Глава первая

- Вот этот отрез шелка покажите, - грузный мужчина средних лет, по виду зажиточный селянин, указал на темно-синий рулон. Добротный тонкого сукна кафтан и сафьяновые сапоги его говорили о том, что покупатель при деньгах, а раз еще и серебряная цепочка часов украшает грудь, то не из тех, кто мелочится.
- Ой, и вот этот отрез бархата, - неожиданно вклинилась довольно миловидная девица, расточая улыбки. Она осторожно взяла мужчину за рукав, отодвигая, и перевесилась через прилавок, рассматривая ткань. - Чуть не опоздала. А вино в траттории, вот той, что на углу ткачей и ювелиров, очень славное, так что просто необходимо заглянуть. Ведь правда? - девушка снова повернулась к покупателю, ведя себя так, словно давно с ним знакома. А может, и знакома, как знать.
«Любовница, не иначе. Ведет себя нахально, но не как жена. Или же дочь, но слишком избалована», - подумала продавщица, выкладывая запрошенные рулоны на прилавок.
- Вот шелк, а вот и бархат, - сказала она, радуясь, что на столь дорогой товар нашлись желающие, а то, кем приходятся друг другу эти двое, женщину волновало менее всего. Времена настали смутные, не до шелков.
- Ой, а шелк-то темноват, не монахине же берешь. Вот и доверяй мужчинам столь тонкую работу - выбрать ткань на платье. Покажите-ка вооон тот отрез, - без остановки щебетала девушка, улыбаясь все медовее и слаще, почти повиснув на рукаве мужчины.
- И, правда, темноват. Вот и что бы я без женщин делал? - неловко хохотнул мужик, пожимая плечами, мол, чего вы от меня хотите: не портной и не девица, чтобы в шелках толк знать. Было заметно, что ему льстит внимание девицы и ее расположение, а также грядущая возможность опрокинуть по стаканчику в упомянутой траттории.
- А бархат вот хорош, очень хорош. Ой, я же к портнихе опоздаю, - внезапно всполошилась девушка, сгребла отрез в подмышку, поднявшись на мыски, смачно поцеловала в щеку мужика и спешно растворилась в толчее торговых рядов.
- Вот озорница, - улыбнулся мужчина, поглаживая пальцами место поцелуя.
- С вас десять золотых, - отрезвила от сладостных мечтаний продавщица.
- Так дорого? - удивился покупатель, вроде припоминая, что шелк стоит дешевле, но потом решил, что за новый отрез и новая плата. Он вынул кошель, отсчитал монеты и ушел.
- Да где же дорого за два отреза-то? - недоуменно пробормотала продавщица, только мужчина этого уже не слышал.

- Эх, хорошо поживилась, Мирка, как я погляжу, - скуластый долговязый парень отвлекся от учетной книги.
- Пока живут на свете дураки, обманывать нам, стало быть, с руки, - процитировала Мирка, выкладывая отрез отменного дорогого бархата перед торговцем.
- Чего за него хочешь? - поинтересовался тот. И не торговец вовсе, скупщик краденого, укрывающийся под вывеской ломбарда.
- Монет, вестимо, не таскаться же мне с ним везде и всюду, - очаровательно улыбнулась мошенница.
- Угу, монет. Куда теперь подашься или здесь пригрелась? - поинтересовался скупщик, пряча ткань под прилавок и выкладывая перед Миркой горсть серебряных монет.
- Пока не знаю, как карта ляжет. Пока и здесь вроде не дует, - девушка сгребла деньги в напоясной кошель и направилась к выходу. – Бывай.

Столица Грехендхила не отличалась весельем, но гам на улицах стоял такой, словно здесь круглосуточно проходил какой-то фестиваль. Это легко объяснялось близостью самого большого рынка, пользующегося популярностью у всех и вся. Толпы торговцев и покупателей сновали по крытым галереям, перетаскивая товары с торговых рядов на постоялые дворы и со складов к лоткам обратно. И все же мрачность местных жителей отравляла всеобщее оживление гостей столицы. За счет торговли маленькая страна жила, но как это возможно с ее истыми религиозными укладами, никто не понимал.

Мирка на цыпочках прокрадывалась среди толчеи, стараясь никого не задеть и не привлечь к себе внимание. Со стороны могло показаться, что девушка высматривает товар, приценивается. Она и приценивалась, вот только точно не к товару. Интерес Мирки заключался исключительно в покупателях. Востроглазая мошенница выискивала новую жертву, хотя сегодня ей удача уже улыбнулась и приятно отяжеляла кошель горстью серебряных монет.
- Не носи золото с собой, никогда не плати золотом. Слишком привлекает внимание, а ты ведь не купчиха и не дворянка, да и не продажная девка, с которой богатеи расплатились, - говаривала мать когда-то, воспитывая Мирку. Воровка, принадлежавшая к тайной гильдии, неизвестно от кого родила девочку, чем удивила всех своих соратников по ремеслу, поскольку вроде бы из своих ни с кем романов не крутила, а чужаков не подпускала близко. Но, видимо, и на ее стальное сердце нашелся свой охотник, результатом союза с которым и стала девочка, изначально названная звучным именем Мирэлле, но как-то в среде воров оно не прижилось. Так и жила девчушка по притонам да логовам воров, пока не повзрослела и не освоила собственное ремесло. Ни ловкими руками карманницы, ни мелким телом домушницы она не обладала, зато оказалась остра на язык, способна заговорить любого до полусмерти и убедить в чем угодно. За что и определена гильдией в мошенницы. Чему, собственно, и была рада сама Мирка, поскольку профессия предполагала жизнь привольную и интересную, в отличие от воров, которые вынуждены всегда скрываться и вести себя тише воды, ниже травы.

- Нет, так не пойдет, все хмыри странные какие-то, оружие им надо. А мне оно на что? Мне не надо. Эх, хоть бы кто в траттории пригласил, что ли? - недовольно бормотала Мирка, выныривая из галерей рынка. День шел к исходу, если верить часам на воротах торговых рядов, ведь солнца под землей не видно.
- Куда спешишь, красавица? - окликнул девушку некто мужского пола и, предположительно, юный дворянин. Женоподобный типчик улыбался во все зубы, очевидно, стремясь произвести впечатление на девушку.
- Ха, на ловца и зверь бежит, - довольно проворковала себе под нос Мирка, а вслух добавила: - Да вот ищу работу, наверное, в тратторию надо бы устроиться подавальщицей.
- В таверну? Подавальщицей? С какой беды такая надобность? - опешил юноша, все еще пытаясь поправлять ухоженные кудри и эффектно взмахивать кружевами манжет.
- С беды, именно с нее. Кошель посеяла, так надо денег на еду и на дорогу заработать, а то не доберусь до дома, а там брат маленький, родителей угнали в рабство за долги, вот и приходится мыкаться, а кошель, поди, украли всякие, - запричитала Мирка, выпаливая слова со страшной скоростью. В глазах у девушки заблестели слезы.
- Ох, ты ж, сердешная, - проникся «трагедией» незнакомец, поверив показательным всхлипам и торопливой речи. Мирка сильней заплакала, размазывая слезы по щекам.
«Сердешная» вцепилась в рукав дворянчика, почти как в отца родного, и всю дорогу до траттории жаловалась на тяжелую женскую долю, как ее вечно обмануть хотят, использовать, как всякие охальники охмуряют и предлагают непристойное, а она девушка порядочная, ни за какие барыши не согласится. Разве же так можно, чтобы за деньги да честь девичью отдавать?!
«Да-да, слушай-слушай, благородный же, по всей видимости, вон какой холеный. Вот и жалей сиротку, благородный, хи», - размышляла Мирка, ведя новую жертву на ощип. Она давно научилась определять с первого взгляда, какая тактика понадобится в подвернувшемся случае. Опытная мошенница всегда угадывала точно, кому построить глазки, а кому в жилетку слезы лить. И всегда результат был один: монеты звонко оседали в кошельке девицы.
- Вот что я решил, - поведал почти торжественно дворянчик, умудрившийся вклиниться в словесный поток Мирки, и наконец-то представившись. Звали его Ларим. - Ночь надвигается, так что переночуешь здесь, комнату я оплачу, а завтра найдем тебе караван, с которым ты пойдешь домой. Дорожные расходы на себя возьму. Но сначала ужин, траттория здесь хорошая, неплохо кормят, - огласил Ларим, открывая перед девушкой дверь и пропуская вперед.
- И ты… и ты такой же, как и все! - и вовсе разверевелась Мирка, картинно барабаня кулачками в грудь «благодетеля», упрекая за все еще несовершенные грехи. Бедолага сник.
- Да нет же, мне ничего от тебя не надо, если хочешь, я деньги тебе прямо сейчас оставлю, а сам уйду, чтобы ты не думала чего плохого. Я не такой, - принялся оправдываться Ларим. Он смущенно втиснул кошель в руки Мирке и поторопился скрыться, пока стражи порядка не приняли его за нечестивца, осмелившегося напасть на девушку посреди улицы.

