Леонид ПОДОЛЬСКИЙ

Мы начинаем печатать отдельные главы из законченного, но пока не опубликованного романа писателя Леонида Подольского «Финансист».
Действие романа происходит в 1992-1994 годах. Роман «Финансист» - это эпос о становлении нового российского  капитализма и российского авторитаризма, о бурных и жестоких событиях того времени, проходивших через судьбы героев повествования. Это роман о России  между распадом Советского Союза и Первой чеченской войной, о полыхающих войнах на пространстве бывшей Советской империи.

Глава 6
 
Старое здание Госкомстата показалось Игорю обшарпанным и древним, чуть ли не ровесником Немецкой слободы[1]. Это было типичное советское здание коридорного типа, где в одинаковых комнатах еще недавно сидели статистики с арифмометрами, амбарными книгами, сводками, с множеством таблиц и бумаг – и все лениво считали и вечно пили чай с печеньем, сводя в колонки бушевавшую за окнами жизнь. Именно здесь по заданиям сверху реконструировали историю. Иные задания приходили прямо из Госплана, другие – из Совмина и даже из Отдела пропаганды ЦК. Для пропагандистов, журналистов и плановиков существовали разные коэффициенты: «половинные», «единички», «полуторки», «облагораживающие», как говорили иногда на местном особенном сленге. 
Это здесь, по этим коридорам и старым кабинетам, в тридцать седьмом прокатились волной аресты и была расстреляна вся верхушка советской статистики[2]. Собственно,  со статистиков и начался тридцать седьмой год – статистики оказались виновны в том, что страна недосчиталась миллионов людей. Что сквозь колонки цифр проступал голодомор. Демография, увы, не сумела скрыть историю и оттого перепись населения[3] была признана дефектной, будто ее направляли враги. «Вредительство» - это слово сурово витало в воздухе. С этих пор цифры были беспощадно засекречены. И только в подвалах, говорили, среди старых бумаг, все еще под грифом, каждую весну на стенах проступала кровь и по ночам в старом здании бродили неприкаянные тени казненных. Вот они сидели здесь, в этих комнатах – и вот их навсегда увели…
Словом, то было здание с историей: унылый коридор с дощатым полом и облупленные с обеих сторон двери. На втором этаже размещалась регистрационная палата: там с утра и до вечера змеилась очередь к заветному окну – будущим бизнесменам, не торопясь, выдавали коды ЕГРЮЛ[4] и какие-то еще. Стоявшие в очереди не знали, зачем нужны эти коды и лишь очень  немногие догадывались, что означает «ЕГРЮЛ», но толкотня от этого не становилась меньше. Там же на втором этаже шла бойкая торговля: свитера из Монголии и Китая, иранская шерсть, рубашки из Турции и Таиланда, часы из Гонконга, трусы и майки из Поднебесной, футболки и кофточки с блестками из Польши, экзотические медикаменты, лечебные травы, дешевая бижутерия, косметика, старые книги с какого-то склада, презервативы, противозачаточные кремы, брошюрки «Царства Бога» и «Адвентистов седьмого дня»[5], книжки писателя-антисемита Климова «Протоколы советских мудрецов» и «Красная каббала», корень йохимбе, пилюли от СПИДа, приворотные зелья, средства от импотенции, женское белье, порошки от тараканов, спирт «Роял», ликеры из Чехии и знаменитый «Амаретто», «Рижский бальзам» и загадочные нэцке – все это горами лежало на витрине у обольстительной девушки Люси и ее помощниц, успевавших флиртовать, многообещающе улыбаться и считать деньги – в сущности, это была типичная ярмарка, возникавшая в те годы всюду, где могло оказаться хоть несколько человек.
Вход в здание, где раньше сидел суровый ВОХР, ныне из экономии охраняла одна немолодая тетя Глаша. Ввиду невозможности остановить поток она добродушно пила чай и вполглаза смотрела в документы, если их ей показывали, словом, охраны, можно считать, не было никакой, не то что с другой стороны с Измайловского шоссе, где располагался главный вход в новое высотное здание. Там находилось бюро пропусков и дежурили несколько вооруженных охранников.
- Между зданиями есть проход через двор, - сообщил Виктор. – Все, кому не лень, ходят этой дорогой, с тыла.
Однако Игорь пока не думал об охране. Ему, наоборот, нужно было, чтобы люди свободно могли прийти. А охрана – когда-нибудь потом. Все еще было впереди.
