Юрий Кувалдин


На самое дно элегантно поблескивающего никелем металлического ковшика задумчивый Сергей Гордеевич налил водички. Задумчивым он был всё это утро, всё думал, думал, и никак не мог додумать то, что думал, никак не мог сформулировать тему думы, зацепиться за нее. Хотя стал тут для отвлечения от забытой мысли думать о никелированном ковшике.
Как нравилась никелированная посуда Сергею Гордеевичу! И красива, и удобна, и мыть легко. Раньше никель был настолько дефицитен, что только бампера правительственных машин им покрывали. Потом где-то слышал Сергей Гордеевич, что посуда никелированная была только у царственных особ. Да и то до поры до времени. Говорили, что австрийский император отравился от такой посуды. Но спустя лет тридцать после его смерти, ученые провели анализ никелированной посуды, и выяснили, что никакого вреда она не несет.
Июль светился солнцем. Все близкие были на даче.
Кот сидел на стуле, и лапой шевелил кусочек мяса в стоявшем тут же на сиденье блюдце, изредка поглядывая на хозяина, одобряет ли тот его действия. Кот был большой, состоящий из заплаток разного цвета, один глаз выглядывал из черной заплатки, другой из рыжей. Хвост был трех цветов: белого, серого, и черного. Спина изящно окрашена была попеременно во все ранее перечисленные цвета.
Водички плеснул именно на дно, то есть немного. Щелкнул электрической зажигалкой, похожей на переносной телефон с антеннкой, зажег газ и синее пламя пошло из окружных дырочек под ковшиком. Вода практически в то же время закипела. Сергей Гордеевич насыпал в воду небольшой холмик гречневой крупы. И тут же погасил огонь. Закрыл ковшик стеклянной крышкой с дырочкой вентиляции и черной пластмассовой круглой и плоской ручкой. Эта ручка особенно понравилась Сергею Гордеевичу, когда он присмотрел этот ковшик в хозяйственном отделе своего супермаркета. "Своего", в смысле - в своем доме.
Пустая бутылка из-под водки стояла на подоконнике и светилась в солнечном луче, как зажжённая керосиновая лампа.
Тут незаметно для себя Сергей Гордеевич перешел на размышление о гречке. Ну кто и когда о ней рассуждал?! Крупа и крупа. Нет. Её прелесть именно заключена в скорости приготовления. И становится она рассыпчатой, как кедровые орешки. Похрустывает немножко, и аромат струится полевой, даже ромашки видишь под одиноким дубом в центре поля гречихи. Цветет такими мелкими цветочками, как рисуют на ситцевых женских платьях. Вот чуть-чуть водички на дно капнул, довел до кипения, и прямо в кипяток бросил пару столовых ложек гречки, накрыл крышкой, и через пару минут готово дело! Садись к столу и откушивай с подсолнечным маслицем. Ох, так бы и ел её, так бы и наслаждался!
Но главная мысль, которая была еще не овеществлена конкретными понятиями так и гуляла где-то в стороне, так что Сергей Гордеевич даже не понимал, как за неё ухватиться.
И тут она ясным солнышком выкатила. Как это он, Сергей Гордеевич, вчера выпил один две бутылки водки, а сегодня у него ничего не болит, его не колотит дрожь, не тошнит, ум ясен, взор честен, глаз зорок. М-да! Что-то тут не то!
Внушительных размеров часы в деревянном под мореный дуб корпусе стояли на старом книжном шкафу и кашляли, скрипели. Звук, который издавали трубочки с молоточками, был похож на глухой звон и на нежный. Колесики с зубчиками крутили друг друга, играли в вечность, словно на самом деле показывая время, а вот его-то самого никто и не видел, и Сергей Гордеевич не видел, особенно сейчас утром, когда должна была начаться болезненная, нервнопаралитическая борьба с губительными последствиями вчерашнего непомерного возлияния, причем, в одиночестве. Настолько изолировал себя Сергей Гордеевич от свидетелей и свидетельств, что готов был выпивать, что он очень любил делать, не только в одиночестве, но даже в темной ванной, когда в квартире он был сам один, без всяких посторонних. Единственно, кого он подпускал, так это коллегу.
