Безгласный Александр (г. Москва) — Ключи к судьбе



Ключи к судьбе

Многие видят сны, некоторые чувствуют тонкую связь хрустального мира снов и нашей реальности, но мало кто видит тот ключ, который висит над его кроватью. Человек засыпает и ключ появляется, человек просыпается, а ключ рассыпается на мириады цветных осколков, которые некоторые сметают под кровать, а некоторые собирают с утра, что бы любоваться этими цветными осколками.

Средний человек похож на заключенного, сидящего посреди камеры, мечтательно глядящего в маленькое окошко под самым потолком, из которого льется свет. В этом свете его мечты, надежды, играющие на полу камеры днем. Многие отворачиваются от этого света и сидят, уставившись в пол. Они рассматривают камни-мысли из которых сложена их тюрьма, некоторым хватает смелости повернуться, увидеть дверь.

Но где же ключ? Во сне? Но как его взять, есть утром бодрствование сознания буквально испепеляет его и в руках остается горстка пепла? Как открыть пеплом дверь тюрьмы своего сознания?


Сон. Пустыня.

Палящее солнце гонит путников к источникам воды и цивилизации. Серые тени тихо и совершенно бесшумно движутся по барханам, огибая камни и редкие растения. Эта вечна река тянется к станции, где стоит старый, как мир паровоз... то есть конечно до начала индустриальной эры это был совсем не паровоз, в старь на том же месте стояли повозки, еще раньше текла река, по которой заблудшие души отправлялись корабле или может даже на тростниковой лодке в свой главный, может даже в последний путь.

Время не изменило только стража Пути. Им всегда был высокий, стройный, но очень старый человек, тело которого дышало молодостью и силой, но лицо выдавала многие прожитые годы. Страж был неизменно строг. Только тот у кого есть билет мог начать путешествии.

А билет был не у всех. А даже если у кого он и был, то был покрыт символами и знаками, глядя на которые страж презрительно морщился и указывал на свалку, которая неказисто расположилась напротив станции.

Когда я подошел к стражу в самый первый раз, у меня не было ничего. Я показал ему пустую ладонь. Страж посмотрел на меня и не меняясь в лице, сухо, совершенно без эмоций, даже не повернув голову в мою сторону, произнес:

-У тебя нет билета, ты не войдешь!

Мне же не удалось сохранить спокойствие, я стал нервно обшаривать карманы в поисках хоть чего то. Я доставал пуговицы, монетки, исписанные клочки бумаги, но билета действительно не было. Стража кажется мои движения забавляли, хотя может это была просто игра света и тени, изобразившая улыбку на его лице.

Но я продолжал нервно засовывать руки в свои многочисленные карманы, выскребая оттуда ногтями пыль, песок, выдирая маленькие ниточки. Страж, заметив мои старания резко изменился лицом и с почти детским голосом прощебетал:

-Знаешь что? Выброси эти два мешка. Я понимаю, что в них то, что ты копил всю жизнь, но посмотри. В одном опилки, о другом говно.

Тут я замер. Какие мешки? Где мешки? Я заметался по площадке перед постом стража, внимательно осматривая каждый камушек и горсть песка. Под железкой нет, под камнем нет, в ботинке нет.

-Нет же, нет мешков! - отчаянно прокричал я, от чего и проснулся.


Явь.

Рой мыслей атаковал мой мозг. Они летали как пчелы и жалили ядом. Вечные вопросы бытия, на которые безуспешно ищут ответ все философы мира. Зачем мы живем, куда движемся, для чего Солнце встречает нас по утрам. Или зачем мы сами встречаем Солнце.

И среди них самой большой пчелой. Маткой. Была мысль о том, что надо что то делать. Что время уходит. Человек живет, ходит на учебу, работу, в время уходит. Утекает, высыпается, вылетает. Вот сейчас оно есть, его много, но в следующую секунду его уже меньше, а там, где то потом глядишь, а его уже совсем нет. А когда его совсем не будет, то не сможешь сделать нечто такое, для чего пришел в мир. Потому что не успел. И все. И не тебя. И времени нет.

Иногда получалось отвлечься от этих мыслей, убежать, спрятаться за рутиной, развлечениями, даже чтением глубоко философских книг. Но все это было не то.

Но что то плодило эти мысли, что то день за днем заставляло их полчища набрасываться на меня, кусая в самые больные места. Какое то дело, к которому я даже не соизволил притронуться, но я же не знал что это за дело!

Никто в целом мире не хотел отвечать мне на мои вопросы, было много гуру и разных просветленных, но все они отвечали так, как будто сами боялись сказать мне лишнего. Лишнего, но главного.

