Потягивал холодный ветерок. Она упрямо шла через поле по узкой тропинке. Иногда ей чудились следы копыт на сухой земле, шаги за спиной, немного в отдалении, как всегда, – но ни того, ни другого в действительности не было. И это было ей понятно. Сейчас она спустится вниз, по плечи в осенней траве, в стеблях крапивы, пройдет по мостику из двух досок, которые чудом не сгнили с того времени, как они переходили речку вдвоем, обойдет по краю мусорную кучу – и вынырнет из травы. Потом начнется дорожка, посыпанная гравием; она приведет ее туда, где был дом. Пусть и не её.

С виду все знакомо. Те же старые машины, тот же запах бензина, те же заборы и решетки, чуть постаревшие дома. Правда, залихватских песен уже не услышишь – петь некому. Может, это даже и хорошо. Хотя бы пьяных драк будет меньше. Потихоньку люди приобщаются к культуре, учатся уважать друг друга. Не заходят, взаймы не просят. Каждый дурак знает, как за 20 минут кредит оформить. На что хочешь. Хочешь – на машину, хочешь – на водку.

Вот на этом склоне тётя Таня пасла своих коз, подальше, за поворотом, привязывали корову с теленком. Вот эта дорожка вела к конюшне. Они ещё вдвоем ходили смотреть, что стало с тем участком. И лошадей этих уже давно нет.

Нет, вы не подумайте, что она одинока, не старая еще женщина, слоняющаяся без цели по поселку. У неё любящий муж, трое замечательных детей, куча знакомых, любимая работа, к которой она шла всю юность, здоровье не испорчено домашним трудом, нервами и тяжелой жизнью. Все друзья знают её как счастливого, общительного человека, и обычно так оно и бывает. Но ведь так скучно описывать счастье. Оно такое однообразное. Я даже начинаю подумывать, что люди становятся несчастными оттого, что им не хватает настоящей жизни. Будучи абсолютно счастливым нельзя испытывать других эмоций. Или ты не по-настоящему счастлив, или полный идиот.

Поэтому она приехала сюда погулять одна. Другие в таком случае обычно достают фотокарточки, зажигают свечу, гасят свет и плачут. А потом молятся на помин души. Достают дневник. И никто не знает, что они там пишут. Наверно, каждый – своё. А она ничего не писала. Просто гуляет здесь.

Может, и странно, но она не думала о других, ей плохо было. Она думала о маме, придумывала всё новые и новые темы для разговоров, новые вопросы, которые так и не задала. Машинально набрала яблок в рюкзак – с их любимого дерева нападали. Хотя зачем? Дома ещё два кило валяется. Закинула рюкзак за спину, поправила куртку. Вышла из поселка с другой стороны, на край другого поля. Да и тут вроде всё так же. Та же жёлтая трава, те же васильки и тропинки. Такое же красное солнце. Красный закат говорит о смерти в этот день. Но ведь красный закат не каждый день, а люди умирают ещё чаще. Несостыковочка с этими приметами получается. Да и не в приметах дело. Просто закат сегодня красный, и всё.

Она скинула рюкзак на землю и набрала васильков, завернула в газету, чтоб не помялись. Дети, наверно, удивятся, зачем ей было ехать в такую даль за васильками и яблоками: такие же «дачные» товары можно у бабулек в метро купить. Но когда они вспомнят этот случай и всё поймут, будет поздно, как всегда.