Третий и четвертый этажи арендовали фирмы. Виктор провел Игоря по коридору. Игорь с любопытством читал таблички. Одна фирма торговала по почте мумиём, другая – экзотическими семенами, третья занималась регистрацией фирм («Ребята здесь раньше работали. Всех знают. Любую дверь открывают ногой, - сообщил Виктор. – Те же коды ЕГРЮЛ делают за час»), четвертой фирмой было брачное бюро («Сводники, - сообщил Виктор. – Бабы на любой вкус»), пятая фирма как-то была связана с таможней.
- А эти что? Освобождают от досмотра? – спросил Игорь. 
- Ты прямо в десятку попал, - ухмыльнулся Виктор, переходя на «ты».
- Пристроились, никто ничего не производит. 
- Рыба ищет, где глубже, а люди, где лучше, - философски заметил Виктор.
Ольга Петровна, хозяйка комнат, ожидала на четвертом этаже. Она заведовала отделом в Госкомстате, который считал комбайны и тракторы, раньше здесь сидели ее сотрудники, но теперь отдел почти полностью сократили, а оставшиеся статистики переехали в новое здание. Ольга Петровна была спокойная, интеллигентная женщина, она только улыбнулась, когда Виктор сострил, что теперь ее отдел перешел на учет депутатов – Ольга Петровна очень понравилась Игорю и он быстро с ней договорился. Снял две большие комнаты рядом.
- А третью комнату не хотите? – любезно предложила Ольга Петровна. -  Как раз под ваш кабинет. Знаете, большому кораблю – большое плавание. Мне, конечно, ничего не стоит сдать, по нескольку раз на дню спрашивают, но – у вас ведь финансовая компания, может и нам что-то достанется подработать. А то всю жизнь на зарплате, до последнего, а люди вон как. Мы тоже учимся понемногу. Комната последняя, больше нет.
- Я хочу посмотреть, как пойдут дела, - осторожно сказал Игорь.
- Ну что ж, посмотрите. Я пока придержу, - в ней было что-то ласковое, теплое, и собой неплоха. Разве что чуть-чуть полновата.
Ольга Петровна откланялась и ушла «считать» в свое здание.
- Ты не понял еще? – спросил Виктор, когда она ушла. – Хорошая баба. Была замдиректора по экономике у нас на заводе. Несколько лет как ушла. Не прогадала. Ты с ней дружи, она и с директором вась-вась.
Игорь не очень знал, для чего ему мог бы понадобиться директор Госкомстата, но на всякий случай кивнул. Для начала стоило подарить Ольге Петровне конфеты или духи.
Чуть ли не в тот же день с помощью Виктора Игорь набрал нужные кадры: Людмилу, Нину Ивановну, Ольгу Ивановну, Валентину. Все они были пока на одно лицо, все – молодые, симпатичные, все – с завода, из заводоуправления. Завод этот находился где-то рядом. Игорь много слышал про завод, но где именно, что он выпускал, сколько людей работало на заводе, этого Игорь не знал. Вроде бы вертолеты, или только детали для вертолетов, но – действительно ли вертолеты, кто сказал про вертолеты, этого Игорь не мог вспомнить. Знал только, что завод сначала разворовали,  потом он разорился и давно ничего не производил, разве что там тайно ремонтировали машины и делали оружие для бандитов, и что люди с завода разбежались: женщины большей частью подались в торговлю, иные стояли почти рядом у метро Семеновской, мужчины же подались кто в бомбилы, кто в рэкет. Что в рэкет, это Игорь узнал скоро, когда Нина Ивановна от чистого сердца предложила ему «крышу». Игорь отказался, но они все равно пришли: молодые недоумки, они бегали по фирме, распугивая клиентов, приставали к длинноногой секретарше Леночке – Леночка чуть позже появилась; грудастенькая, улыбчивая, длинноногая, она   служила украшением интерьера, - пришли и к Игорю в кабинет. Они были так пошлы, так отвратительны, с такой убогой речью, с лимитным неместным акцентом, так казались непереносимо глупы, что Игорь тотчас велел Нине Ивановне их убрать, передать боссу, что они не подходят – и, странно, они тут же исчезли и больше никогда не появлялись, но оказалось, что эти недоумки – не самое худшее, что может быть. Но это все потом, потом…
Людмила с шаловливыми глазами – Игорь сразу ее заприметил, - Ольга Ивановна и Валентина стали кассирами-делопроизводителями, Нина Ивановна – помощником бухгалтера, то есть Натальи Ивановны. Требовался еще менеджер, чтобы решать текущие дела и управлять очередью – сам Игорь должен был заниматься обналичкой и вести серьезные переговоры, - но среди Викторовых знакомых подходящих кандидатур не оказалось, а потому пришлось дать объявление в «Из рук в руки». Словом, все почти сразу наладилось, «Кредитная контора «Полтавский» должна была отплыть в самостоятельное плавание, оставалось несколько дней…
А пока завершить старые дела. Первое дело – Олег, затем – доктора наук, и еще – кредиторы. Пока контора вынужденно не работала, Игорю звонили и просили принять деньги. Телефон он предусмотрительно дал кое-кому в самые первые дни на Коломенской.