А если это главное так важно, то оно уже совсем и не лишнее, а лишнее все остальное.

Оглядев это остальное, я понял, что вот оно. Мешки. Я их нашел.


Сон. Пустыня.

В пустыне закончился день и наступила ночь. Я стоял посреди свалки напротив станции, в руках у меня были два мешка. Оба были тяжелые и неприятно пахли. Не знаю, как я не заметил их... Впрочем такое иногда бывает, когда ходишь по квартире ищешь что-нибудь, ключи например, а оно находится прямо в руке. Я кинул мешки в какую то разбитую машину и вернулся на станцию. Стража на прежнем месте не было, и я воспринял это как приглашение войти, в конце концов кто меня остановит?

Поднявшись на перрон, я увидел большой паровоз. Вблизи он выглядел не совсем так, как издалека. Это была огромная машина черного цвета, однако краска с него порядком облезла, а кое где проступала ржавчина, половина фонарей на корпусе была разбита, все было покрыто вмятинами и царапинами. Не передней части машины красовалась огромная красная звезда. Истертая и помятая.

Поезд шипел и выпускал очень много белого пара, особенно любопытно звучал его гудок, который был совсем небольшого размера, однако издавал звук, похожий на звук гигантской трубы или горна какого-нибудь титана.

Каждый раз, когда этот маленький гудок открывался, окрестности оглашались низким трубным звуком, проникающим в каждую щель.

Я стоял, буквально очарованный этим зрелищем, я был настолько потрясен, что даже не заметил где и как к моей ладони прилип билет.

Моя рука как то сама потянулась к поручню, а нога сама встала на ступеньку, и когда все мое тело оказалось внутри паровоза, он с несвойственной для такой техники динамикой разогнался и буквально через пару секунд уже несся сквозь тьму.

Внутри меня сразу встретил проводник, это была красивая девушка в грязном, сером, и очень пыльном костюме, она сразу стала объяснять правила, но говорила она так быстро, а правил было так много, что в голове отложилась только одно единственное. Оно звучало так: «Останавливаться надо на каждой остановке, какой бы маленькой она не казалась».

И именно действие этого правила она решила продемонстрировать в первую очередь, поезд подошел к небольшому выступу, в котором впрочем можно было распознать перрон, или то, что он него осталось.

Когда паровоз остановился и с шумом выдохнул целое облако дыма, в него вошел грязный, нищий человек. Вошел неторопливо, оглядел окружающее пространство каким то таким презрительным взглядом, затем сел на полу, достал старые, вонючие сигареты и закурил.

Проводник не стала ничего ему объяснять, а просто подошла с пульту со множеством кнопок и рычагов и начала сложные магические пассы, в результате которых кнопки нажимались, рычаги тянулись. Поезд поехал дальше.


Явь.

Движение поезда по рельсам мимо станций стало приобретать особый смысл. Чувство того, что я куда то еду не покидало меня и по пробуждению, я шел по улице и чувствовал, как некая сила несла меня от одного события к другому. Каждое событие было достойно внимания, все что происходило со мной, требовало остановки. Жесты случайных прохожих, причудливые узоры листвы, обрывки фраз, все начало приобретать особый смысл. Я стал внимателен к миру.

И будущее... теперь, когда я думал о нем, я видел множество станций, каждую из которых предстояло увидеть, посетить и понять.

Я сам взял билет на свой поезд, я выбрал направление, а машина выбрала меня и вот теперь мы представляем собой единый организм, несущийся по рельсам.

Следующая остановка не заставила себя ждать.

В один из дней я проснулся с этим самым чувством «вот оно». С утра я пил как обычно кофе, потом я как обычно пошел на работу. К середине дня я начал разочаровываться - «Если оно уже здесь, то почему я не вижу?».

И вот по пути домой я встретил в парке человека. Человек этот сидел с тростью на скамейке и внимательно осматривал людей вокруг.

Он был странный. Трудно сказать чем, но ощущение странности, как аура, наполняла пространство вокруг него.

Он окликнул меня. Я не удивился, потому что ждал этого. И вот с мыслью «вот сейчас...» я подсел к человеку в предвкушении какого то очень важного и глубокого разговора. Может быть разговора о самых потаенных механизмах мироздания. Но человек сказал, что хочет пить и почитать газету. Переборов подступающее разочарование я сходил до ближайшего киоска и купил человеку пить и читать.

Пока он жадно пил, я рассмотрел его внимательней. Это был хорошо одетый, и очень крепкий с виду мужчина азиатской внешности, похожий на мастера боевых искусств из старых фильмов.