Мирка торжественно прошла в тратторию. За день беготни по рынку она все же нагуляла зверский аппетит и была вовсе не против перекусить и отдохнуть, а так же прикинуть, чего ей делать дальше.
Окинув взглядом всех присутствующих в поисках желающих угостить такую милую и замечательную девушку, Мирка внезапно натолкнулась на заинтересованное лицо. Лицо было мужское, со всей внимательностью изучающее мошенницу взглядом. И выражение глаз было не из тех, какими смотрят обычно на девиц мужчины.

- И чего пялимся? - нагловато поинтересовалась Мирка, подойдя к столику наблюдателя.
- Снег нынче синий, а вот небо белое, - задумчиво ответил тот.
- А звезды сахаром присыпаны. С тебя угощение. По делу аль просто потрепаться языком компанию искал? - девица бесцеремонно уселась напротив незнакомца, но напряжение исчезло. Свой.
- Подельница нужна для одного сладкого дельца. Мне сказывали, здесь Мирка ошивается. Не видела такую? Ее ищу, вот и решил спросить, - незнакомец махнул рукой, позвав служку и заказывая ужин на двоих.
- Похоже, не только у меня сегодня «на ловца». Я и есть Мирка. В чем надобность-то? - мошенница одобрительно посмотрела на ужин, придвинула к себе тарелку и безо всяких предисловий приступила к трапезе.
- Карим. Думал, тебя искать понадобится, - представился незнакомец. - Необходимо одному терпиле голову запудрить и проникнуть в дом.
- Что за терпила, в чем интерес и сколько платишь? - Мирка не прерывала ужин, но глаза прищурила, отчего стало ясно, что слушает она внимательно.
- Оплата сдельная, дельце скользкое. Согласен в пополаме. Работать будем ты и я. Ты охмуряешь мужика, проникаешь в его дом и открываешь дверь, как только появляется возможность, - понизив голос, начал объяснять Карим.
- И много «пополама» там выходит? - продолжала деловой допрос мошенница. Воры часто прибегали к услугам таких, как Мирка, и на расшаркивание обычно времени не тратили. Вот и сейчас с ходу приступили к делу, перейдя на полушепот и общение знаками.
Слово за слово, за ужин и обсудилось. И, судя по довольной улыбке Мирки, ей понравились условия.
Дело было вроде обычное, ничего нового или особенного. Так часто поступали воры, если не просто грабить собирались дом, а шли за чем-либо конкретным. Когда нужно без шума и лишних следов. Однако новоявленный напарник Мирки слишком уж нервничал для обычного дела, из чего мошенница сделала вывод, что не так уж прост заказ, как кажется на первый взгляд. Не верила девушка, что опытный ворюга стал бы так волноваться из-за побрякушки. Пусть и баснословно дорогой, пусть и с алмазом в пол-ладони.
«Нет, что-то определенно здесь нечисто. Не стал бы ты так трястись, друг мой ситный. А ты ведь опытен, иначе не нашел бы меня. Никто не дал бы рекомендаций новичку, засветив мое имя и место нахождения. Матерый волк, и заказ под стать. А трясется, как щенок. Неладно что-то с этой побрякушкой. Или с хозяином неладно? Эх, на месте разберемся, раз уж подписалась», - раздумывала Мирка, покачиваясь в седле. Да только если и чуяла опасность, то отступать не собиралась. В этом был азарт и возможность оттачить мастерство. На таких делах и входят в воровские легенды, а славы Мирке все же хотелось. Профессиональной славы.

Дорога предстояла долгая: через две границы добираться до горвежского города Хесло. Там и гнездился в одном из особняков предполагаемый владелец заказной побрякушки. О самой драгоценности Карим не много говорил, сказав лишь, что алмаз огромный, и стоимость немалая, соответственно, а большего Мирке и знать не надо. Та и не настаивала.
- Здесь заночуем, - произнес Карим, направляя лошадь с тракта в ворота постоялого двора. - Завтра на место прибудем, так что нужно отдохнуть и план утвердить, по которому работать будем.
- Согласна, дорога не из легких выдалась, все же весна пока лишь на календаре, - не стала спорить Мирка, слезая с лошади и потягиваясь на ходу в попытке размять хоть немного затекшие в пути конечности.
В дороге платье Мирки претерпело злостное надругательство посредством забрызгивания грязью. Поэтому девица удалилась в комнату для приведения себя в порядок, прежде чем спуститься к ужину. Все же мошенница предпочитала быть во всеоружии даже в путешествии с напарником. Отчищенная и просушенная одежда приобрела достойный вид, и только после этого Мирка соизволила присоединиться к спутнику за трапезой.
Когда девушка не выискивала очередную жертву, то умела становиться неприметной. Ни яркой внешностью, ни, тем более, яркой одеждой она не выделялась, предпочитая выглядеть как горожанка среднего достатка: на таких два раза не взглянешь. Однако собственную неприметную внешность мошенница считала одним из самых значительных достоинств. Ее не запоминали. Если кто и хотел разыскать ушлую девицу, то спотыкался на описании таковой. Ведь и правда, мало ли таких вот серых мышек живут по городам и поселениям? Темные волосы, хоть и длинные, так у каждой второй такие, среднего роста, фигурка стройная, но без особо выдающихся форм, что тоже внимания не привлекает и не отпечатывается в памяти мужчин, личико хоть и приятное, но настолько обычное, что поставь в один ряд десяток горожанок и Мирку среди них не узнаешь.

