Валерий Цыбуля
К А Р Н А В А Л


«Так годами и происходит, вкалываешь практически круглосуточно, крутишься, как белка в колесе, деньги для семьи зарабатываешь, и сохнет душа без праздника, и черствеет».
Именно с такими мыслями проснулся однажды господин Ху... в своей просторной шикарной спальне, на своей богатой заграничной кровати, рядом со своей молодой красивой женой. А что, дела бизнеса шли как нельзя лучше, с новыми деловыми партнерами проценты господина Ху... значительно выросли, и цены на его товар, на мировом рынке, очень даже аппетитно подпрыгнули.
«Ах, как я соскучился по празднику, по настоящему веселью». – Он принялся тормошить жену. Жгучая блондинка зашевелилась, что-то недовольно буркнула.
- Любовь моя, а не устроить ли нам настоящий карнавал? – Спросил господин Ху... у своей второй половинки.
Госпожа Пре... в изумлении распахнула огромные, небесно-голубые глаза и с любовным обожанием взглянула на супруга.
- Котик ты великолепен, я тебя обожаю. Я сегодня же займусь пригласительными билетами. – Нежно прощебетала счастливая госпожа Пре...
Воодушевленная таким радостным событием госпожа Пре... всю неделю трудилась как пчелка. Она разослала приглашения на карнавал всем знакомым и родственникам, всем коллегам по бизнесу своего мужа. Объездила несметное количество магазинов и ателье, в поисках карнавальных нарядов. Заказала горы цветов, угощений и напитков. Наняла настоящий оркестр музыкантов. Ангажировала для праздника двух акробатов, одного факира и дрессировщика с медвежонком и пони. В одном из театров города взяла напрокат античные декорации. В модном ресторане арендовала полдюжины официантов и двух поваров. Короче говоря, работа была произведена колоссальная.
И вот, настал этот торжественно-праздничный день. После полудня начали съезжаться гости; все в пышных нарядах, все с хорошим настроением. К шести часам весь громадный зал, в особняке хозяев, с прилегающим зимним садом, были заполнены чопорной публикой, играла музыка, акробаты крутили сальто, факир изо рта пускал огненные струи, а причудливый медвежонок демонстрировал немыслимые элементы джигитовки. Столы ломились от изысканной снеди, в белоснежных френчах официанты подавали шампанское. Ровно в шесть, в одеждах римских императора и императрицы, к гостям пафосно вышли господин Ху... и госпожа Пре... Правда, господин Ху... выглядел немного мрачновато, так как сегодня утром узнал, что его агенты провалили подписание весьма выгодного контракта, на который господин Ху... очень рассчитывал, и ввиду чего терял солидные дивиденды. Впрочем, пышный карнавал сулил поднятию настроения.
После приветственных дифирамбов они с супругой заняли свои императорские места, в виде двух шикарных тронов из театра. А на спинке трона господина Ху... даже сидел настоящий, говорящий попугай какаду.
Празднество бурлило в самом разгаре, оркестр играл вальс, многие танцевали. Многие, сидя на старинных диванах, одетые в пышные платья девятнадцатого века вели светские беседы. Стайка молодых девиц весело хохотали под пальмами зимнего сада. Несколько мужчин в одеждах гусар, затеяли игру в покер. Были и такие, которые просто, с задумчивым видом и с бокалом в руке бродили по величественному залу.
По началу господин Ху... из-под полуприкрытых век томно наблюдал за происходящим, всеми силами стараясь отогнать от себя паршивое настроение. Вот он увидел начальника своей службы безопасности, в костюме средневекового палача. «Ох, как моя женушка правильно подобрала ему этот прикид. – Подумал он и впервые улыбнулся. – В свое время этот «палач» очень многих убрал с моего пути». Тут вдруг, маленький незадачливый медвежонок-наездник смешно свалился с пони, обиженно фыркнул, и принялся озорно кувыркаться через голову. От этого зрелища господин Ху... даже рассмеялся.
