Евгения ЛЯШКО

В семье Никиты, сколько он себя помнил, всегда было много книг, и доступ к ним был открыт в любое время дня и ночи. В школе он слыл чуть ли не самым начитанным мальчишкой, потому что складывать слоги в слова научился ещё в четыре года, а к пяти уже читал без запинки. По большей части богатая библиотека досталась от маминого дедушки. Книжные шкафы стояли в каждой комнате их просторного дома. Родители разрешали сыну изучать всё: и сказки, и философию, и классику, и фантастику. Воображение Никиты, регулярно подпитываемое самой разной литературой, выходило на полотна — учителя в художественной школе не могли нарадоваться его достижениям. Никита пользовался популярностью у девчонок. А вот одноклассники прозвали его «Неженка». Часто подтрунивали, что тяжелее кисточки или карандаша он ничего в руках не держал, намекая на тонкий стан и щуплый вид. Никита сильно переживал по этому поводу и в мысленных диалогах давно отругал обидчиков, но дальше фантазий отлупить задир дело не доходило.

Не обнаружив сына вечером дома, мама не находила себе места. И как только Никита вернулся, она кинулась к нему и взволновано спросила:
— Где ты был?
— Гулял, — процедил он сквозь зубы.
— Что случилось?
— Всё нормально.
Мама внимательно его осмотрела.
— Что-то болит?
— Я же сказал, что всё нормально! — огрызнулся Никита, хлопая дверями.
Папа вышел из кухни, приобнял жену.
— Когда-нибудь это должно было случиться.
— Ты о чём?
— Вспомни себя в его возрасте.
— М-да, в тринадцать я была дерзковатой… А с учётом того, что сейчас происходит, нервы сдают даже у взрослых.
— Пойдём. За ужином обсудим.
Никита отодвинулся от двери. На какое-то время он предоставлен сам себе. Включил свет. Нескладная фигура отразилась в стеклянных дверцах книжного шкафа. Никита скривился. Ребята верно сказали, что от него в отряде мало толку. Их в ополченцы тоже не приняли — берут только с восемнадцати лет, но одноклассники собирают секретную команду из спортсменов и умников, хотят примкнуть к батальону «Юная самооборона». А ему отказ. Мускулатурой не обладает, знаниями по физике и химии не блещет.
Грянула задорная мелодия мобильника, установленная на одногруппника из «художки». Пронзительный звук заставил Никиту отвлечься. Плюхнувшись на кровать, он нехотя принял звонок.
— Никогда не угадаешь, где я! — восторженно провозгласил Марк.
— И где? — без особого энтузиазма спросил Никита.
— В Нью-Йорке! Я прибыл покорить Большое яблоко! Вот так!
— Врёшь!
— Не-а. Тока приземлились. Сейчас фотки пришлю.
— А что ты там забыл?
— Во ты даёшь? Тут лучшие академии искусств в мире! Меня на специальный семинар родители пристроили. Буду ходить в школу и его посещать. Обучат так, что все их академии меня к себе студентом позовут! А ты куда?
— Что «куда»? — не понял Никита.
— Да ладно, мне-то можешь сказать. Куда соскочить надумал?
— Никуда.
— В смысле? Ты же призёр из призёров. С твоим талантом и без продвинутых курсов любая иностранная академия пригласит!
Никита возмутился, покраснев до корней волос. Он вскочил и, ходя по кровати прокричал:
— Марк, очнись! — и тише, словно боясь произносить вслух, но чётко проговорил, — у нас стреляют, правосеки и детей убивают, русский язык запретили. Талант другой нужен…
— Чел, чё за лажа? Валить давно пора! Живи свободно! Делай всё, чтобы тебе хорошо было! Молодец тот, кто бабла прилично ухватил, а не в окоп сдуру сиганул! Зачем тебе эта война?
Никита плюхнулся на подушку и вполголоса пробормотал:
— У тебя философия хищника… Ты как не отсюда родом…
— Причём здесь… Вообще-то на Донбассе коренные только зубы. И не я эту поговорку придумал. Что молчишь? А-а-а, я понял! Ты мне завидуешь! У тебя же нет родственников за границей!
— Пока, Марк. Прощай.
Никита отрешённо отключил мобильник. Жгучий стыд за тех, кто уехал, на миг сковал движения.
— Это моя война, — прошептал он, а взгляд уже поспешно скользил по корешкам книг.
Такое всегда случалось, когда в голове Никиты возникал вопрос. Машинально «сканируя» названия, он раздумывал: «Что такого я могу предложить ребятам, чтобы они меня позвали?». В своей комнате подходящего источника знаний он не нашёл. Прихватив любимый фонарик, с которым по обыкновению выбирал себе что-нибудь для ночного чтива, Никита двинулся дальше по дому, исследуя полку за полкой.