- Долго же ты, - вместо приветствия сказал Карим, кивая на лавку напротив. Напарник Мирки был мужчиной средних лет, долговязый, худой и юркий, такой же неприметный, как и мошенница. Профессия обязывала.
- Сушилась, совсем платье промокло под этим снегопадом. Тоже мне, весна. Плащ хоть отжимай. Надеюсь, до утра просохнет, - пожаловалась девушка, наливая вина в свой кубок.
- Когда доберемся до города, то будем делать из тебя даму. Барон. На такую серую мышь он может и не клюнуть, не тот фрукт, чтобы его разжалобить, а вот попробовать соблазнить можно, - приступил к разработке плана Карим, вводя Мирку в курс дела уже в подробностях.
- Учить будешь жену детей рожать, а я ученая. Ты мне его покажешь, а я сама решу, под каким соусом его подать, - отмахнулась девушка, больше внимания уделяя тарелке с едой, нежели речам напарника. Ничего ценного и полезного он пока не произнес.
- А ты всегда такая гонористая? - Карим вперил взгляд в мошенницу.
- Сдается мне, друг мой ситный, что ты хоть и матерый, но с такими, как я, работать не умеешь, опыта нет, и это видно, - равнодушно ответила девица.
- Хм, наблюдательная, ничего не скажешь. Предпочитал работать в одиночку, но тут такое дело, что точно сам не справлюсь, не обойти мне всех заслонов и собак в этом особняке, уже присматривался. Год их пасу. Вещицей дорожат и хранят, как зеницу ока, - не стал отпираться вор.
- Темнишь, дело совсем не такое, как ты его мне сказываешь. Но платишь так, что мне и спрашивать нет охоты, чего там да как, - Мирка закончила с едой, заметив, что Карим еще и не притрагивался.
- Еще и умная, - он наконец-то улыбнулся и приступил к ужину. - Меньше знаешь, крепче спишь. И в этом деле для собственной безопасности действительно лучше ничего не знать.

Она стояла на перекрестье улиц. Корзинка с сиреневыми трепетными цветами перевешена через руку, пальцы осторожно удерживают небольшой букет ирисов. Где их выращивала девушка столь ранней весной, так и осталось загадкой для редких прохожих, спешащих по своим делам ранним утром. Город просыпался, заставляя местных жителей и гостей покидать уютные теплые дома и выныривать в весеннее промозглое слякотное утро. Угрюмые невыспавшиеся горожане впадали в недоуменный ступор при виде весьма бойкой улыбчивой девицы, продававшей лето душистыми букетами.
- Господин, не скупитесь, жену порадуйте кусочком лета, - нараспев зазывала покупателя цветочница, словно и сама только что вынырнула из июльского солнца, настолько теплыми были ее улыбки. Простоватая с виду, радушная веселая девушка пропахла насквозь ароматами цветов и, даже будучи одета скромно, вызывала восхищение во взглядах мужчин: слишком уж много радости и жизни светилось в ней этим холодным и промокшим утром.
- Да ты сама - цветочек летний. Откуда взялась такая? Не похожа совсем на наших, местных, те серые и телом и душой, а ты вон как пахнешь солнцем, - приземистый мужчина с дородной бородой остановился рядом с цветочницей, в упор разглядывая девушку, словно за ней именно и пришел сюда, покинув светлые палаты. Одет он был не просто добротно, а именно дорого, и даже в низком росте угадывалась благородная стать. Прищуренные черные глаза смотрели колюче, несмотря на то, что мужчина улыбался. - Как звать-то? - поинтересовался он, не дожидаясь ответа на прежде заданный вопрос.
- Мирка, - улыбчиво ответила цветочница.
- А что, Мирка, если я все твои цветы куплю? Может, составишь компанию старику чаю попить? - завел он речь вроде и издали, но в тоже время сразу в лоб. Мирка вскинула на него веселый взгляд, но внутреннее поежилась: не было в глазах дворянина ни похоти, ни желания женского общества, ловеласов мошенница всегда насквозь видела, а тут совсем иное выражение лица. И что-то в нем такое, от чего мороз продрал по спине.
«Какого же рожна те нать, нечисть? Точно не в постель покувыркаться метишь. Ох, вляпалась ты, Мирка, не то слово. Вернее, собираешься вляпаться. Проклятье, если что не так, с Карима восемь шкур спущу, будет знать, как подставлять Мирку и толкать во всякие неразумения», - девушка заметно нервничала, что было неверно истолковано мужчиной:
- Да ты не бойся, за тем самым мне есть к кому обратиться, так что за честь свою уж точно не волнуйся.
- Ох, вижу, мужчина вы порядочный. А чай - очень даже хорошо, продрогла насквозь, - как можно лучезарнее и наивнее улыбнулась мошенница, сворачивая торговлю и отправляясь вместе с безымянным дворянином.
«Была бы честь - было бы за что опасаться, а тут как бы на что другое не посягнули», - Мирка не на шутку разволновалась, но все же уверенно шла «на чай». Работа есть работа, а если всех бояться, так в монастырь идти.

Глава вторая

- Она слишком похожа на наш дом, - старпом пристально вглядывалась в иллюминатор, за которым светилась ласковым голубым светом неизвестная планета.
- Сверяла данные несколько раз. Диаметр - двенадцать тысяч восемьсот, один спутник, расстояние до светила - одна а.е., тип звезды - G2V «желтый карлик». Идентичные, если бы не одно «но»… временная петля, - Ольга устало потерла переносицу.
- И это мешает провести обширное исследование, так, Ольга? - Мирэлле поставила чашку чая перед главой исследовательского центра.
- Да, наши челноки сотрет в пыль. Коленька знает, - вздохнула Ольга. Перспектива исследовать планету сломалась из-за, казалось бы, незначительной детали - несовпадения временных циклов.
- А еще Коленька, то есть, Ник, знает, что системы «Зверь» и «Птица» пройдут, - старпом многозначительно кивнула в сторону капитана.
- Да вы с ума сошли вместе с ним! Система может нести лишь одного пилота. И управляется персональным накопителем! - ГИЦ подскочила. - Вы понимаете, что это сродни самоубийству?
- Оль, ты зря так нервничаешь, все же мы с Мирэлле не новички и не самодуры. Справимся. Сама ведь понимаешь, нельзя упускать такую возможность, - капитан межгалактической исследовательской станции Николас Саймон покровительственно похлопал Ольгу по плечу.
- Да делайте, что хотите! Помянете мое слово, это плохо кончится.

- Богатая у тебя фантазия, Ник, - Мирэлле не первый раз видела обе системы, но до сих пор так и не привыкла к камуфляжу обеих.
- Пощади психику аборигенов, они ведь могут там быть. Одно - увидеть странное существо, мифы потом всякие, сказки, и совсем другое - техногенное чудо, именуемое межпланетным челноком, - капитан пожал плечами, устраиваясь удобнее в кресле пилота. По всем подсчетам полное исследование планеты должно занять не более десяти лет… там. Здесь же пройдет несколько дней. Команда «Странника» уже сталкивалась с временными петлями, но в первый раз наткнулась на столь масштабную. Погрешность - один к ста. Визуально выглядело так, словно планета вращалась бешеным волчком, однако датчики фиксировали полную жизнеспособность космического тела, более того, даже те крохи данных, которыми располагал исследовательский центр, говорили о том, что планета пригодна к жизни, а то и вовсе - населена.

«Посадка прошла удачно, обе системы в норме. Перемена временного цикла не ощущается визуально и физически. Суточный интервал соответствует двадцати четырем часам, годовой - тремстам шестидесяти пяти дням, пяти часам…»
- Проклятье! Это не планета, это близнец! - Мирэлле откинулась на спинку кресла, не находя слов для отчета. Пробы почвы, карта, образцы живых организмов - все это отправится с Ником на «Звере», ей же оставалось составить общую картину, и исследование можно перенести на станцию, если бы не одно «но» - планета оказалась населена разумными существами. Правда, разумными Мирэлле считала их с натяжкой, но отмахиваться от факта не получалось.
«На планете обнаружены туземцы, развитие соответствует позднему палеолиту. Классифицирую как близких к кроманьонцам. Исследование считаю незавершенным до контакта и изучения местных жителей. По ископаемым останкам ДНК соответствует человеческому. Рекомендательно - продлить время командировки, список необходимого прилагается».
- Люди они, люди, черт бы их побрал!
- Мирэлле, не стоит так нервничать, ты всё слишком близко к сердцу принимаешь, - Ник заглянул через плечо в отчет и хохотнул: - Да, не получилось научного отчета, Ольга тебя с потрохами съест. Хорошо, хоть с образцами все в порядке.

