− Ну, Семён, давай допьём этот божественный напиток, с ласкающим душу названием «Жигулёвское. Светлое», и... по домам. А то Люська просверлит, своим языком, у меня, вот тут дырку, − сосед и собутыльник Семёна Семёновича Чеснокова, не твёрдой рукой, стукнул себя по лбу и продолжил, − сам же знаешь, все бабы на это горазды. Как начнут пилить, сверлить и строгать наши мозги, так хоть с балкона сигай.

− Тебе хорошо, ты на первом этаже живёшь, можно и прыгнуть. А мне с девятого, боязно. Повезёт, ежели сразу насмерть, а если выживешь, ой, что тогда будет! Но сегодня у меня увольнительная. Можно и гульнуть, этак, до полуночи.

− Это как? За что такое счастье привалило? Подарил чего, дорогое? − мгновенно трезвея, удивился напарник.

− Не-е. Ушла на встречу выпускников, у них сегодня юбилей. Четвертак. Будут гудеть по полной! То есть, до упаду.

− Надо же. И ты отпустил? Там же мужики будут,... И всё такое...

− Не будут, − бесцеремонно перебил соседа Семён, − бывшие одноклассники уже лет десять, как с этим мероприятием распрощались. На кой ляд им бесконечную трескотню престарелых дамочек слушать и увиливать от регулярных белых танцев. Теперь у них там − ежегодные девичники. Пока всё не выпьют и косточки знакомым не перемоют, по домам не разойдутся. Проверено!

Лифт остановился и стоял минут пять, пока Зинаида Черенкова, сделав семь неуверенных шагов, в конце концов не оставила его кабину в покое.

− Семёёён. Твоя бл..бл... бла-говер-ная пришла. Открывай скорей. Я устала и хочу баиньки, − женщина, что есть силы жала ладонью кнопку звонка.

− У тебя собственный ключ! Достань и открывай. Я работать дворецким не нанимался, − раздался из квартиры довольный голос Семёна Семёновича.

− Не могу. В своей сумочке, сейчас его, точно, не найду. Если на трезвянку там ничего отыскать не получается, ... Сёма, будь человеком! Пусти в кроватку. А я за это поцелую. Дважды.

− Иди спи туда, где бухала, − слово в слово повторил избитую фразу Чесноков, правда поменял мужское окончание слова на женское.

− Семушка, ну сжалься, ну будь человеком, пусти даму в кроватку. Что тебе стоит?

− Твоя постель на сегодняшнюю ночь − коврик у дверей. Свернись калачиком и подумай о своём поведении.

− И как я на нём буду спать? Он же холодный.

− А ты спиной к стеночке прислонись. Если забыла, так я напомню, там трубы горячей воды проходят. Правда сейчас её отключили. Ремонт и профилактика у них, мать их! Но это не беда. Ночи тёплые. Как-никак, макушка лета.

− Ах так! Тогда я назло тебе простужусь, заболею и умру. И моему мужу будет меня жалко. Я знаю.

− Прежде чем помирать, хорошенько подумай, стоит ли так надираться или нет? − раздалось из-за двери. Но в голосе Семёна уже проявились некоторые, предательские нотки жалости, а рука, не дожидаясь команды из головы уже поворачивала ручку двери.

Зинаида на радостях хотела броситься на шею мужа, но промахнулась и плюхнулась на диван.

Чесноков же торжественно взял со стола исписанные листки и, нацепив на нос очки, стал читать:

«Пункт первый. Видела который сейчас час? Пункт второй. Ты обо мне, то есть о семье, думала или только алкоголь в рот весь вечер заливала? Пункт третий. Всю мою молодость загубила. Знаешь за мной какие тёлк…, какие девушки увивались, а теперь что? В зеркало на себя страшно посмотреть. Далее, пункт четвертый! Где зарплата?» − Нет, это уж слишком. Пункт четыре, пожалуй, я вычёркиваю, − Семён взял со стола фломастер и сделав пометку продолжил:

− Постой. Ты куда пошла?

− В спаленку. Утром продолжим. Ладно?

− Стоять! Как ты смеешь в пыльной обуви, да по помытому, чистому, полу? Труд мой совсем ценить разучилась? Всё! Сил больше нет! Я, сейчас же, уезжаю к маме! И ребёнка забираю!

− Какого? − еле шевеля языком вымолвила Зина, − у нас нет детей. Пока. Вроде.

− Это не важно. Забираю и всё. Жить с горькой пьяницей выше моих сил.

− Поччеему с горькой? Я, вообще-то, сладкая, в некоторых местах. Хочешь попробовать?

Чесноков сглотнул предательскую слюну, помолчал с минуту и продолжил, с явной неохотой, − не-а.

От такого ответа Зинаида протрезвела, почти! − Зайка, ну что мне сделать, чтобы ты простил свою кисоньку? Только скажи, - я на всё согласная!

Чесноков победно вернул на место сползшие на кончик носа очки и взял со стола, второй, заранее приготовленный текст.

− Итак, даю последний шанс. Вот мои требования. Зачитываю, а ты мотай себе на ус, вернее на локон!

«Пункт первый. Не выносить мозги, когда я прихожу домой ... э.. бух..., сформулируем помягче – подшофе. Пункт второй. Отпускать на рыбалку, с друзьями по первому требованию. Пункт третий. На футбол − аналогично. Пункт четвёртый...»

***

Зинаида ничего этого не слышала. Она мирно спала, свернувшись калачиком, и накрывшись исписанными листками, суть которых любимый муж озвучил пять минут тому назад!

А теперь рецепт от Семёна и Зинаиды Чесноковых.

1) шампанское (конечно лучше марочное, но подойдёт и любое, какое отыщется в вашем доме) - одна бутылка

2) ананас — один, но большой. Килограммовый или около того. Или большая консервная банка.

3) Сахар − один неполный стакан.

Если берём свежий ананас, то обязательно срезаем у него макушку, а плод делим на четыре равные части, не забывая извлечь жёсткую серединную кочерыжку. С каждой части нашего ананаса удаляем кожуру, а с мякоти, так называемые, глаза.

После чего всё оставшееся, режем на кубики и укладываем в кастрюлю или чашку, вмещающую в себя не менее полутора литров жидкости.

Засыпаем сахарным песком. Мешаем. И оставляем стоять до тех пор, пока наш ананас не даст сок.

После чего льём в ёмкость шампанское. Пол бутылки! (это важно!). Закрываем крышкой и в холодильник. Ставим таймер на пару часов. Туда же отправляем нашу бутылку, не забывая заткнуть горлышко пробкой.

После чего охлажденные кусочки ананасов раскладываем в бокалы и доливаем остатками шампанского из нашей бутылки. Подаём гостям. И ложечки чайные не забудьте. Иначе, как же они ананасы доставать будут?!