Александр БАЦУНОВ

Детям войны посвящаю…
– Вы знали голод и ненастье.
Когда на завтрак и обед,
Пшеница пареная, – счастье,
И той, порой бывало нет…
А. Бацунов


Долго рубцуются и болят фронтовые раны. Но раны же, детской души, никогда не заживают и время от времени постоянно напоминают о себе.
Егорьевская районная больница находилась на опушке соснового бора. По сути, это был обычный больничный комплекс, окруженный вековыми соснами. Сама больница размещалась в двухэтажном кирпичном здании на два крыла. В одном крыле была поликлиника, в другом стационар. В комплекс так же входила столовая, да небольшой гараж, пристроенный рядом с ней. Егорьевская "районка", так звали ее в народе, как и все больницы того времени испытывала серьезные трудности. Ее работу осложняла ограниченная поставка лекарств и недостаток продовольствия. С продовольствием была просто беда. Большим благом было то, что родственники не бросали своих близких и периодически подкармливали их. Особенные трудности выпадали на её зимний период. Обносившиеся за войну люди, простывали и валом поступали в ее покои. Но беда не приходит одна. Год от года, на край рушилась эпидемия "краснухи".** Несколько палат было забито детьми. Не смотря не это, медики творили чудеса. Люди исцелялись, выписывались, а уходя, сердечно благодарили за помощь.
Утреннее солнце, настойчиво пробивалось в промерзшие окна больницы. Ее первые лучи розовыми бликами растекались по хладным оконным узорам. В женской палате №3, уже почти все проснулись и лежа нежились в кроватях. Устав от лежки, первой встала черноволосая женщина. Вздохнув облегченно, она натянула серенький халат и сунула руку в карман. Пошарив немного, достала роговую гребенку. Затем, сладко посапывая, принялась расчесывать свою рано поседевшую голову.
– Ты куда это Пейка* с утра чепуришься? – приподняв голову с постели спросила ее соседка по кровати.
Эти обе женщины готовились к выписки. За дни своего лечения они дружески сблизились и обращались по-свойски.
– Не как жениха себе присмотрела?
– Дура ты Манька. – добродушно улыбнулась соседка. – Коляда сегодня. С праздником тебя подружка!
– Какие ноне праздники. Народ еще от слез не ото... – прервав речь, повернулась на скрип Манька.
В открывшуюся дверную щель всунулось детское лицо.
– Вот он и жених пришел. Ну заходи Ванюшка, коль пришел. – ласково улыбнулась Пейка.
Дверь открылась по шире и в палату вошел худенький мальчик, лет шести, с глазами Христа. Ваньку знала вся больница. Он лежал с "легкой формой" и давно поправился. Держали Ваньку, по причине того что его мамка, где то запропастилась на ремонтах, готовя колхозную технику к посевной.
– В день народного веселья! Принимайте поздравления! – заправив рубаху в поношенные шаровары, начал с порога мальчик.
Коляда, коляда,
Отворяй ка ворота!
Ты хозяин мужичок,
Доставай ка сундучок,
Подавай нам пятачок!
Кто не даст пирога,
Мы корову за рога,
Кто не даст пышки,
Мы тому в лоб шишки!
Закончив текст, Ванька лихо сплясал в присядку. Это было по истине трогательно. Ведь всякая женщина, прежде всего мать, не зависимо от того, рожала она или нет. Таким уж чувством ее наделила природа. Вся палата поднялась и потянулась к тумбочкам. Расчувствовавшаяся Маня, подошла к Ванюшки и наклонившись поцеловала его в щечку.
– Спасибо тебе мой родненький! Пойдем я тебя сладеньким угощу! – и по матерински, приобняв мальчика, подвела его к своей тумбочки. Скрипнув створками, достала румяный пирожок.
– Ешь Ванюшка на здоровье. Он свеженький, вчера испекли. Свеколка с калиной паренной.
– Спасибо! – благодарно протянул мальчик, засовывая пирог за пазуху.
После Мани, поочередно стали угощать расчувствовавшиеся женщины. Угощали, кто чем, кто то куском пышки, кто калачиком, а кто то давал вареное яйцо. Ванька, под свое "спасибо" не спеша укладывал угощение за пазуху. Собрав накалядованное, мальчик подошел к двери и в знак благодарности прочел от порога.
За доброту вашу,
За щедрость!
Рожь вам густую!
С колосу осьмина,
Из зерна коврига,
Из полузерна пирог.
Надели вас Господь
И житьем , и бытьем,
И богатством!
– Спасибо сынок! – на перебой ответила палата.
– Хороший мальчонка. Чей это? – полюбопытствовала одна из женщин, как только закрылась за ним дверь.
– Подружки моей, Наташки Тимофеевой. Из соседней Солоновки. – оповестила ее Маня. – Я то Наташку хорошо знаю. – Мы с ней, еще по зиме сорок первого, учились на курсах механизаторов в Михайловке. Потом работали вместе в Егорьевском МТС. Я то ушла, как мужики в сорок пятом вернулись, а она до сих пор работает. Двое у нее здесь лежат. Ванька, да старшая Нина. С краснухой.
– Тимофеева – повторила Пейка, подойдя к окну. – Это не её мужика, в один день с моим призывали? Мой то, еще в сорок первом сгинул. Прознать бы у него, может знает, что да как, – наполнила слезой свои почерневшие глаза Пейка.
– Не вгоняй в тоску подружка, – грустно улыбнулась Маня похлопав ее по плечу. – Их слезой не воротишь. Можа и вместе воевали, кто его знает. Да и у кого теперь спросишь? Гришку то она в сорок пятом схоронила. Ванюшку он ей состряпал и от ран помер. Теперь вот одна с двумя и мыкается.
Женщины приумолкли. Нависла липкая тишина. Эта тишина, мысленно погружала каждую из женщин в те трудные, трагические годы. Хоть и далека была Сибирь от войны, но страшным катком она прошла по сибирским дворам. На её огромных просторах, не было человека, не пострадавшего от неё.
– Ну что бабоньки приуныли? Хватит о грустном. – нарушила тишину Манька. – А ну мечи все в общий котел! Праздник нонче. Колядовать будем! – Собрав на стол, все скупые яства, ухватив кружки, палата вереницей протянулась к кубовой.***
Ванька же тем временем, был в своей палате. Осторожно присев у ног сестры, он принялся доставать людские дары. Выложив все, выбрал румяный Манин пирожок и протянул сестре. Сестра Нина, осипшая от жара краснухи, тут же принялась стыдить брата.
– Ванька, ты что позоришь нашу семью? Ходишь по палатам и побираешься! Мамка приедет, я ей все расскажу!
Ванька виновато хлопая ресницами, молча слушал сестру. А как только она унялась, принялся настойчив впихивать ей в руку пирог.
– Ты Нинка хочешь меня одного оставить, – обиженно дул губы Ванька. – Рыбий жир тебе не поможет. Тебе силы нужно набираться. Ешь! А то помрешь как тятька и я останусь один. Ешь Нинка!
Видя как та упрямится, в разговор вступила техничка баба Вера.
– Ты дочка не гребуй. Ешь. Люди от чистого сердца давали. Грех отказываться.

*"краснуха" – вирусное заболевание у детей.
** Пейка – сокращенное женское от имени Пелагея.
***кубовая – санитарное помещение где размещался дровяной титан.