- Мирэлле! Ты что натворила?! - Ник стоял на холме и не верил своим глазам: у подножия раскинулось селение. До его отлета это была привычная и понятная стоянка кроманьонцев, но теперь аккуратные каменные домики громоздились по краям улиц, высокие частоколы ограждали поля от животных. Сами люди не изменились внешне: те же выступающие надбровные дуги, широкие приплюснутые носы, грубые черты лица и тела, но… одетые в домотканую одежду, обутые в башмаки из выделанной кожи. И двигаются иначе. Новые занятия выровняли осанку, раскрепостили жесты. Из выражения глаз исчезла животная тупость.
- Тебя не было пятьдесят лет. Мне было скучно, я вступила в контакт, - пожала плечами старпом.
- Ты понимаешь, что нарушила течение эволюции? Может, ты их и грамоте обучила? - капитан был шокирован подобным самоуправством. Его помощница единым росчерком нарушила естественный ход развития жизни на этой планете.
- Да, обучила. И говорят они теперь на эсперанто, как и мы с тобой. Не всем дается, но они стараются. Новое поколение вообще без сучка, без задоринки! Черт, Ник, да кому нужно это течение эволюции? Неужели ты смог бы смотреть на то, как глупо они гибнут, и не помог бы, не научил их жить иначе? - Мирэлле сжала кулаки.
- Ольга таки сотрет тебя в порошок, она аж рот разинула в желании пронаблюдать эволюцию. Тем более что временная петля позволяет просмотреть эпохи, - капитан вздохнул и направился к подножию холма: знакомиться с аборигенами, изрядно модернизированными старпомом.

Ник только покачивал головой, анализируя изменения за прошедшие годы. Ремесла, принесенные Мирэлле в этот мир, сделали свое дело, пробудив в людях уверенность в собственных силах. Резкое отделение от природы, переход к созданию плодов рук своих нещадно ломали то привычное, на чем зиждилась вера этих людей.
- Мирэлле, ты понимаешь, что делаешь?
- Продвигаю их в развитии семимильными шагами. Заметь, я не внесла в мир нанотехнологий. Всего лишь примитивные ремесла.
- Я не об этом. Кажется, ты слишком увлеклась и не замечаешь очевидного: ты стала для них богом. Сама подумай, пришла с неба, принесла всяческие благости и знания, не стареешь. С момента высадки прошло две сотни лет, а мы с тобой все такие же молодые.
- Ник, но это ведь всего лишь действие накопителя, мы не боги, - рассмеялась Мирэлле. Изобретение нано-накопителя произвело бум в вымирающем мире Земли. Горстка выживших ученых обрела настоящее бессмертие: нано-машины из накопителя внедрялись в тело, омолаживая клетки организма, являлись стопроцентной защитой от болезней, даже физические повреждения, вроде переломов, заживали в разы быстрее. Человечество достигло столь желанного долголетия, вот только от самого человечества остались единицы после падения астероида. Последний бункер удалось покинуть лишь благодаря накопителям, так же, как и построить межгалактическую станцию.
- Это ты знаешь о накопителе и его действии, а для них все не так.
- Чушь, Ник, это чушь и не более того. Я им неоднократно объясняла, что я такой же человек, просто ученый.
- Проблема в том, что это пришлось объяснять.

Эпидемия энцефалита не входила в планы Мирэлле и Ника. Но разве подобная болезнь может входить в чьи-либо планы? Ранее занимавший позицию наблюдателя капитан не выдержал. Вооружившись вакциной, он стал плечом к плечу со старпомом, дав болезни бой, в котором теперь выиграли люди.
- Это все неправильно, они сами должны учиться сражаться с подобными проблемами. Черт, мы нарушаем цепи эволюции!
- Смирись, теперь и ты стал богом. Не было времени на обучение аборигенов таким глубинам медицины. Мы оказались беззащитны перед этими клещами.
- Я слабак, я не могу безучастно смотреть, как гибнут дети.
- Как говорил один замечательный писатель прошлого, трудно быть богом. Смирись, Ник. Так уж сложилось.

Город у подножья гор стал цитаделью двух ученых, прибывших на новую планету ради исследований более трехсот лет назад. Селения разрослись, превратившись в города, собравшие вокруг себя более мелкие поселения, занимающиеся сельским хозяйством, в то время как горожане переключились на ремесла. Незаметно для себя мир поделился на страны, и каждая из них начала постепенно определять свой путь. Николас и Мирэлле предпочитали не вмешиваться в зарождение политики, отдавая предпочтение продвижению наук и ремесел в жизнь туземцев. Сотни эмиссаров давно разъехались по миру, неся просвещение. Иногда один из ученых покидал планету и сквозь временную петлю возвращался на станцию.

- И все же временная петля чувствуется. У меня нет ощущения, что я провела там три сотни лет. Дни мелькают с невероятной скоростью, хотя, казалось бы, многое успеваю сделать, - жаловалась Мирэлле Ольге.
- Временной феномен в действии. Там ты двигаешься быстрее, потому и успеваешь, тело привыкает к обстоятельствам, но мыслительный процесс все равно не может адаптироваться к подобным изменениям. Три года - слишком мало, чтобы основной двигатель перестроился, - пыталась объяснить ГИЦ.
- Да я умом все понимаю, вот только принять не могу. Не успеваю привыкнуть к поколению, а на смену уже пришло другое. Калейдоскоп перед глазами. Нику проще.
- В чем же ему проще?
- Знаешь, он настолько проникся этими туземцами, что успевает за сменой поколений. Когда-то мне пенял, что становлюсь для них богом, а сам не заметил, как стал великим учителем, которого почитают сильнее, чем бога. Они в него верят, воздвигают храмы. Он запретил, переделывает эти храмы в школы и библиотеки, учредил академию. И как все успевает охватить мыслью?
- Плохо, все это плохо кончится. Я не могу представить, что происходит с этими туземцами, когда вы настолько ускорили прогресс.
- Да брось, Оль, давай без задвигов о миропорядке. Иногда мне кажется, что к нам тоже кто-то прилетал и много чего изменил для человечества.
- Мир, я не про миропорядок, я про вас с Колей. Помнишь, «нет пророка в отечестве своем». Не зря ведь сказано.

- Ты - Николас Благословенный? - темно-карие прищуренные глаза мальчишки смотрели настороженно и пристально.
- Просто Николас, можно даже Ник, - капитан с любопытством рассматривал малолетнего посетителя, не побоявшегося прорваться через все заслоны в нижние этажи новой академии.
- Почему ты их не спас?! Я ведь так просил, так умолял… неужели ты глух к нашим молитвам? - мальчишка неожиданно бросился с кулаками, благо достать мог лишь до груди Ника, но барабанил яростно, словно хотел пробить грудную клетку.
- О ком ты, мальчик? И как тебя зовут? Я не понимаю, о чем ты говоришь, - капитан перехватил руки мальчишки и попытался успокоить.
- Мои родители… они погибли… ты мог их спасти… и не спас… ты злой бог… - тот перешел от агрессии к слезам. Все же он был всего лишь ребенком лет семи.
- Малыш, я не бог, я всего лишь ученый, и такой же человек, как и ты.
Он плакал долго и надрывно, пока все слезы не ушли с горечью от потери родителей, от несправедливости мира и неоправданных молитв. А потом остался. Все еще злобным ежом поглядывал на Ника, но постепенно начал проявлять любопытство к тому, чем занимался капитан. Дни потекли незаметно, мальчик оглянуться не успел, как увлекся науками и стал интересоваться тем, что рассказывал и показывал Николас. А тот, словно чувствуя вину за то, что не оказался рядом, не смог помочь, щедро делился всем, что знает, перейдя от рассказов к обучению грамоте. Так пролетел год.