Брусок Олега из таинственных сплавов  находился у Липского без всяких подтверждающих документов и вексель в некотором роде тоже. То есть вексель лежал у Игоря в портфеле, но – оформлен на Бориса Львовича Липского. Якобы тому должен был вернуть деньги Олег. С опозданием до Олега дошло, что Липский может спокойно продать брусок, а потом еще требовать деньги. Игорь тоже волновался, ему было неприятно, что он позволил этому наглецу так себя провести. Выходило, что Липский умнее, нахальнее, круче, что Игорю не хватило твердости сразу все поставить на место. Теперь приходилось идти в «Роспотребрезерв» - просить их поставить аваль на новый вексель вместо старого.
Дело казалось непростое. «Роспотребрезерв» была старая фирма, с советских времен, только перерегистрированная недавно в частную. Прежний директор фирмы дружил с кем-то из азербайджанцев с биржи, вроде вместе учились, однако авалировали  не просто так, а за немаленький интерес – это Липский еще говорил. Игорь с Борисом – это было в недолгие дни их дружбы – вовремя подсуетились, будто от биржи, Новаковский готовил какое-то письмо, носил к Хвану, вот тогда и подписали договор про авалирование векселей, но с тех пор этот директор ушел, причем не просто хлопнул дверью, но и капитал вывел, правда, не до конца, акционеры спохватились вовремя, словом, с тех пор как Игорь и Липский подписали договор, в компании все переменилось. И - опять же Липский говорил – что они чуть ли не банкроты.
Игорю с Олегом повезло. Они ткнулись к новой директорше, но та не принимала – разыгралась мигрень – так Игорь с Олегом оказались у зама, Сырцова. Тот был спокойный, приличный мужик, но, главное, знал Липского.
- А, Липский, известный мошенник. Я его как облупленного знаю, - Геннадий Матвеевич, видно, немало с Липским попортил крови. – тот еще фрукт. Тоже хотел работать через векселя. Два дня как был. Только увидел меня и ушел. Они там на бирже все с ума посходили. Думают, все дураки, кроме них. 
Вот ты, - он повернулся к Олегу, - это ты   Хорошавин? Так?
- Так, - подтвердил Олег.
- Ты деньги у кого брал?
- У «ИЧП «Полтавский». То есть в «Кредитной конторе «Полтавский», - поправился Олег.
- Значит, взял кредит, чтобы купить брусок, потом перезанял. И все под проценты. А сам брусок где?
- У Липского.
- Вот-вот. Одна суета, а не бизнес. И так везде. Гоняем воздух по кругу. Только попробуй не верни, - это уже с плохо скрытой угрозой Олегу. И, после паузы, - ладно, переписывайте ваш вексель. Я аваль   поставлю. Мне, в сущности, все равно. Лучше уж не этому подлецу. И вот что, записывайте адресок. Валерий Кария. Лихой парень. Он как раз с такими, как Липский, умеет разговаривать по душам.
- Спасибо, Геннадий Матвеевич, - растроганно поблагодарил Игорь. Теперь предстояло выяснить главное. 
- Геннадий Матвеевич, мы сможем с вами работать   дальше? С помощью векселей?
- Нет, - сурово отрезал Сырцов. – Только по страховым договорам.
- Но почему? – вот так удар. Игорь, честно сказать, ожидал этого. Он только построил свою башню и вот, не начали еще работать, все рушится. Словно дом из песка.
