься на дно океана, нужен один из дозорных и кто-то из нас. И этим кто-то должен быть я!» — Дима, прикусив нижнюю губу, постукивал пальцами по подлокотнику кресла, нервничая по причине того, что изучение дна может оказаться не выполнимой задачей ввиду огромности территории исследования.
Незаметно углубляясь в рассуждения, он стал погружать в сон…
Непроглядная сине-чёрная гладь воды имела вкрапления дрейфующих льдин. Мальчик стоял на краю выступающей над бездной террасы у основания верхушки разрушающегося пирамидального айсберга, отламывающиеся глыбы льда которого, высоко поднимали принимающие волны при шумном погружении. Вот-вот и отвалится та часть, на которой стоит он, и океан поглотит его. Но Дима не испытывал ужаса от происходящего. Наоборот он ждал того, когда это произойдёт. Он обернулся. Над ним нависали два масштабных куска льда, напоминающие по форме крылья орла. Каждая змеевидная трещинка и неровности уступов ледяной громады прочно засели в памяти, пока Дима, восторженно любуясь, осматривал причудливое творение. И тут в голове мальчишки прозвучал знакомый голос — «Запомни этот знак!». От неожиданности Дима проснулся. Первые лучи солнца пробивались в утренних сумерках.
В голове нещадно зачастил пульс: «Я знаю ориентир!».
Мальчишка подорвался и стрелой понёсся на кухню к нунтиусам: — Мне нужно зеркало! Я покажу, куда надо переместиться!
Тётя Лиза побежала в арсенал и быстро вернулась с магическим зеркалом: — Возьми. Представь то, что хочешь увидеть. Так же как ты представлял подводную лодку.
Дима сосредоточился. Пульс продолжал отбивать чечётку, мешая сконцентрироваться. Он сделал несколько глубоких вдохов и вдруг перед его глазами возник крылатый айсберг. Прошло несколько минут напряжённого ожидания, и поверхность зеркала, заколебавшись, наконец-то обнажила нунтиусам то, что им хотел показать мальчик.
Анатолий Александрович стал мерить шагами кухню: — Я уверен, что это Суммумессе послал нам ориентир. Откладывать погружение нельзя. Айсберг разрушается.
Астроном тоже поднялся из-за стола: — У нас есть кварцевый колокол. Пойдём вместе испытаем его.
Мужчины спешно покинули кухню, направившись в дальнюю часть арсенала, где хранились сверхгабаритные артефакты.
Елизавета Леопольдовна строго посмотрела на Диму: — Тебе надо поесть. Они быстро разберутся, как управлять колоколом. Я не сомневаюсь, что он в рабочем состоянии, иначе бы твой сон был бы другим.
Она достала продукты на стол, и пока мальчик умывался и приводил себя в порядок, замесила тесто и испекла внушительный сырный пирог с болгарским перцем, размером на весь противень. На нежный пряный запах в кухню подтянулись сонные Паша с Глебом. Женщина, усадив ещё вялых ребят за стол, которые тут же потянулись за сочными кусками выпечки, достала из морозилки ягоды малины и чёрной смородины и, добавив к ним листья крапивы с плодами шиповника, залила горячей водой.
— Вот, теперь ваш завтрак готов полностью, — разлила она чай по чашкам.
В дверях появился довольный супруг: — Для нас с Анатоликосом, я надеюсь, тоже еда найдётся?
Тётя Лиза всплеснула руками: — Садитесь, конечно. Руки чистые? Как испытания?
Мужчины затолкались у раковины, и быстро ополоснув руки, схватили полотенце, которое передавая друг другу, уселись за стол.
Константин Евгеньевич, откусив от углового с более подрумяненной корочкой кусочка пирога, причмокивая, поведал: — Тяжеленная вещь. Инструкции нет.
Паша, чуть ли не взвизгнув, заявил: — Мы же утонуть можем!
— Тише, тише, — успокоил Анатолий Александрович, — мы только начали рассказывать.
— Тогда ладно, — повеселел малец, и потянулся за новой порцией.
Астроном продолжил: — С одной стороны имеется гравировка, стали искать, как её расшифровать. Хорошо, что у нас словарь в библиотеке подходящий нашёлся. В общем, ничего сложного. Я так понимаю порядок действий такой. Анатоликоса вместе с Димой мы запихнём под колокол. Лазейку оставили, не беспокойтесь. Снова поднимать не придётся. Дима обнимет Анатолия, а тот возьмётся за специальные ручки внутри и переместит с помощью перстня на крылатый айсберг, который отслаиваясь, погрузит вас на дно Северного Ледовитого океана. Предположительно вы опуститесь рядом с входом в Арктиду.
— Хотелось бы, чтобы вам там не понадобилось водолазное снаряжение, — Глеб, обеспокоенно посмотрел на Диму.
Тот пожал плечами, и, сощурившись, постарался припомнить, а потом уверенно выпалил: — Во сне этого не было. Думаю, обойдёмся.
Паша, растягивая слова как кот Матроскин, осторожно намекнул: — Я бы тоже отправился с вами.
— Там места только для двоих. И то тесновато будет, — покачал головой Константин Евгеньевич.