- Ингмар, с сегодняшнего дня мы перейдем от арифметики к математике, - сказал однажды Ник, доставая новую книгу с полки.
- Ник, ты бы его в школу отдал, чего сам-то возишься? - Мирэлле улыбалась. Она и сама не поняла, когда успела прикипеть к ершистому мальчишке, все еще обзывавшему ученых злыми богами. Хорошо, хоть с кулаками больше не бросался.
- Я не пойду в школу, пусть сам учит, - взгляд у Ингмара все еще был колючим.

Глава третья

Если верить Кариму, то дворянин как раз был вовсе не безымянным. Барон фон Гратц, Адельберт Зигрфрид фон Гратц, если уж быть точной. И Мирка это имя знала, но делала вид, что понятия не имеет о том, кем является почти благовидный дяденька, запросто приглашающий цветочниц на чай.

- Проходи, милочка, не стесняйся, - произнес барон, едва слуга распахнул входную дверь.
- Господин так внимателен и участлив к бедным девушкам, - Мирка присела в неуклюжем реверансе. Могла проделать это и изящно, вот только роль не та, чтобы демонстрировать подобные умения.
Баронский особняк оказался настоящим дворцом и как-то неуместно смотрелся в окружении более скромных строений, размещенных по соседству. Витые колонны претенциозно возвышались, подпирая своды первого этажа. Здание уперлось крышей в небо, выстроившись в пять этажей: невиданная высота даже для дворянского особняка. Мирка задрала голову, едва не присвистнув от удивления: пока шла за бароном, то не смотрела особо по сторонам и не смогла раньше увидеть эту громадину.
«О да, тогда понятно, именно у таких толстосумов и водятся несметные богатства. Особняк либо новый, либо недавно ремонтировали, а значит, барон не в упадке и вовсе не относится к тем, у кого от титула осталась только гордость», - мысли мошенницы лихорадочно заработали, как только она вошла под сень особняка. Здесь точно есть чем поживиться, даже если не трогать побрякушку. Барон оказался весьма богатым человеком. Казалось, сам воздух дворца пропах деньгами и золотом.
Девушка проследовала за дворецким, после того, как барон откланялся, отлучившись по неотложным делам. Небольшая чайная гостиная полностью оправдывала свое название: запах чая приятно щекотал ноздри, обещая благословенный напиток действительно высшего качества. Мошенница улыбнулась: вкусно поесть-попить она любила. Не успела горничная водрузить поднос с чашками и пирожным на стол, как явился и сам хозяин особняка.
- Прости, милочка, за ожидание. И да, я не представился: барон фон Гратц, - он присел на край стула и примерился к ароматно парующей чашке. - Угощайтесь.

Беседа вышла плавной, тихой. Чаепитной. Барон сетовал на несправедливость мира и почти искренне сочувствовал «бедным девушкам, вынужденным в лютый мороз стоять на перекрестке и продавать цветы». Мирка делала проникновенное лицо страдалицы, мастерски скрывая скепсис, мол, заливай, что хочешь, я послушаю и покиваю. Она пыталась понять, зачем фон Гратц все же пригласил ее к себе домой. О мыслях грешных речи не шло изначально, поэтому и возникал вопрос намного серьезней.

- Скажи мне, милое дитя, ты так привязана к цветам? - внезапно сменил тему барон.
- Души в них не чаю, - невинно похлопала ресницами мошенница.
- Тогда пойдем, покажу кое-что, - фон Гратц поднялся, отодвинул стул Мирки и помог ей встать. Он был любезен, даже слишком. Это настораживало. Мошенница отметила про себя, что надо держать глаза открытыми, а уши и того пуще, хотя и до сих пор наивностью и невнимательностью не страдала.
Вслед за коридорами открылась дверь… и Мирка ахнула. Взгляду мошенницы предстала великолепнейшая оранжерея, пестреющая самыми редкими и экзотическими цветами.
- Видишь ли, милочка, мои цветы капризны и любят исключительно женские руки. А я люблю свои цветы. Вот искал… садовницу, - казалось, барон неловко переминался с ноги на ногу, что вовсе не вязалось с его аристократизмом.
«Темнишь, милок, еще как темнишь, хотя поешь ой как гладко. Ладно, сделаем вид, что наживка съедена, тем более что здесь в наигранное восхищение играть не придется, оранжерея восхитительна», - Мирка позволила себе таращиться во все глаза на «красоту невиданную» и всячески восторженно пищать. Собственно, так повела бы себя любая девушка, оказавшись здесь.
- Так вот, не согласишься ли поработать с моими цветами? Вдруг у тебя получится? - продолжил поливать елеем барон. - Тебе выделят комнату в особняке, еда и одежда тоже за мой счет. Я не скуп, жалованием не обижу.
- Ох, отчего ж не согласиться? Но мне своим сказать надо, а то искать еще начнут, разволнуются, - мгновенно согласилась Мирка. Это выглядело естественно.
- Прости, как-то не подумал. Родители волнуются?
- Да что вы, не родители. Нет у меня родителей. Прежний наниматель, вот его и надо предупредить, что ухожу, - девушка грустно улыбнулась, словно мелькнула скорбь о мнимом сиротстве.
- Что ж, раз так, то предупреди, - барон словно порадовался, что у «цветочницы» никого нет. И это не ускользнуло от пристального взгляда мошенницы.

- Ну-ка, мил человек, выкладывай, в какое гнездышко ты меня засунул? Прям божий одуванчик, а не барон, цветочница ему нужна, желательно сиротка, судя по всему, - Мирка не вошла, влетела в комнату и, недолго думая, сграбастала за воротник Карима, приперев его к стене.
- Вот этого не знаю, право слово. Знаю лишь, что на девок падок, прислугу часто нанимает, да и так вечно возле девиц вьется. Но про цветочницу не слыхивал, это уж тебе виднее, чем приглянулась этому барону, - как на духу выпалил напарник, кожей почувствовав, что мошенница не намерена шутить.
- Ладно, поверю на слово. Но как, по-твоему, мне эту побрякушку отыскать? Ты особняк тот видел? - Мирка остыла и уселась в кресло.
- Видел, а поиск украшения - не твоя забота. Раз уж теперь в челяди числишься, то подгадаешь время, откроешь окно, а я уж сам найду. Особняк знаю, чертежи имеются. Каждую ночь буду караулить под оранжереей, раз уж ты там, - Карим поправил воротник.
- А не поймают, каждую ночь-то там сидеть? - мошенница недоверчиво покосилась на напарника.
- Не поймают, там собаки ночью, так еще до тебя прикормлены. Проклятье! Я полгода потратил на подготовку.
- Как все серьезно. Хм, алмаз, говоришь, в пол-ладони?
Не верилось прожженной мошеннице, что из-за камня будет вор так волноваться. Да, драгоценность стоящая, но за полную цену такую редкость не продать, только дробить, а значит, проще обчистить ювелира, а не охотиться за подобным булыжником. Одно из двух: либо кому-то понадобилось именно это украшение, либо… это не просто украшение. Но что? Символ власти? Дома? Рода? Нет, не промышляют воры подобными побрякушками из-за обычной стоимости. И это настораживало Мирку. Не нравился ей барон, не нравилось это дело, вот только поздно отступать. Если откажется сейчас, то больше не видать ей напарников, дурную славу наживет. С такими мыслями она отправилась обратно в особняк.