Когда он закончил пить, он подтвердил мою догадку, он действительно оказался... мастером боевых искусств. Во мне расцвела надежда, я сидел и думал, что вот сейчас он научит меня тайному движению, которым много разбрасывать врагов, овладеть Силой, поймать просветление за хвост.

Однако он завел другую историю.

Оказалось, что он оказался далеко от дома, и что Москва оставила его без денег на обратный билет и вот он вынужден сидеть и ждать чего то. Я дал, сколько смог и отправился дальше по делам.

Чему научила меня эта история? Кажется что то она тронула в моей душе, но вот только что?

На следующую ночь этот человек снова снился мне. Он пытался на пальцах мне объяснить какую то простую истину, но я не понимал ни слова. Я ждал не тех слов.


***

Чего то не получилось. Что по пошло не так. Но запас обычных дней, повторяющих друг друга один в один еще не был исчерпан. Время еще было.

Чувство того, что в ткань событий снова вкрадывается нечто, захватило мой разум одним солнечным днем. Нечто надо сказать оказалось странным даже без какого-нибудь особого чутья.

Человек с длинными, белыми волосами, стоящий прямо у двери моего подъезда. Стоящий жарким летним днем в зимнем пальто был не тем, что можно видеть каждый день.

Когда я достаточно приблизился, он обратился ко мне со словами: «Вы похожи на человека, который пострадал за людей.» Но затем с неким театральным драматизмом заявил, что обознался.

Однако увидев неподдельный интерес в моих глазах, человек продолжил знакомство, он начал рассказывать о своей жизни, более того, он начал исповедоваться. Его рассказ был о том, что когда то он был известным актером театра, многие приходили на спектакли только для того, что бы посмотреть его игру, увидеть его артистизм, насладиться редким остроумием. Но годы шли, роли стали удаваться все хуже, а талант стал тонуть в бутылке.

-Я больше не играю в театре, там уже нечего делать, я просто работаю сторожем на складе и живу спокойной жизнью. Кстати у меня день рожденья сегодня. - сказал он.

Он извлек из внутреннего кармана своего пальто источник своих бед и поражений, бутылку сорокаградусного напитка.

-Вообще я еще не пил, но уже пьян. Я просто пьян от того, что я так умею, умею быть пьяным. Я играю пьяного и становлюсь пьяным.

Он играл так убедительно, что мне даже удалось ощутить тонкий аромат спиртного в его словах. Но что бы дальше играть свою незамысловатую роль, ему требовались деньги, а деньги кончились. Он попросил 20 рублей. На том мы и разошлись.

Шли дни, я много думал об этой встрече, и однажды я встретил этого актера в метро. Трудно сказать, какова на этот роз была его роль, но он подошел ко мне, и шепнул на ухо:

-А исколесить...это значит объездить?

После этих странных слов он зашагал прочь.


***

Последней моей встречей с это силой, а к тому времени я понял, что в лицах разных людей встречаю одну и ту же многоликую сущность, которая вытягивает человека из монотонности бытия, была встреча с довольно неприметным мужчиной.

Я торопился попасть домой, что бы завершить круг ежедневных дел, но ко мне подошел человек, который посмотрел мне в глаза. Глаза эти выглядели так, как будто смотрят на мир может быть всего несколько часов от своего рождения, хотя передо мной стоял человек лет 40.

Он сразу начал рассказывать историю своей жизни, из короткого, но довольно емкого рассказа, я узнал, что он работал мастером по дереву, но со временем утратил свое мастерство из за тяги к развлечениям и теперь не знает куда ему идти дальше. В то же время стресс, пережитый из за такого падения не дает ему двигаться дальше. Этот урок я почему то оценил в 10 рублей.



Встреча с каждым из этих персонажей оставляла некоторое общее для всех ощущение, что каждый из них найдя свой, неповторимый путь в жизни, потерял его, свернул на запасной путь и встал на нем.


Сон. Поезд.

Осознание во сне не заставило себя ждать. Поезд во всю несся через пустыню, поднимая клубы пыли, которые оставались висеть в воздухе на несколько часов и только затем падали на землю, возвращаясь точно в то место, откуда их вырвал поток воздуха.

Я лежу на сидении и разглядываю свои руки, медленно водя ими из стороны в сторону, затем ко мне приходит ясное понимание происходящего, от чего я сразу принимаю сидячее положение и начинаю живо рассматривать окружающее.

Помещение было небольшим и определенное находилось в хвосте состава. Через три небольших окошка была видна проносящаяся пустыня, стекла в этих окошках были выбиты, что по какой то неясной причине казалось крайне странным. Первой идеей было просунуть в одно их окошек руку, я совершил это нехитрое действие и захватил ладонью немного упругого, горячего воздуха, который впрочем не задержался в руке и ушел сквозь пальцы.