Затем в поле зрения господина Ху... попала высокая длинноногая леди, в пестром костюме танцовщицы кабаре. С этой эффектной девицей господин Ху... познакомился в баре, шесть месяцев назад, Елена там исполняла стриптиз. После бурной ночи необузданного секса он предложил девушке место личного секретаря, и Елена с лихвой оправдала его самые потаенные надежды. Господин Ху... и личный секретарь встретились взглядами, она ему блудливо подмигнула, он ей ответил; с довольной улыбкой Елена скрылась в зимнем саду. Теперь хозяин карнавала почувствовал явную оттепель в своем настроении. Скользя хитрыми глазками по шикарной роскоши окружающего пространства, господин Ху... с мужским азартом уже принялся конструировать, для госпожи Пре... те веские причины, в силу которых он будет вынужден нынешней ночью отбыть на какую-нибудь важную деловую встречу. В его туманном воображении порхали образы стройных ног Елены, ее волнительная грудь.
«В офисе? – Размышлял господин Ху... – нет, это примитивно. В сауне? Фу, пошло. На яхте! Да, именно на яхте. Немедленно отправить туда Альберта, пусть наведет порядок. Ах, как Леночка эротично на шпагат садится. Пусть Альберт завезет шампанского и фруктов. А как голенькая Леночка делает акробатический мостик». От таких сладостных воспоминаний господин Ху... даже заерзал на троне и начал нетерпеливым взглядом шарить по необъятным просторам празднично убранного зала в поисках человека в костюме палача. Теперь настроение определенно улучшилось. Как вдруг, совсем невзначай, удивленный взгляд господина Ху... брезгливо замер на персонаже, который совершенно не вязался к общему антуражу пышного, яркого, красочного, эпатажного карнавала. А именно: Возле столика с изысканными сладостями стоял натуральный бомж, который своими чудовищно немытыми лапами хапал пирожные и запихивал в свою мерзкую пасть. Он был одет в грязные драные башмаки, в черные от пыли и копоти джинсы, в мятую вельветовую курточку с прожженной дырой на спине. Его длинные, местами слипшиеся, отвратительно неухоженные волосы представляли собой какую-то тускло-серую невообразимую растительность, а блеклое небритое лицо, не видевшее мыла минимум последний месяц, заставило господина Ху... почувствовать тошнотворный ком в горле; и настроение вновь начало портиться.
«Да кто же это осмелился так варварски осквернить роскошь моего карнавала? – Рычал в душе господин Ху... – Неужели это не костюм? Неужели на карнавал для избранных проник вонючий смерд, элементарный бродяга? Куда смотрела охрана? Что обо мне подумают люди? У меня тут что, проходной двор»?
Теперь его взгляд посуровел, лицо побагровело, кожа на левой скуле начала подергиваться.
- Где этот чертов «палач»!? – В сердцах воскликнул господин Ху..., да так отчаянно, что супруга на соседнем троне испуганно встрепенулась, гости вокруг замерли, факир чуть не подавился горючей жидкостью, а оркестр оборвал игру на полуноте.
Начальник охраны вырос перед господином Ху..., как из-под земли. – Виктор Михайлович, что случилось? – Спросил «палач» с душевным трепетом.
- Что делает на моем празднике эта грязная свинья!?- Гневно рявкнул господин Ху... и ткнул указательным пальцем в сторону жующего бродяги; который, к тому же, запивал элитные сладости дорогущим французским шампанским.
Теперь всеобщее внимание было приковано к грязному человеку. Начальник охраны пулей метнулся к бродяге, хорошенько встряхнул его за плечо, что-то сурово спросил. Тот, в свою очередь, что-то ответил. Бесцеремонно схватив неопознанного субъекта за одежду «палач» подтащил его к трону хозяина.
- Он утверждает, что приглашен. – Отрапортовал исполнительный Альберт.
Господин Ху... сощурил глаз – По-моему, я тебя знаю. – Пристально изучая лицо грязного субъекта, сказал «римский император». – Ну-ка, признавайся быдло, ты кто? И зачем лжешь, что тебя пригласили?
Гости с интересом стали собираться вокруг любопытного действа.
- В первую очередь, я человек. – Тем временем спокойно отвечал бродяга, и в зале прошелестел ироничный смешок. – А во-вторых, я действительно приглашен. – Он достал из кармана курточки пригласительный билет и протянул «палачу».