Больше месяца Мирка провела в баронском доме, но подходящего случая так и не представилось. Фон Гратц не покидал дом, не отлучался более чем на несколько часов. Мошенница раздражалась, но виду не показывала. Карим перекидывал в окно записки, в которых успокаивал, мол, время терпит, ждем. «Цветочница» вздыхала и продолжала играть роль.

- Ваша милость, вот тот цветочек, о котором говорил вам.
- Вы в ней уверены, барон?
- Более чем, искать ее не станут. Некому. А значит, шума не будет.
- А в остальном тоже уверены?
- Ваша милость, нам же не какая-то особенная девица нужна, нам обычная, самая что ни на есть обычная. Лишь бы девственница.
- Надеюсь, ты не ошибся. Пожиратель требует жертву. Пора. Не разочаруй меня.
- Да разве я могу? Ни разу не ошибся.
- Исполняй.
- Всенепременно, - барон расплылся в подобострастной улыбке, провожая гостя до тайной двери. Неизвестный был скрыт плащом, и капюшон опускался до подбородка. Однако фон Гратц точно знал, что это за человек, хоть никогда и не видел его лица.

Время близилось к вечеру, и последние лучи солнца окрасили стекла оранжереи в багровые тона. Закат был необычно красным. Весной такие редко случаются. Мирка привычно возилась с цветами, отлично зная, что поливать некоторые лучше перед самой ночью. Барон оказался прав: многие из растений отличались весьма капризным нравом, но все же с ними справился бы любой цветочник, даже такой неопытный, как Мирка.
- Поди сюда, дитя мое, - знакомо проворковал барон. Все время он был добродушен и внимателен, казалось, искренне принимал участие в судьбе «сиротки», не обижая ни словом, ни делом.
- Чего хотели, вашество? - простодушно поинтересовалась Мирка, ни на миг не выходя из образа милой наивной девушки.
- Сегодня выдалась необычная ночь, смотри какой закат! И я хотел бы тебе сделать подарок.
- Подарок? Мне? - мошенница привыкла к добродушию фон Гратца, но удивление разыграла.
- Тебе. Небольшое украшение. Есть лишь одно условие, - голос барона лился медом.
- Какое же? - Мирка заведомо насторожилась, всем видом показывая, что честь не продается за подарки.
- Очень простое. Ты сама его наденешь… на голое тело. Нет, не совсем так, просто чтобы украшение и кожу не разделяла одежда, - поторопился объяснить барон, увидев, как девушка мгновенно закипает «праведным гневом».
- И что же это за украшение такое? - спросила девушка, прикидывая, какую же часть тела ей придется обнажить.
- Ожерелье, поэтому просто распусти завязки на корсаже сверху.
- Ладно, - согласилась Мирка, продолжая разыгрывать наивную дуреху, которой ой как хочется подарка.
- Вот и хорошо. А вот и подарок, - барон довольно улыбнулся и полез в нагрудный карман. Из тканевой складки вынырнуло наружу кроваво-красное сияние - блики заката отразились во многочисленных гранях алмаза, размером в пол-ладони барона. Мирка охнула. Любой бы изумился, увидев бесценный камень такого размера. Мошеннице казалось раньше, что Карим преувеличивает, ведь такой камень - невероятная редкость. Вряд ли два подобных существуют. Теперь девица убедилась, что напарник все же ошибался: алмаз занял всю ладонь девушки, обжигая мертвенным холодом.

- Не слишком ли дорогой подарок для простой девушки? - поинтересовалась Мирка, замыкая застежку цепочки. Каплевидный алмаз удобно расположился в ложбинке на груди, холодя кожу.
- Бесценный, милое дитя. Стоимостью ровно в твою душу, - недобро ухмыльнулся барон.
- Это что, я теперь должна отдать свою душу дьяволу? А если не отдам? - мошенница перестала корчить из себя невинную овечку и пристально уставилась на фон Гратца. Тот изменился: стал словно выше, моложе.
«Проклятье! Во что же я вляпалась? Карим как ненормальный охотится за этим булыжником, а барон так просто отдает мне его. Теперь я должна продать душу? Ищите дураков!» - Мирка потянулась к застежке, решив немедленно избавиться от украшения. Не ее это дело, пусть напарник этим занимается.
- Зря стараешься, его теперь не снять. Ты ведь сама надела. Ох, как сложно находить честных девушек, которые примут такой подарок и сами повесят его себе на шею, - от доброты барона не осталось и следа. Он поднял руки, и на мгновенье Мирке показалось, что между раскрытых ладоней сверкнула молния. - Прими же жертву, Пожиратель душ! - воскликнул фон Гратц торжественно.
- Да сто иголок тебе в печень, не угадал ты! - выкрикнула мошенница, пытаясь разорвать цепочку. И взвыла от боли, потому что в грудь вонзилась сотня молний. По крайней мере, так казалось Мирке. Камень стал погружаться в кожу, словно втягиваясь в тело девушки. Жгучая боль была такой, словно высасывали душу. Мошенница упала на колени, хрипя и пытаясь выцарапать злосчастный алмаз из груди.
- Бесполезно, ты уже в его власти, милое дитя, - барон присел на корточки и с любопытством наблюдал, как «цветочница» корчится от боли. И вдруг он побледнел, потом побагровел и закричал: - Ах ты, обманщица! Верни немедля!
- Что, поймал медведя, да? - злорадно ухмыльнулась Мирка, с трудом поднимаясь с колен. Боль ослабла, камень перестал впиваться в кожу, остановившись на полпути. Алмаз окрасился в зеленый.
- Ты! Ты! Да как ты посмела меня обмануть?! - барон надвигался на девицу, протягивая руки к украшению с намерением вырвать его из живого тела.
- Пес! Не обманывай сам, да не обманут будешь! Дураков ищешь? Сам в дураках и оказался, - мошенница хищно оскалилась, отступая назад. Под руку ей попался горшок с цветком, который был немедленно запущен в фон Гратца. Второй улетел по направлению к стене оранжереи. Послышался звон битого стекла. - Карим!!! На помощь!!! - что было силы, завопила Мирка, все еще пытаясь одной рукой выцарапать из себя алмаз, второй бросаясь в наступающего барона вазонами. Из пролома послышался тихий свист, и кинжал впился в плечо фон Гратца.
- Так он у тебя?! Быстрее! - Карим оказался сообразительным и быстрым. Он схватил Мирку за руку и потащил за собой через двор. - Там лошадь, оторвемся. Я вещи наготове держал, - на бегу объяснял напарник.