Обход окончен. Результат ноль. Никита от досады стукнул по стене кулаком. На необычный звук из кухни выглянул папа.
— Есть будешь?
— Потом.
— Ищешь, что-то новое?
— Да. Но, кажется, я уже всё прочёл.
— А на чердаке смотрел? Туда мама что-то в ссылку отправила.
Никита был ошеломлён. Родители постоянно испытывали дефицит времени. Мама — терапевт в областной больнице, отец — специалист по охране труда на шахте. Ни выходных, ни отпусков. Они только грозились, что однажды перечитают доставшееся наследство. Только Никита в домашней библиотеке ориентировался превосходно. Но оказывается, в доме есть литература, которую он никогда не видел. Поблагодарив отца, Никита проскакал до люка в коридоре, дрожащими руками разложил лестницу и стремглав влетел на чердак.
Пыльное пространство заставило его закашляться. Уборку здесь давно не делали. Однажды расставив всё по местам, хозяева лишь подкидывали сюда вещи, ставшие ненужными. Фонарь высветил груду подписанных коробок. Всё не то. И тут Никита увидел затёртый деревянный ящик. Из детских воспоминаний всплыла картинка — когда-то именно в таких ящиках у них хранились книги, пока семья не обзавелась шкафами. Он рванул к находке, откинул крышку и оценил открытие: внушительная стопка дореволюционных журналов и десятка три книг в старинном переплёте. С некоторой долей удовольствия вдыхая специфический запах натуральной кожи и пожелтевшего пергамента, Никита перебирал фолианты с деревянными окладами. Он сразу догадался, почему это всё оказалось в изоляции. Журналы мод не актуальны, а книги по целительству: травники, лечебники, народные заговоры могут скомпрометировать. Такое мама — врач высшей категории, вряд ли бы оставила на виду, коллеги засмеют, если прознают, а пациенты разбегутся. Рассказывали, что мамин дедушка увлекался знахарством, но вроде так и не осилил эту мистическую науку. Когда Никита увидел книгу заклинания духов, он судорожно вздохнул. Всё зря. Он хотел проверить, есть ли на чердаке что-то ещё достойное его внимания, но желудок протяжным бульканьем напомнил, что голоден, и Никита поплёлся ужинать.
Родители угрюмо умолкли, когда он зашёл на кухню. Мама выставила сыну тарелку с овощным рагу и парой котлеток и засуетилась с приготовлением чая и жаркой оладий. Тишина и обеспокоенность родных гнетуще давили. Никита попробовал разрядить обстановку.
— Мам, врачи вообще в чертовщину не верят, да?
Она вдруг замялась.
— По-разному. Случаи всякие бывают.
— Расскажи.
— Как-то нам в травмпункт доставили начинающего спелеолога. С ходу диагноз не поставить. Консилиум собирали. Трезвенник, а чушь несёт, как алкоголик при белой горячке.
— Бредил? Может, чего надышался? — сухо вставил папа.
— Результаты анализов в норме. Токсины, психотропные вещества и далее по списку в крови не обнаружены. Процедуру освидетельствования на вменяемость без труда прошёл.
Никита наморщил лоб.
— А что это было?
Мама пожала плечами.
— Кто его знает? Привиделось что-то впечатлительной натуре. Иногда по парку вечером идёшь, кошка выпрыгнет из кустов и сердце в пятки. А тут человек в подземных пещерах один был. Мало ли что ему там померещилось.
— Так, а что он рассказывал? — полюбопытствовал папа.
— Хех… Может, парень одинок, юморист или прославиться хотел и потому про горного духа нам втюхивал. Якобы сам Хозяин подземелий снизошёл с ним до разговора. Предупредил о чём-то и тем самым жизнь ему сохранил. А он поначалу не поверил, полез дальше, но вовремя остановился. Поэтому только ушибами и лёгким переломом отделался.
Папа покачал головой.
— Зря ты так. У шахтёров Добрый Шубин это знаковая фигура.
— Горняки суеверны, и это вполне объяснимо. Их работа связана со смертельной опасностью. Соблюдение примет помогает поддерживать здоровое психическое состояние. Происходит так называемая адаптация к сложной реальности. Зная правила игры, человек как если бы хозяин положения. А этому-то, зачем выдумывать, он же ради экстрима туда полез?
— Может, он его видел? — осторожно проронил Никита.
Родители в один голос переспросили.
— Кого?
— Доброго Шубина, — смущённо выдавил сын.
— Не бери в голову. Это мифический персонаж народного творчества, — отмахнулась мама и скомандовала, — а теперь купаться и в постель. Завтра рано вставать.