С этой мыслью он прошел к телефону и набрал номер Харидова.
- Говорит Сергей Гордеевич, - сказал Сергей Гордеевич, когда Харидов снял трубку и кашлянул.
- Узнал, старик! Ты чего там вчера не подходил к телефону? Я с дачи вернулся, хочу подъехать к тебе, посидеть, - сказал Харидов.
- Вот и отлично, подъезжай, старина! - повеселел Сергей Гордеевич. - А то я тут один вопрос не могу решить. Подъезжай!
- Вдвоем мы решим любой вопрос сразу! - весело крикнул Харидов и засмеялся так громко, что завибрировала мембрана в трубке.
- И сегодня ведь мы играем, - сказал после некоторой паузы Сергей Гордеевич.
- А то! Конюшню сегодня разделаем! - вскричал, не прекращая смеха, на том конце провода Харидов.
- Посмотрим... - неопределенно вздохнул Сергей Гордеевич, и положил трубку.
Сергей Гордеевич посмотрел на свои новые замшевые тапочки на белом меху, покачался с пятки на носок у телефона, повскидывал густые брови, и уж после этого в глубоких раздумьях пошел на кухню. Взял глубокую тарелку с китайским рисунком журавлей, насыпал из ковшика гречку. Открыл бутылку подсолнечного масла "олейна", капнул на кашу. И подумал, что после же первой ложки его начнет тошнить как этого. Того, вчера видел человека у магазина. Тот стоял, держась обеими руками за тонкий ствол молоденькой липы, дрожал как отбойный молоток и время от времени изо рта его, как из вулкана, выливалась густая лава во все стороны. Ух, ужас! Сергей Гордеевич при этом видении передернулся и закрыл глаза.
Но у него самого не было никаких симптомов похмелья, не простого похмелья, а жуткого. Он осторожно сунул в рот одну ложку каши, другую, с удовольствием прожевал, проглотил, и затем планомерно и с чувством большого аппетита съел всю гречку здесь и из ковшика. Невидаль! Такого после литра водки быть не могло. Но было! Он не лежал трупом, он не стонал, он не мечтал о похмелке. Он был совершенно и даже необыкновенно здоров, бодр, уверен в себе, жизнерадостен.
В дверь позвонили. Конечно, это был головастый и невысокий Димка Харидов. Рыжие усы казались больше самого Харидова.
- И видеть рад тебя, мой друг! - басовито вскричал Харидов, руки которого были по швам, а кулаки, почти всегда красные, крепко сжаты, как будто Харидов испытывал сильное напряжение.
Он всегда говорил громко.
- У тебя голова не болит? - спросил Сергей Гордеевич.
- С чего это болеть?! Я давно не принимал.
- Два дня? - усмехнулся Сергей Гордеевич.
- Три! - рассмеялся Харидов, но кулаки не разжал.
Такой он был парень, собранный.
Сергей Гордеевич почесал грудь под шалевым воротником оранжевого махрового халата.
- Нет, старик, я никак не пойму... Всё утро хожу, как будто я ни капли в рот вчерась не брал.
- Вчера, - поправил Харидов.
- Вчерась я был хорош, а сегодня хоть бы апельсины разгружай!
- Чего ты, Сергей Гордеевич, всё время свое "ась" к "вчера" добавляешь, не пойму никак я, - сказал Харидов, следом проходя за хозяином по сияющему паркету на просторную кухню.
- Сыздетства привык, - сказал Сергей Гордеевич, - от матери, царство ей небесное, поднабрался. Когда она что-то не расслышивала, то всегда произносила это "ась". И мне это жутко нравилось. Вот я и привык.