— Раз уж путь подсказан Диме, именно ему и следует идти, — закивала Елизавета Анатольевна, соглашаясь с мужем, и ласково посмотрев на слегка смущённого и в то же время перевозбуждённого Диму, проговорила: — Интуиция это не просто вымысел. Это особый способ мышления. Очевидно, что после ванны с медузами у тебя открылись информационные каналы. Теперь твой мозг обрабатывает больше данных, но, по-видимому, не всё ещё понятно. Тебе нужен проводник в этих знаниях.
— Дедушка тоже об этом упоминал, но я даже не представляю, где взять такого учителя, — пожал плечами мальчишка.
Александр Анатольевич, доел кусок пирога и, вставая со стула, растолковал: — Всему своё время. Именно оно научит, что делать. Все вопросы рано или поздно получают ответы, если не останавливаться в поиске. А теперь, я так думаю, мы разделимся. Осторожнее с Александрой. Ох, не простая это дивчина, раз Перегринус так за неё вцепились.
Дима подскочил следом.
В руках он чувствовал лёгкую дрожь от нарастающего волнения и бодрящих мыслей: «Как сказала бы Маша, Оёёюшки! Скоро я увижу Высшее существо! Это невероятная ответственность».

Колокол из розового кварца кренился всё сильнее. Под его тяжестью слой льда стал смещаться быстрее. Ещё немного и Александр Анатольевич с Димой, словно бобслеисты по ледяной трассе, соскользнут в неизвестность. Снаружи бушевала метель. Сухие снежинки от порыва к порыву обрушивались хрустальным шелестящим облаком на уже начинающий обмерзать от разницы температур колокол.
Дима молча поглядывал на приближающуюся студёную воду. Его тёплая куртка была далека по покрою от тех комбинезонов, которыми пользуются полярники, преодолевая полынью. Но и они бы не защитили от такого погружения, с которым люди справлялись, лишь используя батискаф.
«Магия сработает. Всё будет хорошо» — настраивался мальчик на позитив, вдыхая обжигающий лёгкие солёный воздух.
Дима потёр основательно подмёрзший нос. Оставалось, надеется, что они успеют осуществить миссию, до того как окончательно задубеют.
— Стань на ступеньку и крепко держись за поручень. Мы в любой момент окажемся в воде, — послышался эхом под куполом голос наставника.
Мальчишка внутренне сжался. Он потёр руки друг об друга, одновременно стараясь согреть их дыханием, и снова взялся за поручень, обустроившись на плоском выступе у основания колокола. В этот момент льдина под ними стала рассыпаться на осколки и показалась океаническая вода. Поглубже вдохнув воздуха и моля Бога о том, чтобы им и в дальнейшем было чем дышать под водой мальчишка на несколько секунд зажмурился. Когда он раскрыл глаза, то не сразу сориентировался. После ярчайшей ослепляющей белизны наступил непроглядный мрак, в котором как поисковый маячок красным светом виднелся перстень нунтиуса, отражаясь в плещущейся воде, где-то внизу. Вдруг раздался лёгкий удар откуда-то справа. Потом сильнее слева. Стало невероятно трудно держаться за поручни. Удары как град сыпались не останавливаясь.

— Что происходит? — крикнул Дима.
— Нас кто-то атакует!
«Нас подкидывает как поплавок на реке. Точно!» — подумал мальчик и воскликнул: — Это рыбы на свет перстня подплыли. Скорее спрячьте его!
Через мгновение их окутало чёрной мглой и тут же удары прекратились. Рыба, упустив добычу, отступила, а колокол продолжил погружение. Магические формулы сохраняли давление допустимым для нормального самочувствия, но всё равно у Димы кружилась голова и подкатывала тошнота. Ему сделалось жарко, пот тёк ручьями, и хотелось на свежий воздух. Глаза словно хотели вылезти из орбит. Мальчишка вдруг часто задышал, как от нехватки кислорода. Сердце железной хваткой стала сковывать паника. И тут он почувствовал дуновение ветерка. Запахло луговыми травами.
— Я что брежу? — прошептал Дима и внезапно услышал в голове голос из своих снов — «Я жду тебя. Ты уже близко».
— Вы тоже это слышите? И чувствуете этот запах? — слабым, но спокойным голосом спросил он Анатолия Александровича.
Наставник кашлянул: — Нет, возможно, это предназначено только для тебя.
Неожиданно у основания колокола что-то заскрипело. Дима провёл ногой и почувствовал твердь под вязким слоем осадочных отложений.
— И что дальше? Нам нужен свет! Куда нам идти? — нахмурился мальчишка.
— От перстня толку нет, да и рыбы могут снова атаковать, — глубоко вздохнул наставник. — Можно попробовать идти по дну, передвигая колокол.
— И в какую сторону? Нас несколько раз развернуло при спуске. Ой, смотрите, что это там! — застучал по кварцу Дима, указывая направление.
— Я ничего не вижу, — голос Анатолия Александровича звучал сконфуженно.
— Вот как… А-а-а я понял, это защита от проникновения нунтиусов уже работает. А я вижу источник света, как если бы это была посадочная полоса в аэропорту. Там огромное здание из мегалитических блоков, — живо сообщил мальчик.
— Будем двигаться в ту сторону, веди, — скомандовал наставник, с беспокойством отгоняя мысль, что ребёнка накрыло глубоководной галлюцинацией.