Никите не спалось, он без остановки ворочался. Пижама колола как солома, а матрас будто превратился в раскалённый камень. Нерешённый вопрос заставлял бодрствовать. Как избежать участи заклеймить себя слабаком? Как не стать хлюпиком, который будет стесняться самого себя, потому что в трудный час не сумел подставить плечо? И тут Никиту озарила идея. Он резко сел. Обдумал и негромко захихикал, качая головой.
— Да ну не-е-е…
Но, сам не зная почему, всё же поддался посетившей мысли. На цыпочках, словно воришка, он пробрался на чердак. Включил фонарик. Бегло пролистнул книгу с заклинаниями. Всё как он и представил: духи делились по стихиям и местам обитания. На камеру мобильника он сфотографировал страницу, где сообщалось, как вызвать духов земли и, ухмыляясь, вернулся в спальню.

За завтраком мама заподозрила неладное.
— Ты какой-то бледный сегодня.
Всё складывалось как нельзя лучше, и Никита подыграл. Он слабым голосом проговорил:
— Что-то в жар бросает. Мам, можно я дома останусь?
Заглянул сердитый папа. Он был в куртке и кепке. Гремя ключами от машины, он строго указал на часы.
Выбегая за ним, мама выкрикнула:
— Ладно, отлежись. Проверь температуру и если она высокая, то сообщи мне. Я скажу, что тебе принять из лекарств.
Никита вяло кивнул.
— Хорошо. Я всё сделаю.
Однако, едва входная дверь за родителями захлопнулась, сын подскочил, как резиновый мячик, и запрыгал к себе переодеваться. Он отбросил приготовленную школьную форму, натянул камуфляжный костюм, в котором ходил на рыбалку. В походный рюкзак забросил мобильник, фонарик, свитер, шахтёрскую каску отца и сложил себе плотный «тормозок» из колбасы и хлеба. Никита надел кепку с козырьком и украдкой пробрался к калитке. Никого. Он выскользнул на улицу и рванул как спринтер-олимпиец.
Никита остановился отдышаться лишь в квартале от дома. Майский воздух щекотал ноздри ароматом черёмухи, вовсю щебетали птицы. Настроение было лучше некуда. Насвистывая, Никита прошёл к автобусной остановке. Меньше чем через час он был на месте. Закрытые шахты охранялись, так же как и действующие, но вся пронырливая детвора знала ходы, через которые беспрепятственно проникала на заброшенные территории. Немного поблукав, Никита вышел к старым вентиляционным коммуникациям, заросшим бурьяном. Ворота перекошены. Войти в лабиринт, ведущий к стволу шахты, не составит проблем. Ладони вспотели. По коже промчались волны мурашек. Язык присох к горлу. И вот тут-то Никита понял, что забыл взять с собой что-нибудь попить. Но отступать он не намеривался. Стиснув зубы, он надел свитер. Водрузил каску и включил на ней фонарь. Протиснувшись между ржавых створок, в тусклом луче света он обнаружил узкий лаз, в котором примерно по щиколотку стояла зеленоватая вода. Никита бросил критический взгляд на ботинки. Они прочные, но не резиновые сапоги, надолго может не хватить, размокнут. Он вздохнул и шагнул дальше. Грязь захлюпала под ногами. Сырость пробирала до косточек. Попискивали крысы.
«Я должен зайти как можно дальше» — повторял себе Никита, проходя поворот за поворотом. Когда он решил, что зашёл достаточно далеко под землю, остановился и достал мобильник. Тот не включался. Колени дрогнули и зашатались. Телефон разрядился, не выдержав беспрерывного поиска сети. Никита с силой шлёпнул себя по лбу. Фонарь замигал и отключился. Никита громко выругался. Он стоял в кромешной темноте. Заклинание осталось в телефоне. Никита попытался прочитать его по памяти:
— Земля должна содрогнуться и упасть! Её кости — горы должны подняться! Тебя призываю я…
А дальше он забыл. От обиды хотелось заплакать. «У меня же есть второй фонарь!» — вспыхнула спасительная мысль. Никита вынул любимый фонарик для чтения. Включил и вскрикнул. Пучок света высветил косматого старика и двух малолетних школяров.
— Чего орёшь? — скрипучим голосом осведомился старик, отряхивая невидимые пылинки с тулупа, одетого шиворот-навыворот.
Держа двумя руками фонарик, направляя его на странную троицу, Никита, заикаясь, спросил:
— Вы, вы кто?
Мальчик и девочка посмеивались, а старик ответил вопросом на вопрос:
— А кого ты тут хотел найти?
Никита решил, что имеет дело с бездомными.
— У меня копчёная колбаса есть.
— Угостить хочешь? — оживился старик.
— Да, вот, возьмите.
Он протянул им рюкзак.
— Благодарствую. Сам пока поноси.
Никита громко сглотнул. Неожиданно старик протянул непонятно откуда взявшуюся железную кружку.
