Ирина Руденко

В каждом из нас заложена
сила нашего согласия на здоровье
и болезнь, на богатство или бедность,
на свободу и рабство.
 ( Ричард Бах «Иллюзии»)

Суббота. Летнее утро. Ступени. Черные дыры мусоропровода. Костлявый, долговязый фикус в лестничном пролете Вяло текущая вода из крана в чужой квартире на пятом этаже. Поиски чистого полотенца. Муха сидящая на сдобной булке. Коробки с ампулами. Резиновый жгут. Тело стареющего мужчины, белое и ещё достаточно упругое, в которое я вонзаю иглу. Кожа сопротивляется, натягивается и поддается, игла мягко проваливается. Слегка оттягиваю поршень на себя. В прозрачную
жидкость шприца вплывает красное облачко – я в вене.
- Согните руку в локте.
- Спасибо сестричка.

Я дежурю. Ужасно хочется спать. Снова ступени. Снова последний
этаж, снова лифт не работает. Звоню. За дверью в темном коридоре
заспанная, слегка испуганная молодая пара. Представляюсь:
- Медсестра. Где ванная?
Взмах руки влево. Шум воды заглушает вопрос. Переспрашивать некогда.
Я тороплюсь. Командую:
- Полотенце! Подчиняются.
- Где больной?
- У нас никто не болеет.
Теперь удивляюсь я.
- Зачем тогда я руки мыла?
- Мы не знаем.
Звонок в регистратуру. Перепутали адрес. Спасибо коллеги.
Сбегаю вниз по лестнице. Сверху хихикают - проснулись:
- Зато мы теперь знаем, что медсестры из нашей поликлиники руки моют.

Зябко. Затянувшаяся весна. Низкое небо. Хрущевка на окраине.
Убогая обстановка. Чистые полы, открытые окна. Две худощавые
старухи. Одна суетится:
- Сейчас, сейчас.
Сдвигает газеты на столе.
- Дочка расхворалась.
Суставы у одной из них распухшие, деформированные. Полиартрит.
На вид лет сто. Дочка? Сколько же маме? Старшая продолжает:
- Мы газеты всегда выписывали. И новости смотрим.
А как же…

2
Мысленно делю тощую ягодицу на четыре квадрата. Собираю кожу на
Верхне-наружном, приподнимаю. Игла входит тяжело, со скрипом.
Диклофенак лениво стремится обратно. Перекрываю выход ватой.

- Все бабулечка. Постарайтесь не болеть. Скоро лето.

И снова серый асфальт. Дворовые кошки шныряют по мокрой траве. Кучкуются у мусорных баков. Старая пятиэтажка в конце квартала Первый этаж Дверь не заперта. Темный, унылый коридор. Сидя на полу
у входа в ванную женщина. чуть за пятьдесят полощет рубашку
в тазике с мыльной водой. Без ноги. Слепая. Сахарный диабет.
Советую:
- А я на ночь натираю хозяйственным мылом воротник и
- манжеты. А утром стираю.
- Правда? Вот спасибо. Ты включай свет, я сейчас.

Инсулин. Тридцать две единицы "голубого" и шесть "красного". Боюсь
перепутать.
- Сегодня в живот.
- Как скажете. Хозяин – барин.

Перебегаю дорогу. Два квартала вперед. Еще один "диабетик". Жена
встречает криком из кухни. Мы с ней не переносим друг друга.
Нервничаю. Сдерживаюсь. Растягиваю улыбку.
- Все. Можете завтракать.

Солнце наконец-то пробилось сквозь влажное небо. Лучи робко устремились навстречу прохожим. Останавливаюсь. Закрываю глаза.
Позволяю лучу погладить себя по щеке. Хорошо.

Деревянная дверь, коврики на полу, огромное зеркало, искусственные
цветы.
На чистенькой постели, в розовой ночнушке молодая женщина. Два любопытных подростка заглядывают в спальню.
Извиняется:
- Так неудобно, так неудобно. Давление.
Стандартный набор инъекций.
- Ничего страшного. Все обойдется.

Сбегаю вниз. В правом кармане листочки сделанных назначений, в левом – один, последний.

Снова ступени. Обшарпанная дверь. Облупленная краска на стенах в прихожей. Заглядываю в ванную. Вёдра, банки, коробки и слой вековой грязи на всем добре. Двумя пальцами безуспешно пытаюсь открыть кран.
Комната: старый шкаф, диван, стол и те же – вёдра, банки, коробки,
и та же грязь. Потолок затянутый паутиной. На диване в старых тряпках бывшая сельская учительница.

3.
Предупреждает:
- Соседи воры, родственники сволочи.
Смотрит подозрительно. Приказывает:
-Налей воды в чашку с хлебом.
Хлеб – черствый, с плесенью сухарь. Завтрак.
Протираю после укола еще раз руки спиртом.

Спускаюсь по лестнице, еле переставляя ноги.
Безысходность овладевает моим настроением. Нищета и убогость вокруг.
Ненавижу свою работу. Ненавижу медицину.
Выползаю из мрачного не приветливого подъезда. Полуденное солнце заставляет зажмуриться. Молодые мамаши курят, отвернувшись от колясок. Малыши копаются в песочнице, лепят вечные куличики Дворовые кумушки азартно обсуждают последние новости. Осуждающе, поглядывают в сторону песочницы. Серебристый "мерс", въехав во двор, резко тормозит. Успеваю увернуться. Собираю весь запас крепких словечек. Открываю рот. Закрываю. Самоуверенный чужестранец нагло смотрит в упор.
Плевать ему, на времена, на меня, на мое настроение, и на одинокую старуху…