Наши родители конца 60-х начала 70-х были, как бы так помягче сказать, пофигистами, что ли. Особо с нами не заморачивались. Работали, занимались своими делами, понемногу воспитывая нас. Иногда мне кажется, что мы выросли как-то сами по себе. Мама всегда говорила: не хочешь, не ешь. Да, в нашем детстве особых кулинарных изысков не наблюдалось, но не помню, чтобы кто-то ходил голодным. Если я заходила в гости к своим друзьям, там всегда было молоко, хлеб, жареная картошка. С зимы стояло в банках варенье. Мама готовила очень вкусную, но очень однообразную еду. На первое — щи, а когда построили птицефабрику, то куриный суп (весь Череповец вырос на курином супе, мы ели его все детство, отрочество и юность, пока не разъехались на учебу, я, к примеру, в Питер). На второе — картошка. Иногда с мясом, иногда с колбасой. Какую колбасу делал мясокомбинат! За ней выстраивались длиннющие очереди, сзади напирали и кричали: по палке в одни руки! Особо хозяйственные тетки подталкивали к прилавкам детей, мол, и на него тоже «вешайте». Ну и конечно, яичница, разные каши... Очень редко, и это был настоящий процесс на целый день, домашние котлеты или пельмени. Всегда папа и мама делали их вместе. Это они затевали в воскресенье. На стол устанавливалась тяжеленная мясорубка, крутили мясо, потом лепили, жарили-варили и ели. В прикуску отлично шли домашние соленые огурцы, которыми нас снабжала бабушка, и квашеная капуста. Пили чай с конфетами, которые мама и папа привозили из московских командировок.

И это считалось уже почти роскошью. Я, кстати, конфеты почти не ела, не любила, а мама очень уважала шоколадные. Папа мог за один присест употребить с чаем полбанки варенья. Вспоминаю их, смешно, как они радовались сладкому. Молодые были, самим едва за 30 лет. Когда я пошла в первый класс, мама приспособилась варить мне макароны, такие длинные, большие, с широкими дырками, сероватые. Макароны я любила очень. Мама их просто отваривала и заправляла сливочным маслом. А потом накрывала кастрюльку подушкой, чтобы они не остыли до того времени, как я вернусь из школы... На праздники собирали стол. Обязательным был салат оливье, винегрет, селедка (ее не разбирали на филе, а резали прямо с хребтом и посыпали зеленым луком, заправляли подсолнечным, пахучим маслом. Резали колбаску, сыр. Готовили на горячее опять же картошку с мясом. Ставили домашнюю капусту и огурцы. У дяди-рыбака была еще жареная рыба, от чего мой папа просто приходил в восторг. А у нас — командировочные шпроты, иностранные консервы «глобус», какая-нибудь московская ветчина и редко, но бывала, красная икра, которую опять же аккуратно ели только мужчины. А маме и тете она не нравилась — соленая и горькая какая-то. Зимой свежие фрукты были редкостью. Об огурцах-помидорах с ветки даже речи не было. Огурцы мама торжественно приносила в мае, из заводской столовой. Они стали появляться, когда под городом построили тепличное хозяйство. Один огурец шел на салат, а другой отдавали мне. Мыли, резали, посыпали чуть-чуть солью и предлагали на тарелочке. Это было что-то удивительно — забытый за зиму запах и вкус... На Новый год папа приносил апельсины. И это было классно. До сих пор я покупаю на новый год именно апельсины, именно их запах говорит мне о том, что пришел праздник. А еще в школе нам давали подарки — небольшой пакет, в котором были конфеты, печенье и обязательно большое красное яблоко или апельсин. Таких подарков у меня собиралось несколько — из школы, от родительских работ, с елки из Дворца металлургов...

Вот конфеты из новогодних кульков я почему-то съедала все. На праздники нам покупали лимонад, по-моему, «Буратино», очень вкусный, в поллитровых стеклянных бутылках. Пили мы его с наслаждением и могли выпить море. Быстро он кончался. Вообще, удивительно, но на еду мы, дети, жадными не были. Если ты брала во двор кусок хлеба, то каждый откусывал от него, яблоко — тоже кусали все. Выходил с драгоценной жвачкой — вот ее не делили, а все по очереди понемногу жевали, а потом возвращали владельцу. И ведь не болели! И не боялись заразиться. Вообще, жизнь была немного добрее. И это главное...

ТЫ ПОМНИШЬ, ДРУЖИЩЕ?

Ты помнишь, дружище, вьетнамские кеды?
Коленную выпуклость детских колгот?
Настольный хоккей у блатного соседа?..
А ну-ка, напомни, какой это год?

А помнишь те, вязаные рукавицы,
Да-да, на резинке из старых штанов?
Сестёр разлучённых серьёзные лица
В наивном, как сказка, индийском кино?

Как строили мы во дворах "халабуды",
И не были метры хрущёвок тесны?
Ты помнишь, как пахли пожухлые груды
Листвы подожжённой? А запах весны?

Ты помнишь – мы жвачку жевали неделю,
Обертку её, словно ценность храня?
Ты помнишь «Орленок»? Вот это был велик!!!
Его я на спиннинг потом поменял...

Ты помнишь, "копейка" считалась машиной
Престижного класса, - почти "Мерседес"!
"Битлов" мы писали тогда на бобины...
На деньги не спорили, - на интерес...

На школьном дворе помнишь лихость былую
И первый, с ночевкой в палатках, поход?
И, помнишь, решались мы на поцелуи…
А ну-ка, напомни, какой это год?

Ну что, вспоминаешь? – и то уж немало!
Давай-ка нальем за ушедших ребят...
«Несчастное детство»? – Не прав ты, пожалуй!
Счастливей – не будет уже у тебя!
Олег Никоф