Дима с трепетом в голосе указывал дорогу, в то время как Анатолий Александрович с сомнением вглядывался в чёрное океанское дно, но уверено шагал рядом с мальчиком, крепко держа колокол. Вдруг под ногами стали попадаться каменные выступы, словно это были невысокие широкие ступени. Дорога пошла вверх, стало сложнее тащить. Капли пота скатывались одна за другой, застилая глаза, но мальчишка казалось, не замечал трудностей. Его взор был устремлён вперёд.
Неожиданно он остановился и, повернувшись к наставнику, пролепетал: — Над нами что-то светлеет. Мы, вошли внутрь, и вокруг уже нет воды. Надо выходить из-под купола, мне плохо видно через розовый кварц.
Нунтиус старался не выдать, что не испытывает Диминого оптимизма. Он сомневался, что снаружи нет воды, хоть теоретически и понимал, что должно существовать какое-то воздушное пространство перед входом в жилище Суммумессе.
Дима облизал пересохшие губы: — Я пойду. Приподнимите свою сторону, так чтобы я мог пролезть.
Анатолий Александрович дал напутствие: — Не спеши. Далеко не отходи. Если что, то сразу назад.
— Может вы со мной? Тут у входа подождёте? — скрывая неловкость, вперемешку с заботой попросил мальчик, которому не хотелось бросать дозорного одного.
— Это твоя дорога, тебе провожатые не нужны. Нунтиусам сюда соваться нельзя, — наставник вздохнул и сознался: — В отличие от тебя, я всё ещё вижу только непроглядную темень.
Мальчишка взял себя в руки и уверенно проговорил: — Активируйте перстень. Пусть у вас хоть какой-то свет будет. Тут вас рыбы не достанут.
Дозорный напрягся, и еле удерживая колокол, приподнял его край. Вода тут же хлынула в образовавшуюся щель и заполнила внутреннее пространство до щиколотки мужчины. Но, несмотря на это, Дима сделал глубокий вдох и стал выбираться. Он не ошибся, снаружи действительно был воздух. Мальчик стоял в огромном как кинозал помещении, выложенном фигурной золотистой плиткой, на каменной лестнице, ведущей высоко вверх, у основания которой плескалась вода. Под потолком мерцали плазмоиды, давая достаточное освещение, чтобы беспрепятственно передвигаться. Было тепло. Воздух специфическим ароматом напоминал тот, что был в колоколе.
«Это тоже маги строили» — хмыкнув, догадался изрядно промокший мальчик.
Если бы он увидел, что всего через пару метров можно было бы осуществить вылазку не через воду, он бы так и сделал, но теперь подтаскивать тяжеленный колокол выше уже не имело смысла.
Дима подошёл к кварцевому куполу и аккуратно постучал, с той стороны, где алело пятно от перстня: — Со мной всё в порядке. Иду искать Суммумессе.
Раздался еле слышный возглас наставника: — Принято. Жду возвращения.

И вот мокрый мальчик с замиранием сердца пошёл по ступеням вверх. Чувство, что он уже здесь был, не покидало с той минуты, как Дима свернул в череду коридоров с гладко отполированными стенами, где при отсутствии прямого источника освещения, тем не менее, было светло. Вдруг рука мальчика сама потянулась к тайной панели и нажала на неё. Та тут же отъехала в сторону, обнажив знакомое помещение со сводчатым потолком и с тёплым мягким сиянием от вытянутых окнообразных картин с библейскими сюжетами о райском саде.
«Так я здесь был во сне, когда заснул на острове Мауг!» — вспомнил Дима.
Он заулыбался, почувствовал прилив уверенности и, постукивая ногой по мозаичному полу, стал оглядываться по сторонам в ожидании появления мужчины с сапфировыми глазами. И вот одежда обсохла, а хозяин так и не появился.
Дима, вскинув бровь, нужно было идти на поиски хозяина.
«Может быть ему нужна помощь? В любом случае я сначала подождал» — оправдывал свои действия мальчишка.
Он прошёлся по залу и в едва заметном от входа алькове приметил на выполненном из белого камня фигурном постаменте, испещрённым какими-то знаками, прозрачный ящик.
«Это похоже на хрустальный гроб!» — от неожиданной мысли Дима икнул.
Мальчик прокрался к ящику и заглянул сверху. Крышки не было. Внутри в прозрачной с синим оттенком субстанции, находился тот самый мужчина из сна. Его белокипенная одежда как айсберг контрастирует в океане, белела на фоне непонятного состава жидкости, в которой он, судя по двигающейся груди, продолжал дышать.
Дима облокотился об край с приоткрытым ртом: — «И что теперь делать?».
Вдруг перед глазами с невероятной скоростью стали проноситься образы. Голова закружилась, но мальчишка устоял. Несколько мгновений и он получил ответы на все вопросы и пошёл обратно.

Анатолий Александрович несказанно обрадовался, услышав как мальчик пробирается в кварцевый колокол.
— Я его видел, — усталым голосом сообщил Дима.
— Расскажешь всё, когда доберёмся до остальных. Не трать силы на разговор, тебе нужны силы на подъём, — посоветовал наставник.