Вскоре это занятие мне наскучило и я заметил, что со мной едут еще 3 человека, они лежали на соседних лавочках и мирно спали. Сон их похоже был настолько глубоким, что разбудить их не мог даже грохот колес, который был слышен в этом помещении особенно четко.

Мне же в этом помещении находится становится противно, так как помимо выбитых стекол беспорядка добавляли горы мусора по углам, мелкие, но многочисленные дыры в стенах, да и просто вонь. В комнате так же была железная дверь, за которой, как мне показалось, было чище и уютнее.

Однако открытие двери оказалось занятием трудоемким и сложным, она ужасно скрипела и кажется собиралась оторваться от петель и придавить меня самого, хотя моих спящих попутчиков это совсем не смутило. Они продолжали мирно храпеть, уютно ворочаясь в такт стуку колес.

За дверью оказался целый зал с партами, доской и проектором. Обстановка говорила о том, что основное назначение этого помещения — проводить учебные занятия. Я решил впрочем, что достаточно всему научился и задерживаться в этом месте мне в целом без надобности, кроме того тут тоже было грязно, парты были навалены друг на друга и изрядно исписаны.

Следующий вагон похож на бордель, справа стоит ряд кроватей, слева в плотном сигаретном дыму стоит высокое кресло. Этот вагон был не в пример чище и на первый взгляд приятнее предыдущего, однако что то внутри подсказывало, что в плотном дыму есть что то такое, что лучше вообще не видеть никогда.

Однако все было выстроено так, что бы первый взгляд падал на кровати, а второй и все последующие на кресло. Кресло было большим, удобным и очень приятным на вид. Единственным его недостатком было то, что оно было всегда занято кем то из тех, кому надоело рыскать в непроглядном тумане. На момент моего визита, в нем сидел человек в шляпе с полями, на нем дорогой костюм, в руках сигара, золотые перстни на пальцах. Сидит он даже не как живое существо, а как статуя. Его глаза смотрят куда то в клубящийся дым, руки повторяют одни и тебе манипуляции с сигарой, рот ежеминутно выдыхает новую порцию табачного тумана. Но от при моем приближении рука опустилась на подлокотник, а рот заговорил:

-Ты, как я вижу, отучился уже раз сюда пришел? Ну давай уже! Приватизируй что-нибудь. Посмотри, какие тут кровати, девочки, тут есть все что ты можешь вообще захотеть! Цена - твой билетик и все твое!

При последних словах в глазах мелькнул странный огонек. Как если бы усталость вдруг загорелась от огня желания, как клочок бумаги.

Я очень удивился слову «все». «Как все? Совсем все?» - Думал я, и может несколько наивно, но очень настойчиво сказал:

-Хорошо, а что если я захочу приватизировать тут вообще все и тебя в том числе?

Человек в кресле попытался изобразить добродушный смех, хотя его и перекосило от омерзения и злобы. Но затем злоба все же оказалась сильнее и он едко плюнул фразу:

-Ты дурак?

Но потом глубоко затянувшись успокоился и громогласно изрек:

-Ну на же! Начни! Вот смотри какая прекрасная вещичка!

Впрочем прекрасной вещичкой оказалась простая булавка с золотым напылением.

-Ты же хочешь такую штуку! Мне то не знать! Все хотят, значит и ты хочешь.

Человек смотрел на меня и ждал. Но я не отвечал, потому как понимал, что любой ответ будет истолкован не в мою пользу, перед этим человеко наверняка стояли тысячи людей и пытались выдумать оригинальный, правильный ответ. Я же просто молча смотрел ему в глаза. Существо же в кресле не дождавшись ответа казалось бы уснуло, но во сне продолжило курить сигару, совершая появляющиеся движения. На этом мое знакомство с этим вагоном закончилось.

Третий вагон был чистым и ухоженным. Войдя в него я на пару мгновений ощутил легкость или даже чувство освобождения. Радость переполнила меня и я побежал навстречу ее источнику, пятну разноцветных красок и эмоций в центре вагона. Я разбежался и ударился об стекло. Вся радость была за стеклом. А с моей стороны сидел рыжий клоун на табуретке и не смотря на нарисованную улыбку выглядел мрачнее ограбленного гопниками прохожего.

За стеклом был праздник. Там в воздух поднимались шары, люди катались на аттракционах, и все даже не ходили, а буквально танцевали. Я же стоял и смотрел на все это как зачарованный. Я хотел туда, но проклятое стекло...