- Потому, - резко сказал Сырцов. – Эти на бирже оказались очень умные. Таких кредитов надавали. Один бизнесмен в Смоленской области числился, станция Сафоново. Послали команду. Его там уже год как нет. Дом пустой. Взять нечего. Кругом нищета. Ни родственников, никого. Другой прячется где-то под Астраханью. Третий – в Чечне. Объявлен в розыск из-за фальшивых авизо. Они знали, что возвратов не будет. И наш бывший директор тоже знал. Остается узнать, сколько они распилили. Ведь не совсем же дураки…
Вернувшись домой, Игорь стал обзванивать страховые компании. С двумя из них он раньше почти договорился, но теперь, когда дошло до дела, они передумали. В других отказывались сразу. И только в одной директор обещал подумать. Положение становилось критическим. Нужно было отказаться от идеи или рискнуть и согласиться на страховые договора. Но там никаких гарантий. И наверняка суды…
Ситуация, однако, так же быстро разрешилась, как и возникла. На следующий же день позвонил Владимир Александрович Хвоинский. Тот самый, которому Игорь показывал квартиру Степной. Владимир Александрович обладал особенным чутьем. Он всегда словно чувствовал, прямо телепат, да и только,   что в нем есть нужда, и тотчас приходил на помощь – на своих условиях, конечно. Он из всего умел извлечь выгоду. Лишь много времени спустя, задним числом,  Игорь пришел к выводу, что нет бóльшего подлеца, чем Хвоинский, что ради денег тот готов на все, на любую подставу. Но это – потом. А пока Хвоинский казался ему лучшим другом.
- Я как раз хотел вам звонить. Я, знаете, переехал с Коломенской. У меня теперь контора в другом месте. Но вот проблема: нужна страховая компания, которая станет ставить аваль. Иначе… 
- Да не нужно иначе, - перебил Хвоинский. – Я вам найду страховую компанию. 
- Прямо сегодня? – Игорь не смог скрыть свою радость.
- Прямо завтра можно подписать договор. Я сегодня договорюсь. Очень надежная компания.
- Спасибо, - стал благодарить Игорь.
- Да, только вот что: мне двести тысяч нужно для директора. Он, знаете, очень любит.
- А потом?
- Что потом, вы сами договоритесь. А сейчас я пока отдам свои. Только вы должны мне обещать.
- Да, конечно, обещаю. Как только подпишем договор.
Владимир Александрович, очевидно, не отдавал деньги никакому директору. Напротив, наверняка еще взял с них. Наверное не сразу. Он умел ждать. Но все равно. Он здорово выручил. Двести тысяч – это, в сущности, было не много. Гиперинфляция раскручивалась с каждым днем. В «патриотических» газетах в те дни изображали Гайдара, вращающего ее колесо, в либеральных газетах вместо Гайдара рисовали Геращенко.
На следующий день, как и обещал Владимир Александрович, они входили в офис компании «Гарант» во Втором Спасоналивковском переулке.
- Очень серьезные люди, - наставлял по дороге Хвоинский. – Из МВД. Аверьянов, зам.директора – полковник в отставке. Постарайтесь с ними дружить. Они, конечно, любят деньги, но, знаете, так даже лучше. Всегда можно договориться. 
«Гарант» Игорю понравился. Генерального, правда, Игорю не показали, Шипилов, тоже бывший полковник, якобы находился в командировке, зато компания в самом деле оказалась большая, комнат восемь-десять, не меньше, к тому же директор, говорили, сидит отдельно на другом этаже, и мебель солидная, офисная, в кабинете у Хвана была такая же, это вам не гутмановские пестрые стулья, и компьютеры последней модели, и регистрационные документы висели в рамке, и люди с бумагами сновали в коридоре – все непохоже было на Потемкинскую деревню.
Замгендиректора Аверьянов, он же Юрий Николаевич, принял Игоря лично. Он и подписал при нем договор, и самолично поставил печать. Это был плотный, угреватый, солидный человек лет пятидесяти. Время от времени он искал у себя на столе и читал газету «День» - стопка «Дней» лежала в углу на столе – это Игорю не понравилось. «Наверняка антисемит, - подумал он, - типичный национал-патриот», - но сейчас не до того ему было, деньги казались важнее «убеждений».  Деньги хоть с чертом можно делать. К тому же второй, помощник Аверьянова, Бодров, зав.отделом, прямо юлой крутился вокруг Полтавского. Бодров был росл и неказист: длинен, худ, сутул, кудловат, с огромными, по-обезьяньи длинными ручищами-клешнями, в которых, - но это потом, потом – словно спичечные коробки исчезали пачки купюр. Ноги у Бодрова были под стать рукам, размера сорок восьмого, не меньше, и туфли растоптанные, нечищеные, и костюм неопрятный, в пятнах, всегда один и тот же, и свитер в табаке, - но это все только позже разглядел Игорь – и, однако, несмотря на неряшливость и неказистость Олег Васильевич очень симпатичным человеком показался в тот день. Отчего, Игорь много позже догадался: соратник по делу. Их интересы на время совпали.