— Нет, нам не надо возвращаться на айсберг. Мы сейчас пройдём несколько метров вверх и поставим этот купол на краю лестницы так, чтобы его краёв не касалась вода, и можно было выходить сухим. А потом вы перенесёте нас отсюда обратно в дом дяди Кости и тёти Лизы. Этот вход ещё нам послужит, — спокойно заявил мальчик и добавил, больше утверждая, нежели спрашивая: — Теперь же вы сможете представить, где хотите очутиться и перстень сработает.
Наставник чувствовал перемену. Дима словно повзрослел и манера речи изменилась. Слова звучали увесистее. В матовом свечении перстня ему казалось, что цвет глаз у мальчика стал более насыщенным, но он пока решил ничего не говорить.


Уже полчаса раздосадованные Паша и Глеб бегали вокруг дуба и нунтиусов с сосредоточенными лицами.
— Она пропала. Вещи разбросаны. Её похитили? — отрывисто выкрикивая слова, предположил Паша. — Вот, не надо было наблюдение снимать!
Глеб присел на корточки, рассматривая подтаявшие следы на снегу, и неожиданно, словно рассуждая вслух, произнёс: — Это отпечатки не одной и той же обуви.
Дозорные подошли ближе.
Елизавета Леопольдовна сравнила очертания следов, которые ещё отчётливо прорисовывались там, где снег лежал более толстым слоем, и пришла к такому же настораживающему выводу: — Здесь прошли разные люди. Уклон не совпадает. Если бы снег не подтаял, то я уверена, что мы бы увидели и разный рисунок подошвы.
Паша покусывал губы: «Вереница следов почти растаяла. Хоть за собакой к охотникам беги».
Мальчишка стал вглядываться в пока ещё сохранившиеся отпечатки и тут он заметил одну особенность.
— Длина ступни как у Александры. Её похитила женщина! — воскликнул Паша и, взглянув на дозорных, спросил: — Кто бы это мог быть?
— Вчера она разговаривала по телефону с женщиной! — щёлкнул пальцами Глеб.
Все замерли, стараясь вспомнить, о чём шла речь.
Начался дождь со снегом. Кубанская зима отправила хмурых следопытов домой.
И те стали вышагивать кругами в гостиной дозорных размышляя и делая предположения, но все варианты казались пустыми. Единственное, что было понятно ясно, это то, что Александра снова ускользнула, и им оставалось только ждать вестей со дна Северного Ледовитого океана. Так прошёл весь день.
Анатолий Александрович и Дима появились, когда за окном похолодало, и вместо несущего слякоть мокрого снега, полетели крупные снежинки. Подул северный ветер, начиналась метель.
— Сначала ужин! — скомандовала Елизавета Леопольдовна, остановив расспросы и уводя уставших исследователей Северного полюса к столу на кухне, где их ждало жаркое в горшочках.
В гостиной, в полной тишине, уже не делая догадок и предположений, ждали ребята с Константином Евгеньевичем. Они поставили в центр два стула, и расселись полукругом на диване и креслах, ожидая новостей. И вот все собрались в гостиной.
Анатолий Александрович, увидев расстановку, покачал головой и, отставив стул, уселся на него.
— Я тоже буду слушателем, — пояснил он.
Дима же спокойно сел на стул, оглядел заинтригованные лица.
Перемены в друге первый заметил Паша, сообщив громким шёпотом: — Он, какой-то холодный стал и глаза синие, а не голубые как раньше. Замёрз что ли так сильно подо льдами?
Дима, не обращая на эту реплику внимания, с серьёзным видом произнёс: — Вести не самые утешительные, но надежда есть.
Собравшиеся глубоко вздохнули.
— Дроздов, не тяни! — вспыхнул Паша.
— Прежде всего, то, что касается Суммумессе. С ним всё в порядке. Он ввёл себя в глубокий сон, ибо без сердца разум стал черстветь. Он спит в специально подготовленной для него медузами-пророчицами среде и ведает о том, что происходит.
Непонимание отразилось на лицах ребят.
На помощь пришла Елизавета Леопольдовна: — Я напомню. Мы уже вам как-то рассказывали, что Суммумессе как Высшее существо и есть Высший Разум, а Коркулум, это сердце Аниматум, которое было у него похищено. Мы не знаем, как это удалось осуществить, но представители Перегринус это сделали.
Дима пару раз кивнул и продолжил: — Перегринус, правильнее всё же называть их Дивинус, воспользовались услугами Очокочи. А те, не вдаваясь в подробности конфликта, исполнили эту миссию. Они прорыли туннель под океаном и пробрались в Арктиду с той стороны, откуда врагов не ждали. Однако во время похищения они уронили Коркулум. Сердце разбилось на семь осколков, которые Дивинус спрятали по всему миру. Это было давным-давно. С тех пор осколки Коркулум, похожие на рубин не единожды были похищены и перепрятаны. Дивинус сами теперь не знают, где они находятся и ищут их с помощью потомственных чёрных ведунов. Ведь только древняя магия, которая живёт в их крови, может отыскать первоматерию. И так. Ни один организм не может жить без сердца и Суммумессе проснётся, только когда к нему вернётся Коркулум.