Альберт уставился на бело-розовую картонку, прочел золотистые надписи, удивленно посмотрел на бомжа, и приблизился к трону, протягивая «императору» билет. – Все верно Виктор Михайлович, это ваш бывший бухгалтер Юлиан Меркулович Херес.
Многие из гостей ахнули, так как были знакомы с этим, когда-то ухоженным, элегантным мужчиной, который за последнее время деградировал до совершенной неузнаваемости. Господин Ху... сперва изумленно взглянул на бродягу, потом укоризненно на свою супругу – которая, чувствуя неловкость, прятала взгляд и не знала куда девать руки, - а затем весело расхохотался.
- Господа, - обратился «император» к гостям, еще продолжая похохатывать, - это чистое недоразумение. Просто наша нежная «императрица» совершенно не интересуется кадровой политикой моего холдинга. Рассылая вам пригласительные, она естественно не знала, что еще год назад я выгнал этого гнусного мошенника Хереса. – Теперь господин Ху... смотрел на Юлиана Меркуловича, как настоящий император на раба. – Видишь, презренный до чего ты докатился. Вот так подлые аферисты и кончают.
Бывший бухгалтер выглядел жалким, отвратительным существом, но его серые глаза еще не потускнели и в данный момент пылали чувством собственного достоинства. – Я не аферист и никогда ним не был. Я предоставил вам доказательства своей невиновности, что не крал денег фирмы. Но вы к моим аргументам даже не прислушались. Зато ваши натасканные адвокаты, по вашему наущению, обстряпали все так, что виноватым оказался именно я. И вы, Виктор Михайлович, не просто меня уволили, ваши адвокаты отобрали у моей семьи все; и дом, и квартиру матери, и машину, и мое честное имя. И со временем я заключил вывод, что аферист именно вы. Это именно вы затеяли ту лживую провокацию, чтобы обобрать меня до нитки. А я как был честным человеком, таковым остаюсь и по сей день. Это же вам приспичило сменить главного бухгалтера на дражайшего сынулю вашего старого приятеля, по его просьбе. – Один из молодых гусар смущенно потупил взор и даже слегка покраснел. – Вот вы и придумали, как от меня избавиться, да еще и со своей выгодой. Так что подлый аферист вы, и именно вы кончите плохо.
Гости возмущенно загалдели, а одна дама даже не удержалась от громкого возгласа. – Боже правый, да как смеет этот грязный плебей порочить честное имя господина Ху...?
Тем временем сам господин Ху... снисходительно ухмылялся. – Ну-ну, Херес, собаки лают, а караван идет. – Он вдруг изобразил на своем лице маску лживого участия. – А что же ты не притащил сюда все свое семейство? Пусть бы и они полакомились, с барского стола. А, понимаю, их вид, наверное, так жалок, что ты постыдился. Ну, ничего, я прикажу повару: После карнавала тебе затрамбуют целый мешок объедков, и в тихом семейном кругу вы устроите пирушку.
После этих слов весь зал потрясли раскаты похабного гогота, а господин Ху..., довольный собой, лишь высокомерно улыбался.
Теперь в глазах Хереса что-то изменилось, к взгляду гордого человека добавилась примесь неподдельной скорби.
- Когда моя мать узнала, что мы теперь бездомные, - начал говорить Юлиан Меркулович, когда всеобщий смех стал затихать, - она не смогла перенести такого удара, и скончалась от сердечного приступа. Через два месяца, от воспаления легких умерла и жена: У нас не было денег на лечение.
- А, что же твоя дочурка? – Спросил господин Ху... – Ей уже, поди, лет шестнадцать?
- Моя девочка живет и учится в интернате.
- Вот!!! – Взревел «император». – Благодаря своему мошенничеству ты убил мать, убил жену. Ты угробил будущее своей дочери, ибо у тебя нет денег на ее образование.
- Я не мошенник! – Закричал в ответ Херес. – Я не крал ваших денег, и вы это прекрасно знаете. Вы меня подставили.
- О, да! – Вопил господин Ху..., не обращая внимание на слова бродяги. – Ты не мошенник, - тут он воздел над своим лавровым венком указательный палец, - ты убийца! Настоящий убийца! Безжалостный душегуб!