— Испей. Чего от жажды-то страдать…
Отказаться Никита не посмел. На вкус оказалась родниковая вода, и он залпом всё выпил.
— Заблудился? — ласково спросил старик.
Лихорадочно вспоминая, сколько раз свернул, Никита понял, что старик прав, и сознался.
— Есть такое дело. Проводите?
— Отчего же не проводить? Следуй за нами.
Они бесшумно его обошли, и Никита зашагал следом. Казалось, что крысы исчезли, ибо ни единого писка он теперь не слышал. У ворот на выходе старик поинтересовался.
— А приходил-то чего?
Дневной свет проникал мелкими рассеянными лучиками. Страх давно ушёл, и Никита разоткровенничался.
— Хотел Доброго Шубина поведать. Попросить кое о чём.
— И о чём же?
— Все местные знают, что в соляном руднике в Прасковеевке засекреченный тайник. Там оружие. Много. А нам город от нациков защищать нечем, — пылко сообщил Никита и, поникнув, добавил, — я думал попросить, чтобы он меня туда сводил…
— Сто пятьдесят второй горизонт хорошо охраняется. Оружие разобрано. В смазке хранится. К тому же старого образца. Как справляться с ним?
— А интернет на что? Мы любые инструкции мигом найдём! Выучимся! За это даже не переживаю! — с бравадой ответил Никита и запнулся, — а вот с охраной ещё надо подумать, как разобраться…, — он посмотрел с надеждой и с наивной улыбкой произнёс, — может быть, Добрый Шубин как-то тайно нам всё добудет? Напугает охрану и та разбежится. А он бац! И оружие наверху!
Дети прыснули от хохота, старик тоже рассмеялся.
— Экий ты шустрец!
Смущённо улыбаясь, Никита поблагодарил.
— Спасибо вам, — он протянул рюкзак, но старик покачал головой.
— Бывай!
Никита выбрался наружу. Свежий воздух приятно порадовал. Солнце клонилось к закату. Мгновенно сообразив, что времени в обрез, не снимая свитер, Никита помчался на остановку. Пока он ехал в автобусе, в голове застряли два вопроса: «Почему тормозок не взяли? Как они в темноте без фонаря?». Но разумного объяснения для ответа на них он не нашёл.
Домой Никита добрался в разбитом состоянии: он потерпел неудачу, задумка не удалась и теперь казалась несусветной глупостью, а на главный вопрос ответа всё ещё не было. Его мрачное состояние не осталось не замеченным. С порцией витаминов, мама отправила сына в постель пораньше.
Во сне Никита вернулся в лабиринт. Сновидение было ярким как наяву. Даже мороз по коже бегал так же, как в подземелье. На этот раз Никита не бродил. Он осознанно шёл туда, где повстречал загадочную троицу. Старик был один. Он прислонился к ржавой вагонетке и как будто ждал.
— А дети где? — спросил Никита.
— Наверх отвёл.
— Наверх?
— Вот ты сегодня школу прогулял?
— А вы откуда знаете?
— Прогулял. И они из твоей породы. Вместо того чтобы на небеса лететь, ко мне улизнули. Бери, говорят, Добрый Шубин, нас в ученики, потом в ангелах отдыхать будем. Пожурил немножко и отправил. Любовь к родине это хорошо, а Порядок нарушать нельзя.
— Порядок?
— Законы Мироздания блюсти требуемо. Земля сынов бережёт, а они её. А коль вышел в мир духов, будь добр, исполняй, что велено.
У Никиты невольно вырвалось.
— Поэтому богатыри, когда в дальний поход отправлялись, с собой горсть земли брали.
— Истинно так. Питает нас родная земля. Силы даёт. Пуст человек без Родины.
— А вы тоже улизнули?
— Осмелел, смотрю?! — хохотнул Добрый Шубин, но всё же ответил, — как срок вышел, наверх не отправился. Тут стезя моя. Да, не из лёгких, но справляюсь. Выбрал я земляков оберегать, а время придёт, так туда снова призовут.
— И я хочу близких оберегать!
— Похвально. Пока земляки в беде, негоже почивать ни люду, ни духу.
— Поможете?
— Не переживай. Обеспечу я ручейки, по которым оружие из соляного рудника к ополченцам попадёт. И мой совет тебе и друзьям его передай — объединяйтесь со старшими, война не понарошковая. Да учитесь. В этом ваша борьба. Однажды наступит мир и эту землю предстоит превратить в цветущий сад. И ещё наказ дам. С колдовством завязывай. Сожги ту книжицу. К счастью тёмная дорожка не приведёт.
— Обещаю!
Добрый Шубин схватил его за руку.
— Это чтоб наказ не забыл… Пропадёт, как исполнишь.
Послышался мамин голос, всё громче и громче.
— Вставай, в школу проспишь!
Никита открыл глаза. Шторы отдёрнуты. Мама уже заходила. Он хотел скинуть одеяло и замер. На руке появилась метка в виде скрещенных молота и кирки. Сразу узнав символ горняков, Никита понял, кто его оставил.