После того как рассказчик умолк образовалось глубокое молчание, но тут Глеб подскочил и с сосредоточенным видом спросил: — Я правильно понимаю, что тот осколок в малахитовом ларчике это часть Коркулум? Это ведь было предположением, потому что мы смогли его вынести из Мира Грёз, а теперь это так или нет? Что скажешь?
Дима утвердительно кивнул: — Да. Это Забота. Вы привезли часть сердца, хранящую в себе заботу о ближнем. Осталось отыскать ещё шесть.
Глеб щёлкнул пальцами: — Я знал! Я уже начал поиски! Всё есть в легендах и сказках! Нужно только проверять, то, что там написано, выезжая на место. Х-м-м Забота. Теперь понятно, почему каменные деревья в песчаных дюнах превратились в цветущий сад. Я коснулся осколка и он запульсировал, словно ожил. Ларец долго был тёплым, потом остыл и я больше к осколку не прикасался, чтобы опять его случайно не активировать. Но ты сказал, что это Забота, а как другие осколки называются?
— Душа, Совесть, Любовь, Нежность, Доброта, Слово. Это то, что ещё предстоит отыскать, — перечислил Дима. — Это не просто осколки. Это составные части Коркулум. Их можно собрать между собой словно детали конструктора.
Паша, почесывая подбородок, спросил: — Ты всё рассказал или что-то ещё есть?
Дима, помрачнел и, скрестив руки на груди, ответил, шокировав окружение сообщением: — Есть одно обстоятельство, которое нужно учитывать. Дивинус нашли исполнителя для поиска Коркулум, который, точнее, которая не остановится ни перед чем. Её используют втёмную и уже предоставили потомка чёрного рода. Преобладающие человеческие качества этой женщины не из самых лучших. Её имя Каня и наша Александра у неё.
— Враг обрёл лицо, — угрюмо изрёк Анатолий Александрович.


Тем временем внедорожник Хёндай Палисад нёсся по ночной трассе на большой скорости. Каня давила на газ. Александра спала рядом на пассажирском кресле.
Мысленно кореянка прокручивала дальнейший план действий: «Доберёмся до правильных докторов, они ей глаза быстро поправят, а там надо будет переходить на новый уровень поиска. Не дурёха хоть оказалась, поняла, что со мной лучше иметь дело, а то обросла связями среди шарлатанов. Одна её ворожея соседка чего стоит».
Каня включила радио, чтобы немного расслабиться, а потом более предметно подумать о предстоящей операции, но мысли продолжали её преследовать даже на фоне весёлых бразильских мотивов: «Что же в этой Александре такого особенного, что эти служители тёмным силам так к ней тяготеют? Жаль, что до лидеров не добраться. Эти прислужники в Абхазии мало что знают и только делают важный вид. Что за охота за детьми идёт, что ГРУшники к ним на хвост сели? Кого же они ищут? И дети пропадают самые разные, кого-то быстро возвращают, а кого-то нет…».
Тут Александра зашевелилась и проснулась: — Долго ещё?
— Клиника в Москве, к утру доберёмся. Волнуешься? — спокойным голосом проговорила Каня, хоть и была раздражена тем, что ей не удалось до конца обдумать намеченное.
— Мне не страшно. Если ты об этом. Хочется наконец-то смотреть на мир без очков.
— Это многим бы не помешало, но не каждый на это способен даже со стопроцентным зрением. Ты понимаешь, что именно хотят от тебя Дивинус? Они ведь не просто так тебя отыскали.
— Понятия не имею. Я с этим всем недавно столкнулась. Ну как недавно. Про соседку, которая меня подталкивала от родителей избавиться, ты уже знаешь. Думаю у неё просто виды, на нашу жилплощадь. Как-то говорила, что для сына квартирку рядышком хочет приобрести. А вот про настоящее колдовство я слышала, когда была крохой от бабушки, папиной мамы. Ведьмой она была. Помню, как говорила, что меня великое будущее ждёт, что своей красотой обворожу любого. Только тогда я думала, что она меня просто красивой считает. Мама же как-то упомянула, что свекровь её настоящая ведьма и что люди стороной её обходят, в том числе и единственный сын побаивается. Поэтому мы у неё были редко. Умерла она как-то странно. Поговаривали, что кто-то за порчу или сглаз отомстил. В закрытом гробу хоронили.
— Любопытно. Вполне вероятно, что эти последователи чёрной магии могут иметь к тебе дело именно потому, что в твоих жилах течёт ведическая кровь. Не задумывалась, почему тебе так легко все эти фокусы даются? Взяла, прочитала, произнесла на древнем языке и готово — дух послушался и пришёл на твой зов?
— А вы в магию совсем не верите? — вопросом на вопрос ответила Александра.
— Давай-ка на ты, нам вместе долго быть, а я не хочу подчёркивать свой возраст. Это, во-первых. Во-вторых, видишь ли, какая штука, моё техническое образование говорит мне о том, что вся эта магия лишь законы мироздания, до которых люди ещё не нашли объяснения, а в силу природы я верю. Дешёвой магии полно, она большинству доступна, если заниматься развитием интуиции и так далее, но до настоящих секретов простого смертного не допустят. Школа особая нужна, наставники. Да только это всё для избранных, а мы пойдём своим путём. Я тебе помогу зрение восстановить. Получишь аттестат, тебе полгода всего осталось доучиться. Без образования никуда. Универ потом подберём, что-то из разряда археологических направленностей.
