Николай Ремнёв


– Надя, к телефону! – крикнула мастер участка по переработке пластмасс, наклонившись к самому её уху. В помещении стоял стонущий, шипящий, какой-то надрывный гул.
Надежда Сергеевна выключила пышущий жаром и ядовитыми испарениями пресс и поспешила к телефону. Он находился довольно далеко от участка, в другом цехе. Но сам участок примыкал к нему, перенасыщенному станками и оборудованием по производству тяжёлых машин.
Надежда Сергеевна уверена: позвонила дочь Люда и сейчас даст какой-то наряд.
Люда в нынешнем году окончила школу. Вместе с аттестатом о среднем образовании получила свидетельство секретаря-машинистки. Матери стоило немалого труда, чтобы устроить её по специальности в одно из учреждений. Зарплата там небольшая, но Надежда Сергеевна искренне радовалась. Дочь работала в чистоте и уюте. Ей не приходилось таскать тяжёлые тележки и заготовки, дышать гарью и пылью, слушать эти шипящие и стучащие надрывные звуки, от которых болела голова.
Но радость оказалась недолгой. Люда несколько раз пожаловалась матери: невозможно. Потом и вовсе «забастовала», сказала:
– Не пойду. Начальник – зверь. На работу вовремя приходи, и с работы никуда не уйди. Жить невозможно.
– Как ты хотела? – убеждала Надежда Сергеевна. – Работа для того и существует, чтобы там находиться, выполнять свои обязанности. За это деньги платят.
– Не хочу никаких денег, – отвечала дочь.
– Чтобы выучить тебя, пошла во вредный цех. Потеряла здоровье. Не вижу, не слышу, как следует. С лёгкими проблемы, – доказывала дочери.
– Не могу я, не могу, – отвечала Люда.
– А я могу. Растила тебя, надеялась на помощь. Теперь до пенсии придётся кормить?
– Поищу работу сама.
– Ищи. Ты уже взрослая.
Так Люда оказалась не у дел. Надежда Сергеевна думала, что сама устроится, раз отказалась от её предложения. Поймёт, как ей трудно. Но та что-то не торопилась.
Надежда Сергеевна проводила с дочерью воспитательные мероприятия. Иногда возникало желание не кормить или выгнать её на улицу, но что скажут люди. Да и сама Люда будет помнить это до конца жизни. Но никакие уговоры на неё не действовали. Ничего не делала даже по дому и воспринимала это как само собой разумеющееся.
Несколько месяцев назад Люда привела в дом Костика – молодого, крепко сложенного парня, но довольно бесцеремонного и самоуверенного. Познакомила:
– Мой жених. Занимается спортом.
Костик стал жить вместе с ними. При этом никто не спросил у матери – не против ли она. И зачем ей нужен какой-то Костик.
Когда остались одни, попросила дочь объяснить, что всё это значит, почему не посоветовалась с матерью.
– Что изменится? – вопросом на вопрос ответила Люда. – Мы уже всё решили.
– Я для тебя ничто?
– Мамочка! Давай не будем. Всё уже свершилось.
Целую ночь Надежда Сергеевна плакала и глотала пилюли. Спала на диване в зале. Пока работала, дочь заняла спальню. Перенесла туда телевизор и другую технику. С неделю Надежда Сергеевна не находила места, не хотела идти домой. Прокручивала разные варианты, чтобы изменить ситуацию. Но ничего не приходило на ум. Она не могла выгнать родную дочь из квартиры или поставить ультиматум, чтобы та выставила Костика.
Немного успокоившись, убеждала Люду хоть бы расписаться с Костей. Молодые не спешили.
– Успеем, – дружно отвечали они.
Однажды на квартиру зашёл отец Костика.
– Мой лоботряс у вас? – спросил Надежду Сергеевну.
Та не сразу поняла, кого он имеет в виду. Гость назвал имя. Они познакомились.
Надежда Сергеевна обрадовалась приходу. Думала, вдвоём смогут решить проблемы: чтобы дети узаконили брак и нашли работу. Одной прокормить их невмоготу.
Но сват оказался немногословным. Его визит длился недолго. Осмотрел квартиру, решил: здесь жить можно. На всякий случай обругал сына и ушёл, даже не поговорив с нею. И больше не появлялся.
Надежда Сергеевна пересекла участок, открыла порядком замасленную дверь в цех, к которому примыкало их помещение.
Зашла в небольшую комнатку, где стоял телефонный аппарат.
Плотно закрыла дверь, пытаясь избавиться от шума и гама, которые царили на производстве. Напрасно. В ушах гудело и звенело, стучали тяжёлые металлические молоты.
– Слушаю, – взяла телефонную трубку.
– Мамочка, это я, – раздался знакомый голос.
– Люда, что случилось?
– Ничего.
– Ты в своём уме? – рассердилась Надежда Сергеевна.
– В своём, – последовал ответ.
– Ты знаешь, где находится телефон. Разве можно беспокоить людей по пустякам!
– Подумаешь, трудно пройти несколько метров, – ответила ей Люда.