- Ну ты даешь, старик, зачем ты ввернул это "сыздетства"! Ты ж культурный человек, современный...
Переговорив, спустились в «Седьмой континент».
Маленький с большой лысеющей головой Харидов катил свою коляску с шестью бутылками 0,7 квадратной водки, которую сразу же погрузил ему Сергей Гордеевич в ряду спиртных напитков. Когда он это делал, то Харидов, заикаясь даже, спросил:
- И где нас тогда после этого искать?
- Посмотрим, - неопределено ответил Сергей Гордеевич, и добавил: - Не пропадет.
- А я что, - с вдохновенным подъемом, знакомом каждуму выпивающему и покупающему спиртное с большим запасом, чтобы "не бегать", сказал Харидов. - Я всегда как все, с коллективом!
Рассмеялись оба.
Далее вошли в кондитерские ряды, и Сергей Гордеевич бросил в коляску пару прозрачных пакетиков конфет «Халва с орехами» фабрики «Рот фронт». Покатили дальше по другим отделам. Взял приличный кусок семги в вакуумной упаковке, пару банок красной икры, нарезку сухой колбаски, кусок тамбовского окорока, пару зеленых огурчиков, зеленого и черного винограда, взвесив в отделе и получив ценовую бирку к нему, впрочем, как и ко всем покупкам в отделе "овощи-фрукты", в том числе к большой дыне, формы мяча для игры в регби.
Харидов вез тележку за собой, следом шел Сергей Гордеевич.
На кассе очкастая молодая девица спросила:
- Карточка есть?
Харидов остановился напротив кассирши.
В это время сзади на черную ленту транспортера Сергей Гордеевич стал выкладывать продукты.
- Какая карточка?! – вскричал на весь магазин Харидов.
- На скидку.
- Не нужна мне скидка. Я так.
- Тогда водку назад несите. Без карточки покупателя нашего магазина мы водку нашу не отпускаем, - сказала кассирша.
Харидов заиграл желваками и, еще крепче сжимая кулаки, вскричал:
- Покажите паспорт, тогда я покажу карточку!
Кассирша, видимо, по неопытности, растерялась, покраснела, схватилась за трубку телефона и стала набирать номер.
- Я сейчас вызову старшего кассира! - воскликнула она.
Подошел скуластый и прыщавый чернорубашечник из охраны магазина.
- Я сейчас наряд вызову, - угрожающе проговорил он, грозя пальцем Харидову.
- Димка, кончай скандал, - сказал Сергей Гордеевич.
- Слушай, какую карточку они с меня требуют? Не нужны мне ваши карточки! - опять заорал Харидов. - Какое они имеют право меня допрашивать!?
Сергей Гордеевич извлек из кармана свою карточку и вместе с ней бросил кассирше купюру, и мягко сказал:
- Получите. Не обращайте на товарища внимания. Он любит выступать в людных местах.
- Никогда больше в "Седьмой континент", где допрашивают покупателей, заходить не буду! - крикнул Харидов, крепче сжимая красные кулаки. - Буду ходить в "Авоську", там не задают вопросов! Вопросы задают в КГБ!
- Сейчас эта организация называется ФСБ, - мягко подсказал Сергей Гордеевич.
Харидов присвистнул, откашлялся, открыл было рот для новой тирады, но, набравшись мужества, промолчал.
При этом Сергей Гордеевич весьма культурно подтолкнул Харидова в зад коленом. Тот как-то послушно пошел к аптечному киоску у выхода.
- Что это за карточка у тебя, - спросил Харидов, пока перекладывали продукты из тележки в полиэтиленовый пакет "Седьмой континент".
- Ну, старина, у меня дисконтная вип-карта «Седьмой континент», что ты думал! Я ещё перед Новым годом купил её тут у нас за 3000 рублей, а уже сэкономил черт знает сколько! И карта действует целый год, потом нужно новую покупать.