— Почему археологических? Это ж пыль и скукота, — скривилась девушка.
— Нужно, чтобы у тебя специализация подходящая была, чтобы в экспедиции тебя устраивать.
Александра замотала головой, словно стараясь, избавится от наваждения: — Ты о чём?
— Не в каждый уголок планеты можно попасть без пропуска. Такое образование сократит некоторые преграды. Твоя задача понять основную кухню, как они работают и особо не забивать себе голову устаревшими способами восприятия картины мира. Её ты сейчас лучше, чем любой университетский профессор знаешь.
— Мы ищем что-то конкретное? — осторожно спросила Александра.
Каня бросила на неё тяжёлый взгляд, но всё же удостоила ответом: — Твои новые знакомые из Абхазии вышли на меня немного ранее. Скажем так, я сотрудничаю с различными военными структурами. Им понадобился человек, имеющий знания в энергетике и который мог бы помочь преобразовать первичную энергию во вторичную. Говоря проще, у них есть некий Коркулум — древний источник энергии, который они готовы продать. Они не хотят продешевить, поэтому нуждаются в специалисте, таком человеке, который, не задавая лишних вопросов, сможет перевести преимущества этого источника на доступный военным язык.
— Я запуталась. Я-то здесь причём?
— Дослушай. Поймёшь. Сделка у нас не сложилась. Они не предоставили ни какой конкретики, а предположения делать, гадая на кофейной гуще, я не умею. То ли пешки в этой игре хотят руки нагреть на продаже, то ли их босы передумали, я не знаю. В итоге эти ребятки меня лично очень заинтересовали. Да и государственное разведывательное управление, как оказалось, их тоже на прицеле держит, я быстро обнаружила тех, кто за ними присматривает в пансионате. Вот наивные, думали, спрячутся у них под боком и не замеченными останутся. Как бы ни так! В общем, я прослушивала переговоры всех, так или иначе ведущих себя подозрительно личностей и даже пыталась вести за некоторыми слежку. Но когда я узнала о том, что ты сбежала, то по устроенному переполоху поняла, что обязательно должна тебя перехватить. К чему-то они хотели тебя готовить, не знаю. Может в жертву принести. Сами они-то мягкотелые, но денежных фантиков предостаточно имеют, чтобы с лёгкостью любых головорезов нанять.
Александра невольно поёжилась, но не произнесла ни слова.
Каня хихикнула, заметив реакцию девушки, и продолжила: — Расклад в итоге такой. Пока ты под моей защитой, ты в безопасности. Поправим тебе глаза. Сдашь экзамены, и будем тебя продвигать в карьере археолога. Вместе разузнаем, что за секретики припрятали эти Дивинус. Как я поняла источник энергии не один. Их несколько и они разбросаны по планете. Спрятали, так спрятали. Хотя может быть, они лишь владеют только некой информацией. В общем, всё самим искать придётся. И главное, наверняка всё это не дёшево стоит. Следовательно, и продать можно будет задорого. До конца жизни себя обеспечим, ещё и потомкам останется.
Наконец Александра повеселела. Перспектива обогатиться очень даже вписывалась в её планы. Однако вопрос один всё-таки оставался.
— Ты же можешь и без меня отыскать эти источники энергии?
— Отыскать да, а дадутся они в руки не каждому. Представитель Дивинус упоминал, чтобы обращаться с Коркулум, нужны особые люди типа тебя. Скорее всего, есть какие-то обряды доступные только истинным носителям магической крови.


В одном из номеров пансионата в Абхазии полный мужчина в погонах, расплылся в улыбке, прослушав запись разговора Кани Лим и Александры Чарной: «Всё идёт по плану. Девчонка клюнула и остальную работу сделает за нас. Они сами отыщут орудие, которым вооружат военных, а те применят его как нам надо. Все законы мироздания будут соблюдены. Человек сам всё разрушит, а Дивинус спокойно здесь расселится, отблагодарив всех тех, кто им помогал. Надо просто подождать».
Раздался стук, молодой помощник, приоткрыв дверь и просунув лишь голову, опасаясь гнева начальника, отрапортовал: — Василий Владимирович, срочная телефонограмма из Грузии. Доложили, что трое задержанных, женщина и двое мужчин, сбежали. Оборудование разрушено.
Улыбка медленно сошла с лица полковника: «Нунтиусы проворными ребятами оказались. Ну, ничего посмотрим, чья возьмёт. Их песенка уже спета, но гостей к ним из неравнодушных друзей погибшего Хораса я всё же отправлю».
Глава 22
Этой ночью Паша, Глеб и Дима долго переговаривались. Нунтиусы проявили к ним уважение, высказав, то самое желанное предложение о сотрудничестве и мальчишки ни как не могли заснуть, снова устроившись в гостиной супружеской пары дозорных.

— Мы теперь партнёры, — повторял вновь и вновь Паша.
— Любое партнёрство это ещё и ответственность, — подметил Глеб. — Нас, как и их, призвал на службу сам Суммумессе. Однако перстней нам не выдали. Мы помощники, а не партнёры. Чтобы быть партнёром нужно обладать большим, нежели просто желанием оказывать помощь.