Матери осталось только спросить, чего хочет её дочь. Та обрадовала: нечего есть, а Костику и пивка купить желательно.
– А вы чем занимаетесь? – спросила Надежда Сергеевна. – Неужели вам некогда в магазин сходить?!
– Мы сегодня с постели ещё не вставали, – недовольно ответила Люда. – Надо одеваться.
– Мне бросать производство, бежать к вам?
– Зачем же, после работы.
– Обойдётесь!
– У нас денег нет.
– Идите, трудитесь.
– Мамочка, куда мы пойдём, мы ничего не умеем.
После минутного разговора пришлось уступить. Положила трубку и не могла встать со стула: и от усталости, и от обиды.
Диспетчер Нина возилась с бумагами. Кроме неё, в диспетчерской – никого.
– Что с тобою? – спросила Нина.
– Ничего, – ответила Надежда Сергеевна, вытирая руки о халат. Она торопилась, так с грязными руками и пришла звонить.
– Не ври, на тебе лица нет.
Женщины давно знали друг друга. Как и все на заводе. Но их судьбы не перекрещивались. Надежда Сергеевна была в таком настроении, что все выложила Нине, как на исповеди.
– Растила дочь одна, думала, что вырастет, станет легче. А вышло наоборот, хоть из дому убегай.
– Думаешь, такая одна? У меня тоже не получилось. Муж загулял с молоденькой, думал – буду терпеть все его выходки. Жили у его родителей. Никуда не денусь. Развернулась и ушла.
– Где сейчас?
– В общежитии.
– Не знаю, что делать. Хоть самой в общежитие уходи.
– В моей комнате есть место, – сказала Нина. – Вздумаешь, приходи.
Окончился напряжённый трудовой день. Надежда Сергеевна, вооружившись сумкой и пакетом (всегда носила с собою), поплелась в магазин.
Заняла очередь за продовольствием, а затем стала думать, как же взять пива. Для этого предстояло не только выстоять в другой очереди, но и выслушать массу самых грубых оскорблений от подвыпивших мужчин. Но любимый зять захотели пива. Как ему откажешь?!
Её муж запивал, натерпелась с ним. Что только не делала, чтобы сохранить семью. Он скатывался в пропасть, и не думал бросать вредные привычки. Пришлось расстаться.
Прошли годы, она считала, что сделала правильно. А муж совсем спился и умер...
К её удивлению, Люда и Костик сидели на кухне и что-то ели. Оттуда доносились их голоса, и тянулся дымок сигареты.
Надежда Сергеевна сняла верхнюю одежду, поставила сумку и пакет у вешалки. Навстречу вышла сияющая улыбкой раскрасневшаяся Люда.
Вся в отца – полненькая, кругленькая, в небрежно застегнутом халате и тапочках.
– Мамочка, заходи. Мы с Костиком балдеем.
Увлекла на кухню. Усадила за столик против Кости. Неприятного ей, плотного, с рыжеватыми волосами, со щетиной усов. Сидел, скрестив толстые руки на груди, раскачивался на стуле. Его рубаха не застегнута на две верхние пуговицы. Виднелась мощная волосатая грудь. Его широкое красное лицо сияло довольством.
– Слушай, тёща, раздели вместе с нами, – плеснул ей немного вина.
– Не пью.
– Пригуби за компанию.
– Люда, что все это значит? Около часа простояла в очередях, ты говорила, что нечего есть. А у вас не только еда, но и вино.
– Лажа подвалила, – ответила Люда.
Надежду Сергеевну покоробило слово «лажа». Раньше дочь его никогда не употребляла и, наверное, не знала.
Люда, между тем, рассказывала о сегодняшних похождениях Костика. Позвонили ему ребята. На базар с юга приехала машина с арбузами. Можно провернуть дело. Он согласился. Ребята подошли к южанам, предложили услуги по разгрузке арбузов. Те спросили, сколько это будет стоить.
Ребята заломили высокую цену.
– Это же грабёж, – возмутились приезжие.
– Тогда придётся убираться отсюда, – ответили грузчики.
Обстановка быстро накалялась, вот-вот должна была разрядиться дракой. В это время в скандал вмешался Костик. Урезонил ребят, пообещав в противном случае «обломить им рога».
Продавцов успокоил:
– Торгуйте, не бойтесь, вас никто не тронет.
Те не знали, как его благодарить. Костик много не взял, но всем хватило: и ему, и друзьям.
– Так же в тюрьму можно угодить, – не удержалась Надежда Сергеевна.
– При чём здесь тюрьма, тёща, законов я не нарушал. Торгаши сами деньги дали.
– Это ж вымогательство.
– Какое вымогательство? Я защитил людей. Для этого им пришлось немного раскошелиться.
– Не ты, так ребята вымогали, — не успокаивалась Надежда Сергеевна.
– Мама, не приставай к нему, – вмешалась Люда. – Кто как может, так и зарабатывает.