Клоун повернулся ко мне, и сделав пару забавных пассов руками, вредным, но тоже довольно забавным голосом сказал :

-А чего ты ждал?

Затем он засмеялся смехом, больше похожим на крик гиены, потом умолк, а затем тем же вредным голосом голосов заявил:

-Хочешь войти? Давай билет.

-А если я хочу дальше? - Сказал я.

-Ну если ты хочешь дальше, в следующий вагон, ты должен найти проход. Он тут вообще есть, но я конечно не скажу где он. Но ты по прежнему можешь отдать билет и войти за стекло.

Клоун мило улыбнулся и умолк в ожидании ответа, но и я молчал. Тогда он отвернулся и продолжил:

-Ты знаешь, а я ведь живой, настоящий. Не отключусь. Да... проход тот где-то между стеной и стеклом, только ты не влезешь туда пока что. Я тоже хочу пройти, но вот дела, туда же только руку просунуть можно!

Эти слова прозвучали странно, в его голосе чувствовалась настоящая грусть, не театральная. Я вдруг увидел проход, но он и вправду был довольно узкий. Я попытался просунуть в него руку, но и она не вошла.

Это обстоятельство очень огорчило меня, мне показалось что я никогда туда не пролезу, стало очень грустно. Я нашел другую табуретку и сел рядом с клоуном, но затем, немного поразмыслив встал и пошел обратно в первый вагон.

В лекционном зале собрались люди, они стали смотреть слайды со схемами поезда. Судя по схемам, поезд состоял всего из 3 вагонов. Ко мне подошел учитель класса и сказал

-Ну не верь ты глупым россказням. Вагон с цирком — последний.

Преподаватель наклонился к самому моему уху и прошептал:

- Нету никакого первого вагона. Нету. Локомотивы придумали сказочники, лжецы... а на самом деле все просто поезд едет сам вот и все.


Явь.

Снова рой мыслей, но на этот раз он уже не казался таким злым, пчелы перестали жалить разум, а стали строить соты и собирать в них мед. Мир стал казаться отлаженным механизмом, в котором каждый выполняет какую то роль. События выстроились в единую картину и все окружающее стало похоже на часы, в которых каждое событие или пружинка или винтик.


Сон. В нигде.

Тишина. Я сижу на полу просторной комнаты, вокруг меня множество проводов, труб и индикаторов. Все было пыльное и грязное, помещение с виду подходило только для какой то черновой работы, однако некоторое чувство порядка в воздухе говорило, что это совсем не там.

Я оборачиваюсь и вижу, что за мной стеклянный куб, внутри которого по песку бегают дети. С другой стороны куба можно было разглядеть силуэт клоуна, грустно сидящего на табуретке. Сами же дети брали гости песка и показывали друг другу, с интересом обсуждая что то очень важное для них. Когда песок высыпался из ладоней, они брали новую горсть песка для обсуждения.

За ними наблюдал не я один, в комнате был так же человек в синем халате, из карманов у него торчали разные инструменты и я догадался, что это инженер.

Он недолго осматривает меня, затем с важным видом, сложив руки за спиной, подходит к стеклу, достает из кармана подобие клавиатуры и что то быстро печатает.

После того, как он заканчивает печатать, он нажимает на большую кнопку и к детям выезжает большой экран. Дети завороженно смотрят на экран, что не удивительно, на нем с огромной скоростью проносятся разные картинки, одна красивее другой. Затем вместо экрана появляется ящик с одеждой и свежим песком. Дети жадно и быстро расхватывают обновки и быстро изобретают новые игры с ними.

Инженер недолго молча наблюдал за этим всем, затем подошел ко мне, сел на корточки и сказал.

-Тут тут кто? Моя смена? Ну смотри, им просто нужно все время «менять воду в аквариуме». Ну ты понимаешь о чем я. Подавать новые цвета, одежды, темы для бесед. А знаешь что будет если вообще выключить машину?

-Что? - спросил я.

-Ну смотри. - инженер потянул рычаг, и цвета в аквариуме пропали, все стало черно-былым. Дети попадали на пол и забились в конвульсиях. Инженер поправил очки и продолжил - ну а еще смешнее вот что.

Он вернул рычаг в исходное положение и все стало по прежнему.

-Самое смешное, что они даже не вспомнят, что такое вообще было.

Ну бывай, двоих машина все равно не стерпит. Инженер поднялся по железной лестнице, открыл люк, высунул руку с билетом, затем вылез сам на крышу локомотива, расправил руки как крылья и растворился в воздухе.

Как будто и не было его совсем.

А вы играйте... играйте, мои дорогие.



Искренне ваш...матричный бог.