Вернулись из "Седьмого континета" прямо к началу матча ЦСКА - "Спартак". Широкий плазменный экран раскатал зеленый футбольный ковер. Комментатор сообщил, что на игру армейцев и спартаковцев пришло посмотреть 65 500 болельщиков. А потом добавил, что фанаты "Спартака" избили чуть ли не до смерти фанатов ЦСКА. И в свою очередь фанаты ЦСКА уложили чуть ли не замертво фанатов "Спартака".
Быстро Сергей Гордеевич накрыл журнальный столик. Вымытый в никелированном дуршлаге под струей холодной воды из-под крана на кухне виноград лег на широкое китайское блюдо. Заискрилась икорка, засверкала сёмга. Сливочное масло. Белый хлеб. Хрустальные рюмки. Налили. Выпили.
Колобаев, судья матча, свистнул.
Покатили.
Коллеги налили по третьей рюмке. Команды начали встречу на высоких скоростях, не тратя время на разведку. Армейцы рассчитывали впереди на фантазию Вагнера и Дзагоева, но отличились не они, а записной разрушитель Дэвидас Шемберас. На 13-й минуте прерывая очередную атаку красно-синих, Паршивлюк выбил мяч из штрафной, но сделал это несильно, выложив снаряд точно на ногу Шемберасу. И литовец без раздумий приложился со всей дури! Мяч юркнул в угол ворот «Спартака», отчаянный прыжок Джанаева уже ничем не помог красно-белым.
Сергей Гордеевич, болельщик ЦСКА (ЦДКА, ЦДСА, ЦСК МО) с шестилетнего возраста, захлопал в ладоши: та-та-тата-та!
Харидов болел всю свою жизнь за "Спартак", поэтому со злостью ударил себя кулаком по лбу.
Фанаты ЦСКА запалили файеры, и начали отрывать пластиковые сиденья.
Кот шарахнулся под диван.
- А ты что думаешь, Зико будет играть так же, как Газзаев? - спросил Сергей Гордеевич.
- А куда ему деваться? Так и будут в защите четверо. А в полузащите - два опорника в центре, и два атакующих на флангах, а впереди один Вагнер, - отходя от страсти, сказал Харидов, накалывая на вилку прозрачный кусок сёмги.
- В защите у нас постоянный провал, - вздохнул Сергей Гордеевич, и выпил. - И чего они в линию играют? Нужно персоналку наладить, взять в клещи ударных нападающих мясников.
Очень дружно и аппетитно выпили, крякнули, потерли руки, закусили.
В центральной оси пара Игнашевич - Василий Березуцкий. Игнашевич хорошо действует в ситуации «один на один» с форвардом, за счет умения выбирать позицию способен нейтрализовать атакующий потенциал соперника, уверенно действует в силовых и верховых единоборствах. Партнер Игнашевича по обороне Василий Березуцкий действует ближе к правому флангу, также хорошо играет головой и неуступчив в борьбе, но менее уверенно действует при скоростных атаках.
Сергей Гордеевич и Харидов плавно пьянели, и футбол становился еще зрелищнее.
На правом фланге неважно играл и постоянно тормозил игру Одиа, которого в конце заманил Маазу. Если раньше ЦСКА играл активно на фланге за счет подключений в атаку Чиди Одиа, то сегодня тут был полный провал. На левом фланге с начала этого года Зико наигрывает 17-летнего Георгия Щенникова. Сложно судить о характере действий и уровне футболиста только по трем играм, но в этих матчах Щенников не дал повода усомниться в своем праве считаться в основном составе.
- Наливай!
- Слушаюсь!
Цепкий и неуступчивый защитник готов до последнего бороться за каждый мяч, причем исходя из содержания игры в данный момент не чувствует недостаток опыта международных матчей высокого уровня. Задача левого защитника, как и правого - это, прежде всего, концентрация на оборонительных действиях, создание высокой плотности при игре в обороне и навязывание борьбы фланговым атакующим игрокам соперника.