Гости положительно отнеслись к последнему заявлению своего хозяина и в угоду господину Ху... принялись издевательски-злобно скандировать: «Ду-ше-губ! Ду-ше - губ! Ду-ше - губ!»
Бледный от негодования Херес, что-то бормотал, но из-за голосов толпы «император» никак не мог разобрать его слов. Тогда он повелительно вскинул руку, и в зале воцарилась тишина.
- Что ты там бормочешь, грязный убийца? – Спросил господин Ху...
- На вашем месте Виктор Михайлович, я бы остерегался от подобных, настойчивых утверждений.
- Ха-ха! – Брызнул господин Ху... – Да ты смерд даже мечтать не можешь о моем месте. Или ты, гнусный душегуб, явился ко мне в дом и смеешь угрожать?
Херес растянул коварную ухмылку, подшагнул ближе к трону. – Один священник рассказал мне прелюбопытную историю. Вы знаете, как важно родителям воспитать в своих детях хорошие качества? И даже если ребенок постоянно шалит, умный родитель не станет постоянно обзывать свое чадо нехорошими словами. А почему? Потому что рядом всегда присутствует незримый ангел и все сказанное записывает. И если – к примеру - мамаша все время называет своего сына бестолочью, балбесом или разгильдяем, ангел решит так: Позавчера балбес, вчера разгильдяй, сегодня бестолочь. Значит, так тому и быть, так на роду ему и напишем – непутевый.
Бродяга умолк, а господин Ху... вопросительно изогнул бровь. – Что ты хочешь этим сказать?
- Я хочу сказать, что у вас за спиной находится ангел, и все внимательно записывает.
Разрез глаз у господина Ху... значительно увеличился. Он медленно повернул голову и удивленно уставился на белого попугая с желтым хохолком. Смешно подвывернув голову, какаду посмотрел на «императора» своим маленьким черным глазом, затем, проворно перебирая лапками, по спинке трона подобрался к самому виску господина Ху... и, нарушая всеобщее молчание, громко отчеканил: «Ду-ше-губ!»
Очередной взрыв смеха уже в который раз потряс стены величественного зала. Ухохатывались все, кроме угрюмого бродяги с взглядом собственного достоинства. Причем все смеялись сообразно с господином Ху... Лишь только он начинал утихать, толпа также притормаживала эмоции. Но вот «император» вновь бросал косой взгляд на чудачески кивающего головой попугая, вновь заливался неудержимым хохотом, и толпа тут же оживала идентичной реакцией. Наконец, успокоившись и протерев слезящиеся глаза платком, господин Ху... посмотрел на бродягу.
- Да-а-а, Херес, ты не только мошенник и убийца, ты еще и неплохой паяц. В следующий раз, когда я вновь соизволю устроить карнавал, обязательно приглашу тебя в качестве шута. Денег я, конечно, не заплачу, но хоть наешься от пуза. – Некоторые гости возобновили хихиканья. – Я даже попрошу свою милую супругу, чтобы она заказала для тебя соответствующий наряд. Знаешь, как в старых заграничных фильмах про убийц? Черные мокасины, черные трико, черный свитер, черный плащ, поднятый воротник, черная маска на лице... – Тут господин Ху... лукаво улыбнулся. - Но вместо черной шляпы мы тебе нацепим шутовской колпак с бубенцами. - Теперь гости оживились более настойчивым смехом, а «император» продолжал: - А сейчас, можешь проваливать; ты уже достаточно нас повеселил. И зайди на кухню, повар даст тебе чего-нибудь вкусненького, ты заработал. Только сам все не сожри, оставь дочку побаловать. Кстати, ты так и не сказал, сколько ей лет.
- В этом месяце исполнится пятнадцать. – Сухо буркнул Херес.
Господин Ху... лукаво посмотрел на «палача», затем опять на бродягу.
- Знаешь клоун, моему начальнику службы безопасности срочно требуется молоденькая диспетчер-референт, с хорошей внешность. На сколько я помню, твоя дочь весьма недурна собой. Приводи, и я уверен, что Альберт с удовольствием возьмет ее на работу.