 
Глава 7
 
«Когда б вы знали из какого сора растут стихи, не ведая стыда[1]», - запомнил Игорь из другой жизни. – «Да только ли стихи? А деньги?» - Думал он теперь.
В самые первые дни на Проектируемом проезде, где царил невероятный ажиотаж – в этом заключалось необъяснимое разумом сумасшествие, но в «контору» валом ломились вкладчики, спешившие избавиться от собственных денег, а он не знал и где-то глубоко в душе сомневался,  что выйдет, да и выйдет ли вообще, – одним из первых его клиентов оказался толстый, прыщавый человек со старым портфелем, похожий на слесаря-коммунальщика в кепке. Впрочем, это могла быть странная аллюзия: слесарь. На самом деле отгадать, кто этот человек, было невозможно. Так вот, оставив свои сто тысяч у кассиров, он подошел к Полтавскому.
- Я из компании «МГТ», босс послал на разведку. Вам очень даже полезно будет с нами дружить. Компания богатая и денег много.  С мэром дружит, опять же.
- Да? – удивился Игорь. – А что это такое «МГТ»?
- Неужели не слышали никогда? – обиделся толстяк. – Шеф послал спросить у вас, не сможете ли заехать? Познакомиться? Ну и заодно деньги. Ну там несколько миллионов. А «МГТ» - это аббревиатура такая: «Московские городские туалеты». Есть еще просто «МТ», «МТС» и «Чистота», но это не мы. А мы – первые. Наверняка заходили. У нас уютно и сотрудницы сидят молодые. Как в кино.
- Может и заходил, - попытался вспомнить Игорь. – Не помню. А «МТ» - это «Московские туалеты»?
- А «МТС» - это «Московский туалетный сервис». Там нам принадлежит сорок пять процентов, а тридцать – городу. Но они послабее, эти компании. Они позже начали. Зато наш босс гений. Он первый все придумал и через райком комсомола взял на откуп. В самом начале. Другие туризм придумали, кто-то лекции читать, науку двигать, - ну, это фиктивно все, обналичка, можете не сомневаться, а наш – туалеты. Понимал: не обойтись. Сами знаете, если приезжий. А Москва город большой, сложный. Приезжих много. Начинали с пятаков, а сейчас у нас целая империя туалетов. Не только Москва, но и Подмосковье. И дальше пойдем.
- Я видел, что на Театральной вместо туалета теперь кафе, - перебил его Игорь.
- Вот, вот. Мы люди творческие. Босс мой, племяш, Владимир Сергеевич Бридло, он с самого начала больше по начальству: приемы, встречи, делегации, архитектурная комиссия, финансы, сам Попов его наградил, образцовый бизнесмен значит, грамоту получил.
Да вы не удивляйтесь, - заметив усмешку на лице Игоря, толстяк заговорил еще горячее, - это раньше грамота – тьфу… Моральное удовольствие и только. А сейчас грамота, так считай, аукцион твой. Чиновники, они людишки хитрые, понимают намек: свой. А свой – значит свой. Ну вот, решаем вопросы. Меня там многие знают наверху. Доверяют, вот что. Где, значит, место хорошее, проходимость большая, там ресторан или кафе. А где похуже, на отшибе, туалеты.
Ну вот,  Владимир Сергеевич просит зайти. Познакомиться, значит. А деньги у нас есть. Вложим. Только надо правильно подойти. 
Так в руках у Игоря оказалась визитка  Владимира Сергеевича Бридло, гендиректора компании «МГТ» и ряда других. Несколько раз Игорь звонил, но Владимир Сергеевич все время был занят. То – в Думе, он еще оказался городской депутат, то – в Мэрии, то на совещании там же.