Однако, пропустив быстрый гол, «народная команда» не стушевалась, а продолжила играть в свою игру. И вскоре Быстрова сбили неподалеку от штрафной армейцев. Ответственность на себя взял Алекс, который мастерски послал мяч поверх стенки впритирку со штангой. Прыжок Акинфеева точно так же как десятью минутами раньше прыжок Джанаева уже ничего не значил.
Фанаты "Спартака" запалили файеры, и начали отрывать пластиковые сиденья.
- Дави конюшню! - завопил Харидов.
- Сейчас мы мясных разделаем! - зло и тихо прошипел Сергей Гордеевич.
Тут друзья переглянулись. Помолчали. И расхохотались.
- Водка изумительная! - воскликнул Харидов.
- Идёт как по маслу! - еще радостнее воскликнул Сергей Гордеевич.
ЦСКА играет в два опорных полузащитника - Алдонин и Дейвидас Шемберас. Алдонина отличает жесткость, вплоть до фола, при отборе, умение позиционной игры и четкое понимание функций. Справа от Алдонина играет Шемберас, достаточно универсальный игрок, который способен сыграть на любой позиции в обороне и полузащите. Явным недостатком этой пары опорников является отсутствие высоких скоростных качеств, которое они компенсируются за счет опыта, сыгранности и отлаженных действий. Если это оборона, то они сразу встречают атакующих игроков, лишая их пространства для действия, если атака, то следует своевременный точный пас в переднюю линию или на фланг. Грубых провалов или ошибок вы от них не дождетесь.
- А что ты думаешь? - спросил Харидов.
- Кроме этих футболистов, Зико может использовать в средней линии Павла Мамаева - опорного полузащитника с акцентом на созидательную игру команды.
Налили. Выпили.
В плане скоростной работы, атакующая линия ЦСКА - антипод оборонительной, так как ее главным козырем считается высокая скорость, на которой действуют футболисты, а также высокий уровень индивидуальной техники. Справа у ЦСКА играет Милош Красич, талантливый сербский футболист, которого партнеры стремятся вывести на свободный участок поля и оставить играть «один в один» против защитника. За счет скоростного дриблинга, финтов он пробрасывает мяч мимо защитника, способен войти в штрафную или сделать подачу, также не менее опасны его удары с обеих ног из-за пределов штрафной.
Налили. Звонко чокнулись. Выпили.
Харидов наколол на вилку маринованный огурчик, но тот не пожелал сидеть на вилке и соскочил на пол.
Харидов нагнулся поднимать.
- Да не поднимай, катни ногой его под диван, я потом подмету, - сказал Сергей Гордеевич.
- Не повалямши сладко не поешь! - воскликнул Харидов, поднимаясь и засовывая огурчик в рот. При этом лицо его было очень красно, кровь при нагибании сильно прилила к лицу. Но, посидев некоторое время, цвет лица принял обычный вид.
Фоном звучала информация о матче. Пару форвардов на острие составляют Вагнер Лав и Дзагоев. Дзагоев не является форвардом в общепринятом восприятии этого амплуа. Диапазон его действий на поле значительно шире и заключается в перемещении по всей атакующей линии - от левого фланга до правого.
Вагнер Лав является лучшим бомбардиром ЦСКА в текущем розыгрыше Кубка УЕФА, на сегодняшний день он забил 10 голов и готов побить рекорд Юргена Клинсманна в 15 мячей. Действуя на острие, Вагнер Лав способен принимать мяч от полузащиты, укрывать его корпусом, в нужный момент придержать и тем самым задать темп атаки своей команды, кроме этого форварда отличает, прямо скажем, высокое индивидуальное мастерство, умение за счет скоростного дриблинга и финтов обыграть любого защитника.
- И нечего стесняться этого! - воскликнул Сергей Гордеевич.
Харидов упивался сочным куском дыни, держа его двумя руками.