- Во что ты меня втравил? - Мирка вцепилась в гриву лошади и могла лишь рычать на сидящего сзади Карима. Мошенница с великим удовольствием подержалась бы за горло своего напарника, но руки заняты: либо с Каримом разбираться, либо на лошади держаться.
- Сам не совсем знаю. Но вот что, если со мной что-либо случится, то алмаз нужно доставить Его Святейшеству. Он заказчик, - торопливо объяснял Карим, оглядываясь на погоню, которая не замедлила сесть им на хвост. Перестук копыт нарушил тишину вечерних улиц города. Редкие прохожие шарахались в сторону, едва завидев несущуюся лошадь.
- Он из меня его вырезать будет или с трупа снимет?! - еще сильнее разъярилась Мирка, но ответа не последовало: обмякшим кулем Карим свалился с лошади. Краем глаза мошенница успела заметить стрелу в его спине. Приказа брать живыми не последовало, об этом девушка сразу догадалась. И лишь зашипела, перехватив поводья и пришпоривая лошадь. Та понеслась стрелой, ощутив на себе лишь легковесную девицу.
- Проклятье! Ну, проклятье же! Дорогу! - завопила Мирка, влетая в закрывающиеся на ночь ворота города. Она успела проскочить, а вот погоня застопорилась. Да, им откроют проход, но несколько минут это займет. Лошадь мошенницы стремительно набирала скорость, разгоняясь по пустому тракту. На горизонте черной стеной замаячил лес. Добраться до него и, можно считать, - спаслась.

- Как?! Как такое могло произойти? Как ты мог так ошибиться? - голос из-под капюшона звучал глухо и раздраженно.
- Я… не понимаю. Простите, ваша милость, позвольте все исправить и вернуть Пожирателя, - барон шипел от боли, пока лекарь прижигал ему рану и перевязывал. Кинжал оказался отравленным и хорошо хоть не смертельным ядом.
- Как ты допустил такое? Ладно, с девицею ошибся, их дьявол разберет, какая скромница, а какая строит из себя такую. Но позволить похитить Пожирателя!
- Ваша милость, судя по всему, они готовили это похищение, - пытался оправдаться фон Гратц.
- Охрана твоя куда смотрела, что напарник девицы ждал под окнами?
- Они давно готовились. Собак моих так просто не обмануть, а им удалось.
- Господин, один готов. Девица скрылась в лесу, но ищейки ее настигнут, - поклонившись, прервал разговор вошедший. Он был затянут в черное с головы до пят. Карательный отряд.
- На что мне этот труп? Девку притащите. Живой или мертвой, не имеет значения, - зарычал фон Гратц на подчиненного.
- Стой, принесите труп, - вмешался человек в капюшоне. Барон кивнул, мол, исполняйте.
- Так-так, знакомый символ, - в голосе «его милости» послышалась ухмылка. - Барон, переройте всю воровскую гильдию, оттуда засланцы, - добавил он, указывая на четырехлистный клевер, вытатуированный на затылке мертвеца.

Глава четвертая

2037 год ознаменовался падением астероида. Астрономы за пять лет предупредили о неминуемой катастрофе, однако человечество оказалось неспособным предотвратить трагедию. Пять лет СМИ трубили о гибели планеты и всего живого, пять лет военные наращивали мощь, обещая уничтожить астероид на подходах к Земле, однако… небольшая горстка ученых сконцентрировалась на построении бункера, способного защитить от предстоящего катаклизма. Над ними смеялись, ожидая от военных чуда. Чуда не случилось, и остервеневшие от паники люди в безумной истерии штурмовали бункер в надежде спастись. Однако убежище оказалось не безразмерным и смогло вместить лишь десять тысяч человек. Планета погрузилась в огненный хаос разрушения. Последовавшие годы радиационного облучения привели к вымиранию всего живого на поверхности.

Ее звали Мирэлле. Горячая испанка была из тех, кто смог прорваться в убежище до катастрофы. Черноглазая жгучая брюнетка буквально вынесла дверь, втащив на своих плечах худенькую очкастую блондинку-россиянку Ольгу. Обе девушки оказались студентками Сорбонны и не понаслышке знали о бункере, поскольку его создатель, Николас Саймон, являлся выпускником этого университета и стал притчей во языцех среди учащихся как одиозный гений, перевернувший с ног на голову понятия о нанотехнологиях.

- Почему ты спасла именно ее, почему не мать, не отца? - Николас с удивлением разглядывал прибывшую парочку. Обычно пытались спасти свои жизни толстосумы, сулили миллиарды, лишь бы выжить. Но Саймон был неумолим, раздавая «спасительные билеты» на свое усмотрение и ни с кем не советуясь. Для выпроваживания неуместных существовал специальный отряд крепких ребят, и они за деньги не продавались. Еще бы, какой смысл в этой бумаге, если мир со всеми банковскими системами и производством перестанет существовать? Какой смысл в вилле на Гавайях, если нет Гавайев?
- Отец и мать молятся богу и верят, что это наказание, которое нужно пройти. Бог посылает испытания. Они истые католики, а я не верю в бога. Я верю в Ника Саймона, который знает, как спастись. А я хочу жить, - отрезала Мирэлле. О ее взгляд можно было ломать стальные прутья, твердости характера девушке не занимать.
- Я спросил, почему ты спасла именно ее, - повторил Николас.
- Потому что она гений. Этому миру нужны гении, правда ведь, Саймон?
- Почему же она не пришла сама?
- Потому что с твоими бультерьерами ей не справиться, - криво ухмыльнулась испанка.
- А ты, значит, ее ангел-хранитель?
- Скорее, демон-опекун.

- Коленька, результат поразителен. После внесения корректив накопитель показал полную сопротивляемость радиационному фону. Присовокупи к этому защитные костюмы, и появится возможность выйти на поверхность и приняться за разработку орбитальной станции, - Ольга отложила очки в сторону. Она так и не привыкла к линзам, из-за чего выглядела раритетным ископаемым среди напичканных новыми технологиями сотрудников бункера. Болезненная и хрупкая, она схватывал на лету идеи Саймона и, внося в них свои поправки, превращала прототипы в действующее оборудование. Как и сказала когда-то Мирэлле, россиянка оказалась гением уровня самого Николаса, если не выше. Масштабы ее разработок поражали, хотя она и отдавала предпочтение исследованиям, а не конструированию. Ник и Ольга настолько дополняли друг друга в работе, выдавая «на гора» новые изобретения, что могли бы стать величайшими учеными мира, если бы он еще существовал. Десять лет с момента падения астероида пролетели как один миг. Бункер находился на автономном обеспечении со своими мини-фермами, однако так не могло продолжаться бесконечно. Нужен был толчок, знак, с которого жизненный цикл людей начнет новый виток. Таким знаком послужило изобретение нано-накопителя, ставшего необходимой защитой от радиации и большинства известных болезней. Микроскопические механизмы внедрялись в организм человека, обновляя клетки и блокируя постороннее влияние на тело. Энергетическая зарядка минимальна, батарейка в наручных часах требует большего. Срок работоспособности механизма не ограничен. Вернее, вычислить его пока не удалось, а это значит, что он настолько значителен, что не поддается вычислениям. Порог бессмертия был фактически перейден.
- Все хорошо, вот только одно плохо. Накопитель использует как основу репродуктивные возможности организма, тем самым стерилизуя его, - Ник запустил пальцы в волосы, не находя выхода из тупика.
- Стопроцентное необратимое бесплодие. Мало кто пойдет на это. С другой стороны, если все согласятся с внедрением в тело накопителя, то человечество ограничится горсткой людей, не способных к размножению. Мда, тупик.
- Их можно погрузить в крио-камеры и разморозить, когда для человечества найдется место, - Мирэлле появилась в кабинете настолько неожиданно, что оба ученых подпрыгнули в своих креслах.
- Ты предлагаешь заморозить несколько тысяч человек? - заинтересованно протянула Ольга, словно просыпаясь.
- А почему нет? Оль, Мирэлле дело говорит. Судя по состоянию планеты, Земля не вернется к жизни несколько тысяч лет. Либо мы найдем возможность ускорить этот процесс, либо нам пора искать новый дом, - вклинился Саймон.
- Черт с вами… но никаких шагов без моего полного обследования будущего дома. Возможность возродить Землю я отметаю сразу, это утопия.
- Оооль, ты просто чудо! - испанка повисла на шее подруги.
- Осталось найти добровольных «бессмертных». Нужно построить не орбитальную станцию, а межгалактический корабль. Сможем?
- Как два зайца обспасать! - в один голос ответили Ник и Мирэлле.
- Спелись, - саркастично отметила Ольга.