- «Любят они совещаться, - сердился Игорь. – Страна Советов. Как была, так и есть. О чем можно вокруг туалетов совещаться? Что нужно порядок навести? – Оказалось, однако, разговаривать было о чем.  Не только о туалетах. Еще и о московской недвижимости. Как-то Бридло хитро передали несколько зданий, в основном бывших НИИ, с правом последующего выкупа. То есть, считай, отдали за копейки. Как говорится, не имей сто рублей, а имей сто друзей, потому что гол как сокол недавно еще был Бридло. Закончил режиссерский факультет и для начала пристроился к комсомолу. В нужное время оказался в нужном месте. К самому Чичкову – тот как раз местный комсомол курировал – и, говорили, правая рука и чуть ли не двойник нового мэра. Тоже лыс, коренаст, крепок, такой же хитрован и харизматик из простых.
Про Бридло, что хитер, как черт, жополиз и купил кандидатскую диссертацию, режиссерство его не слишком ценилось, он и спектакль-то поставил всего один, да и тот с ненормативной лексикой и скандалом, однако с коммерческой жилкой человек, на спектакль свой выбил немалые деньги, но те почти полностью пошли в обналичку, рассказывал Игорю другой клиент, доктор экономики Антонов.
- Я же ему и писал диссертацию, бизнес нынче такой, всем этим бардовым пиджакам, кооператорам-нуворишам диссертации писать, хотя, режиссерчик-то наш, надо сказать, со вкусом.
Антонов буквально в первый день пришел, нюх на деньги у него был отменный, но – как щипач явился, едва Игорь, при бирже еще, в первый раз открыл свою «Кредитную контору «Полтавский». Не он один, впрочем. Набежало множество людей, как на чудо. Одни – посмотреть, были и с сочувствием: «вот он, наш капитализм русский, его били-топтали, а он, вот он, жив; вот они, деловые парни, наша надежда»; говорили, бывало: «смотрите, чтобы не кинуло вас наше проклятое государство»; но больше – вертелись рядом, искали, что бы урвать.
Антонов – среди этих. Освоился быстро и запросился в ресторан. Антонов – песня особая. Два доктора наук, профессора, дипломами трясли. Антонов был лет сорока пяти, речистый, деловой, либеральный, другой – постарше, за пятьдесят, с не по-профессорски мятым, желтоватым лицом. Если бы Игорь умел понимать, он тотчас догадался бы: выпивоха. Но Игорь перед ними робел. Доктора наук заговорили про бизнес-план, и Игорь тотчас на крючок. Он уважал науку. Он и сам был из ученых. Кандидат наук. Но – медицинских, и диссертация – туфта. А эти – вроде настоящие. Хотя – советские, не настоящие экономисты, а политэкономы. Но все же… тайно комплексовал перед экономической наукой. Словом, предложил им составить бизнес-план. Чтобы не кредиты выдавать, понимал, что опасно, а – вкладывать с толком, в дело. Привлечь науку…
Встретились дважды. Первый раз в Ленинской библиотеке. Вот тогда, по случаю, и рассказал Антонов про диссертацию Бридло. Мол, раскидал по аспирантам, время-то настало голодное, а потом сам от корки до корки. «Перестройка, реформирование народно-хозяйственного комплекса и кооперативное движение». Не на кандидатскую, на целую докторскую настряпал. 
- Видно, хорошо заплатил? – спросил Игорь.
- Туалетный король. Не обломится, - засмеялся Антонов.
Попили кофе и перешли к делу. Игорю сразу не понравилось: сэкондхэнд. Гора, что называется, родила мышь. Где-то в Люберцах на складе купить сэкондхэнд, причем вслепую, на вес и продавать в розницу. Мол, место есть на рынке.
И это профессорские головы? Экономическая наука?
- То есть как, вы даже не видели, что хотите купить?
- Там нормальные вещи. Люди покупали. И продавцы порядочные. Если что, я верну. Я их знаю, этих продавцов. Бывшие мои студенты. Краснодипломники. Не обманут, - это старший из профессоров, из Финансовой академии, Усов.
- Какой вы хотите кредит?
- Двести тысяч.
Невысоко профессора плавали. В ресторане и подписали договор, только не вполне, суд едва ли принял бы к рассмотрению, скорее – филькина грамота. И – молчок.
Через несколько дней Игорь сам позвонил Усову.
- Ну что, Евгений Петрович, купили сэкондхэнд?
- Купил, – плачущим голосом отвечал Усов. – Вы были правы. Действительно хуже некуда… А ведь мои ученики. Но вы не беспокойтесь. Я отдам деньги…
- «Ну вот, начинается», - подумал Игорь.