— Помощники мы или партнёры это не важно. Главное работать сообща. Не конкурировать, — устав от споров подытожил Дима, остановив дискуссию.
Мальчишки теперь больше, нежели раньше стали прислушиваться к его мнению и без возражений согласились, и стали укладываться спать.

Декабрьское утро встречало проснувшегося Диму морозными узорами на стёклах. Ветер утих и только лёгкий скрип от шагов дозорных во доре нарушал тишину. Мальчик встал и, протирая глаза, подошёл к окну. Он зажмурился. Ослепительный пейзаж не давался сразу. Вдруг Дима осознал, что звуки извне напоминают нечто другое, нежели прогулку на свежем воздухе. Он поставил ладонь козырьком и, вглядываясь в белый плен, сковавший всё вокруг, обнаружил, что в деревенском дворе, обильно присыпанным снегом идут некие переговоры. Константин Евгеньевич с супругой и Анатолий Александрович, стояли в окружении каких-то людей в воинственных позах. Он пригляделся. Лица у всех были спокойны, но напряжение витало в воздухе, готовое обрушиться неравным боем в любую минуту. Дима обернулся. Паша и Глеб ещё спали. Мальчик привстал на цыпочки, тихонько приоткрыл форточку и прислушался. В этот момент говорил Анатолий Александрович.

— Теперь они не нарушители и находятся под нашей защитой. Суммумессе призвал этих детей, чтобы они пробудили в нас память о данной клятве. Хорас сам выбрал свою судьбу, и проведение распорядилось по-своему. Он больше не ваш предводитель. У всех теперь появился шанс обнулить ошибки. Мы не просим помощи. Мы предупреждаем о том, что не надо мешать и стоять на пути Высшего Разума.
Незнакомый мужской голос прохрипел: — Анатоликос, ты всегда был честен. Мы тебе верим. Мне лично самому противно было от того, что я оказался в вассалах Дивинус, но тогда мне казалось, что приходит новый миропорядок. Теперь же я уверен, что большая часть нунтиусов, как и я, воспрянув духом, вернётся под былые знамёна. Мы приложим все усилия, чтобы о прибывших посланниках узнало как можно больше дозорных.
Послышался мягкий голос Елизаветы Леопольдовны: — Возможно, будет лучше, если эту новость пока мы сохраним в тайне. Дивинус весьма сильны, а разобщённость за долгое время в рядах дозорных, делает нас уязвимыми. Части Коркулум ещё только предстоит отыскать.
Дозорные закивали.
Владелец хриплого голоса проговорил: — Будь посему. Обращайтесь, если будет нужно подставить плечо.

Дима видя, что нунтиусы прощаются и исчезают один за другим, порывисто выдохнул, и с улыбкой подумал: «Помощники, партнёры. Нет, не угадали. Мы посланники».
Он повернулся к ребятам, те уже потягивались, вставая с дивана.
Дима громко их поприветствовал: — Сегодня мы вернёмся домой!

Переместившись с нунтиусами к Чёрному лесу, возбуждённые мальчишки поглядывали в сторону деревни.
Глеб приметил семейный автомобиль: — Папа с мамой и Машкой уже там.
Паша задорно рассмеялся: — Где же им ещё быть? Это же уже традиция Новый год у нас на даче встречать. Поспешили видать, пока дорогу приморозило, да и красота какая стоит, кто же такое пропустит.
Паша развёл широко руки и рухнул в снег, с наслаждением начав в нём барахтаться, рисуя руками и ногами парящего ангела.
— Смотрите такси, — кивнул в сторону дороги Глеб, на прошуршавший мимо жёлтый автомобиль. — Димка, у твоего дедушки остановились.
Дима встрепенулся: — Да это же родители приехали! Здорово!
Послышался заботливый голос Елизаветы Леопольдовны: — Чем скорее переместимся к мосту, и проплывёте обратно, тем быстрее увидите родных.
Глеб изумился: — Как же мы отплывём, замёрзла ведь река?
Паша, встав на пригорок, ответил: — Только берега замёрзли, в центре вода чернеет.
— Там лодка дедова стоит, на ней и прибудем, — догадался Дима.
— Так и будет, а теперь вперёд, — поторопил Константин Евгеньевич.

Нунтиусы сквозь лесные сугробы проводили ребят к заснеженному мосту.
— Своим скажете, что за лодкой ходили, — подсказал Анатолий Александрович, помогая перевернуть лодку и установить её на ледяную воду.
— Против течения, грести придётся, — недовольно подметил Глеб.
— Мы вам там вёсел подкинули. Вы крепкие парни, справитесь, — Константин Евгеньевич, похлопал по плечу Глеба.
Дима заулыбался: — Тогда, конечно, справимся. Один будет отталкиваться ото льда, а двое грести.
Мальчишки уселись в лодку и со смешанным настроением наполненные грустью от расставания и радостью предстоящей встречи с родными отплыли, помахав на прощание. Дозорные стояли на берегу, провожая их пристальным взглядом.
В пути ребята молчали. Они помнили уговор, как только кто-то обнаружит потенциальное местонахождения осколка Коркулум, все снова соберутся в гостевом доме Анатолия Александровича, а до этого необходимо не привлекать к себе внимание тем, что после возвращения из другой Вселенной у них сохранилась память о визите.