Юлиан Меркулович скосил испуганный взгляд на человека в костюме палача и заметил, как похотливо-мерзко скривились его широкие мясистые губы. По всему телу бродяги даже прогулялся озноб от отвращения, ибо еще с тех времен когда он работал на этих людей, прекрасно помнил, какую именно слабость питает этот подонок Альберт к несовершеннолетним девочкам. Херес на секунду представил свою дочь в лапах этой извращенной мрази, и ему сделалось дурно.
- Чего ты так побледнел? – Продолжал господин Ху... – Уверяю, твоя миленькая дочурка будет неплохо зарабатывать. Она даже сможет содержать своего папашу, неудачника. Молчишь? Ну, так пошел вон! Я больше не желаю осквернять зрение, осязая твой убогий образ. Проваливай вор и мошенник, и помни; именно ты есть убийца своих близких, так не губи еще и дочь.
В сопровождении легкого ропота толпы, бродяга пошел на выход, но перед распахнутой дверью остановился, минуту подумал, посмотрел на стоящего рядом официанта с разносом, взял бокал шампанского. Затем Херес развернулся на сто восемьдесят градусов, и под изумленными взглядами множества холеных лиц, направился обратно к трону. С высоко поднятой головой он остановился перед «императором», осушил бокал, и швырнул его на пол, где тот разлетелся в дребезги.
- Вы утверждаете Виктор Михайлович, что я вор и мошенник? – Обратился он к господину Ху... – А ведь я знаю, кто в вашем махоньком «королевстве» истинный вор. Я знал это и тогда, но боялся сказать. Зато теперь мне бояться нечего, и нечего терять. Хотите, я шепну вам на ушко, кто обкрадывает вас и по сей день?
В зале повисла гробовая тишина, а грязный бродяга медленно скользил коварным прищуром по лицам обалдевших гостей, даже чувствуя, как у всех этих прихлебателей сейчас трусливо млеют виски.
От подобного заявления господин Ху... в первую минуту немного растерялся, но известие о возможном предательстве со стороны подчиненных, сразу же подстегнуло суровую решимость. «А вдруг этот Херес на самом деле что-то знает? Неужели есть паршивая овца, которая сытно жрет из моих рук, да еще и осмеливается меня же обкрадывать? Еще, небось, и посмеивается?» От таких мыслей кровь ударила в голову, и господину Ху... даже стало нечем дышать. Впрочем, последними усилиями воли он совладал с эмоциями.
- Я готов тебя выслушать Херес. Но если твоя информация не подтвердится – берегись. Твое нынешнее убогое положение, если обманешь, покажется тебе настоящим земным раем.
Бродяга спокойно обошел трон, встал за спиной «императора», приблизил свои губа к его уху... И вдруг, - никто не понял, как все произошло, ибо произошло все неожиданно и быстро, - невесть откуда в правой руке бродяги появился выкидной нож! Глухой щелчок, и холодной сталью блеснуло лезвие. Херес в считанные доли секунды обжал левой ладонью и пальцами лоб «императора», сильно прижал его голову к высокой спинке трона затылком, и приставил нож к вздувшейся сонной артерии.
- Никому не двигаться!!! – Страшно закричал бродяга и еще сильнее надавил лезвием на кожу.
Перепуганный какаду остервенело, шарахнулся в сторону; некоторые дамы истерично заверещали. Исполненная неизъяснимого ужаса госпожа Пре... надрывно ахнула и лишилась чувств. Даже медвежонок, с раскрытой пастью, оторопело замер на задних лапах.
- Что же Виктор Михайлович, - тем временем злобно рычал Юлиан Меркулович, на которого смотрели несколько десятков ошарашенных, бледных от испуга лиц, - вы не прислушались к моей назидательной истории про ангела. Так тому и быть. Но я настаиваю, я не вор. Единственный вор на этом карнавале – вы, господин Ху... так как только что, вы украли свою собственную жизнь! – И в следующий миг, прямо в лицо бесчувственной госпожи Пре... брызнул фонтан алой крови из перерезанного горла ее супруга, а всю прелесть карнавала осквернили ужасные, булькающие, предсмертные хрипы «императора».