До Бридло он все же дозвонился.
- Меня ваш помощник просил позвонить, Михайлов. Говорил, что хотите сделать вклад под сто процентов годовых.
- Да? – в голосе Бридло показалось удивление. – Ну, раз просил, приходите, поговорим, - согласился он после паузы.
- Но вы действительно хотите сделать вклад? У меня ведь тоже время.
- Приходите, - буркнул Бридло и повесил трубку.
- «Хам, - подумал Игорь. – Из грязи в князи. «Туалетный король». Не успел разбогатеть, как спесь ударила в голову», - идти к Бридло  расхотелось, но он привык держать слово. Да и деньги…
В приемной у Бридло на Садовой ждать пришлось долго. Это был еще старый офис, не рядом с Арбатом – процветающего кооператора средней руки, купчика, а не олигарха, о котором вскоре услышит вся страна, еще «туалетного короля», а не «рекламного», как скоро станет, владельца «заводов, газет, пароходов», разве что вместо пароходов станут бороздить волны быстроходные яхты.
В приемной стояли стол, стулья, кресла, сухие цветы, возвышалась конторка секретарши – Владимир Сергеевич во все времена любил длинноногих блондинок, преимущественно из бездарных  актрис; вскоре он стал устраивать конкурсы красоты: не только женские, но и геев, - но это все только несколько месяцев спустя, все еще только начиналось… Тогда же больше всего Игоря поразили портреты на стене – Ельцина и Лужкова… Жополиз…
Игорь начинал закипать и мочевой пузырь переполнялся, впрочем, он, как мог, старался не показать вида, когда секретарша распахнула перед ним дверь.
В кабинете за столом сидел невысокий человек в очках и подтяжках. Не вставая и не подавая руки, он вялым взмахом ладони предложил Игорю сесть.
- Деньги хотите получить? Так вот, человек, который к вам приходил, Михайлов, он, хоть и родственник мой, но дурак. Он не то сказал, - Владимир Сергеевич явно играл. «Режиссер», - вспомнил Игорь. «Но для чего?»
- То есть?
- То есть деньги у меня есть, а доверия нет, - произнес он ломким, чуть мальчишеским голосом. – Могу дать миллион, могу два, могу десять… Но не дам. Вы хоть знаете, какая будет инфляция?
- Нет.
- А я знаю. Тысячи процентов. У нас там сидят олухи, - он мотнул головой вверх, - да еще грызутся между собой. Вы про чеки урожая девяностого года[2] что-нибудь слышали? Шестой съезд смотрели? Гайдара? Руцкого? Так зачем мне давать под сто процентов годовых? Я же не лох с улицы. Страна идет вразнос и мы ее скупаем. По бросовым ценам. За бросовые деньги. Я не дать деньги хочу, а взять! Взять! Под сто пятьдесят процентов? Хорошо. Пусть  под сто пятьдесят. Все равно через год это будет мизер. Как прошлогодний снег. Ха-ха,   - он деланно засмеялся, надтреснутым каким-то голосом. Звучал вроде смех, но лицо оставалось холодное, презрительное. – Хотя… Нам задаром все отдают. А я кредит дешевле  могу взять… Под сто пятьдесят процентов не надо. Пусть дураки берут.
Я вот зачем вас позвал, - дурашливость в миг слетела с лица Бридло. – у меня есть хорошая знакомая. Учились вместе. Анастасия Пирогова. Хочет карбамид продавать за  границу. Вот ей деньги нужны позарез. Красивая женщина. Рекомендую. А нести деньги к вам – сейчас каждый уголовник знает, что нужно переводить рубли в доллары.
На том и закончился этот сумбурный разговор. Игорь не раз думал потом: прислушайся он к Бридло, начни менять рубли на доллары, и был бы богат как Крез. Но он все понял и одновременно все пропустил мимо ушей.
А Бридло вскоре открыл казино. Говорили, что казино это, «Лунный свет», стало местом встреч высоких чиновников, предпринимателей и бандитов, почти столь же знаковым, как клуб на Воробьевых горах.
Анастасия Пирогова, Настя, если, конечно, ее действительно звали Настей, позвонила через несколько дней. К тому времени «Кредитная контора «Полтавский» переехала на Кирпичную улицу и Игорь совсем не ждал ее звонка. Он был недоволен Бридло и вовсе не хотел давать деньги. К тому же не москвичке. Да и согласится ли «Гарант» поставить аваль? Согласно договоренности, правда, устной и вовсе не обязательной, обычно заемщиков посылала к Игорю страховая компания. Так и ему и им, то есть Аверьянову и Бодрову, было спокойнее. 