Весь день таращась на отметку, Никита находился в недоумении: наваждение или правда. А метка упрямо указывала на второе. Как назло, сегодня к доске не вызывали. Уроки тянулись, словно захворавшие черепахи по глубокому песку.
Разговор с одноклассниками случился сам собой. Физрука срочно вызвали в учительскую, а класс остался на школьном стадионе. Подставив лица ласковому солнышку, ребята распределились на гимнастическом комплексе, как мартышки на лианах.
— Скоро каникулы. На море поедем. А там красотень, — промурлыкала соседка по парте.
— Долой домашку! — провозгласил кто-то из мальчишек, и ему вторила чуть ли не половина одноклассников.
— А я буду штудировать учебники и летом, — решительно заявил Никита.
Круглый отличник поморщился.
— Да ладно! Не гони!
— Честно. Я не шучу. Дел очень много предстоит, — ребята с неподдельным удивлением воззрились на Никиту, а он со всей серьёзностью продолжал, — чтобы город был живой, ведь много профессий нужно. А ещё надо, чтобы специалисты первоклассные были, а не троечники с двоечниками. Чтобы не страшно было людям к ним обращаться. И чтобы, закрыв все бытовые вопросы, мы могли о космосе думать…
Отличник с искренним задором подхватил идею.
— А что там думать? Изобретать ракеты для межгалактических полётов и покорять Вселенную!
И ребята загалдели, наперебой делясь мечтами имперского размаха.

После обеда Никита отбывал уроки в «художке». Вдохновение сегодня будто взяло выходной. Учителя то и дело хмурились и интересовались, не заболел ли он. Изрядно вымотанный нерешаемым ребусом, он вернулся домой и ненароком, пока переобувался, подслушал разговор родителей. Они были чем-то так увлечены, что даже не заметили его прихода.

— Дорогая, я тебе говорю, что оттуда! Сама подумай, пистолеты-пулемёты Шпагина, винтовки «трёхлинейки», противотанковые ружья системы Симонова! Все эти раритеты Великой Отечественной войны из Прасковеевки! Я уверен!
— А куда с ружьём на танк?
— Ты что? При умелом попадании сдетонирует боекомплект так, что танк на кучу частей разорвёт!
— Невероятно! Это же как надо было исхитриться, чтобы туда попасть? Во ополченцы дают!
— Есть кто-то весьма сильный на нашей стороне. Но вот кто он, вероятно, никогда не узнаем.

Никита в первый раз за день озарился улыбкой: «Добрый Шубин помог. Пора и мне обещание выполнить». Он вбежал на кухню.
— Привет! А давайте картошку запечём?
Родители не стали возражать неожиданному желанию чада. В считаные минуты семья дружно собралась в беседке с картошкой, салом и фольгой, а неподалёку заполыхал костёр. Когда нарезанные кольцами клубни вперемешку с ломтиками сала отправились в блестящих скафандрах в огонь, мама усмотрела на клумбе роз сорняки. Папа и мама завозились в палисаднике, что было весьма кстати. Никита немного помог им, а потом предложил:
— Может, ещё хлеб на решётке поджарить? Я сам могу, пока вы тут. И за картошкой прослежу.
— Отлично! — поддержал папа, и сын, бросив тяпку в сарай, умчался в дом.

В этот же вечер Никита избавился от книги заклинаний, незаметно от родителей подкладывая листки в жадное пламя. Метка исчезла, когда сгорела последняя страница. Никита устремил взгляд в звёздное небо: «Порядок… Его навести можно только всем вместе».