Лысый судья Колобаев постоянно создавал конфликтные ситуации.
Окрыленный успехом «Спартак» прижал ЦСКА к воротам. Алекс имел отличный шанс вывести свою команду вперед, но мяч после его удара головой угодил в штангу. Прошло несколько минут и уже другая штанга армейских ворот зазвенела после пушечного удара Велитона. Добивавшему мяч Бояринцеву ничто не мешало, но тот пробил над перекладиной.
Во втором тайме скорости не только не уменьшились, но наоборот возросли. Причем добавил оборотов «Спартак», фактически прижавший номинальных хозяев к воротам. Бразилец Алекс дирижировал атаками партнеров, и после его передачи Ковальчук в штрафной ЦСКА был сбит Игнашевичем. Судья Колобаев указал на одиннадцатиметровую отметку, и армейцы даже не спорили. Алекс хладнокровно сделал дубль, разведя Акинфеева и мяч по разным углам.
- Смотри и видь! - заорал что есть мочи Харидов.
Сергей Гордеевич картинно уронил голову в ковшик ладоней.
Команды бились отчаянно, и на 66-й минуте за вторую желтую карточку поле покинул спартаковец Ковальчук. Теперь уже ЦСКА захватил инициативу, пошел крупными силами вперед и едва не поплатился за это. Бразилец Кариока в контратаке в очередной раз проверил мячом на прочность ворота Акинфеева - штанга спасла ЦСКА от еще одного гола.
Короче, ЦСКА слил "Спартаку" 1 : 2.
Сергей Гордеевич очень был огорчён поражением ЦСКА. Ведь команда его детства играла в неплохом составе: Акинфеев, Шемберас, Игнашевич, Одиа (Маазу, 81), В.Березуцкий, Щенников, Дзагоев, Мамаев (Рикарду Жесус, 87), Красич, Алдонин (Нецид, 71), Вагнер Лав.
- Вот тебе и бразильский тренер Зико! - с чувством досады вздохнул Сергей Гордеевич.
- Надо позвонить Гинеру, чтобы он снял его! - захохотал победитель Харидов.
Но, открывая третью бутылку, Сергей Гордеевич какой-то неуловимой мимикой лица сбросил с себя горечь поражения родных армейцев от спартаковцев, извечных соперников, и вдруг запел почти басом "Песню мира", которую тут же, зачем-то встав, как при исполнении государственного гимна, подтянул величественным баритоном Харидов:

Песня мира

Музыка: Дмитрий Шостакович Слова: Евгений Долматовский

Ветер мира колышет знамена побед,
Обагрённые кровью знамёна.
Озарил миру путь нашей Родины свет,
Мы на страже стоим непреклонно.

Припев:
Наши нивы цветут, -
Мы отстояли весну.
Наши силы растут, -
Мир победит войну!

Мы сильны! Берегись, поджигатель войны,
Не забудь, чем кончаются войны!
С нами люди простые из каждой страны,
Мы в грядущее смотрим спокойно.

Припев.

Чтоб свободно и радостно жил человек,
Укрепляем мы нашу Отчизну.
Люди к счастью придут, потому что в наш век
Все дороги ведут к коммунизму.

 Припев.

Друзья так завелись этой песней, что пели её весь день, и весь вечер. Кот посматривал со шкафа на друзей, и временами не узнавал их.
- "Спартак" и ЦСКА братья навек? - спрашивал Харидов.
- ЦСКА и "Спартак" не разлить водой! - мажорно соглашался Сергей Гордеевич.
Довольные друг другом и жизнью друзья напились настолько, что не заметили, как проснулись утром совершенно трезвыми, без признаков похмелья.
В полном здравии, с улыбкой белых зубов Сергей Гордеевич спокойно завел свою белую "Тойоту", плавно тронулся. Столь же приятно во всех отношениях ощущал себя рыжеусый Харидов.
Как будто в рот ничего накануне не брали.