Уставшие мальчишки добрались до деревни. Они вытащили лодку на берег и поспешили по домам, договорившись встретиться завтра, собираясь, весь вечер побыть с близкими людьми.
Дима не мог наглядеться на родителей, которых, так давно не видел. Но те ворковали вокруг дедушки на кухне, где всё кипело и скворчало. В какой-то момент мальчик отстранился и просто с улыбкой наблюдал за их беседой. Георгий Максимович снова был малоразговорчивым пожилым человеком. Единственный, кто вызывал у деда улыбку, был приблудившийся волчонок, по кличке Акела.
Чтобы никто не нашёл послание от дедовой Бонум ипостаси Дима припрятал его за пазуху и ждал удобного случая. Понимая, что ждать ещё долго, он, незаметно от мамы прихватил пару пирожков с печёнкой и прошёлся по дедушкиному дому, словно впервые его разглядывая. Дима, припоминая о том, что узнал за последнее время, с интересом рассматривал фотографии предков, стоявшие в рамочках на буфете и висевшие по стенам гостиной. Обнаружив одно фото на фоне бани, Дима вспомнил о том, что она была построена ещё его прапрадедом без единого гвоздя. Мальчик оделся и пошёл посмотреть древнее бревенчатое строение, которое вот уже, сколько поколений служило его семье. Он обошёл баню вокруг, и заглянул внутрь. Дедушка уже натопил и из-за прикрытой в парилку двери пар понемногу просачивался в предбанник.
«Перед ужином запланировано посещение бани» — догадался Дима.
Он хотел уже выйти, но остановился около самодельной, грубо обтёсанной лестницы на чердак, где хранились всякие банные принадлежности.
«Я ведь ни разу туда не забирался» — скинув куртку, мальчик взялся за лестницу.
Он быстро вскарабкался и осмотрелся, стоя ещё на верхней ступеньке. С одной стороны низенького помещения стояли деревянные ушата, а с другой висели веники. И тут он приметил в дальнем углу, какой-то старый массивный сундук, с коваными бляшками. Дима подтянулся, взобрался на пол чердака и стал пробираться в угол на корточках, стараясь не задеть веники. На чердаке было холодно. Тусклая лампочка под потолком мало освещала тесное пространство под крышей. Мальчик уже пожалел, что не взял куртку, но увлечённый находкой спускаться не стал. Сундук оказался закрытым на амбарный замок, чем ещё больше подстегнул любопытство Димы. Догадываясь, что ключ наверняка неподалёку, он стал обшаривать стены и углы вокруг.
— Не это ищешь? — раздался строгий голос дедушки за спиной.
Мальчик вздрогнул и с виноватым видом повернулся. Дедушка держал ключ на шнурке.
— Я просто посмотреть хотел, — оправдываясь, пролепетал мальчик. — Раньше как-то мимо проходил.
— А сейчас чего полез? — сурово спросил Георгий Максимович.
— Это ведь ещё мой прапрадед построил, любопытно стало.
Дед внимательно посмотрел на внука: — Я тебе этого не рассказывал.
Дима почувствовал, что настал тот самый момент, когда следует передать конверт и полез за пазуху. Он достал запечатанное увесистое послание и вручил изумлённому дедушке.
— Вот. Здесь всё сказано. Думаю, что пока разговор лучше отложить. Родители сейчас париться придут. Пообщаемся, после того как прочтёшь, — спокойно объявил мальчик и пошёл к лестнице.
Дед, покрутил конверт в руках и, разглядев собственный почерк, был сражён окончательно, но услышав голоса внизу, быстро засунул его в карман, выбрал веники и поспешил вниз.
Георгий Максимович и внук вели себя так, словно ничего не произошло, а когда родители Димы пошли спать, дедушка отправился на кухню, куда попросил через час заглянуть внука. Разговор состоялся довольно в странной манере. Было видно, что пожилому человеку хочется сказать больше, но он не привык делиться тем, что у него на душе.
Наконец, перестав ходить вокруг да около, он обнял внука и, поцеловав в макушку выдавил: — Кровинушка ты моя, найдём тебе наставника, обязательно отыщем. Сам тебе всё расскажу. Возьми ключик. Теперь он твой. Сундук старинный. Там вещи деда моего. Изучай. Я, к сожалению, мало что там понял, а ты, я думаю, разберёшься.
Дима с трепетом принял ключ и обнял дедушку. Позже засыпая в кровати, он крутил ключ в руке, размышляя, где его спрятать и пришёл к выводу, что лучше всё-таки с собой его не таскать, а найти укромное местечко на чердаке бани. С утра пораньше Дима открыл сундук. Сверху он был наполнен книгами, а ниже выглядывали какие-то вещи.
«Это кладовая знаний!» — пришло понимание мальчишке.
Он вытащил торчащий с боку небольшой блокнот и прошептал: — А вот сюда я начну вносить заметки, пополняя этот сундук уже новыми познаниями. Х-м-м, это будет мой дневник. Дневник Димы Дроздова. Но об этом никто не должен знать…
Он взял огрызок карандаша, которым дедушка помечал бирки на вениках и подписал блокнот — «Приключения ДД».
«Теперь тот, кто это прочитает, будет думать, что это художественное произведение» — заиграли озорные огоньки в глазах мальчика.