Словом, Игорь  начал забывать про возможный звонок, когда услышал ее голос.
О, голос! Волнующий, чуть низкий, необыкновенный. Голос из «Тысячи и одной ночи», полный чудных обертонов. Неотразимый голос сирены. Ее голос обволакивал, лишал его воли, возбуждал   желание. Судя по голосу, ей не было и тридцати. Судя по голосу, сказочно красива. Но как же – училась с Бридло? Да мало ли. Могла  быть намного младше. Игорь не знал, кто она, как попала на биржу, какие у нее связи, была ли замужем, сама по себе или под чьей-то крышей. Он ничего не знал, он только слушал ее голос. Что-то вроде секса по телефону. Так бывает иногда – через моря и континенты, как гипноз. Но это не с ним. С другими. Она могла и не подозревать о своих чарах. Хотя, возможно, напротив. Разум пытался сопротивляться. Но все равно – хотелось верить. Желание… 
Нет, тут не один секс. Секс и деньги. Адская смесь…
Он мечтал сорвать джекпот. А у нее ключ. Да, у них было два ключа от одного замка. Или – две картинки, две половинки, которые нужно было сложить. При сложении  выходил джекпот.
Они нужны были друг другу. У него деньги. То есть нет, таких денег еще не было, но со дня на день он ожидал. Обещал Валерий Иванович из «Росалмаззолота». Пятьсот миллионов. А у нее нужные связи. Концы. Английская фирма, мировой лидер. Целую неделю он подбирался. Казалось, все ближе. Он не хотел давать кредит. Хотел войти в дело. Только узнать концы, получить нужные связи, и – не нужно больше давать кредиты. Не нужен больше «Гарант». Он мог выйти на мировой уровень. Начать с торговли, потом приватизировать. О, какие перспективы! Братья Черные, Абрамович, Дерипаска – он не слышал еще эти фамилии. Но мечты, мечты! Мечты разлиты были в воздухе. И – увидеть ее!
О, наваждение! Сеансы продолжались целую неделю.
- Какой вы наивный, - говорила она. Но как это звучало. Как обещание. Будто откинутая вуалька. Будто случайно соскочившая с ноги туфелька. – Вы врач? Тогда с вами все понятно. Вы не из этой жизни… Вы, как доктор Чехов…
- А вы? Вы ведь режиссер?
- Нет, театральный критик. И немного актриса. Джульетта. Я играла Джульетту… Но сейчас другой спектакль. Бизнес. Это ведь интересней, чем на сцене… Азарт…
- И мы с вами, два дилетанта, мы можем покорить мир…
- Да, послушайте: карбамид или мочевина, это ведь одно и то же, еще селитра - сейчас их все везут за границу, все, кто может достать. Разница цен – дикая. Доллары… Доллары… Я хочу виллу в Испании.
- И я. Я тоже хочу.
 У меня дядя в Самаре. А другой в Тольятти. При  химии. Все схвачено. И покупатель: английская фирма. «Кэмикл лимитед». Скоро я смогу вас познакомить с хозяином. Мало сказать, что джентльмен.
- Давайте мы вместе. Мы можем организовать компанию.
- Я подумаю, - пообещала она.
- Давайте встретимся, - предложил он, - дело очень серьезное.
- Да, - сказала она, - обязательно. Только я на два-три дня должна уехать.
- Я буду ждать, - пообещал Игорь.
Итак, они должны были встретиться. Но вместо Насти на следующий день позвонил оперативник с Петровки и пригласил Игоря к следователю.
- Вам повезло, - сообщил тот при встрече, - тут целая преступная группа. Объявлены во всероссийский розыск. Взяли два кредита, очень больших, в двух банках, и исчезли. Они бы еще долго орудовали, но в одном из банков случайно обнаружили,  да, совершенно случайно, - подтвердил он, - что документы подложные. – Если вдруг объявятся, просьба тут же сообщить.
Она не объявилась, но Игорь не держал на нее зла, он нисколько не пострадал из-за нее. Для него это так и осталось романтическим приключением, одним из многих, воспоминание было скорее из разряда  приятных, о которых он изредка рассказывал знакомым. Что это был сигнал, предупреждение, он стал думать много позже.