В какой момент Мирэлле стала правой рукой Николаса, никто не помнил, но испанка поспевала везде, куда не дотягивались руки Саймона. Не преуспевшая в научной деятельности, девушка показала себя как незаурядный организатор и руководитель. Работа в паре с «начальником бункера», как окрестили Ника выжившие, приносила свои плоды. Никто не мог поспорить с ретивой парочкой, постоянно фонтанирующей идеями, одна безумнее другой. Никто, кроме Ольги. Тщедушная неприметная россиянка изгибом брови могла поставить на место обоих энтузиастов, спускала с небес на землю и, приглушая неизмеримый пыл обоих, направляла его в продуктивное русло. Возглавившая исследовательский центр Ольга получила прозвище ГИЦ, являвшееся аббревиатурой вверенной ей организации. В отличие от постоянно витающего в фантазиях Ника и поддерживающей эти фантазии Мирэлле, Ольгу действительно боялись, тогда как «начальника и его фурию» всего лишь опасались, не желая быть втравленными в авантюру с очередными испытаниями нового изобретения. Главенствующая тройка получила общее прозвище «Пресвятой троицы».

Обсуждения использования накопителя и заморозки остальных продлились больше месяца и съели много нервов и времени. В итоге жители бункера разделились на два лагеря: треть была готова за Ником Саймоном в огонь и в воду, вытянув жребий, кому в крио-камеру, а кому под нано-накопитель, другие две трети выказали желание остаться в бункере до лучших времен, отметив, что помогут с созданием первичного генофонда и построением космической станции.

- Пробирочки, - Мирэлле безумно улыбнулась, разглядывая лабораторию.
- Хм, можно подумать, это я за год до астероида ограбила банк спермы, - Ольга занималась систематизированием генофонда, распределяя участки для лаборантов.
- Не напоминай, я ограбила, я. Словно чувствовала, что пригодится, - испанка раскручивалась в кресле, изучая потолок.
- У тебя поразительная интуиция. Каждый спасал, что мог: семью, драгоценности, книги… а ты похитила меня у подготовки работы к Нобелевке и позаботилась о грядущей демографической ситуации.
- Подумалось, что кровосмешение не самое лучшее, что может произойти с той кучкой людей, которой удастся спастись. А так - хоть какая-то альтернатива. Тем более, с таким генетиком, как ты.
- Черт, это я тогда была генетиком. И чем я теперь занимаюсь?
- Ты гений, я всегда тебе поражалась, в любой науке можешь преуспеть, если захочешь. Кстати, почему ты сама занимаешься систематизированием?
- Предпочитаю первичку проводить сама, потом буду знать, с кого за что спрашивать. Тем более, команда у нас небольшая. Как там дела с кораблем?
- Конструкторы обещают через полгода. Врут, сволочи. Хорошо, если за год управятся.
- Торопись не спеша. Кстати, Мир, как ты пережила изменения тебя накопителем?
- Терпимо. Думала, будет хуже. Хотя приятно осознавать, что тело сбросило пару десятков лет. Энергии прибавилось.
- Пик развития - двадцать пять лет, дальше старение. Вот он и сориентировался по пику, обновив клетки до состояния, соответствующему этому возрасту.
- Спасибо за пояснение, а то я не знала, - рассмеялась испанка.

Запуски челноков шли безостановочно, работа на орбите кипела. Мирэлле сверялась с графиком, понимала, что даже при заданном темпе наблюдается значительное опоздание. Она рычала на сотрудников, подгоняла их, но иногда одергивала себя, вспоминая слова Ольги. И все же, несмотря на торможение, бригада конструкторов значительно продвинулась в построении станции, близилась сдача объекта. Напряжение накалилось до предела, нагнетая обстановку перед отбытием Николаса и его команды. Остающиеся в бункере не хотели отпускать ученых, хотя те оставляли после себя новое поколение деятелей науки, передав им все свои знания. Возмущения возрастали также потому, что многие из молодежи решили примкнуть к будущим космическим скитальцам, не желая цепляться за остатки человечества на погибшей планете. Испанка с трудом сдерживала ситуацию, не позволяя Саймону отвлекаться на внутренние разбирательства. Он должен быть там, на орбите, должен следить за тем, чтобы станция оправдала надежды тех, кто поверил в Николаса Саймона.

- Вы этим ничего не добьетесь. Саботаж не поможет, мы все равно сможем завершить станцию собственными силами и покинуть Землю, - Мирэлле даже бровью не повела, когда к ней явились представители стачкома, настаивая на отмене полета.
- Мирэлле, мы ведь можем заставить вас силой, - произнес один из бастовавших.
- Головой подумать не забыл? Силовой перевес на нашей стороне, вы можете только зубами щелкать. И все же никогда не поздно передумать и присоединиться к нам, - испанка оставалась непреклонной.
- Огонь, а не женщина! Я с вами! - от группы отделился паренек.
- Генрих, не смей! Нас и так мало!
- Я выбираю неизвестность и надежду, бесплодное ожидание медленного угасания не по мне.

- Интересно, а кто из вас с ним спит? - поинтересовался новый помощник Мирэлле и тут же втянул голову в плечи, ожидая подзатыльника за наглость.
- Не думал, что обе? Такая идея не приходила тебе в голову? - неожиданно спокойно ответила испанка.

Последний челнок ожидал старта в подземном ангаре. Мирэлле покидала планету с последней группой. Ольга и Николас давно уже хозяйничали на станции, подготавливая звездолет к путешествию. Противостояние и уговоры остались позади, остающиеся смирились. Многие передумали и заняли место в крио-камерах, поверив в то, что впереди будущее.

- Как он сказал? - испанка окинула взглядом собравшуюся группу. - Вот и мы тоже.

Последний взгляд в иллюминатор на умирающую планету. С момента падения астероида прошло пятьдесят лет, а разверзшаяся огненная бездна все еще продолжала убивать Землю бесконечными извержениями зарождающихся и погибающих вулканов, распластавшись потоками лавы по всей поверхности. Где-то там внизу бункер, единственный оплот человечества в этом отравленном огненном аду. Они остались уповать на прочность стен убежища, так и не решившись сделать шаг вперед. К звездам.

- Ты это заварил, тебе и капитаном быть, - Ольга пришпилила Николаса леденящим взглядом к стене. - И горячая наша тебе в помощники.
- Почему я? - попыталась возмутиться Мирэлле.
- Потому что мы с тобой одной крови, - рассмеялся Саймон, разряжая обстановку. Никто из сформировавшегося экипажа не возражал.

- Поехали! - Николас дал отмашку на счет «ноль», и станция, набирая скорость, начала удаляться от Земли, неся в себе новые надежды отчаянных и смелых, выбравших жизнь.

Новость отредактировал: Редактор - 11 апреля 2021
Причина: Не вошел весь текст, пришлось делать разбивку