Костик взял из пепельницы недокуренную сигарету, довольно затянулся. Посмотрел на Надежду Сергеевну свысока. Мол, ничего не знаешь и не понимаешь.
Не без гордости рассказал, как уламывали одного из предпринимателей – часовщика. Имел свою будочку в центре города, скупал за копейки неисправные часы у людей, чтобы потом их продать втридорога. Грёб деньги лопатой. Раз намекнули ему, второй. Не понял. Кое-что подрезали по запчастям. Не сдаётся. Тогда пришлось кирпичиком разбить стекло в будочке. Сразу всё понял и попросил защиты.
– Работать с ним сейчас приятно, – закончил рассказ Костик. – Мужик оказался очень смышлёным.
Надежда Сергеевна уже прекрасно изучила образ жизни друга своей дочери. Обычно он «работал» пару часов в день. То есть выходил на проверку «объектов» или «собирал дань». Иногда проводились внеплановые мероприятия, когда звонил кто-то из команды и предлагал «горячего клиента».
Раз в неделю собирались на тренировки, чтобы не терять форму.
В прошлом Костик был подающим надежды спортсменом-каратистом. Но отказался от более трудной и длинной дороги, чтобы зарабатывать средства к существованию. Деньги, оказывается, можно получать, почти не выходя из квартиры.
И влиянию такого человека поддалась её дочь. Хуже всего, она добровольно разделяла его образ жизни. Сколько не воспитывала Надежда Сергеевна дочь, ей не удавалось переубедить Люду. Она продолжала катиться в пропасть.
«Побалдев» на кухне, молодые перешли в спальню. Включили магнитофон. А Надежда Сергеевна взялась прибирать, мыть посуду, наводить порядок. Легла спать поздно.
На несколько часов отключилась. Проснулась от дикого визга и выстрелов. Не сразу поняла, в чем дело. «Они» смотрели видики.
Заглянула в спальню. Люда и Костик лежали, обнявшись, не отрывали глаз от телеэкрана.
– Сделайте потише, – попросила.
– Тише нельзя, – ответила Люда. – Не тот кайф.
Надежда Сергеевна пошла на кухню, приняла несколько таблеток. Но по-настоящему до утра так и не уснула. Шла на завод разбитой и больной. А впереди предстоял напряжённый день.
Глухие удары молотов и прессов, ядовитые испарения, высокая температура, напоминания мастера, что нужно любою ценою выполнять план.
А здесь еще Люда. Вырастила её, дала среднее образование. Но, оказывается, этого мало. Надо направить её по правильному руслу, чтобы не потерять дочку. Что она может сделать, если та находится под влиянием Костика и не спешит устраивать свою жизнь.
В обед Надя зашла в маленький кабинет Нины.
– Бледная какая-то ты, Надька. Видно, дома опять нелады?
– Как тебе сказать. Внешне всё вроде нормально, но на сердце беспокойно. Разве можно так жить! Днями не вставать с постели.
– Успокойся. Такая молодёжь пошла.
– Легко сказать!
– Пойдём лучше ко мне в общежитие. Оно недалеко. Селёдочки купим. Мундирки сварим.
– Пойдем! Посмотрю, как живёшь.
Комнатка у Нины была небольшой, но уютной. В центре стоял столик, накрытый белой скатертью, возле стенки у окна – тщательно заправленная кровать.
Нина подала две тарелки, положила туда очищенные картофелины, кусочки селёдки, лук.
Надя никогда еще не обедала с таким аппетитом. Но неприятные мысли о дочери не покидали её.
– Разве можно так!? Не думать о своем будущем, жить одним днем, – жаловалась подруге.
– Успокойся. Все они такие.
– Больше месяца в своей жизни никогда не гуляла.
– Я – тоже, – ответила Нина. – Но раньше с трудоустройством не было проблем. Сейчас заводы закрыли. Пойди, найди работу.
– Кто хочет, тот всегда найдет. Они не хотят ничего делать. Даже с постели лень встать.
– Сами виноваты. Такое поколение вырастили и воспитали.
– Виновата, что недосыпала, недоедала, чтобы доченька ходила не хуже других.
– Брось изводить себя. О себе подумай. Знаешь, пойдём лучше вечером в кафе сходим. Посидим, поболтаем. Выбросишь дурное из головы.
– В кафе!? Ты что?! Не помню, когда там была.
– Побудем, посмотрим на людей, себя покажем, – улыбнулась Нина.
– А кто их покормит?
– Не бойся, с голоду не помрут.
– Ой, засиделись. На работу опоздаем. Скандала не оберёшься.
Женщины быстро собрались, чтобы вовремя проскочить через проходную завода.
Через несколько минут Надя уже стояла за дышащим жаром и ядовитыми испарениями станком. Поправляла просторный халат, косынку. Поглядывала на часы. Мастер уже находилась в цехе, выясняла что-то у одного из запоздавших работников.
Настроение её изменилось. Подумала. Может, бросить всё. Уйти в общежитие. Пусть как хотят, так и живут. Не маленькие.


 Публикацию подготовила Л.Цай